Отблеск тьмы

- Не говори маме, - Софи испуганно смыкает ладошки перед собой. Наверное, это была самая любимая просьба девушки с тех пор, как Хелен познакомилась с ней. Будь то порванное платье или мелкая оплошность - Софи всегда боялась рассказать своей матери о случившемся.       Софи подбегает к сумке, которая стоит на стуле возле стола и вынимает оттуда сложенный вдвое лист бумаги - контрольную по математике, которая влияет на заключительную оценку. Хелен не понимала, зачем она взяла углубленный курс математики, если собиралась поступать на журналистику.       Блондинка подносит зажигалку к листу бумаги с контрольной работой. – Она меня любит лишь тогда, когда я «идеальная», - под "она" Софи подразумевает собственную маму.       Девушка криво улыбается, наблюдая за тем, как маленький язычок пламени быстро поглощает тонкий лист бумаги, захватывая печатные буквы и красную двойку в правом углу работы.       За окном стоит невыносимая жара. В комнате душно, и лишь вентилятор раздувает теплый воздух, создавая иллюзию прохлады. Из радио долетает тихая мелодия какой-то модной попсовой песни.       Хелен улыбается про себя. Софи воспринимает всё слишком близко к сердцу. Родители не могут любить своих детей за «что-то». Они любят их просто так. Всегда просто любят. Так ей всегда бабушка говорила, и Хелен свято верила в эту истину. - Тебе лишь кажется. Она может ругать тебя, но не более, - Бейкер старается убедить подругу, на что Софи лишь хмурится. - Ты ничего не знаешь о моей матери. И вообще, - Софи делает паузу, полностью разворачиваясь к Хелен, упирая руку с зажигалкой в бок, – у тебя нет матери, перед которой нужно отчитываться.       Хелен кажется, что её сердце пропускает удар. Софи её не хотела обидеть, она просто не знает границ дозволенного: о чём можно говорить, а о чём лучше промолчать. Она слишком эмоциональна, вспыльчива, чтобы трезво оценивать ситуацию. Она вообще никогда не сможет себе представить, что это за ситуация.       Джонс, раскинув руки, падает на кровать, устремляя взгляд высоко в потолок. В комнате повисает тишина, прерываемая лишь протяжными словами певца с радио. - Прости, слышишь?.. Я погорячилась, - Софи падает на кровать рядом, утыкаясь ей лбом в плечо.        В её интонации слышится извинение. Хелен думает, что ей по-настоящему жаль, что она сказала такое, что она не подумала о том, что ей будет больно такое услышать. - Ничего, - выдыхает она, прикрывая глаза.       В голове проносится воспоминание о том, как отец замер на месте, увидев, что Хелен нашла конверт с фотографиями матери. Необъяснимый холод появился в его глазах, когда он увидел фото с ней. Возможно, ему просто нестерпимо больно думать о ней.        Она чувствует, как острые края глянцевого фото врезаются в кожу ладоней, которые та прячет за спиной, а отец просит всё сложить и спрятать обратно, в кладовую. Она помнит тот момент, как он разворачивается и уходит, а она быстро засовывает фото в задний карман брюк. - Покажи её фото, - Софи словно чувствует, о чём думает Хелен. Иногда ей кажется, что они настоящие сёстры, вот только родители у них разные. Софи всегда ощущает настроение и понимает Хелен. И это пугает до дрожи. До телефонных звонков посреди ночи, когда девушке снятся кошмары. - Я не брала с собой фото, - врёт Хелен. На самом деле, ей хочется иметь нечто личное, нечто своё, к чему никто, включая даже Софи, не будет иметь никакого доступа.       Младшая Джонс садится на кровати. Она достаёт ядовито-зелёный лак из прикроватной тумбочки. Комната наполняется едким запахом, едким настолько, что становится неприятно дышать. Хелен прочищает горло. Пожалуй, это её самый нелюбимый запах. Голова начинает побаливать от сдавливающей горячей боли. - Знаешь... - Бейкер делает паузу, – Мне вчера звонили Крис, и… он предложил встречаться.       Хелен скашивает глаза, наблюдая за реакцией Софи, которая, округлив глаза, смотрит на неё в упор. - Нет! – почти выкрикивает она. - Что - нет? – непонимающе спрашивает Хелен, приподнимаясь на локтях. Раскрасневшееся лицо Софи пугает. - Нет! Откажи ему. Ты же помнишь, мы договаривались, что я хочу получить звание королевы бала на выпускном, а он должен быть королём! И вообще, наша задача сейчас - поступление, а не мальчики… – она выделяет «я хочу», делая акцент на своих желаниях и их планах на будущее. Капля зелёного едкого лака капает на розовое покрывало, но девушка этого не замечает, продолжая смотреть на Хелен, не сводя с неё взгляда, такого же ядовитого, как и запах лака, что вытесняет кислород из комнаты. - Но… - хочет возразить Бейкер, подбирая слова. - Нет! – резко прерывает её Софи, – Иначе я расскажу твоему отцу, какая твоя мама на фото прехорошенькая…       Она хитро улыбается. Хелен на секунду становится страшно. Это может повлечь за собой непоправимые последствия. Никто не должен упоминать о миссис Бейкер. Софи тянется рукой с зажатой кисточкой от лака к её ногам, облачённым в джинсы. - Они немодные… - говорит она и ставит большую жирную кляксу лака на них.       Бейкер подрывается с кровати. В первую секунду её ослепляет свет, бьющий из окна. Это всего лишь сон. Сон об её детстве. Она и забыла о том, как когда-то Эванс предложил ей встречаться. А потом, на перемене в школе, путаясь в словах, она объясняла ему, что загружена по самую голову домашней работой, а на выходных ей необходимо сидеть с ребёнком соседей, чтобы оплатить машину, которую хочет купить. А затем… Затем она узнала, что они с Софи уже месяц встречаются в местном кафе с Эвансом, и она планирует прикупить нежно-розовое платье к балу, на который они пойдут вместе.       Было ли обидно Хелен? Нет. Она постаралась забыть этот случай, как и многие другие. На самом деле, ей было важнее убраться из их города подальше. Оставить за бортом всё ненужное, что причиняло боль и заставляло чувствовать страх.       Девушка встала с кровати и направилась в ванную.       Вчерашние похороны вымотали её. Она помнила всё размыто, словно вчера её целый день сопровождали головная боль и головокружение. Сейчас Хелен толком и не скажет, как согласилась на ужин у миссис Джонс. Видимо, всё из-за той же вежливости, которая всегда портила ей жизнь. Как говорил её босс: «Ты никогда не станешь адвокатом, если не научишься говорить себе и другим "нет"».       Девушка взглянула на себя в зеркало, отмечая бледность кожи лица и растрёпанные волосы, которые вчера лежали идеальными волнами.       Она плеснула себе в лицо обжигающе холодной водой, чтобы взбодриться.       До ушей донёсся звон посуды. Отец с самого утра возился на кухне. Наверняка пил свой любимый чёрный кофе. Поправив одежду, девушка приоткрыла дверь в коридор. К звону чашек добавилась мелодия тихого джаза, а в комнату ворвался запах жареных французских тостов. Тот особый запах дома, известный только ей - немного жжённого сахара, ванили и растопленного сливочного масла. Рот вмиг наполнился слюной.       Хелен поспешила на кухню и лишь на пороге приостановилась, неловко переминаясь с ноги на ногу. - Доброе утро! Будешь тосты? – поприветствовал её отец, когда Хелен решилась войти на кухню. Она утвердительно кивнула, усаживаясь на высокий деревянный стул.       Всё как в детстве: чай, три тоста с вареньем, отец, пьющий обжигающе горячий кофе, серая газета на краю стола, которая, кажись, вот-вот должна упасть, тихий голос диктора, вещающий прогноз погоды и какое-то ненадёжное, хрустальное спокойствие солнечного утра. - Ты надолго здесь задержишься? – спросил отец. Хелен в ответ пожала плечами. В её планы входило только сегодняшнее утро, но после приглашение миссис Джонс, ей придётся остаться ещё на одну ночь. Она надеется, что на одну. - Не знаю, может, до завтрашнего утра, – и всё же, он не может находиться с кем-то под одной крышей. Такой он человек, который слишком любит одиночество. - Хорошо… Я слышал, Джонсы пригласили тебя на ужин. Возьмёшь ключи, я, скорее всего, уже буду спать, когда ты вернёшься, - посоветовал отец.       Хелен не собиралась возвращаться позже одиннадцати вечера. Возможно, ему обидно, что она уходит без него. Так она себя убеждала. - Окей, – короткое согласие, его одобрительный кивок. В кухне на короткий миг воцарилось молчание. - В городе хорошо, наверное… Не так скучно, как здесь? – его слова звучали больше утвердительно, чем вопросительно, заставив Хелен на секунду поперхнуться едой. Его никогда не интересовала её жизнь. Он просто знал, что она жива, и ему этого было достаточно. – Ты тоже уйдешь от меня, как и твоя мама…       Хелен на секунду замерла. Пальцы судорожно сжали вилку. - Пап, она умерла. А я лишь живу в соседнем городе. Мы всегда можем увидеться… - Да-да… Всего лишь шестьдесят километров... - перебил он её. Его слова прозвучали жестоко. Будто он обвинял именно её в том, что они встречаются редко. – Перед тем, как будешь уходить, не забудь закрыть двери. Я буду на работе.       С этими словами он встал и вышел из кухни, захватив с собой утреннюю газету, которую обычно разносил местный мальчик-почтальон. Хелен вспомнила, почему так сильно хотела уехать из города.

***

      Девушка ещё раз поправила пояс на тёмно-синем платье и нажала на дверной колокольчик.       Перед ужином ей пришлось пройтись по городу в поиске подходящей одежды. В местных магазинах почти не было выбора. Она не рассчитывала здесь задерживаться и не хотела брать много одежды, поэтому пришлось купить вполне строгое платье чуть выше колен.       Дом Джонсов располагался на другом конце улицы, окружённый высокими елями и низкими кустами роз. Миссис Ребека Джонс испытывала непреодолимое желание усеять всё пространство вокруг дома кустарниками белых и красных бутонов. Иногда Хелен казалось, что, ступая на порог их дома, она попадала в страну чудес, где она была главной героиней, хотя Алиса получалась из неё никудышная. Она не верила в сказки или в разговаривающих кроликов. Она не жила в мире фантазий и призрачных королевств.       До ушей донёсся стук каблуков о паркет, и перед девушкой открылась дверь. Миссис Джонс сразу обняла её за плечи, провожая в дом. - Мы все так скучали по тебе. Рада, что ты пришла. Ты знаешь, как невыносимо одиночество. Теперь, без Софи, дом словно опустел... - Ребека произнесла всё на одном дыхании, немного взволновано. Её глаза блестели. Хелен никак не могла разобрать - это действие виски, которым пропах весь дом, или результат долгих рыданий. - Да… Я давно не видела вас и, то что случилось, выбило меня из привычного ритма жизни,- поделилась Хелен. Так было принято говорить. - Ох, милая… - миссис Джонс прижала ладонь к глазам, пытаясь сдержать слёзы. – Пока ещё никто не пришел на ужин, можешь сходить в её комнату... - Ребекка указала на лестницу, ведущую в комнату Софи.       Женщина ободряюще улыбнулась. Она развернулась и поспешила в соседнюю комнату за салфетками.       Хелен обернулась, взглянув на лестницу с мягким ворсистым ковром. Ей казалось, она помнит каждую половицу, каждую ступеньку, которая должна издать скрип. Она провела слишком много времени в этом доме.       Бейкер поднялась на второй этаж и прошла по едва освещённому коридору к крайней двери. Её собственный дом слишком отличался от элегантного дома Джонсов. Даже тогда, когда она была ребёнком, она замечала это. В её доме было нормальным, обычным делом делать пометки на стенах, оставлять чашку на столе, но в доме Джонсов подобные вещи разрешались лишь в комнате Софи. Ей позволялось творить там шалости.       Комната осталась прежней, за исключением избытка пастельных тонов. Теперь, вместо обоев в мелкий цветок, стены были выкрашены в простой белый цвет, а деревянный стул, в прежние времена заваленный одеждой, был сменён на удобный офисный. В последний раз, когда они созванивались, Софи раскручивалась на нём и болтала о всякой чепухе.       Хелен подошла к книжной полке. Она с детства помнила о потайном месте в шкафу. В одной из книг середины страниц были вырезаны аккуратным прямоугольником - там была пустота, куда Софи вечно прятала что-то от своих родных. Хелен помнила, как однажды девушка показала ей эту книгу, продемонстрировав белую пачку сигарет.       Девушка протянула руку и вытащила книгу в зелёной обложке. Она вдохнула пыльный воздух и раскрыла книгу.       Пустота, и только кусочек какого-то листка, так похожего на часть страницы из типичного ежедневника.       Какой-то мусор. Ничего выдающегося, ничего секретного. Хелен подняла взгляд на другую полку. На этих книгах лежали другие книги. Никаких подсказок. - Ей книги нужны были для декора, не так-ли? – Хелен резко обернулась. В дверях стояла тётя Джудит. Она сама так просила её называть, хотя не приходилась никому родственницей - просто всё детство была рядом. - Здравствуй, Джудит, - Хелен, улыбаясь, направилась к женщине. Она часто оставалась с ней, когда отец был загружен работой. - Пошли вниз, там уже все собираются, - предложила тётя. Хелен, кивнув, положила книгу на ближайшую тумбочку, и они вышли из комнаты. - Как вы? – поинтересовалась Бейкер. - Как могут себя чувствовать в моём возрасте? Миллионы таблеток, чтобы просто встать с кровати, - Хелен придерживала её за руку и чувствовала, как подрагивали пальцы женщины. – У тебя сейчас жизнь интересней. Как ты? Как работа? Отец? - Всё хорошо. Моя жизнь не особо яркая… Отец? Вы с ним не общаетесь? – Хелен удивленно покосилась на Джудит, аккуратно ставя ногу на первую ступеньку лестницы. Ей было непонятно, как можно не общаться со знакомыми, живя в таком маленьком городе. - Тебе ли не знать, как он «любит» общаться. Трудно найти человека, которого он не смог бы переносить больше, чем меня или твою мать… - Джудит нахмурилась. – Знаешь, глупость сказала. Эти таблетки рассеивают внимание.       Хелен поджала губы. Отец не любил воспоминания о матери, но Джудит никогда не говорила ерунду.       Она вспомнила момент, как Джудит держала её на руках, когда отец вернулся домой и сообщил о том, что матери больше нет в живых. Она отчетливо помнит слёзы в его глазах, крики тёти Джудит. Дрожащие руки. Собственные руки, которые пытаются ухватиться за кофту отца.       Бейкер зажмурилась, чтобы привести мысли в порядок, а потом последовала в гостиную, где был накрыт стол. По левую сторону, в конце стола, сидел незнакомец с кладбища. Точнее, это был Том. Сегодня на нём была обычная чёрная водолазка, а медные волосы были зачёсаны назад. Она увидела его глаза, теперь нескрытые солнцезащитными очками. Его глаза были голубыми, почти прозрачными.       Девушка кивнула ему в знак приветствия, когда их взгляды пересеклись. Мужчина тоже кивнул ей в ответ, возвращаясь к телефону, который лежал на столе, рядом с его рукой. - Джудит, что он здесь делает? – Хелен указала подбородком на парня. - Ребека так захотела, – коротко ответила женщина, мимолетно взглянув на Тома. – Ты же в курсе, что они с Софи встречались? Соседский мальчик и соседская девочка. Мило же...       Хелен села за стол. Что-то не давало ей покоя.       Молчание Софи, и то, что они с Томом жили и видели друг друга каждый день. А потом резко решили встречаться. Эванс был прав. Том слишком скрытный, чтобы не начать его подозревать в том, что он, возможно, и не совершал. Девушка опустила взгляд на бокал, в который мистер Джонс наливал вино, о чём-то рассказывая собравшимся за столом.       На секунду её бросило в жар, когда она заметила в отражении начищенного до блеска бокала взгляд Тома, который был направлен чётко на неё. Хелен заёрзала на стуле, оглядываясь в поисках Криса. Его-то должны были пригласить. Друг семьи, друг их умершей дочери. Её друг!       Но его нигде не было. - Он ради Софи переехал сюда. А до этого приезжал только на выходные, всю неделю жил в городе, - прошептала ей на ухо Джудит. Сначала Хелен не поняла, о ком идёт речь. Она продолжала искать взглядом Криса. А потом Бейкер медленно повернула голову в сторону Джудит, осознав, о ком она говорит. - А почему они расстались, тебе известно? – Хелен наклонилась ближе к плечу тёти Джудит. - Софи нашла себе другого, как обычно. И остаётся вопрос: что все в ней находили? – Джудит говорила, словно не об умершей, а о погоде. Она спокойно отпила вино из бокала. - Ты не в курсе, почему Крис не пришёл? – спросила Хелен у женщины. - Он тебе не сказал?! – удивленно воскликнула Джудит. – Он обвинил Тома в убийстве и сказал, что не будет находиться с ним под одной крышей. Я понимаю, что терять друзей больно, но нельзя обвинять, возможно и скорее всего, невиновных…       Хелен аккуратно взглянула на Тома, пытаясь понять, может ли он быть человеком, который способен на убийство. Ведь обычно Эванс знает, о чём говорит.       Девушка сжала кулаки под столом. В её голове быстро созрел план: ей нужно было пробраться в дом Тома, чтобы узнать, мог ли мужчина совершить нечто ужасное. Виновен ли он?        Её на секунду обожгло чужим взглядом, и она резко вскинула голову вверх. Том пристально смотрел на неё. Возможно, дело было в том, как сильно они с Софи были похожи. Для некоторых младшая Джонс была кошмаром. Что бы ни говорили, но некоторые мечтали, чтобы Софи исчезла.