Городская удача

Долгий день близился к сумеркам, охлаждая зной легким ветром. Очертание городка напоминало растекшиеся по зеленому пергаменту чернила. Словно какая-то зараза она расползалась по горизонту, подминая под себя солнечные лучи. С каждой секундой угловатые крыши городских стен становились все выше и холоднее. Вскоре свет и вовсе скрылся в очертаниях бетонной тени. Молчание заполняло гнетущую тишину, пока поднявшаяся городская пыль не пришла на смену деревенской грязи. Шум оживших улиц поглотил повозку, втянул в бесконечную карусель движения, не давая опомниться. Сумеречное солнце окунуло город в оранжевые краски, но он испортил их, пережевал, смешал с толпой и холодным бетоном, выплюнув грязно-желтым налетом. Мостовая вела к окантовке центра, изрезанного мажорными улочками. Люди прогуливались по ним, приветствуя друг друга, снимая шляпы. Держались под руку, шурша легким платьем, заглушая улыбками наступающий вечер. «Никто, — думал врач, — даже в сплетнях не слышал про то, что творится за их стенами. Они даже не представляют, что забирает жизни всего в нескольких шагов от них. Они беспечны и заняты своими делами. Как много людей сегодня. И сколько их будет, когда болезнь постучится к ним в окна?» — Хорошо, —произнес он уставшим голосом. Оживившийся кучер оскалил добрую улыбку, дернул за поводья, разворачивая повозку. Врач провел рукой по утомленному лицу, сдавил пальцами глаза. «Если эта девушка подхватила инфекцию, то нужно незамедлительно передать…» Кучер с жалостью взглянул на своего спутника: —Тяжелый выдался день, но Вы представить себе не можете, как я вам благодарен. После сменим лошадей и за два счета домчу вас до самого дома, — подбадривающе говорил он, — Мы почти приехали. Перед ними предстал обширный участок с высоким забором, скрывавшим за собой верхушки строений. Вокруг не было ни единой души, на первый взгляд казалось, что здесь никто не жил, но, присмотревшись можно было разглядеть тепло мерцающих свеч в блеклых окнах. Дорога до дома была непривычно ровная, даже старая повозка перестала скрипеть, а лошадь ускорила шаг. Внутри двор был застроен зданиями разных размеров, среди них деревянная усадьба казалась несоразмерно большой. Они плотно прижимались друг к другу, создавая ощущение какого-то чулана, в который с интересом заглянули. — Не заперто, — кивнул кучер в сторону двери, — Она в комнате, как легла с пару дней назад, так не встает совсем. Сама горячая вся, бледная. — Значит жар, — невольно пометил себе доктор. — Да, жар как от печи, — кучер слез на землю, — Я пока лошадей подготовлю, буду здесь, — он показал на строение, отдаленно похожее на сарай с большими воротами. В усадьбе, начиная с порога, врача не покидало странно чувство, словно он оказался один в неизмеримо большом и пустом доме. Голые стены, пустая гостиная, несколько комнат, одна из них, по-видимому, была кухней. Запах домашнего ужина распространялся по всему дому, мягко окутывая уютом. Последний раз доктор ел утром, и он не планировал, что выезд затянется больше, чем на полдня, но даже потратив на осмотр весь день, он не объехал и малой части всех заболевших. «Это только начало, крупица в море трупов, а что я могу?..» Какое-то движение послышалось в дальней комнате, за ним последовал тяжелый кашель. На железной кровати, под кучей одеял лежала молодая девушка. Ее худое лицо, казалось, покрылось белой известью, закрытые веки слегка подергивались, приоткрытые губы пересохли. Доктор привычным движением раскрыл тетрадь, начиная сверяться с симптомами и изредка бросая взгляд на лицо больной. —Жар, — бормотал он, прикасаясь рукой ко лбу девушке, — но очень слабый. Периодический кашель… Он остановился в записях, пункты не совпадали. «Значит, это не лихорадка. Но нельзя быть в этом так уверенным, — думал он — сейчас бы пригодился саквояж. Все напоминает простуду. Значит ее нужно забрать в больницу, там с ней уже разберутся. Но если это одна из форм лихорадки…» Девушка поежилась в постели, ее глаза приоткрылись, лицо изображало удивление, смешанное с болью. — Болит голова? — осведомился доктор «покрасневшие глаза» - отмечает в тетради. Девушка моргнула слипнувшимися глазами. — Горло? Она моргнула еще раз. «Все же простуда, но если это лихорадка… Нужно что-то сделать. И c собой ничего нет. Взять в больницу? Тогда она всех заразит» Размышление прервал судорожный кашель. Девушка решилась привстать, но, схватившись за голову, легла назад. Врач молча наблюдал за ее скорым смирением. Он спрятал тетрадь, взгляд безразлично скользнул по больной: — Это не... — за тихим голосом последовал раздирающий кашель. «Не лихорадка? Как же, именно так люди, цепляющиеся за жизнь, и говорят. Взять с собой, значит обречь всех на верную смерть.» Врач вышел из комнаты.