Папенькин сынок

— Вот, смотри пока на «Альфу». Александр вывел на экран мультимедийной системы новый клип, записанный специально, чтобы успокоить отца, типа хардбол это не так и опасно. Сам он в съёмках клипа участия не принимал, поскольку был в другом месте. Но его не спрятанная под маску физиономия, заснятая совсем не там, где снимался клип, появлялась не раз, умело вмонтированная оператором студии. Кристина, не отрываясь, напряженно смотрела в экран. А там было, на что взглянуть. Парням из ассоциации каскадеров неплохо заплатили за зрелищность. Проникновение в заброшенное здание, вывод заложника, работа в группе, в тройке, несложная, но зрелищная акробатика — танцульки с пистолетом. На всех броня и маски, приводы выглядят, как настоящее оружие. Воинственные позы — ух! Жесты — куда там «Альфе»! И крупным планом прищуренные глаза. Вот сам Александр оступается и летит в канаву, но ему тут же протягивают руку, помогают выбраться. Ну, а как же! Нужно придать остроты действу и сделать упор на взаимовыручку. Вот пулька попадает в нагрудную пластину бронника. Круть! Правда, в первый раз, увидев этот винегрет, Александр остался недоволен: постанова слишком уж сильно напоминала рекламный ролик. Заставил переделать, переснять всё куда менее профессиональной камерой, убрать излишнюю театральность и нарочитость, кое-где прервать сплошняк музыкального трека щелчками выстрелов, командами, шорохом листвы, чавканьем грязи под подошвами спецобуви. Кровь из носу нужно было заставить зрителя поверить, что команда и впрямь существует и за два года приобрела неплохую слаженность, обросла навыками и вообще — деньги папулины — вот они. То есть, сыночек, конечно, развлекается, как может, но не наркотой и тусовками, а куда более «мужским» видом просаживания бабла. — Ой, а куда тут нужно тыкать, чтобы посмотреть еще раз? Как на обычном планшете? Кристина пересмотрела ролик три раза. Александр с удивлением заметил в ее глазах слезы. — Какие вы счастливые! Друзья, движение, увлекательный квест. Свежий воздух, лес, вон даже настоящие кусты черники под ногами. Как я вам завидую! А я сижу в городе. Если куда и выбираемся «на природу», то вокруг только до одури скучные вылизанные и продезинфицированные места для вип-персон. И делать там абсолютно нечего — только бродить по дорожкам пинать шишки и опять мокнуть в бассейне. В который уже раз Александр смог вырваться из плена сонной мути неудержимым смехом: как представил себе вылизанную вип-передовую с вип-камышами и вип-жарой под тридцать или вип-ливнем на пару дней. Кристина обиженно покосилась на него и вспыхнула: — Да что ж ты опять ржёшь-то? Ну что я такого сказала? Почему я себя рядом с тобой постоянно ощущаю маленькой глупой девочкой? Ненамного ты меня и старше. Прекрати. — Да как представил себе вип-комаров… И вип-клещей! И вип-веткой по физиономии. Аха-ха! Кристина сменила гнев на милость, улыбнулась. — Заказ принят, — отсмеявшись, добавил Александр. — На вип-комаров? — Ну, их власть, слава богу, уже закончилась до весны. Обойдемся без них. Вывезу тебя в лес. Постреляем. А если нога позволит, то не только постреляем. Если захочешь. — Хочу! А когда? — Что у тебя в субботу? Можешь освободить её, чтобы рвануть на пару дней? Есть у меня хорошее место. И ребята там неплохие. Познакомлю. Только тс-с-с… Это тайна. Страшная. Никому нельзя говорить. А то няня тебя не отпустит. Кристина радостно смотрела на него: — Правда-правда? Не шутишь? Не прикалываешься? Ты правда поедешь со мной стрелять? Познакомишь с ребятами? — Почему нет? Там и девчонки есть. Только надо тебе спецодежду прикупить на этот случай — обувь, штаны, куртку. Какой у тебя размер? Кристина, воодушевленная намечавшимся приключением, принялась расспрашивать, что там будет и как, что надо брать с собой. Скачала себе клип, сказала, что теперь будет смотреть его вместо сказки на ночь. Александр хотел съязвить «вместо эротической сказки» — уж очень сексуально выглядела его мордашка в воинском антураже. Но промолчал. Дал себе слово не похабить намечавшиеся отношения. Слово за слово, километр за километром, не давая Александру уснуть за рулем, добрались до дома Кристины. — Батюшки! — всплеснула руками Вера Петровна и указала на синяк. — Это ж еще и свадьбы не было, а вы уже подраться успели? Александр смущенно потупил взгляд, а Кристина показала поломанный ноготь: — И вот! Полный беспредел! А еще я язык прикусила, — она продемонстрировала няне ранку. — Ну, это всем полезно иногда, — успокаиваясь, ответила та. — Ну что в этот раз? Чайку? Раз вы вроде поладили? — Зайдешь? — повернулась к нему Кристина. — Если я сейчас поем, то тут же вырублюсь до утра, — честно предупредил он. — Пожалуйста, я попрошу Лизу приготовить спальню, — улыбнулась няня. Он чуть не спросил «а в Кристинкиной нельзя»? Но опять промолчал. Прикусывать язык тяжело, но и впрямь полезно. Незачем портить отношения с будущей почти тещей. Видно же, что Кристина ее любит и в доме она главная. Интересно, а где мать Кристи? Загнал Гелыч во двор, за ним мягко закрылись крепкие ворота. Огляделся. Стандартный домик, «элитный» особняк в пару этажей, ничего особенного. Вся улица состоит из подобных — дорогих, чопорных, без особой фантазии и изысков вроде готических башенок и лепнины по фасаду. Вымотался так, что не замечал, что ест, где сидит, глаза слипались, ложка падала из рук. Он поднялся: — Прошу прощения, засыпаю. Вера Петровна, не проводите меня? Кристина, спокойной ночи. — О, как официально! — неотразимая в домашнем голубом халатике улыбнулась невеста. — Спокойной ночи. Я рано убегаю, так что, наверное, не увидимся с утра. Пока. — Посмотрим. Может, я тебя отвезу, если проснусь, — сонно кивнул он. Спал как убитый, но под утро вскочил, повинуясь давней привычке. Душ, попрыгать-поотжиматься-разогреться. Хорошо! Мозги свежие. Их бы сейчас пригрузить чем-то серьёзным, но для этого надо подчиниться требованию командира и ребят и топать с повинной к отцу: всё, мол, нагулялся, черт с ним, с хардболом, сажусь за учёбу. То-то счастья будет. Умом он понимал, что это — единственный приемлемый вариант. Чем ближе он к тому, чтобы стать полноправным компаньоном отца в бизнесе, тем более существенную помощь он сможет принести тем, кто остался там. Но душа не желала с этим смириться, сердце никак не могло принять тот факт, что он здесь, в безопасности, а они там, где каждый день, каждый час, а иной раз и каждая секунда могут стать последней. И это чувство сводило с ума прагматичные мозги, заставляло едва ли не выть от отчаяния, что нет возможности выбраться из невидимой неосязаемой клетки. — О, да вы ранняя пташка! — донеслось снизу. Он поднял голову, огляделся, приходя в себя. Оказывается, он мерзнет на узеньком балкончике, куда его привела дверь из спальни, курит, опершись локтями на фигурную решетку, и бездумно роняет пепел на всё еще зеленый газон. — Доброе утро! — Доброе утро, Вера Петровна! — Сейчас я этих архаровцев отдам Лиде выгулять и пойду поднимать Кристину. Что вам на завтрак приготовить? Оладьи будете? — Что всем, то и мне, — улыбнулся он. Вера Петровна махнула рукой, играя с вылетевшими в холодную полутьму, неотличимыми друг от друга угольно-черными псами: — Ну, спускайтесь на кухню. В просторной, как и в доме отца, кухне-столовой тоже царил этакий а-ля деревенский стиль, но тут он был не столь навязчивым, с закосом под изысканность. «Прованс» — если Александр правильно запомнил. Маменьке он быстро разонравился невыразительностью блеклых пастельных тонов. Её душа просила сочного солнца и золотого свечения в ягодных гроздьях и листьях хохломы, но папенька заявил, что чувствует себя свеклой в борще среди всего этого великолепия. Через пару недель ягоды и цветы сменились морозными узорами. В доме прислуживали две девушки — одна ушла гулять с собаками, а вторая быстро приготовила оладьи, накрыла на стол и убежала по делам. — Это родные сестры — дочери моей хорошей знакомой. Учатся в университете, Андрей Викторович разрешил взять их под опеку. Хорошие девочки — умненькие, старательные. Дом, благодаря им, как игрушечка. Да и Кристине повеселее — уже вроде как семья. — Папа сам так вырос — «в приймаках» у дяди. Да ты знаешь, конечно, эту историю. — В кухню вошла Кристина, дёргая расчёску, запутавшуюся в распущенных волосах: — Доброе утро! Няня-я! Ну пожалуйста! — Ох, ты ж горе, а. Опять поленилась вчера бальзам нанести? Садись. Няня вызволила из беды лентяйку и принялась расчёсывать длинные пряди. — Не волосы, а пакля для набивки каких-нибудь матрасов! — пожаловалась Кристина, потянувшись за яблоком, лежавшим в вазе. — Один плюс — после такой экзекуции быстро просыпаешься. — Ой, ну ой же! Ну тише! — Она вытерла слезы, когда няня дернула ее слишком сильно. — А ты сиди смирно, а то лысой останешься. Вскоре золотые пушистые пряди укрыли её, словно драгоценной золототканой шалью. Александр любовался, прихлёбывая крепкий чай. Ему вспомнилась виденная недавно в ленте картина — Ясно Солнышко в образе девицы-красавицы, укутанной в сияние волос. — А мама где? — спросил он, хотя уже понимал, что нарушит очарование момента. И действительно — в комнате словно стало темнее. Улыбки померкли, облако волос напомнило грозовую тучу. — Мама… Ну… — Кристина отложила недоеденное яблоко. — Живет во Франции с очередным мсье. Наверное, счастлива. — Прошу прощения за испорченное утро, — не смутившись ни на грамм, ответил Александр. — Просто рано или поздно я бы всё равно спросил. Возможно, не стоило это делать сейчас. — Ох, да ладно! — Кристина потёрла нос и сначала натянуто, а потом искренне улыбнулась. — С мамой — история так себе. Я сама добровольно осталась с отцом. И не жалею. Кстати, еще один потерянный школьный год — тоже из этой невеселой песни. Как и авария.