Мой стимул кушать

      В тот вечер в квартире Токумы воздух можно было резать ножом. Только вот Арима недоумевал, причём тут он. Ведь это Некота впервые осталась ночевать у Мурасакибары, а дышать этим тяжёлым воздухом досталось ему.       Да, Мабучи старшая благоразумно позвонила дяде, чтобы предупредить его об этом и он ещё вполне спокойно попросил её передать телефон парню, но вот потом мужчине стало всё сложнее сдерживать эмоции. Арима со страхом наблюдал, как сжимается в комочек металлическая банка из-под пива, выпитого залпом в руках дяди.       Нет, Токума не ругался, не кричал, не угрожал парню. Мужчина просто тихо говорил. Говорил о том, что нельзя делать по отношению к девушке, о том, как дорога для него племянница, ну и о том, что он сделает с Мурасакибарой, если с Некотой что-то случится.       Разговор затянулся на добрый час и когда Цуёши отложил телефон на стол и натянуто улыбнулся появившемуся в дверях кухни мальчику, так что того передёрнуло, казалось, что мужчина постарел за это время как минимум на три года. — Неко сегодня останется у Атсуши, сможешь уснуть сам? — тихо спросил он, потирая уставшие глаза.       Арима кивнул и поспешил скрыться в своей комнате, но мальчик слышал, как Токума ещё долго сидел на кухне, с кем-то ещё разговаривая по телефону и тяжело вздыхая.       Сказать, что Некота боялась этого дня — ничего не сказать. Девушка прекрасно понимала, что рано или поздно это должно было случиться, но надеялась, что этот день не наступит как можно дольше. Чего боялась Мабучи больше: реакции дяди или самой ситуации — сказать сложно. Но наблюдая за серьёзным выражением лица Мурасакибары, выслушивающего лекцию от Цу-тяна, она неосознанно порвала почти все салфетки, что в тот момент были на столе.       Хоть всё и закончилось благополучно — нервозность не пропала. Мабучи не совсем понимала, что именно имел ввиду Атсуши, когда сказал, что не отпустит её сегодня. Она просто переночует у него? Или же парень имел ввиду то самое, о чём шептались её одноклассницы? Некота краснела, бледнела и снова краснела, но так и не могла понять. — Хэй, ты как? — из транса мысленного потока её вывело щёлкание пальцев перед лицом. Атсуши обеспокоенно заглядывал ей в глаза, чуть склонившись и опершись рукой на спинку стула, на котором она сидела. — Выглядишь не очень. — А-атсуши, — тихо заговорила Некота, краснея ещё сильнее и отводя взгляд, — Могу я кое-что спросить? — Конечно, — он нахмурился, садясь на корточки напротив неё. — Я… Я просто хочу понять… Что ты имеешь ввиду, — Мабучи сглотнула, решившись-таки заглянуть в казавшиеся совсем тёмными в сумерках глаза парня, — Что ты имеешь ввиду под тем, что я останусь у тебя на ночь? — выпалила наконец девушка.       Атсуши облегчённо вздохнул. Он тоже хотел прояснить этот вопрос и был рад, что Некота затронула эту тему первая. Мурасакибара аккуратно взял в свои ладони вспотевшие ладошки девушки, бережно сжимая их. — Переночевать — значит просто переночевать. Думаю, тебе будет комфортнее в спальне, я останусь здесь, на диване, хорошо? На улице уже поздно и холодно, я не хотел, чтобы ты шла домой. А касаемо этого, — он выделил последнее слово, мягко поглаживая тыльную сторону её ладони большим пальцем, — Я не буду лезть к тебе, Неко-чии, пока ты не будешь готова. А пока, — Мурасакибара оглянулся, — Не хочешь чего-нибудь перекусить?       Мабучи выдохнула, смущённо улыбнувшись. Атсуши оставался собой не смотря ни на что и это не могло не радовать.       После почти всё каникулярное время перед следующим триместром Мабучи провела дома у Атсуши. Конечно же, не без разрешения дяди.       Вот и сегодня Мабучи с утра хлопотала на кухне у парня в попытках приготовить дораяки, безусловно, под неусыпным контролем хозяина дома. — Э-эй, ты такая глупая, Ма-чии! — не выдержав зверских истязаний девушки над блинчиком, Атсуши поднялся с дивана и решительно направился к плите. Девушка было отошла, чтобы не мешать ему в спасении несчастного, но парень одним движением зашёл за её спину, корпусом снова придвинув ту к плите. Обхватив руками её руки, он аккуратно перевернул уже совсем не круглый и далеко не румяный блинчик. — Вот так вот нужно, не спеши, когда делаешь их, иначе не получится ничего.       Придерживая одной рукой сковороду, а другой лопаточку, которой аккуратно поправлял блинчик, он наклонился так, чтобы девушка не загораживала ему обзор, чуть сильнее навалившись на хрупкие плечи Мабучи. — Ты тяжёлый, бака! — Некота высвободила одну руку, помахав ладонью на лицо. — Чего так жарко-то стало… — Ничего, потерпишь, — сняв блинчик с сковородки, Атсуши ослабил руки, но не отпустил девушку. — Теперь сама.       Едва дыша, она налила на сковородку следующую порцию. Парень же переместил руки на ее талию, уткнувшись носом в шею. Некота резко выдохнула. — Т-ты чего? — Ты вкусно пахнешь, Ма-чии, — Мурасакибара помолчал, проводив глазами перевернутый дораяки. — Ты мне нравишься, — выдохнул он, ещё сильнее прижимая девушку к себе. — Очень.       Мабучи молчала, неловко вертя в руках лопаточку. Когда она читала в сёдзе-манге, что у главной героини от прикосновений парня порхали бабочки в животе, то не верила, что такое могло случиться с ней. Да и вообще, если это визуализировать, то становится просто противно. Но сейчас… Нет, это не было похоже на бабочек, скорее напоминало тёплую морскую волну, которая накатывает от кончиков пальцев на ногах до самой макушки — сразу становилось жарко и немного трудно дышать, тем более — сосредоточиться. Все движения казались как в замедленной съёмке, да и двигаться то не хотелось. Могла ли она рассказать об этом Атсуши?       Тем временем, Мурасакибара тяжело вздохнул и, скользнув руками по талии девушки, отстранился. — Не забудь выключить плиту и захлопнуть дверь, — сухо бросил он, скрываясь за поворотом коридора. Гулким грохотом прокатился по квартире звук закрывшейся двери в комнату парня.       «Неужели ей так сложно просто ответить, что мои чувства взаимны? Ксо, ещё и это… — парень раздражённо выдохнул, опускаясь в компьютерное кресло и придвигая коробку с салфетками, — она действительно мне нравится».       Поведение Мурасакибары вводило Мабучи в ступор не меньше, чем когда они познакомились. Некота настолько часто не понимала, что творится у него в голове, что это становилось проблемой. Предугадать действия Атсуши было почти невозможно. «Он же баскетболист, — горько усмехалась девушка, когда парень в очередной раз игнорировал её приветствие в школе, даже не отрывая головы от парты, — непредсказуемость — его конёк». Но через несколько минут одноклассник мог спокойно обнимать девушку на глазах всей команды, вгоняя ту в краску. Такое поведение настораживало, но ровно настолько, пока Атсуши не говорил, что она милая.       За эти зимние каникулы многое изменилось. Изменились сами ребята, вдруг повзрослев в своих чувствах. Но ни один из них ещё не знал, что с этим нужно делать.