Ветер с западной стороны

- Докладывайте, Ортега, - велел комиссар, устраиваясь в своем кресле и кивая помощнику на второе. Скрипнули по паркету ножки. - Мастер войны и воевода разговаривали с настоятелем Забытой Пустыни старцем Дмитрием этой ночью. Де Гира сопровождал магистр Вейнгарт, Люсану – барон Милослав, Перовский домен. - С их стороны было предусмотрительно взять сопровождающими бойцов, а не магов... продолжайте, пожалуйста, Ортега. Вы не приближались? - Нет. Слежку вели генетическим поиском из Цитадели. Когда чуды и люды удалились, я, как вы и приказывали, отправил к настоятелю отца Динамуса, - на лице Ортеги не дрогнул ни один мускул; ему выпадали и более странные приказы, чем отправлять склочного эрлийца на переговоры с таким же не склонным к компромиссу противником. Первый помощник был свято уверен, что смысл есть, и что в своё время он откроется. Приказы Сантьяги в Тёмном Дворе не обсуждались. – Ему был выдан записывающий артефакт. Вы будете слушать ругань... запись? - Инквизитор уже в Забытой Пустыни? - Настоятель не ответил прямо, но из его слов я сделал вывод, что нет. - Тогда нет смысла тратить время, вашему мнению я вполне доверяю. Дальше. - После возвращения эрлийца мы поставили вокруг монастыря круг слежения. Я взял радиус десять миль. - Использованный аркан? - "Глаза Бешаара". - Прекрасный выбор. Дальше. "Глаза Бешаара", малоизвестный за пределами Тёмного Двора аркан, бывал незаменим, когда требовалось окружить линией следящего заклятия большую территорию. В отличие от непрерывных "Серебряных колокольчиков", аркан представлял собой цепь опорных пунктов, которые должны были располагаться в пределах прямой видимости друг от друга. А поскольку "предел" напрямую зависел от сотворившего аркан мага, да и голый зимный лес просматривался насквозь, выбор первого помощника, который, как и любой нав, на зрение отнюдь не жаловался, был вполне логичен. Вторым достоинством "глаз" было то, что при срабатывании заклинания оператор мог подключиться к любому опорному пункту и увидеть нарушителя - а вот обнаружить "Глаза Бешаара" можно было, только наткнувшись на саму опорную точку. Третьим, но существенным достоинством была малая энергоемкость заклинания. К ресурсам Навь относилась бережно. - Аналитики просканировали территорию внутри круга - ни одного мага, девятьсот шестьдесят два чела - солдаты, местные жители, монахи. В четырёх местах нашу цепь пересекают дороги, за ними следят отдельно. Что касается участков, где линия проходит через лес, я установил срабатывание по массе. - Рискованно. Диапазон? - Судя по следам Инквизитора в лесу прошлой ночью, это мужчина ростом около шести футов и четырёх или шести дюймов... - Но, возможно, измождённый, - комиссар рассматривал безупречные ногти. - Многие из них были аскетами. Этот же еще и шёл пешком через охваченную войной страну. - Да, комиссар. На основе материалов, предоставленных чудами и людами, мы с Богой провели следственный эксперимент... - в речи Ортеги промелькнула крошечная пауза: второй помощник славился своей оригинальностью и за пределами Тёмного Двора, и о сути "эксперимента" Ортега докладывать не стал. - По нашим выводам, вес Инквизитора около семидесяти или семидесяти пяти килограммов. Я взял разброс от шестидесяти до восьмидесяти, это уверенно позволяет исключить лосей и белок... большую часть местной фауны. - Очень хорошо, Ортега, - комиссар откинулся на стуле. - Теперь, когда монахи предупреждены, они отыщут Инквизитора сами. А нам, полагаю, остается только ждать. Ближнее Подмосковье 22 декабря 1941 года 17:44 Ожидание растянулось на девять дней, в течение которых Сусанна не находила себе места от неясной, но неуклонно растущей тревоги. Сильный маг, с хорошим потенциалом предсказателя, она не могла игнорировать свои предчувствия; Сантьяга, заметив её беспокойство, предложил провести время в горах или на море, но чудесная неделя в шато на Женевском озере не развеяла дурных предчувствий. Бывшая фата прекрасно понимала, что в любой момент может зазвонить телефон, Сантьяга скажет "я скоро вернусь" и уйдёт в портал... может быть, чтобы никогда не вернуться. Ожидание горя отравляло каждую минуту жизни, и, когда телефон наконец зазвонил, она даже испытала что-то вроде облегчения. По крайней мере, ожидание закончилось. -Я скоро вернусь, милая, - в голосе звучала привычная уверенность. Прощальный поцелуй был долгим и нежным. "Он никуда не торопится. Инквизитор внутри их круга. Там монахи Забытой Пустыни, схватка не в их интересах. Они должны были объяснить чужаку правила; Сантьяге, возможно, не дадут ни задать вопросы, ни предъявить обвинения..." Зная комиссара, в последнее верилось с трудом. Во всё остальное – тоже; чувства мага криком кричали об опасности, и логика спасовала. Чёрный вихрь портала посреди холла таял; в последнюю секунду Сусанна перехватила координаты места назначения. Портал не был защищен – от неё Сантьяга никогда не таился. Обуться, подхватить шубку и "Дырку жизни" было делом нескольких секунд; строя собственный портал, она чуть сместила пеленг и, выходя, тут же закрылась мороком. Вот только тут не было никого, кроме неё. Смешанный лес, замёрзший, неопрятный, взлохмаченный, растопыривший кусты орешника и бузины – снег не держался на тонких ветках. Перепелёсые стволы берез; рыхлый осинник мёрзло похрустывал на ветру; низкорослые ели в отдалении казались серыми. Была середина дня, но сумерки сгущались с каждой минутой. Сусанна огляделась, активируя аркан ночного зрения и одновременно сканируя окрестности – внимательно, не жалея энергии, в любом случае бесполезной при встрече с Инквизитором. Магов в пределах чувствительности не было; тогда она начала искать просто живые существа, но и этот поиск не дал результатов. "Не может быть. Да, я могу не чувствовать Сантьягу – допустим, его прикрывают из Цитадели, непонятно только зачем, Инквизитор не маг, ему достаточно простого морока – или же бесполезно любое заклятие, могу не чувствовать наёмников или гарок – с него сталось бы отправиться вовсе без прикрытия... но я и Забытую Пустынь не чувствую, а ведь монастырь должен быть где-то не так далеко, это же не тайга... да и в тайге есть хотя бы медведи!" Пустота; люда расширила зону поиска. Шире, шире – но в пределах чувствительности не было ни одного живого существа. Лес средней полосы, всего лишь обычный, не слишком густой лес... она должна была почувствовать магический фон Тайного Города... Пусто. - Вынюхиваешь, красавица? - ехидно спросили сзади. Сусанна вздрогнула и обернулась. К ней не могли, никак не могли подобраться незаметно! Мужчина стоял в отдалении. С непокрытой головой, в неудобной, с чужого плеча, одежде, оборванный и наверняка грязный, неровно отросшие волосы падали на глаза; он стоял, спрятав ладони в рукава, ссутулив плечи, словно мёрз. Смотрел исподлобья; хриплый, надтреснутый голос и развязный тон прозвучали грубым диссонансом. Голос принадлежал старику или тяжело больному, тон – базарной торговке. - Ой, какая красивая... - А шубка-то, шубка... - Городская... - Да уж за скотиной ходить не приходилось... - Подстилка тыловая... - Аккуратнее в выражениях... - Неправда, она хорошая, я вижу... - Все тебе хорошие... Люда невольно отступила. Чел – а она не сомневалась, что перед ней чел – внушал непроизвольный страх, какой вызывает сумасшедший у здорового. Голос, один и тот же, хрипловатый и сорванный, разговаривал сам с собой, и за оборванными, повисающими в воздухе репликами чуткой к интонациям Сусанне чудились то мужчины, то женщины, то вдруг ребёнок... - Я не причиню тебе вреда, - осторожно проговорила она. Чел засмеялся. Эхо многих голосов, наполнявшее этот смех, заставило её отступить ещё на шаг. Слова были неправильными. - Я никому не причиняла вреда. - Ой, врешь, буржуйка... - Можно было уже привыкнуть, что правды не говорит никто... - Ходит, высматривает... - Ведьма проклятая... - Хватит! Чел держался за голову, раскачиваясь из стороны в сторону. - Хватит, пожалуйста, не могу больше... Он кричал, поняла Сусанна. Он орал, срывая голос, пытаясь докричаться до кого-то, кто не слышал, не отзывался. Он кричал изо всех сил, и за пределом сил тоже кричал. Он шёл не в Тайный Город, и не в Москву – просто шёл, в поисках этого, который не слышал. Сейчас самое время сбежать, поняла она, и подальше. В том, что перед ней Инквизитор, у люды не было ни малейших сомнений. - Молчите, хоть чуть-чуть, молчите... - Пожалуйста, потерпи... - Экие нежности... - Размазня... - Не плачь... Инквизитор вызывал и ужас, и жалость; люда стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони. В любой миг он мог атаковать, в любой миг его боль могла превратиться в ярость, а ее атака была обречена, но активировать "Дырку жизни" – доли секунды... - Кто это был? - спросила она, прерывая бессвязный монолог. – Кто это был, тот, кого ты звал? Тот кто не откликнулся. Кто? Он вздрогнул и поднял голову. Глаза блестели из-под спутанных волос, беззвучно шевелились губы – и замерли. Он молчал, Сусанна боялась шевельнуться. - Бог, - тихо произнес он наконец, и она ясно поняла, что сейчас говорит именно тот, настоящий, кому и принадлежит хриплый голос. – Я звал Бога. Он ответил однажды, а после... Я звал, а Он молчал. – Он со всхлипом втянул воздух. - Я умолял о милосердии. О спасении. А Он дал мне огненный меч. Я не хотел карать, лишь спасти... но Он молчит. Он решил, что мое дело – карать... я ответил на твой вопрос, девочка? Он моложе меня, думала Сусанна, и сильно, у челов возраст считается иначе, но он совсем молод, я вижу теперь... но я девочка, а он старик. - Да, я поняла. Ты Инквизитор. Ты убиваешь магов... колдунов. И колдуний. И вампиров, именем вашего Бога. Но... - Бог - это не смерть! Бог – это... это... - Даже на войне? - Особенно на войне! Бог – это не смерть, это... - он глухо всхлипнул. – Это совсем наоборот. Но я слышу только ложь. Вижу только кровь, и подлость, и издевательство над слабыми... - он снова ссутулился, обхватил себя руками; губы раздвинулись в оскале. – И огненный меч нисходит ко мне из Его рук. Не милосердие – меч. Ты понимаешь это, девочка? - Нет, - Сусанна покачала головой; странно, но страха Инквизитор больше не вызывал, только жалость. – Подобное могут только такие, как ты. Твой Бог не для меня. Мой бог... спит. - Как же ты живешь... если бог спит, если все позволено?! - Не всё. Только то, что я могу позволить себе. Сама себе, - люда осторожно улыбнулась, и, увидев тень ответной улыбки решилась спросить. - А... они? Остальные. Что чувствуют они? Где... где они? Вопросы причинили боль, она видела, но Инквизитор не обозлился. Он был готов ответить, рассказал бы, и она бы поняла... Не успел. Он повернул голову, и люда обернулась тоже. Смутная тень летела между деревьями, стремительно приближаясь. Сантьяга был комиссаром Тёмного Двора, но еще он был мужчиной, и его женщина находилось в опасности. Смертельной опасности. Послать гарок в самоубийственную атаку он не мог, нападать на Инквизитора одному из самых сильных магов Тайного Города тоже было чистейшим самоубийством. Но его женщина находилась в опасности, и выбора не осталось. Он и так сделал всё, что было в его силах. Навы движутся во много раз быстрее челов, и лучший боевой маг Нави сумел бы избежать любого магического удара, удара любым оружием, он сумел бы скрыть свое присутствие практически от любого мага, сумел бы ударить на опережение. Горький опыт столкновений с Инквизиторами в Сезон Истинных Чудес научил нелюдей этой истине: бей первым, если хочешь выжить. О победе в прямом столкновении речи не шло. Сантьяга успел бы ударить, если бы у него были на это хотя бы доли секунды. Если бы Инквизитору нужно было хотя бы коснуться нательного креста - он ударил бы за те мгновения, в которые ладонь сжимается в кулак. Сусанна успела только вздохнуть – а потом холодный воздух стал поперёк горла, оборачиваясь комом жгучего пламени. Огонь потек по жилам, и магия вспыхнула, опаляя болью, выворачивая наизнанку в крике. Растаяла "Ровная дорога", державшая люду, и, когда она упала, руки по плечи провалились в рыхлый снег. Холод и огонь, и боль, и отчаянное предчувствие непоправимой утраты рвали сознание на части. Сусанна кричала, не слыша собственного крика. - Не убивай его! Пожалуйста! Не убивай его! Нет! Нет! Чёрное небо рухнуло сверху, и сознание милосердно померкло. - Товарищ, эй, товарищ... - люду осторожно встряхнули за плечи. - Какой она тебе товарищ... - Экая графиня... - Тётя, проснись... - Сударыня... - Лицо ей снегом натереть надо... - Ага, потом её граф тебе самому рожу-то начистит... Перед глазами все плыло, и внутри вместо привычного тепла магии зияла оглушающая пустота – но она больше не горела. - Сантьяга... – она закашлялась. - Точно граф... - Ненашенский... - Хватит уже! Жив твой милый, не бойся... - А у вас любовь прям взаправду? Как в книжках? - Откуда такие книжки... - Вставайте, сударыня... Поддерживая под локоть, её подняли на ноги. Загрубевшая холодная ладонь осторожно смахнула снег с растрепавшихся волос. Лес качался вокруг, ноги по колено проваливались в снег. Её мужчина неподвижно лежал на снегу в нескольких футах; закусив губу, опираясь на руки Инквизитора, она сумела пройти это расстояние и рухнула на колени рядом. - Ему-то поболее досталось... - Зря ты, девочка, злой он... - Тьмой так и пыхает... - А как было, скажи, ну скажи, вот увидел и прямо полюбил сразу, да? Против воли она рассмеялась – до того смешно, странно и жутко прозвучали слова маленькой девочки из уст бородатого оборванца. - Почти так, маленькая. Инквизитор вздрогнул и отшатнулся. - Т-ты... - Спасибо, - серьёзно сказала Сусанна, поймав взгляд чела. Он резко, почти зло замотал головой. - Я не хотел, - прошептал тот, главный из странных голосов, и эхо остальных согласилось: не хотел. – Казнить не хотел. Но и миловать не хотел, уж кто меча заслужил, так это твой, девочка... Не благодари. - Он прав, - ладонь Сантьяги чуть сжала её пальцы; глаза комиссара были приоткрыты, непроницаемо тёмный взгляд изучал Инквизитора, но нав не пытался встать; ему досталось во много раз сильнее, чем люде. - Он прав, Лисёнок, не ему спасибо – тебе. - Верно говоришь... - ...демон, - жестко закончил нав. - Такие, как ты, всегда называли меня так. Неверно, но я никого не сумел переубедить. – Он на секунду зажмурился. - Почему вы послушали её? Чел засмеялся; в рваном хриплом карканье было что угодно, только не веселье. - Почему-почему... - Не думаю, что обязан объяснять... - Выкуси да зажуй... - Чуть оклемался – сразу наглеть... - А я не знаю, почему... - Я знаю, - прошептал сорванный голос, и эхо остальных стихло, словно прислушиваясь. – Себе-то не солжешь. Ярость в тебе, и жестокость, а злобы нет. И желания поглумиться над слабыми нет. Убить – убьёшь, а мучить без вины не станешь... - он закашлялся. - А пуще того, демон ты или нет... а только никто больше, вот как она, за другого не просил. Значит, стоишь того. - Он замолчал, и на несколько долгих минут между соснами сгустилась тишина. – Мой Бог пришел к людям, потому что любил их... и пожалел. Хотел спасти. - Мы – не челы, - пальцы Сантьяги предупреждающе сжали её руку, но промолчать люда не могла. – Твой Бог пришел не к нам. - Но у вас есть любовь. – Инквизитор обернулся, и на мгновение нав и люда увидели призрак стоящей за ним силы – той, что приносила магам только боль и смерть. Мелькнуло и затаилось. – У вас есть любовь, и, может быть, вы спасетесь сами. Сусанна смотрела на него, желая сказать слишком много – и одновременно не находя слов. Сантьяга приподнялся и сел, одним плавным движением, словно окончательно преодолев последствия удара Инквизитора, и люда не смогла бы сказать, так оно или нет. Белое пальто нава было безнадёжно измято и все в снегу, но он облокотился на ствол дерева так, словно это было кресло в его кабинете. Обнял, притянув к себе, и, несмотря на то, что в них обоих не было сейчас ни грана магии, Сусанна вдруг почувствовала себя защищённой, и почувствовала, как замёрзла. Инквизитор отвернулся, чтобы уйти, и нужные слова вдруг пришли сами собой. - Подожди... Как вас зовут? - Вас, - уточнил комиссар. Инквизитор вздохнул и сел на ствол поваленного дерева. Ссутулился. Обхватил голову руками, запустив пальцы в волосы. Одинокие тихие снежинки падали и не таяли в спутанных волосах. Студёное небо роняло их по одной, словно кто-то наверху запоздало плакал по случившемуся. - Капитан Михаил Дмитриевич Вершинин, 162 истребительный авиаполк. Лётчик. Комиссар полка. Пауза. - Младший лейтенант Денисов Пётр Васильевич, 162 истребительный авиаполк. Лётчик. Пауза. - Глаша... Фролова Глафира Ильинична, санитарка. Пауза. - Лемешев, Степан Иваныч. Тракторист я. Пауза. - Лемешева Катерина, жена... Пауза. - А я Костя. А это... Пауза. - Нюша... Анюта. Пауза. - Бабой Ксеней все кличут... Пауза. - Старшина Дежурин Владимир Семёнович. БАО... батальон аэродромного обслуживания 162 ИАП. Пауза. - Младший лейтенант Кузнецова Раиса, радистка! Я член комсомола! Пауза. - Вишь, член она, соплюха... Магда Казимировна Войтычкова я. Ох, и мужик у тебя, деваха... Пауза. - Да она сама как мужик, Магда наша, лошадь двужильная... Букатов Иван Ростиславович, пасечник... Пауза. Долгое, стеклянное, морозно-звонкое молчание. - Никита Григорьевич Стрехов. А крестили Никодимом. Стало быть... отец Никодим я, жаль, мало довелось послужить, - пальцы с обломанными ногтями мяли край ватника. - Живой я. А они умерли. Только не знают, не верят. И вы... не говорите. - Что случилось? - прошептала Сусанна. - Война случилась, девочка... Война. А я в Бога верил... и на войне верил. Это я виноват.