37 недель

Сквозь панорамные окна на втором этаже новенькой, ещё почти никому не известной, а потому фактически пустой кофейни, было видно, как неторопливо проходят гражданские, не обращая внимания на неброскую вывеску. Шиноби нечасто удаётся вот так просто прогуливаться по улочкам родной деревни. У них совершенно другой темп жизни даже в такое мирное время. Миссии, доклады, тренировки… Вечное движение и беготня по крышам, помогающая везде успеть, не сбивая никого с ног. Простые люди вряд ли это могли понять. Счастливые? Сакура иногда задумывалась, как бы сложилась её собственная жизнь, последуй она примеру своих родителей. Она бы никогда не познакомилась с командой номер семь, не влюбилась бы так глупо в Саске, не стала бы ученицей Цунаде, не участвовала бы в войне, омывая руки кровью… Наверное, так действительно было бы проще. Но… Скольких она спасла? Сколько человек живы только благодаря ей? Ведь если смотреть на всё с этой стороны, она была точно там, где она и должна быть. На своём месте. Как бы иногда жестока ни была судьба с теми, кто выбрал этот путь, все её удары были не напрасны. Имели смысл. Поэтому, позволяя себе в редкую минуту усомниться в своём призвании, она всегда решительно прогоняла эти фантазии. Это кафе в последние месяцы было местом, куда она приходила отдохнуть после работы. Уютная, тёплая обстановка расслабляла, а чай и тортики с матчей были просто выше всяческих похвал. Однако сейчас это не помогало, и медленно накаляющаяся атмосфера, несмотря на то, что ещё ничего не было сказано, неприятно сгущала воздух между ними. Она уже с минуту хаотичными движениями размешивала сахар, звонко колотя ложкой по керамике чашки, отрешённо глядя сквозь окно, чтобы не смотреть на него. Ей отчего-то вдруг было невообразимо стыдно. Взрослая, неглупая женщина, а вляпалась в такое… Краем глаза Сакура замечает, как он поглядывает на часы на стене за её спиной, наверняка начиная размышлять о том, под каким предлогом будет лучше сбежать от своей внезапно свихнувшейся бывшей ученицы, которая ни с того ни с сего позвала его выпить чаю, а сама молчит. Всё это было, мягко говоря, странным. Если подумать, то и виделись они в последний раз очень давно. На плановом осмотре около полугода назад. Какаши всегда был закрытым человеком. Никто даже не мог с точностью рассказать, что именно происходило в его личной жизни в последние лет пять. Он мастерски умел говорить обо всём и одновременно ни о чём. Поэтому Сакура только предполагала, что он долго путешествовал после того, как передал пост Хокаге Наруто, отдыхал, раз в месяц пил с Гаем, читал и нежился на горячих источниках. Проще говоря, получил заслуженную пенсию и лишь изредка появлялся в Конохе. Сакуре почему-то хочется расспросить его о том, чем он занимался всё это время, поболтать, как раньше, но сегодня встреча не ради дружеских посиделок. Она наконец-то собирается с мыслями и переводит на него взгляд, стараясь не выглядеть слишком странно. Какаши заинтересованно приподнимает брови, замечая изменение в её настроении, и зачем-то пытается неловко пошутить: — Сакура, я понимаю, что тебе всё не терпелось пригласить меня на свидание, но я вообще-то… — Какаши, — она тихо перебивает на выдохе не раз отрепетированными словами, — так получилось, что по нелепой случайности или по воле случая я беременна… С места в карьер. Он удивлённо округляет глаза, но тут же облегчённо улыбается и видимо сразу хочет поздравить её, но Сакура нервным жестом ладони заставляет его промолчать и продолжает: — Я сделала искусственное оплодотворение, и об этом никто не должен был узнать, — делает паузу, вспоминая свою речь, и сцепляет в замок руки. — Я была очень осторожна, заранее позаботилась об анонимности мужского образца, однако вчера… — её голос всё-таки начинает предательски дрожать, — ко мне попали документы, доказывающие, что ребёнок у меня под сердцем — твой. Я… я беременна от тебя, Какаши, срок семь с половиной недель… Она зажмуривается, не вынося абсурдности сказанного ею вслух, физически ощущая на себе его шокированный взгляд. Слышит его судорожный вздох, и внутри у неё всё сжимается в тугой узел в ожидании его ответа. — Сакура, если это какой-то ваш с Наруто дурацкий розыгрыш, то не смешно, — его голос звучит непривычно сипло. Харуно ждёт, пока он скажет что-то ещё, потому что такая его реакция ею в расчет не бралась. Естественно, она представляла, что он будет в недоумении, а потом может даже разозлиться, и была морально готова к этому. Но… неверие? Разве такое возможно? Разве она стала бы ему лгать о своём положении? Не выдерживая повисшей тишины после своего признания, она всё-таки тихо буркает куда-то себе под нос: — Нет, конечно. Но он продолжает молчать, и Сакура осторожно поднимает на него глаза. Он смотрит выжидательно, прохладно и строго, и ей кажется, что от этого её душа покрывается тонкой коркой льда. Он ей не верит! Какого?.. «Да какого ты вообще обо мне мнения, раз думаешь, что я на такое способна?! Ты же знал! Знаешь, что я всегда хотела детей! Сочувствовал мне тогда в кабинете, когда я разоткровенничалась с тобой о том, что боюсь остаться одна, потому что между нами с Саске уже ничего не сможет быть… А на осмотре я даже намекнула о том, что планирую сделать, а ты… Чёрт тебя подери!» — ярость накрывает её волной буквально через мгновение после окончательного осознания всего этого. Она всегда была вспыльчива, но успешно научилась контролировать свои эмоции, как и полагается истинному шиноби. Но сейчас, после вчерашнего дня и бессонной ночи, похожих одновременно на все круги ада, после того, как она постаралась сделать всё, что от неё требовалось в такой ситуации… Он просто думает, что она прикалывается над ним?! — Серьёзно, розыгрыш? Какого чёрта, Какаши? Я тебе что, клоун, чтобы шутки шутить?! Тем более о таком! — буквально выплёвывает она каждое слово, изо всех сил стараясь не говорить громко. Тут же подрывается на ноги, намереваясь развернуться и уйти сейчас же. Поддаться такому неуместному взрыву. От её резкого движения стул, на котором она сидела, опрокидывается и падает на спинку с оглушающим хлопком. Она хочет сказать что-то ещё, но замирает с открытым ртом, услышав быстрые шаги молодой хозяйки кафе, поднимающейся по винтовой лестнице. — У вас всё в порядке? — миловидная девушка показывается на ступеньках и встревоженно осматривает помещение. Какаши поспешно поднимается. Выражение его лица, как по команде, становится нечитаемым, и он как ни в чём не бывало обходит столик и аккуратно поднимает стул на место. Сакура раздражённо дёргается от него в сторону, как только он подходит ближе. Однако он, не обращая на это внимания, поворачивается к женщине, закрывая от её глаз напряжённую и явно готовую сломать ему шею Харуно своей широкой спиной. — Да, простите, просто случайно уронили стул. Можно нам, пожалуйста, ещё один чайничек зелёного чая? — Вот как… — она подозрительно косится на массивный дубовый предмет мебели, который навряд ли смогла бы сдвинуть с места. — В следующий раз просто нажмите на кнопку вызова, если что-то понадобится. Дождавшись, пока она скроется внизу, Какаши снова садится напротив, но больше не выглядит недоверчиво. Плавно запускает пятерню в волосы, наклоняя голову, и несильно тянет за них, подбирая правильные слова. «Попробуй только сказать ещё какую-нибудь мерзость!» — бросает она ему мысленный вызов, опасно прищурившись. Под тонкой маской видно, как ходят его желваки. Он сжимает челюсти с такой силой, словно вот-вот послышится скрип его зубов. — Сакура… — в конце концов виновато начинает он, и видно, что делает он это с трудом, — прости, пожалуйста, за то, что я сказал ранее, просто в такое сложно вот так поверить. Прошу, сядь и расскажи мне всё подробнее. Она колеблется, всматриваясь ему в лицо, не зная, будет ли правильным продолжить разговор сегодня, учитывая её пошатнувшиеся нервы, или лучше дать им обоим больше времени на принятие. Но сдаётся, поддавшись тому удивительному факту, что он всё ещё старался оставаться спокойным… В отличие от неё. — Хорошо, — Сакура опускается на стул. — Ты точно уверена, что беременна от меня? — Он решает не ходить вокруг да около. — Да. Точнее, — она морщится, — естественно, я не могла сделать подтверждающую это процедуру, для этого требуется твоё присутствие. Но я также не думаю, что в этом есть особая необходимость. В тех официальных документах, что я прочитала, точно было указано, что это была твоя сперма… Если тебе нужна сто-, а не девяностодевятипроцентная уверенность в этом, то можем завтра сходить к моему гинекологу. Помедлив, он качает головой и хмурится. В этот момент он почему-то выглядит даже старше своего возраста и… очень уставшим. Тонкие морщинки-гусиные лапки прорезают кожу от уголков его глаз, две глубокие — между бровями, парочка горизонтальных на лбу под неизменной потёртой хитайате с символом листа… Время не щадит никого. В том, чтобы, разменяв пятый десяток, узнать, что у тебя будет ребёнок, мало приятного. — Мне правда… очень жаль, но это так, — чувство вины заставляет раздражение отступить. Она берёт подрагивающей рукой чашку и зачем-то отпивает давно остывший чай. Ей жаль, что она, сама того не желая, создала ему такие проблемы. Может, Какаши и планировал иметь детей, но вряд ли с ней, и теперь ему, возможно, придётся растить ребёнка с нелюбимой женщиной. Разве такое можно кому-либо пожелать в здравом уме? — Я… верю тебе и думаю, что не будь ты уверена, мы бы сейчас это не обсуждали, — выдыхает он, всё ещё не оставляя в покое взлохмаченные пепельные пряди. — Какой, говоришь, у тебя срок?.. — Почти восемь недель. То есть ещё есть время до того, как мне будет запрещено делать аборт без медицинских показаний. Какаши удивлённо отшатывается, не находя, что ответить, и Сакура, верно истолковывая мысли, читающиеся в тёмно-серых глазах, сухо добавляет: — Конечно, Какаши, неужели ты думал, что я не рассматриваю такой вариант? — Но ведь ты… — Я выслушаю любое решение, которое ты примешь, так как понимаю, что решать судьбу… нашего ещё не родившегося ребёнка в одиночку было бы эгоистично с моей стороны. В свою защиту скажу, что этот шаг был мною неоднократно обдуман. У меня есть всё, чтобы воспитать его… или её в одиночку. Стабильность, деньги, дом… — Она задумывается на секунду о том, что этого всё равно недостаточно, чтобы семья была полной, но напоминает себе, что обязательно сделает всё возможное и компенсирует это своим вниманием. — Как я уже говорила, то, что ты в этом оказался замешан, — нелепая ошибка. Но уже ничего не изменить, и в свете сложившихся обстоятельств… и в случае если ты решишь оставить этого ребёнка, я никогда не буду настаивать на том, чтобы ты участвовал в его воспитании, если сам того не захочешь. И, более того, я бы никогда не подняла вопрос о браке или о чём-то ещё таком. Он медленно кивает, осмысливая сказанное, и неожиданно тянется, чтобы накрыть её ладони, сжатые в кулаки на столе, своими. Сакура поражённо смотрит вниз, на его тонкие длинные пальцы. «Почти как у аристократов, интересно, это тоже передаётся по наследству?» — идиотский вопрос невпопад проносится у неё в голове. Одновременно с этим им приносят заказ, и он убирает руки. Единственная официантка, работающая тут помимо хозяйки, услужливо разлив чай по чашкам, удаляется, чтобы снова оставить их наедине. — Ты… прости меня ещё раз за то, что так грубо отреагировал вначале. Я должен был сначала выслушать тебя. — Ничего страшного, — она потирает своё запястье, — я всё понимаю. Вчера, когда я впервые узнала об этом, мою реакцию тоже навряд ли можно было назвать адекватной… Ты мой бывший учитель, товарищ и… близкий друг. Я никогда и представить не могла, что… — Сакура неловко замолкает, не зная, как продолжить фразу, чтобы это не прозвучало обидно для него. Не то чтобы она никогда не видела в нём мужчину… Во время войны весь стресс, ощущение смерти, стоящей за твоим плечом, вперемешку с подростковыми гормонами в какой-то момент заставили её иначе посмотреть на него. Но искра интереса потухла так же быстро, как и зажглась. Тогда это показалось ей глупостью, и в любом случае было поздно думать о «если бы да кабы». Она делает глоток из своей чашки, смакуя на языке приятную горечь, решая не заканчивать сказанное. — Давай встретимся на этом же месте завтра вечером, скажем, в шесть. Мне действительно хотелось бы как следует обо всём подумать, — предлагает он. — Да, я считаю, что это хорошая идея. Так мы оба будем в состоянии взвесить все за и против и сделать правильный выбор. Мне самой нужно посмотреть на всё под другим углом, зная… что ты знаешь. Однако… вечером у меня дежурство, может, лучше в обед? В его взгляде появляется искренняя благодарность, и ей кажется, что теперь самое страшное осталось позади. — Вряд ли успею… Как сама понимаешь, мне также необходимо рассказать всё своей девушке, — он едва заметно кривится. — Не знаю, как она воспримет всё это… — Что?.. Девушке? — она ахает и в ужасе прикрывает рот рукой. — Мм… да, разве ты не знала? Наруто же давно в курсе, он тебе не рассказал? — На мгновение забываясь, Какаши смущенно проводит ладонью по затылку. — Мы вместе уже около года. У неё внутри всё холодеет. Вчерашняя тошнота вновь подкатывает к горлу. — Мы с Наруто не так часто виделись в последнее время. Я была вся в работе, бралась за любое дело с целью накопить побольше денег, так что я немного выпала из реальности… — Сакура стыдливо опускает лицо, скрывая его волосами. Рано радовалась. Паника и отчаяние возвращаются с новой силой, и, едва ли понимая собственные слова, она переходит на сбивчивый шёпот: — Боже, прости пожалуйста, что так вышло, это всё меняет, если бы я знала раньше, я… я бы сделала аборт, не спрашивая тебя. А теперь… Я ни за что не хочу разрушать твои отношения, после такого… Я… подожди, я сейчас…. — Сакура, успокойся. «Девушка, у него есть девушка… Идиотка, ты должна была об этом узнать раньше!» — убийственно упрекает внутренний голос, заглушая все окружающие звуки. Не слыша его обращения к ней за стуком собственной крови в ушах, Харуно неуклюже достаёт папку из сумки и почти роняет её на стол. Закусывает губу, пытаясь унять дрожь в теле, и пододвигает документы ближе к нему. — Вот. Здесь моя медицинская история, анализы… Всё, что подтверждает, что это было искусственное оплодотворение. Так она хотя бы поверит, что ты ей не изменял… Ками-сама, если бы я знала… «Если бы я только знала!» — Что за глупости ты говоришь? — Он наклоняется и легонько встряхивает её за плечо. — Спасибо, что так волнуешься за мою личную жизнь, но это не твоя забота. Да, согласен, история не самая приятная, но я также вряд ли бы стал встречаться с женщиной, которая мне не доверяет. — Я… Она… теперь… — Не беспокойся обо мне и тем более не принимай поспешных решений. Мы встретимся завтра и всё обсудим ещё раз с холодной головой. Хорошо? Её лицо белее мела, она через силу сглатывает вязкую слюну и заторможенно моргает, и Какаши, нахмурившись, кладёт ей ладонь на лоб, проверяя, не горячий ли он. — Сакура, ты меня слышишь? Ты хорошо себя чувствуешь? Хочешь воды? Это всё было слишком. Так просто не бывает! — Да, пожалуйста, я, наверное, просто переволновалась… — выдавливает она из последних сил. Она хочет прикрыть глаза буквально на секунду, не желая видеть то, как покачивается комната. Хатаке успевает быстро подхватить её под руки, почти ложась на стол, до того, как она завалится на бок и ударится, падая в обморок.