Swapped story

      Мы опоздали на элапсацию. Не то чтобы это была наша вина, это все пробки. Ничего необычного для Лондона. Но это не помешало дяде Фальку устроить нам допрос с пристрастием по поводу нашего опоздания. Потом нас все-таки отправили на элапсацию в 1953 год.       Это оказался довольно мрачный подвал. В нашем времени там хотя бы нормальное освещение, а тут одинокая лампочка, которая все грозится перегореть. Конечно, в старой алхимической лаборатории есть милый зеленый диванчик, и все довольно прибрано, но эта дурацкая лампа… в общем она портила общее впечатление довольно сильно. — Итак, чем займёмся? — спросил Гидеон, широко улыбаясь. — Не знаю как ты, а я собираюсь делать домашнюю работу. — Не будь такой занудой! Мы можем потанцевать, потренироваться в фехтовании или еще что-нибудь поделать. — Если ты забыл, то нам надо сидеть здесь тихо. — Ну, правила созданы для того, чтобы их нарушать, правильно? — Совсем нет. Меня готовили для этой миссии с самого рождения, и я не позволю какому-то надутому индюку разрушить ее из-за того, что ему было скучно! — я не заметила, как начала повышать голос, — К тому же я не хочу портить свои оценки из-за тебя, мистер, — добавила я уже повседневным тоном. — Ха-ха, вот и показалась твоя насмешливая натура! — парень встал с дивана, на котором до этого так вальяжно сидел и подошел ко мне почти вплотную. Я как загипнотизированная смотрела в его зеленые глаза, а он убрал прядь волос с моего лица и невесомым касанием провел пальцами по моей щеке от виска вниз, к подбородку. Я замерла. Наверное, также себя чувствует мышка перед змеей. Я не знала, чего ожидать, но он лишь убрал руку от моего лица и достал Ipod. Гидеон протянул мне один наушник, и я послушно засунула его в ухо. Зазвучали аккорды песни «Hallelujah», которую исполнял Бон Джови. — Твой дядя сказал, что ты прекрасно танцуешь. Продемонстрируешь мне это умение?       Парень протянул мне руку, а я, залившись небольшим румянцем, вложила в нее свою. Танцевать бальный танец под «Hallelujah» было бы непросто, поэтому мы просто вальсировали и кружились по комнате. Пускай Гидеона и не учили танцевать всю его жизнь, но за эти два года он стал легче, свободней, грациозней в танцах. Мы не просто танцевали, мы мягко плыли по комнате. Я чувствовала связь с Гидеоном, не только из-за общих корней, но и из-за уже произошедших и предстоящих приключений с ним. А еще я чувствовала его пристальный взгляд, но не придала этому большое значение.       Песня закончилась, мы разошлись, и я села делать домашнюю работу. На протяжении пятнадцати минут я чувствовала его взгляд на себе. Из-за этого мне было не по себе и я начинала закипать. — Ну что, что? — в конце концов спросила я. — М? — он озорно вскинул брови. — Что ты на меня смотришь? — Просто люблю рассматривать красивых людей, — я чувствовала, как мои щеки краснеют. Поэтому лучшим выходом я посчитала засмеяться. — Хорошая шутка, Гидеон, — сказала я, когда перестала смеяться. — Я не шутил, но рад, что ты улыбаешься, — он пересел на диване в другое положение. Теперь он лежал на животе, опустив голову на руки, которые лежали на подлокотнике дивана. — У тебя замечательная улыбка, Гвендолин.       И опять смущение. Почему этот парень раз из раза заставлять меня бросаться в краску? Что такого особенного он говорит или делает? Может это его взгляд? — Не стоит смущаться, — сказал он, а потом добавил, — да, я вижу твой румянец. — Просто хватит издеваться надо мной. С твоего позволения, я продолжу делать домашку. — А я не давал своего разрешения. — Просто заткнись и не мешай. — Это я еще не начал мешать, принцесса.       От такого обращения ко мне, мое глупое сердце пропустило пару ударов, а потом забилось быстрее. Нет, нет, нет и еще раз нет. Только не это. Я не могу, я не должна, но похоже уже начала… нет, нет, нет. Нет. — Вот и не начинай, — ответила ему я.       В спокойной обстановке мы просидели минут десять. Гидеон принялся ходить по комнате, от чего мне было непросто концентрироваться. Потом он прошел и встал за моей спиной. — Ты решаешь сложным путем, — он наклонился, чтобы показать мне другой способ решения уравнения, но я практически его не слушала. Как не хочется этого признавать, но меня отвлекала его близость. В нос ударил несильный запах его одеколона… Обязательно что ли стоять прямо за моей спиной? — Ты меня слушаешь? — М? Д-да. — Я же сказал, что еще не начал тебе мешать… — он немного отодвинулся назад, так что я могла ощущать его дыхание своей шеей, — вот сейчас я начинаю мешать, принцесса. — Гидеон, отвали, — попросила я, но вышло как-то жалко и неправдоподобно. — Я так не думаю, — пробормотал он, как-будто прочитав мои мысли, — звучит неубедительно.        Все так. Я не хочу, чтобы он прекращал. Но надо включать свои мозги иногда. Многие бы на моем месте разрешили ему продолжать, даже если бы были знакомы с ним не пару дней, а лет. Но нет. Зачем узнавать человека сначала, а потом строить отношения? Мозг, работай, работай. Не позволяй мне делать глупости. Не позволяй мне влюбляться в этого самонадеянного придурка… но мысли постепенно начинали исчезать, а когда он мягко повернул мою голову за подбородок, прислонил свой лоб к моему и заглянул прямо мне в глаза… а потом… потом… потом он мягко и осторожно поцеловал меня. «Тебя поцеловал самый шикарный парень, которого ты знаешь! Тебе он нравится! Ты нравишься ему!!! Он тебя целует!!!» — твердил первый голос в моей голове. Второй лишь шептал — «Он тебя не любит. У него есть какой-то план. Это все ложь». Тем временем я ответила на поцелуй и почувствовала, как руки Гидеона скользнули мне на затылок, распуская мой неряшливый хвостик.       Воздуха стало не хватать и мы отстранились, но продолжали соприкасаться лбами. Я, залитая краской, посмотрела на Гидеона. Он улыбался. — Ого, не думал, что такой ботан как ты, может так шикарно целоваться, — сказал Гидеон. Я еще сильнее залилась краской.       Через пару минут мы оба прыгали по комнате, собирая наши вещи, и, когда все было собрано, перенеслись в настоящее.

***

       В свободное время я люблю играть на фортепиано. Сейчас же я быстро перебирала пальцами с одной клавиши на другую, пальцы бегали по клавиатуре, а руки парили над ней. Когда я закончила мелодию, закрыв темную крышку рояля, я посмотрела в окно. Там было темно, ярко светила луна. И я подумала над историей моих родителей. Это был, наверное, первый раз, когда я серьёзно задумалась над этим. Они были словно Ромео и Джульетта. Возможно, они сидели вместе на крыше дома или в саду Темпла и смотрели на такую же Луну, мечтая о свадьбе, возможно, детях. Хотя, может и нет. Когда Люси было восемнадцать, а Полу двадцать, у них родилась я, тогда они и сбежали в прошлое. Неужели они так сильно не хотели иметь детей, по крайней мере так рано? Эта мысль больно меня задела.       Потом мои мысли метнулись к Гидеону. Этот поцелуй… никогда не думала, что поцелуй может быть таким сладким и опьяняющим. Но, если быть честной, это мой первый настоящий поцелуй. Я даже рада, что он получился именно таким.       Интересно, Гидеон и правда чувствует что-то такое ко мне или это просто притворство ради какой-то цели? А вдруг, он сделал это из-за личной выгоды в каком-то другом деле? А вдруг, я сильно накосячила? Но он же сказал, что я шикарно целуюсь, так что последний вопрос снимается, да? Что если он солгал?       С такими рассуждениями я сложила ноты в красную папку с зажимом и положила её на полку рядом с роялем, где лежало много книг, в том числе и музыкальных, и компакт дисков для музыкального центра.       Продолжая рассуждать, я силой заставила себя съесть немного ужина.       Все еще рассуждая, я сходила в душ и смыла макияж.       Все с теми же мыслями и кучей-малой в голове я легла спать, но что мне снилось я не помнила уже на утро.