Я разлюблю тебя, походу, уже никогда

Встав с первыми лучами солнца, Иккинг спустился вниз, намереваясь пройтись по Олуху. Вождь ощутил в себе легкость, но надолго ли? По крайней мере, он не жалел о состоявшемся разговоре с матерью. Она с такой осторожностью подбирала слова, пытаясь облегчить самотерзания своего сына, что Иккингу понемногу, но все же становилось легче. Он очень хотел верить, что сказанное Валкой о Хедер, действительно, сбудется и она сама его разыщет. Иккинг даже представить не мог насколько скоро произойдет это событие. Молодой человек бродил по только начинающей пробуждаться ото сна деревне. Люди занимались своими делами, не доставая вождя своими проблемами, что значительно облегчило Иккингу это утро. Сонная Астрид вышла из своего дома, умывшись холодной водой из стоявшей возле входа бочки. Увидев Хэддока, девушка поспешила скрыться за дверью, чтобы не видеть его лишний раз. Пару раз в ее голове промелькнула мысль о том, что может быть все же надо было сыграть эту свадьбу, тогда всем было бы проще, да и наплевать на остывшие чувства, которые она и не хотела оживлять. Астрид видела хмурого и какого-то груженого Иккинга и понимала, что не было той огромной любви, которую они сами себе придумали. Да, он сделал много для нее, но она отплатила ему тем же и всадник ночной фурии теперь стал лишь пережитком прошлого, тянувшим ее вниз. Иккинг не хотел даже вспоминать о девушке, которая принесла ему немало боли. Отчего-то в памяти всплывали лишь постоянные ее тычки и попытки унизить перед всеми. Все светлое, что было между ними разом перечеркнулось и сгинуло где-то в самых темных уголках души вождя. «Будь счастлива с кем-то другим, Астрид», — думал Иккинг, отпустив девушку, к которой столько лет испытывал такое наисветлейшее чувство, как любовь. Хедер на всех порах летела к Олуху, размышляя над тем, что скажет Иккингу. Из ее головы все не уходила та ночь на острове, на который она потом прилетала каждый день в течении недели и просиживала там до самой поздней ночи. Роза Ветров прекрасно чувствовала, что что-то беспокоит ее наездницу, но никак не могла помочь, все ждала, когда же Хедер найдет тот единственно верный путь, ведущий на Олух. На острове потихоньку начинала кипеть жизнь. Смирившись с тем, что нужно уделять внимание народу, Хэддок побрел в кузницу. Ведь седла сами себя не сделают. Посмотрев принесенные с собой наброски, он выбрал наиболее приглянувшийся и принялся за работу, надеясь отвлечься за работой от своих мыслей. Пока он мастерил седло, грустные мысли, действительно, отступили. Спустя некоторое время в руках вождя оказалось седло, усыпанное шипами, как и заказывал один из жителей Олуха. Отложив его в сторону, к тем, что уже изготовил Плевака, Иккинг раздумывал над тем, какой заказ сделать следующим. Заработавшись, парень не сразу заметил, что за ним наблюдают. Валка очень не хотела отвлекать забывшего о своих проблемах сына от его занятия, которым он был столь увлечен, но, к ее сожалению, она должна была вновь загрузить Иккинга проблемами Олуха. — У тебя здорово получается, — с неподдельным восхищением рассматривая работу работу сына, произнесла женщина, — Иккинг, я понимаю, что ты устал, но там викинги, они требуют, чтобы ты их выслушал. Хэддок протяжно вздохнул, нехотя отложив работу, отвлекающую его работу, и пошел к выходу из мастерской, еле еле переставляя ноги, будто стараясь протянуть время. Но он должен был сейчас выкинуть из своей жизни несколько часов. Его ожидали нудные разговоры, горы проблем, которые ему предстоит разгрести, стараясь найти такое решение, которое повлечет за собой как можно меньше последствий. Юноша сидел за огромным столом, где восседали мужчины, перекрикивающие друг друга так, что в ушах звенело. Двое викингов, не сумевших разобраться кто из них прав, повалили друг друга на пол, намереваясь передраться. Иккинг решительно скучал, в пол уха слушая о чем говорят окружающие его люди, он честно старался вникнуть в суть проблем, правда, первые минут пять. На большее юного вождя не хватило. Вопросы, обсуждаемые на собрании, казались откровенно глупыми и несущественными. Подперев рукой голову, Иккинг все думал о том, как все это могло нравится его отцу? Стоик всегда с вниманием относился к каждому, он мог часами, если не сутками, засиживаться здесь, решая возникающие вопросы. А вот сын пошел явно не в него. Он мечтал сбежать отсюда подальше и, если возможно, то навсегда. Просидев с горем пополам часа полтора, юный вождь встал и удалился, сил терпеть все это больше не было. Под недовольные вопли, гору оскорблений в спину и воспоминания о Стоики Обширном, Хэддок удалился из зала заседаний, еле сдержав себя, чтоб не хлопнуть дверью что есть мочи, сорвав ее с петель. «Ты не вождь», «Вернуть бы Стоика», «Сын Стоика Обширного — какой позор для семьи» — все эти фразы горячим клинком пронзали сердце уставшего вождя, который уже не обращал внимания на привычную душевную боль. Наверное, просто смирился, решив, что ее не заглушить. Как он мог позволить кучке викингов смешать себя с грязью, ведь он вождь, его должны уважать? Иккинг совершенно не думал об этом, ему было все равно, всеми мыслями и душой он был где-то в небе, далеко отсюда. И только материальная его составляющая вынуждала его изо дня в день переживать тот кошмар, которому его отец с превеликим удовольствием посвятил всю свою жизнь. Завалившись домой, он устало подошел к портрету его родителей. — Мне так не хватает тебя, пап, — мужская ладонь накрыла изображение счастливого мужчины. — Он всегда рядом, Иккинг, — женский голос нарушил повисшую в комнате тишину. Юноша не сразу осознал, что это была не Валка. Лишь обернувшись, он с трудом до конца осознал, что перед ним стоит Хедер. Ее так же сильно не хватало ему, как и привычных когда-то полетов. Девушка словно принесла с собой глоток свободы для так нуждающегося в этом молодого человека. Она медленно приблизилась к остолбеневшему вождю, все еще не верящему своим глазам. Нежная девичья рука коснулась щеки Иккинга, заставляя юношу окончательно убедиться, что вот она, действительно здесь. Ему не кажется. Ладонь скользнула по щеке, коснулась шеи и остановилась на груди, в районе ускоренно бьющегося мужского сердца. — Он здесь, Иккинг, он всегда с тобой, — девушка подняла взгляд на Хэддока, сжавшего ее кисть. Валка решила не тревожить молодых людей, удалившись из дома тихо, не издав ни единого звука. — Ты даже представить не можешь, как его присутствия мне не хватает, — прошептал парень, обжигая прерывистым дыханием раскрасневшуюся щеку Хедер. Пальцы бойкой всадницы переплелись с пальцами теряющего последнюю надежду на свободу парня. Хедер знала, как он старается перебороть себя и заняться Олухом, но все попытки были тщетны, юноша бился словно рыба об лед. И девушка очень боялась, что еще немного и он погрузится в ледяную, сковывающую движения воду, перестав бороться. Но как направить человека, если прямо сейчас стоишь и сражаешься сама с собой? Обоим казалось, что окружающий их мир разлетается на множество осколков, оставляя лишь небольшой клочок суши, где и стояла пара, молча глядя друг другу в глаза. Иккинг медленно приблизился к лицу девушки, закрывая глаза, с намерением поцеловать. Перегруженный постоянными проблемами мозг уже не работал в прежнем режиме. Юным вождь, привыкший сначала думать и взвешивать все перед тем, как что-то сделать, сейчас провалился в бездну свалившихся на него чувств. Его постоянным переживаниям нужен был выход и они его нашли. Губы девушки соприкоснулись с губами молодого человека. Робкий поцелуй стал отдушиной обоих. Иккинг притянул к себе драконью наездницу, которая и не собиралась оказывать сопротивление. Хэддок чувствовал, как от него отступает напряженность, в которой он пребывал вот уже несколько дней. Он вдруг почувствовал ту легкость, которую ощущал тогда, на острове, обнимая Хедер. Горячие губы вождя Олуха обжигали девушку, но ей это нравилось. Каждый сейчас ощущал накрывшую с головой легкость. Хедер обняла молодого человека за шею, чувствуя, как за спиной разворачиваются крылья. Ей впервые за долгое время стало наплевать, что будет дальше. Она была здесь и сейчас. Её с головой накрывали таившиеся несколько лет в самом отдаленном уголке души чувства.