Эх, глотнуть бы сейчас старого доброго меда...

- Пусти!.. Маленькая фигурка ловко извернулась, пытаясь вырваться, но я был начеку и, не дав ей это сделать, перехватил брыкающуюся воришку за шиворот. Нарушительница спокойствия (то, что пойманный вор - девушка, я понял почти сразу: такой высокий рассерженный голос ни один парень не выдаст) шипела и пыталась достать до меня... когтями? Приглядевшись, я заметил тонкий черный с дымчатыми пятнами хвост, змеившийся из-под плаща. Каджит. В городе. Воистину, Скайрим сошел с ума... - А ну угомонись, кошара! А то сейчас за решетку загремишь, - как можно грознее рыкнул я на незадачливую воришку, но та лишь насмешливо фыркнула в ответ: - Я из Гильдии! Меня тут же выпустят, придурок. Так что отпускай меня - и разойдемся по-хорошему... Верно: члены Гильдии Воров у нас в каменных мешках темницы не задерживаются - у них на этом месте все схвачено... Но у меня оставался еще один козырь в рукаве: - Ничего. Думаю, когда старшина узнает, что ты пыталась вломиться в резиденцию "Черный Вереск", то твоя Гильдия тебя уже не спасет. Довод явно подействовал: кошка как-то печально обвисла в моих руках и грустно вздохнула. Обманутый этой апатией я было опустил воровку на землю, чуть не разомкнул пальцы - и едва успеваю удержать тут же рванувшуюся от меня каджитку: - А ну, стоять!.. Поняв, что так ей не улизнуть, кошка выбирала другой путь: скинула скрывающий лицо капюшон, и вот на меня уже жалобно уставились два огромных светло-золотистых глаза. А она ничего такая: черненькая аккуратная мордочка с серебристыми подпалинами на щечках, копна заплетенных в кучу мелких косичек волос, украшенные золотыми колечками длинные уши, так смешно подрагивающие на ветру... На розовом носу, прямо посередине, расположилась темная родинка. - Ну дяденька... - умоляюще промяукала попавшаяся воришка. Я лишь раздраженно отмахнулся: - Я тебе не дяденька. - А кто? - деланно удивилась каджит. - Тетенька? Тьфу ты... Черт бы их побрал, этих воров. Поудобнее перехватив елозящую кошку за шиворот черного одеяния, я зашагал в сторону казарм с твердым намерением сдать пойманную мошенницу начальству, и та, догадавшись об этом, с неожиданной силой вцепилась в деревянную дощечку стоявшего рядом забора, да с такой силой, что не отодрать. Спустя двадцати минут борьбы мне надоело тянуть шепотом матерившуюся каджитку от доски, и я остановился, переводя дух. Воровка тут же воспользовалась заминкой и, тоже тяжело дыша, ни с того ни с сего заявила: - Я вообще-то хотела сразу к Ульфрику в Виндхельм идти, да только решила пошарить по особняку: вдруг там какой-нибудь компромат найдется?.. - Какой компромат? - опешил я от такой неожиданной тирады. - И при чем тут Буревестник? Каджитка мрачно посмотрела на меня, как на полного идиота, и мне стало неловко. - Ну ты и деревенщина, - вздохнула кошка, поудобнее обняв свой деревянный "якорь". - Слыхал про то, что Мавен крутит шашни с Империей? - Ой, мало ли, что люди болтают, - скривился я от презрения. По Рифтену вечно ползли различные зловещие слухи о семействе Черный Вереск, порою доходя до полного абсурда: например, одно время люди на рынке шептались, что грозная хозяйка медоварни по ночам пускает вампиров в город... Бред перепившего скуумы. Но тут воровка неожиданно вспылила: - А вот это уже не бред! Наш глава Гильдии однажды умудрился попасть на прием в Талморском посольстве и - что вы думаете! - увидел среди альтмеров и имперских чинов нашу Мавен... - Неужели? - Ага... - каджитка потянулась за пазуху и достала оттуда небольшой белый конверт, скрепленный сургучной печатью. - Когда я этим возмутилась, он мне набросал письмо и сказал, чтобы я передала его Ульфрику Буревестнику, если я решусь копать это дело. Ну, я и решилась... Неожиданный поворот дела сбил меня с толку и пробудил любопытство. В мокром затхлом городе в кой-то веки наметилось что-то интересное... - А зачем в дом полезла? - строго спросил я. Кошка закатила глаза: - Говорила же: компромат искала. Доказательства того, что эта мымра играет на две стороны... Глава мне рассказывал, что, когда он в последний раз залезал в особняк, то на тумбочке у кровати в спальне Мавен просто россыпь всяких писем от талморских прихвостней лежала. Ну, вот я и сунулась было туда - а тут ты... Недовольно поморщившись, воровка пристально смотрела на меня - и неожиданно предложила: - А давай вместе к Ульфрику пойдем, а? От такой идеи я чуть не падаю на месте. - Ты с ума сошла - предлагать такое первому встречному-поперечному?! - Ну, скажем так: не первому, - хитро улыбнулась каджитка, обнажив длинные белые клыки. - Мы, воры, всегда приглядываем за вашим братом, так что я знаю: ты - парень неглупый, с амбициями... Да и дерешься хорошо: не чета остальным дуболомам. Пойдеем, - сладко пропела она, чуть заигрывая, склонив ушастую головку набок. - Будет интересно, я уверена... Она словно знала о том, как я угнетен всей этой будничной серостью и изматывающим однообразием дней. В голове мелькнула такая притягательная шальная мысль: а если и правда - бросить все и податься вдаль?.. - А на какие деньги ты собираешься путешествовать? - колеблясь, поинтересовался я. Почувствовав, что я сомневаюсь, кошка весело фыркнула: - Деньги будут. Я же вор, забыл? И в этот момент я окончательно послал надоевшие мне доводы разума и, наконец, сделал то, что мне хотелось на данный момент. Кажется, впервые в жизни. - Ладно, уговорила. - Вот это другое дело, - промурчала воровка, отлипая от забора и протягивая мне свою обтянутую темной перчаткой лапу. Я пожал ее. Все. Договор скреплен. - Ну а теперь, когда мы пришли к обоюдному согласию, - каджитка весело щурилась, глядя на меня. - Может, наконец отпустишь мой воротник?.. Дверь неугомонная кошка («Шунари» - коротко представилась новая знакомая. Я едва успел назвать свое имя - Рейген) все-таки вскрыла, хоть и с заковыристыми, гортанными эльсвейрскими матами и тремя сломанными отмычками. Я прикрывал неловкую взломщицу, внимательно обшаривая улицу взглядом сквозь прорези надоевшего шлема, пока ее закутанное в темные одеяния фигурка не проскользнула в дверь. Кошка отсутствовала почти час; я уже успел заподозрить, что каджитка обвела меня вокруг своего когтистого пальчика – но нет: спустя некоторое время маленькая пушистая ладошка небрежно похлопала меня по плечу. - Все, фараон, можешь сниматься с поста. Я закончила. Мне не понравился ее нахальный тон, но воровка, словно почуяв перемену моего настроения, виновато опустила черные ушки: - Извини. Просто как-то не привыкла общаться со стражниками. Издержки профессии – сам понимаешь… Молча дергаю левым плечом, словно предлагая забыть об этом, но раздражение на свою новую знакомую пропало. Действительно: в Гильдии Воров тебя никто не научит почтительному обращению к хранителям городского порядка… - Нашла что-нибудь? - Ага! – просияв, Шунари полезла в свои бесчисленные карманы, рассеянные по странной кожаной броне. Только сейчас сообразил, что никогда еще не видел подобного доспеха: собранный из хорошо подогнанных друг к другу кожаных деталей, совершенно бесшумный, да и к тому же, судя по едва заметным отсветам, зачарованный… Обычные воры носили одеяния попроще. Между тем на свет появилось несколько небольших листиков из тонкой бумаги – такие использовались в голубиной почте. Желтоватые прямоугольники украшают летящие косые строчки, но разглядеть их я не успеваю: каджитка тут же прячет их в рукав и замечает: - Изучать такие хрупкие вещицы стоит в… более сухой и уютной обстановке. Как тебе предложение заглянуть в «Пчелу и Жало»? Подумав о теплой уютной таверне, где весело потрескивает очаг, а аргонианка Кирава с усердием начищает и без того блестящую барную стойку, я тут же кивнул. Ну и что, что мое дежурство закончится еще не скоро: все равно надолго я в этом сыром городишке не задержусь. - Ну и славно, - с облегчением мурлыкнула кошка. Потом, скептически оглядев меня, посоветовала: - Ты хоть шлем-то сними. И щит тоже – без них за обычного Брата Бури вполне сойдешь… А то как-то странно мы вместе смотримся, - хихикнула она. Молча согласившись, стягиваю до боли надоевший головной убор. С удовольствием жмурюсь, чувствуя дыхание ветра на своей коже – и тут с удивлением обнаружил, что воровка разглядывает мое лицо с неподдельным интересом. - Ты чего уставилась? - Да так, - та пожала плечами. – Просто как-то привыкла, что вы все в шлемах и в шлемах… Порой даже забываешь, что у вас там, под ними, обычное человеческое лицо есть – будто так и рождаетесь в этих штуках. - Ну у вас и фантазия, - недовольно фыркнул я. Впрочем, сейчас я даже в чем-то понимаю эту странную философию воров. Ненужные мне предметы Шунари смело затолкнула в ближайшую бочку с рыбой. Туда им и дорога… Войдя внутрь трактира, я отряхнулся от капель сырого тумана, все-таки ухитрившегося заползти под теплый плащ (часть брызг попало на недовольно фыркнувшую воровку), и оглядел помещение. Народу было немного: Мьол Львица со своим верным оруженосцем попивала вино где-то в уголке, странный пьянчужка покачивается у стойки, но, заметив вошедшую кошку, приветливо машет ей рукой (та отвечает тем же), какой-то лысеющий бретонец озабоченно и в то же время с интересом присматривался к нам… - Ты пока садись, - по-хозяйски кивнула на ближайший столик моя новая знакомая. – А я с хозяевами поговорю… Пить будешь что? - Мед, - тут же отвечаю я, не задумываясь. – Черновересковый, если можно. Кивнув, Шунари упархивает к Тален-Джею. Тот вначале недобро встречает хвостатую посетительницу – ну, оно и понятно: у них в заведении членов Гильдии Воров не жалуют – но каджитка извлекает какой-то маленький мешочек и молча протягивает аргонианину. Молодой ящер недоверчиво заглядывает в него… а потом, радостно завопив что-то нечленораздельное, так сильно сжал кошку в объятиях, что та чуть не сломалась. - Тален, ты меня сейчас задушишь… - просипела та, и, когда ее отпустили, попросила: - Лучше принеси-ка мне и моему другу чего-нибудь съедобного. А еще пару бутылочек черновереского меда и «Башню Белого Золота», ладно?.. Спустя несколько минут на крепком дощатом столе появляется заказанный алкоголь, а так же несколько лососевых стейков с эйдарским сыром для Шунари и миску с говяжьей похлебкой для меня. К счастью, о деньгах мне даже не пришлось и думать: моя новая «сомнительная» знакомая отдала аргонианину несколько золотых монеток — и мы могли спокойно приступать к обеду. Проглотив первую ложку горячего ароматного варева, я прямо почувствовал, как все внутри меня подалось навстречу этому благодатному теплу. Хорошо-то как... Странно. Всю жизнь считал, что воры — холодные, расчетливые и бездушные типы. А эта сидящая напротив меня веселая, шустрая каджитка прямо таки рушила все стереотипы: даже за еду заплатила... Теперь вот елозит на своем стуле: черная мордочка увенчана сливочной пеной от коктейля, золотистые глаза горят, хвост бегает из стороны в сторону. - Так вот: письма... На столе один за другим появляются три клочка бумаги. С интересом разглядываю их: два письма отправлены разными известными имперскими приверженцами: ярлом Солитьюда Элисив Прекрасной и каким-то легатом Рикке. Но, к моему великому сожалению, одно из посланий написано странного вида клинописью; впрочем, воровка тут же уверенно определила эти «каракули»: - Мери, язык эльфов. Я его знаю немного, но не очень хорошо. Но чтобы узнать подпись, большого ума и не требуется... Кошка стукнула когтистым пальчиком по короткой строчке и перевела: - Эленвен. - Значит, нашла ты свой... «компромат», - понимающе киваю я. В «Пчеле и Жале» можно не бояться вездесущих «подслушивателей» Мавен: обычно эту функцию в основном выполняли воры, но единственный присутствующий здесь представитель известной Гильдии сама являлась главным «заговорщиком». Шунари кивает и сладко потягивается: - Ага... Дело за малым: до Ульфрика добраться. Слегка склонив ушастую голову набок, каджитка неожиданно серьезно спрашивает: - Не передумал? Дело-то может оказаться опасным... Я так же серьезно отвечаю: - Нет. - Ну и отлично. Кошка опять становится легкомысленной и веселой, а я вдруг соображаю, что моя вахта уже минут двадцать как закончилась, и встаю из-за стола. - Увольняться пошел? - лениво поинтересовалась воровка. Неопределенно пожимаю плечами: - Да что-то вроде того... - Ну удачи тебе. Жду в девять на торговой площади у лотка Бриньольфа. Уже выходя из таверны, я краем глаза замечаю, что Шунари покидает «наш» столик и направляется к выпивохе у стойки. Оба они тепло здороваются и начинают что-то горячо обсуждать, поминутно поглядывая на сидящего на скамье поодаль от остальных молодого бретонца в мантии — мага, скорее всего... Впрочем, какое мне до этого дело? Да никакого. Я больше не служу в страже.