Turnabout Love

Себастьян Дебест, поправив на лету красный пиджак, быстро промчался по коридору, даже не взглянув на сидящую возле автомата со снеками девушку. Та, задумчиво проводив его взглядом, вздохнула и вернулась к рулету с вареньем. При встречах с Кей Фарадей парень обычно ограничивался односложным приветствием и шагал дальше, а в этот раз он даже не поздоровался. Пробежал, как мимо пустого места. Юный служитель Фемиды торопился туда, где стояли какие-то важные люди, откуда доносился шелест бумаг, где его ждали дела. Тонкий силуэт Дебеста почти молниеносно исчез из вида Кей за поворотом в конце коридора. Наблюдая за ним как бы случайно, Кей ловила себя на мысли, что Себастьян изменился. Недавние события перевернули всю его жизнь. Теперь прокурор Дебест старался  подходить к каждому процессу тщательно и с особым вниманием, совсем как Майлз Эджворт, его идеал и новый наставник. Кей часто видела Дебеста у мистера Эджворта. Себастьян без устали спрашивал у него совета, отвлекал от работы, а опытный прокурор снисходительно отвечал на все его вопросы. Парень слушал Майлза с блеском в глазах, внимая каждому слову. Кей украдкой поглядывала на молодого человека: ей нравилось, что, несмотря на пережитые потрясения, Дебест-младший не упал духом, не сломался, а включился в работу с ещё большим рвением. Великому Вору было не понятно только одно — почему же Себастьян обходил её стороной? *** Близился вечер. Кей сидела в кабинете, на двери которого красовалась табличка с золотым номером 1202, ожидая долгий и не очень приятный разговор с Эджвортом на счет своей будущей профессии. Майлз по-отцовски беспокоился за неё. До окончания школы оставалось всего ничего, а Фарадей думала об учебе несколько легкомысленно. Мысли сбились в одну, непонятную и тоскливую, и Кей задремала, слушая монотонный стук часов. Полудремоту Кей прогнал робкий стук. Девушка насторожилась и открыла глаза. Стук повторился, а потом дверь осторожно отворилась, и в кабинет на цыпочках прокрался молодой человек со смешной причёской, одетый в форму юридической Академии. — Привет Себастьян! — громко поздоровалась Кей, и незваный гость чуть ли не подпрыгнул, оглушенный неожиданным приветствием. Парень стоял перед ней с широко раскрытыми и совсем по-детски испуганными большими глазами, сжимая в руках дирижерскую палочку и увесистую папку с бумагами.  — Кей! Не ожидал тебя здесь увидеть, — неуверенно пробормотал он и, кивнув ей, улыбнулся. — Здравствуй! — Присаживайся! — Фарадей хлопнула рукой по дивану. — Мистер Эджворт отошёл по делу, но обещал скоро вернуться. Я тоже его жду… А что ты хочешь спросить? — А… Это… Моё новое дело, — ответил парень, садясь рядом с Фарадей, и опустил голову, стараясь не смотреть ей в глаза. — Я получил его сегодня… У меня есть вопрос… — Ясно, — сказала девушка в ответ. — Знаешь, я ещё так много не понимаю, — продолжил прокурор. — Иногда мне очень тяжело, я в полной растерянности… Себастьян повернул голову, и Кей посмотрела ему в лицо, но он вдруг снова уткнулся взглядом в пол. — Очень сложно, — буркнул он. — И мне стыдно просить помощи… Но иначе я не могу. — Всем в начале нужна помощь. Я думаю, у тебя всё получится! — улыбнулась Кей. Эта фраза стала отправной точкой. Себастьян закивал и разговорился. Он вспомнил прошедшую весну. Всё то, что произошло, заставило его спуститься на землю и увидеть вещи такими, какие они есть… Себастьян уверял свою слушательницу, что никогда не воровал папины успехи. Он вырвался из цепей славы своего отца, сковавших его неокрепшую жизнь. И он понял, что должен сам прокладывать себе путь. Разве он виноват в том, что без всяких забот и усилий и скоро к нему пришёл успех? А потом разбился вдребезги, едва коснувшись горькой правды. — Я немного скучаю по нему. Совсем чуть-чуть. Ведь я когда-то хотел стать таким, как папа… — после этих слов Себастьян замолчал, будто осознавая, что наговорил лишнего, поддавшись внезапному порыву. Кей ничего не ответила, думая о чем-то своем. Она и не знала, что можно сказать на это. — Кей, я… — вдруг тихо произнёс Себастьян. — Я хотел… Попросить у тебя прощения. Ты правда больше не сердишься на меня? Она будто предчувствовала этот вопрос. Разгадка была налицо. Бедный Дебест считал себя виноватым перед ней, поэтому старался держаться подальше. — Нет, что ты. Не сержусь, конечно! Я всё понимаю. Не расстраивайся, пожалуйста. Ты хотел поймать убийцу и ошибался, думал, что это я. Все ошибаются, Себастьян. Всё плохое прошло. Давай не думать об этом! В уголках глаз Себастьяна собрались блестящие слезинки, готовые вот-вот сорваться со светлых ресниц и поползти по щеке. — Э-эй, — Кей придвинулась ближе и приобняла парня. — Не надо плакать! — Нет, я не… Не плачу, — шмыгнул носом Дебест, утирая перчаткой мокрые щеки. Он настороженно дёрнул плечом в ответ на прикосновение и ссутулился еще сильнее, а потом наконец осмелился взглянуть Кей в глаза. Себастьян увидел, как там сияли лучики доброты. Кей простила. И давно уже простила. Потому что в её сердце не было места обидам. От ласковых слов на душе у него стало вдруг легко. С лица на время стерлись следы страхов и волнения. Кей Фарадей казалась ему необыкновенной со своей непосредственностью, лишенной лицемерия и масок. Несмотря на всё, что ей пришлось пережить, Кей не утратила способность восхищаться этим миром, искренне радоваться и дарить радость другим. Вторая Ятагарасу, вор правды, никогда не искала нужных слов и говорила так, как есть. Она всегда была такой. Прямолинейной, упрямой, наивно-честной. — Кей, ты не хочешь пойти на концерт? Новая группа «Gavinners», они приглашают, — вдруг выпалил он и замолк, вопросительно покосившись на подругу. «Вдруг откажет? Ведь точно откажет. Зачем я вообще заговорил о концерте?!» — мелькнуло в голове парня, и он весь съёжился. — Ещё спрашиваешь! Конечно, хочу! Я сто лет не была на концертах! — хихикнула Кей и по-дружески легонько пихнула его локтём. От её улыбки Себастьяну стало удивительно тепло, и он засмеялся в ответ.