Магия души

      (Япония. Январь одна тысяча семьсот двадцать второго).       Стоя перед иллюзорным экраном, занимающим почти всю стену лаборатории, Виктор держал три пары гибких манипуляторов на рычажках управления процессами, происходящими в установленной у левой стены колбе. Его собственные руки были сложены на груди чёрного скафандра, в то время как конечности, высовывающиеся из закреплённого на спине ранца, откликаясь на малейшее мысленное усилие смещали регуляторы датчиков то в одну, то в другую сторону.       В резервуаре с питательным раствором находилось тело человека лет четырёх-пяти, с белоснежными волосами и красными радужками глаз, в настоящее время скрытыми тонкими веками. Идеальный клон, избавленный от всего "генетического мусора" оказался... нежизнеспособен (иммунная система просто не знала, как должна реагировать на поступающие в организм вирусы и бактерии). И пусть Франкенштейн уже нашёл свою ошибку, но первый образец всё равно умирал...       "Можно было бы попытаться внедрить в него симбиотические клетки, с вложенной в них системой лечения носителя, но... это было бы пустой тратой ресурса", - после мысленной команды, один из манипуляторов увеличил поток духовной энергии из накопителей, заряженных лисами-оборотнями, из раскинувшегося у подножий огненной горы поселения.       Жидкость забурлила, специализированные ИД увеличили специфическое излучение волн, передающих вибрацию духовным частицам, а в ещё слабом духовном теле подопытного стало образовываться более плотное ядро. Однако же завершиться процессу доктор не дал, пустив в организм неудачного образца волну нейтральных незаряженных частиц, тут же начавших растворяться, тем самым передавая свой потенциал духовному телу, но пока это не произошло, по другим трубкам хлынула энергия тенгу (ёкаев-воронов). Процесс повторился ещё несколько раз, пока у клона не образовались духовные очаги, характерные представителям самых разных видов нелюдей.       Мутация организма была остановлена в зародыше, благодаря введённому в кровь образца вирусу оборотничества, который был настроен на человеческий облик. После некоторого времени, ушедшего на создание равновесия всех составляющих, доктор запустил полную диагностику получившегося существа.       - Виктор-сенсей, а что вы делаете? - сверкая любопытными зелёными глазами, размахивая единственным золотым хвостом, с детской непосредственностью спросила девочка, которую вряд ли получилось бы спутать с человеком при всём желании (кроме лисьих ушей и хвоста, у неё было слишком вытянутое лицо, уже сейчас проглядывались заметные клыки, руки до локтей и ноги до колен напоминали лапы хищного животного).       "Поразительное упорство: полтора часа терпеливо стояла и ждала, чтобы задать этот вопрос", - уважительно подумал мужчина, который вовсе мог бы восхититься, ну или же разозлиться на наглую малявку, своевольно вторгшуюся в его рабочее помещение (впрочем, она догадалась надеть слишком большой для неё халат из серой ткани, перчатки и похожие на мешки носки, чтобы сохранять хоть какую-то стерильность).       - Пытаюсь наделить образец Ноль Один уникальными способностями твоих сородичей, - совершенно честно, так как не было смысла врать маленькой лисичке, ещё даже не научившейся полностью избавляться от звериных черт во внешности, ответил слегка утомлённый несколькими сутками без сна Франкенштейн.       - А зачем? - наивно моргая, переспросила Ясака.       - Чтобы он не только выжил, но и имел возможность мимикрировать под любое сообщество людей и нелюдей, - ровным голосом ответил учёный.       - А зачем? - продолжила допрос непоседливая кицуне.       - Чтобы проверить действенность механизмов сохранения популяции нелюдей в неагрессивной среде, - произнёс человек, завершая процедуру изменения духовного тела.       - А... зачем? - после небольшой паузы уточнила Ясака.       "Самое удивительное - ей искренне интересен ответ на вопрос, даже если из него она поймёт отдельные слова. Вернувшись же в комнату, этот щеночек начнёт доставать вопросами уже соседку, чтобы разобраться в моих объяснениях самостоятельно", - уважение к девочке выросло ещё чуть-чуть, тем самым заставляя продолжить этот разговор.       Кто-нибудь мог бы спросить, почему Виктор вообще возится с этой мелочью? Пожалуй... ответом было бы только одно слово: любопытство. Просто после того случая с оммёдзи, охотившимися на "его" ёкаев, Ясака осталась одна... и пусть её взяла на воспитание другая лисица, родную мать заменить она не могла.       В отличие от своих сородичей, большинство из коих решили просто жить, то ли служа, то ли поклоняясь "Ками Огненной Горы" (которому они, в большинстве своём, были совершенно не интересны), малышка поставила перед собой цель - стать сильной. А кто по её мнению может помочь добиться этого?..       Лисёнок, достающий вопросами здоровяка Френки - это необычно; ребёнок, пытающийся распрашивать Куклу - это странно; ёкай, допрашивающий патрулирующего местность некроголема - почти безумно. Тиао пыталась её вразумить и даже предлагала стать личным учителем, но... кицуне оказалась слишком упрямой.       После месяца террора со стороны девочки-лисы, Френки сдался и... взяв её за шкирку, отнёс к отцу. Поставив сжавшийся от страха комок шерсти на четыре лапы, он заявил:       - Она хочет стать сильной.       - Это так? - посмотрев на безынтересный образец сверху вниз, просто из любопытства спросил Франкенштейн, который в обыденной жизни предпочитал вовсе не фонить духовной энергией.       Тут кицуне его удивила, сумев встать ровно и, подняв свою мордочку, смело посмотрела в разноцветные стёкла окуляров маски учёного, пронзительно тявкнув:       - Хай, ками-сама...       - Даже так... - протянул доктор, задумчиво огладив пальцами левой руки низ маски. - Я возьмусь тебя обучать, а если меня устроит твоя старательность, то и силу обрести помогу... Но если ты хотя бы раз пожалуешься на что-либо, отправишься к своим сородичам, и больше сюда не вернёшься. Согласна?..       "И ведь не жалуется", - мысленно хмыкнул учёный, при помощи встроенных в скафандр ИД, сканируя организм подопечной.       По правде говоря, Франкенштейн ожидал того, что кицуне сдастся если не в первые же дни, то самое большее за месяц. Однако время шло, лисица старательно выполняла задания наставника, а в свободное время, словно хвостик, ходила за доктором и заваливала его вопросами вроде "почему?" и "Зачем?". Впрочем, последнее легко объяснялось тем, что оставаться одна она попросту боялась, а у Тиао, Френки и Куклы, из-за поселения ёкаев и общения с послами оммёдзи, возникло слишком много работы...       "Сами хотели, чтобы я дал им задания", - мысленно пожимал плечами Франкенштейн, когда троица его подчинённых начинала жаловаться.       ...       Вернувшись в комнату, которую делила с большой тигрицей (и не важно, что изначально это была спальня Тиао), Ясака широко зевнула, скинула с себя похожую на мешок одежду, полностью перекинулась в лису, а затем запрыгнула на широкую кровать. Тут же её сгребла широкая когтистая лапа, устраивая под боком у полосатой бакенэко-великана (как посмеивались котята из посёлка).       "Дур-рачьё", - возмущённо зарычала Ясака, ощущая обиду за старшую подругу, которая... которая...       - И чему ты сегодня научилась? - глубоким, урчащим голосом спросила тигрица-оборотень, скосив взгляд одного глаза на маленькую соседку.       - Ками-сенсей рассказал, что в духовном теле живого существа можно разместить несколько очагов духовной энергии, если они являются частью ре-цес-сив-но-го гена, - похвасталась лисица. - А ещё, при определённых условиях, одни из них можно временно делать до-ми-нант-ными. А что такое рецессивный?       Тиао посмотрела в полные незамутнённого любопытства глаза Ясаки-чан, хмыкнула... и начала вспоминать то, что помнила из рассказов Франкенштейна. В конце концов, ей почему-то сильно не хотелось разочаровывать маленькую кицуне, да и осознание того, что с вопросами она приходит именно к ней, заметно грело душу.       "Плохой из тебя учитель, хо-зя-ин", - самодовольно подумала полосатая кошка, мысленно делая заметку о том, что и самой надо бы пополнить запас знаний, а то ведь с такими темпами вопросы лисёнка начнут становиться слишком сложными.                   ***       Вечер опускался на уже довольно большую деревню, окружённую вкопанными в землю столбами с ИД, создающими защитный и маскирующий барьер. На деревьях, на самых высоких ветвях, тихо и почти неподвижно восседали некроптицы, сверкающие зелёными огоньками глаз, по звериным тропам ходили некроголемы и некромаги, патрулирующие территорию своего создателя, в зарослях кустов, под холмами и среди густых крон рощи прятались куда более опасные существа, готовые напасть на любого нарушителя границ...       В самой деревне стояли дома из досок, наскоро обструганных и сколоченных в маленькие однокомнатные сооружения... похожие на будки с дверьми и окнами. Местные жители, успевшие разделиться на "старожилов" и "пришлых", кто в облике зверей, а кто и в полулюдской форме сновали туда-сюда, занятые какой-то своей работой: одни возвращались с охоты в лесу, неся тушки обычных животных, корзины трав и ягод, другие только уходили в чащу на промысел, третьи сдирали шкуры и разделывали мясо, четвёртые готовили, стирали, шили...       Если бы не очевидные внешние отличия от людей, то эту деревню можно было бы спутать с любой другой: также бегала стайками ребятня, порой устраивая драки (взрослым ёкаям то и дело приходилось разнимать рычащие, кусающиеся и царапающиеся клубки из тел), спорили и сплетничали соседки, сидя на пороге своего жилья бренчал на струнном инструменте бородатый старик с тёмно-серой кожей. Разве что в человеческих поселениях нельзя встретить кицуне, некомат, тануки и тенгу, греющихся в лучах заходящего солнца прямо на площади перед грубым алтарём, сложенным из каменных глыб.       четырёхвостая лисица, одетая в зелёное кимоно, подпоясанное широким красным поясом, находясь в своей человекоподобной личине подошла к каменному очагу, в который поставила свечу из жира и собственных волос. Опустившись перед неказистым, но всё же внушающим уважение местом поклонения, она дважды хлопнула в ладоши, заставляя фитиль вспыхнуть, склонила голову и, прижав к голове уши, тихо стала шептать слова благодарности... а также просить о том, чтобы Ками Огненной Горы присмотрел за глупышкой Ясакой, слишком долго испытывавшей терпение слуг покровителя, за что её забрали прямо на вершину.       Сторожилы - те самые самки и детёныши, которые видели столкновение их нынешнего господина и самого Сусано, шёпотом пересказывали каждому вновь прибывшему историю о том великом событии: как на пути предателей инугами и их поганых хозяев, забывших о том, что их силы берут свои корни не только от богов, непоколебимый словно скала и пылающий, будто пламя из глубин земли, встал защитник, мощь коего даже сильнейших из смертных заставила упасть на колени. Они взахлёб рассказывали, как отступил муж верховной богини Сусано, чья сила была призвана одним из бесчестных убийц; как бежали посрамлённые члены Круга Двенадцати Кланов; как по воле ками исцелялись раны, а тела наполнялись кружащей голову силой...       С каждым пересказом история обретала новые подробности, а поверженные враги множились едва ли не в геометрической прогрессии. Новые ёкаи, приходящие сюда в поисках тихого места, где до них не сможет добраться ярость охотников, на все эти сказки только качали головами и хмыкали, но не смели возражать (всё же маленькую армию немёртвых, которые ощущаются крайне странно, по достоинству оценили все). Кроме того, если сам ками не спешил представать перед взятыми под покровительство существами, то вот его дети, один из которых - могучий великан, другой - живой манекен, а третья - стремительная и беспощадная тигрица, даже слишком часто (на взгляд некоторых нелюдей, которые хотели бы взять жизнь посёлка в свои лапы) позволяли лицезреть себя.       Завершив молитву и поднявшись на ноги, кицуне уступила своё место тануки, которая принесла пучок сухих трав. Очередь тех, кто принесли разнообразные, в большинстве своём - символические дары, была ещё довольно большой, но никто не спешил и не торопил других. И пусть покровитель не требовал алтарей в свою честь, как и не нуждался в служителях... но какому ками не будет приятно внимание?       Переселенцы даже и не подозревали о том, что коренной европеец Виктор, долгие годы служивший Церкви Спасителя, пусть и узнал о традиции поклонения духам мест, природы, явлений и жилищ, до конца так и не понял того, почему его всерьёз считают младшим божеством. Духовная сила же, которую вместе со своими мыслями направляли ему ёкаи, из-за смертного существования человеком... бесполезно рассеивалась в пространстве, фиксируясь лишь специализированными ИД как незначительные колебания внешнего фона.       Впрочем, как гласит древняя мудрость: "Вода камень точит".