Angel Diaries - 3

      После того, как ключ в замке, снаружи, повернулся и я оказалась взаперти, слезы отчаяния стали душить меня. Теперь, по моей вине, Фредерико, еще не оправившись после тяжелой дороги, тех лишений, которые выпали на его долю, пребывал в погребе, связанный и возможно избитый. От злости на аббата и жалости к себе,я бросилась на постель и расплакалась, уткнувшись в подушку.       Правда долго лить слезы я не смогла - от них сильно разболелась голова , поэтому я просто сидела на кровати всхлипывая. В таком мрачном и грустном состоянии я просидела у себя до вечера. Когда комнату, словно пеленой, заволокли сумерки, в спальню вошла Мод. Она принесла мне поднос с ужином и помогла переодеться ко сну. Служанка пыталась меня отвлечь разговорами о сплетнях слуг, да погоде за окном, но я вяло реагировала на ее слова и чаще подносила платочек к своим глазам, которые, периодически, наполнялись невольно слезами. После того, как я облачилась в ночную рубашку и полностью проигнорировала принесенный ужин, я забралась под одеяло, в свою постель и провалилась в беспокойный сон.       Мне снились развалины старой башни и каменный колодец, которые возникли на месте возле старого и темного замка, окутываемые дымкой тумана. Над колодцем воздух светился зеленоватым свечением, я было направилась туда, но нечто невидимое, словно стена возникла у меня на пути, поэтому потоптавшись на небольшой тропке, я вернулась к старой башне. Я подошла к нагромождению древнего камня башни, и мои пальцы почувствовали холодную, местами слизкую поверхность темной кладки. - Действуйте осторожно, иначе можете все разрушить, - раздался рядом со мной мужской голос.       Из темноты, в проеме башни, внезапно возник молодой священник, с бледной кожей и красивыми чертами лица. Он с грустью в глазах смотрел на меня. Я перевела ничего не понимающий взгляд на старые камни под моей рукой, в это время стена башни зашаталась, словно зачарованная я наблюдала, как медленно, но верно древние строение стало рушиться - камни падали в начале медленно, с глухим стуком возле моих ног, но внезапно сверху полетели здоровые валуны и строение стало рушится намного стремительней. Осознание неотвратимой гибели захлестнуло все мое сознание, я хотела убежать, но ноги словно приросли к земле. От ужаса и отчаяния я закрыла голову руками и закричала видя, как точно на место, где я стою летит огромный, особо черный валун, с заостренным краем, с которого капала чья-то кровь.       Проснулась я от своего крика и еще от того, что кто-то тряс меня за плечо, ласково увещевая, что все это дурной сон. Когда я распахнула глаза, в которых стоял ужас, то первым, что я увидела был яркий свет, который вскоре после того как я пару раз сморгнула, несколько поблек и оказался пламенем одинокой свечи, в руках у графа. Он сидел на моей кровати, рядом со мной и пытался выхватить меня из удушливых оков проклятого Морфея. Я смотрела на него растерянная, испуганная, а потом и несколько смущенная. - Я рад, что вы наконец вырвались из цепких лап своего кошмара, - с облегчением в голосе сказал он и протянул мне свой чистый платок. Я в начале непонимающе посмотрела на него, но потом сообразила, что на моих щеках блестят слезы, а на лбу выступила испарина. - Что же вам привиделось такое страшное? - пытливо посмотрел на меня мой собеседник. - Башня. Старая башня. Ее на меня толкнул молодой священник. Меня засыпало камнями, - еще полностью не отойдя от мрачных образов своего сна прошептала я, дрожащим, от осознания сего ужаса, голосом. - Мне кажется, что это сегодняшнее происшествие заставило вас вернуться своими думами к тому печальному падению, в экипаже. А это событие было у вас наиболее неприятным и болезненным, ну а молодой священник - я думаю, что это вас впечатлили так действия Рене сегодня. - Кого? - непонимающе спросила я. - Аббата д' Эрбле , - пояснил граф. - Он недавно довольно полно изложил мне ситуацию, которая произошла этим днем. -О, не сомневаюсь, - зло фыркнула я. - Я просто уверена, что месье аббат посчитал меня легкомысленной особой, которая решила сбежать на свидание к своему тайному любовнику, и нанесла большое оскорбление всем тем людям, которые проявили ко мне сострадание, - горько пояснила я. - Ничего подобного , - возразил граф. - Рене прекрасно вас знает, и уверен, что не смотря на проблемы с памятью, вы на такое не способны, говоря его словами "природа человека не меняется". Но он больше склоняется к тому, что вас решил использовать находчивый идальго, который послан во Францию с целью шпионажа. - Фредерико никогда бы не смог так подло со мной поступить! - воскликнула я. Мысль о том, что этот юноша использовал меня в своих интригах была мне противна и казалась ничтожной. - К тому же он помогал мне, когда я жила в замке Сант-Тринидад, он проявлял по отношению ко мне заботу и чуткость, хотя у меня ничего не было и я была беспомощна. - Возможно, что он и правду испытывает к вам симпатию, но зачастую даже самые приятные люди, в силу определенных обстоятельств, способны совершать довольно неблаговидные поступки, уж поверьте мне, - спокойно ответил граф. - А он до сих пор находится в погребе? - попыталась я перевести тему с вопроса о шпионаже. Картина со связанным и избитым Фредерико, который беспомощный лежит в темном погребе, с крысами, живо встала у меня перед глазами. - Погреб? - мой собеседник удивленно на меня посмотрел. - Анна, я все же не зверь, чтобы кидать изможденного юношу в погреб, хотя позвольте сказать в защиту моего дома - погреб у меня чистый, сухой и там нет крыс, многие бы жители Парижа предпочли бы ночевать в таком погребе, чем в своих комнатушках. - Но месье аббат ..... - начала я. - Рене бывает несколько эмоционален, когда дело касается вас - видите ли он был также вашим близким другом, - пояснил граф. - Но уверяю вас, что Фредерико Борге пробыл в погребе не больше десяти минут, сидя на пустом бочонке, а после его перевели в небольшую удобную, чистую комнату и конечно же накормили, такое ощущение, что голодал с неделю. Я с большим интересом послушал его рассказ о его жизни в Испании и встречи с вами. Он судя по всему толковый лекарь. Я согласно кивнула. - Он учился у известного в Мадриде врачевателя, который был родом из Франции, и потом покинул Испанию, - поделилась я сей информацией. - Верно, у месье Жаме, если быть более точным. Он мне также рассказал о своем учителе. - Надеюсь, что вы ему поверили. - Безусловно. Месье Жаме является моим семейным лекарем, правда он остался в моем замке, в Провансе. Сейчас же ваш протеже присматривает за месье де Ре. Как вы наверное узнали от него ранее, приглашенный эскулап оказался довольно болтлив, так что толковый человек, знающий лекарское дело, нам пришелся довольно кстати. Но я пришел поговорить прежде всего о том разговоре, который у вас произошел с месье де Ре. Он мне все рассказал. Поэтому я думаю,что вам надо начинать узнавать правду, которую я планировал вам поведать несколько позже, в более спокойной обстановке. По сему, я принес кое-какие вещи, которые возможно убедят вас в правдивости моих слов и помогут вспомнить забытое.       Тут я увидела, что на столе, где стоял поднос с едой , находилась большая массивная шкатулка из темного дерева, с вырезанным на нем гербом, по всей видимости графа. - Прежде всего позвольте вас заверить, что вы моя законная супруга. Наш брак освящен церковью и у нас двое детей. Он открыл шкатулку и протянул мне скрепленные печатями бумаги. - Это наш брачный договор. Надеюсь, что вы узнаете свой почерк. Я оторопело смотрела на буквы, написанные чужой рукой, но под ними стояла роспись явно сделанная мною. - С момента нашей первой встречи в Испании я заметил, что у вас осталось на руке обручальное кольцо, которое вы получили в день свадьбы. Извольте, взглянуть на точно такое же у меня, - он протянул свою руку, на которой было такое же кольцо, правда большого размера, подогнанное под его палец.       Я дотронулась до холодного камня его перстня, который сверкал во тьме - кольцо было полностью идентичным. - Но вас же зовут не Этьен де Берри, - уточнила я, в моем голосе все еще слышалось сомнение, правда сейчас оно уже не было таким явным. - Верно. Поймите, я не хотел вас шокировать, огорошить, с первой нашей встречи, в Испании. Вы перенесли сильное потрясение и мы с месье де Ре решили, что правда должна выдаваться вам постепенно, дабы вы могли с нею свыкнуться, принять ее. Меня зовут Оливье, граф де Ла Фер. И вы носите также титул графини. Этьеном звали моего любимого, но ныне погибшего, старшего брата, а Берри - это еще одно владение, которое перешло мне по наследству, - пояснил данный факт мой собеседник. - Возможно, что вы вспомните это, - он вытащил из шкатулки обычную железную цепочку с кулоном в виде ангела.       Я взяла украшение в руки, решив его рассмотреть, тот час мне показалось ,что я слышу детский смех, перед глазами встал пухлый, улыбающийся мальчик с темными локонами. - Рауль,- непроизвольно произнесла я. - Да, верно, это подарок, который вы сделали тогда еще чужому для вас ребенку, к которому вы испытывали материнскую любовь и привязанность. Он ваш пасынок.       Я почувствовала, как слезы защипали мои глаза , я попыталась незаметно смахнуть их , но они захлестнули меня - рыдания взяли надо мною вверх. - Ну, что вы, не стоит расстраиваться. Вы нашли родных вам людей, все кончилось, все позади.Со временем вы все вспомните, как только я закончу дела в Париже и мы отбудим в Прованс, и там ваше выздоровление пойдет намного быстрее, я в этом просто уверен.       Он обнял меня, прижав к себе. - У меня еще кто-то есть из родни? - глотая слезы спросила я. - Дядя и кузены. Вы, увы, сирота. Но месье де Бельфор, ваш дядюшка жив и здоров, он безумно обрадовался, когда получил мое письмо о вашем обнаружении и рвался приехать в Париж, на встречу с вами, но увы, дороги сейчас в не лучшем состоянии, да и не безопасны. Я попросил его остаться в Провансе и позаботиться о наших детях и моей сестре, которая осталась в моем замке, со своим младшим сыном.       Он погладил меня по волосам. - Вы сегодня узнали многое и много пережили, поэтому вам стоит перекусить и выпить успокоительное, - граф указал на нетронутую до этого еду и бокал. - Но у меня совсем нет аппетита, - всхлипывая произнесла я вытирая слезы платком. - Дорогая, вам надо лучше питаться, иначе переживания вас окончательно измотают, - сказал он с укором. - Хорошо, - я кивнула. - Но прошу вас расскажите еще немного о моей жизни. О том, что выпало из моей памяти. - Анна, вам нельзя сильно волноваться. Я и так поведал вам достаточно многое и важное. Последнее, что я вам могу сказать - это имена наших сыновей, их зовут Филипп и Реми, - вздохнув граф попытался умерить мой пыл. - Господи, я ведь даже этого не помню, - прошептала я сокрушенно. - Месье де Ре уверяет, что чем дольше вы будете общаться с определенными людьми, тем быстрее вы вспомните моменты из вашего прошлого, которые с ними связаны. Своих сыновей вы хоть и старались видеть довольно часто, но с ними вы все же общались меньше, чем со мной, собственно и воспоминаний о них у вас не много, так что не стоит переживать. Они хорошо себя чувствуют и их опекают двое добрых и сбитых кормилиц - две порядочные женщины из моего городка, которые днем и ночью следят за их здоровьем. А когда вы вернетесь в замок, то сможете одарить наших детей всей той лаской, которой они были лишены сполна.       Я согласна кивнула, всхлипывая и пытаясь усвоить услышанное.       Граф подвел меня к столу и заставил сесть в кресло , а затем пододвинул поднос с едой ко мне поближе. - Ешьте! Иначе я замолкну и более ничего о своем прошлом вы от меня не услышите, - пригрозил он мне.        Я вздохнула и принялась за жареную перепелку. - Могу развлечь вас разговором , например расскажу как продвигается мое небольшое расследование, - улыбнулся он мне. - Да, это довольно интересно, что вы смогли обнаружить вместе с королевским прокурором, - я согласно кивнула и произнесла это раньше, чем поняла, что попала в его ловушку и выдала себя. - Вы скорее всего подслушали наш разговор той ночью, с Рене, это многое объясняет, - вздохнув заметил граф. - Послушайте, все вышло совершенно случайно, и мне право очень совестно, ...- начала я бормотать краснея, потупив взор. - Что ж, ваше любопытство никуда не делось, на данный момент - это радостная новость, - прервал поток моих извинений граф. - Вы не сердитесь? - удивленно спросила я. - Мой ангел, на вас невозможно долго сердится, вы чисты и прекрасны. Все свои проступки вы делаете только по наивности или ради чьего-то блага.       Оливье погладил мою руку. - Но вы говорили, что расскажите мне нечто интересное о том, что узнали по поводу этого ужасного вечера, - напомнила я ему. - Конечно, только возьму с вас слово молчать. Вы всегда отличались тем, что данные мне клятвы держали, надеюсь, что эта привычка у вас сохранилась наравне с любопытством.       Я незамедлительно ответила, что на мое молчание можно положиться. - Молодые люди, которых мы задержали во время тех безобразий, входили в странный орден. Они встречались ночами, в заброшенном доме, на окраине города и проводили некие ритуалы призывая силы Тьмы даровать им власть, и помочь захватить престол, - начал свой рассказ граф. - Колдовство? - с ужасом прошептала я. - Увы, но нет. Мне самому было бы интересно посмотреть, на подобное явление ,о котром я столько слышал. Но в данном случае его и в помине нет. Мы оставили засаду в том доме и люди короля задержали некого Августа Совиньи. Пройдоху, плута и мошенника, одним словом выходца из той же гильдии обмана, что и месье де Ре, который оказался в этом ордене богатых идиотов. Над ним даже не пришлось долго работать, он словно соловей заливался, подробно все рассказывая нам, когда всего лишь увидел орудия пытки. - Оказывается, что он попал в это сборище любителей мистерии после знакомства с юным виконтом де Марля, по средствам его поручительства. Юноша активно общался с данными людьми, которые мечтали с помощью неких сил получить от жизни как можно больше. По его словам, он просто не мог пройти мимо такой публики и стал снабжать их старинными и опасными гримуарами, на языке восточных язычников, уверив их, что это заклинания для призыва сих сакральных сил. - Но откуда же такие опасные книги у него? - удивленно вопросила я, отправляя в рот кусок лепешки. - О, мы заполучили эти сакральные тексты и нашли человека, который смог нам прочесть арабскую вязь - это сборник лекарских рецептов. - Наши молодые мистики благоволили перед рецептурой желудочного и рвотного, Совиньи делал умное лицо и выписывал им тарабарщину из сих книг, уверяя, что прекрасно владеет незнакомым для них языком, скорее всего, поэтому ничего у них и не вышло. Эти книги Совиньи украл из дома одного ученого, наряду с более ценными вещами. Его прельстил добротный кожаный переплет. Правда сбыть он их не смог, в Париже мало людей, которые смогли прочесть содержимое сих томов. - А его друг де Марля знал об этом? - Безусловно он знал,что тексты безобидны и все это прекрасное представление за чужие деньги, ведь Совиньи отдавал половину отобранных у этих простаков средств своему юному, титулованному другу. Для них это был стабильный доход, виконт убеждал в эффективности текстов своих дружков, а Совиньи продолжал играть роль мудреца, который на одной ноге с Темными силами и нес отсебятину глядя, на неизведанные никому письмена, но потом, как он поведал нам, все, в какой-то момент, изменилось. - Виконт привел некого худосочного и бледного юношу, который всегда был в черном плаще и черной бархатной маске. Имя нового прибывшего никто не знал, сам де Марль непосредственно общался с ним с помощью записок, указав, что у молодого человека сильно повреждено горло и посему любая речь доставляет ему нестерпимую боль. Сей юнец имел, якобы, связь с духами. Совиньи же был уверен, что это очередной авантюрист, его собрат по ремеслу, который практикуя странные ритуалы, перед этой глуповатой толпой, делит, потом, барыш с наглым дворянином. Но то, к чему стал подталкивать сей юнец, сыпя разные порошки и передовая через виконта свои гневные речи, повергло Совиньи в ужас. Он видел, что идея бунта стала особо остро порисоваться на этих собраниях. Старый проходимец не захотел принимать в этом участие, он готов был пойти против толщины кошелей этих дворян, но не против короля. - Он решил покинуть эту становящийся для него опасной группу дворян. Правда, он решил отбыть не с пустыми руками. В этот же орден, каждый месяц, его богатые члены делали денежные пожертвования. Обычно они сразу делили их с виконтом. Но в этот раз, тот даже и не притронулся к златым монетам. Он, как и все, были заняты разработкой плана захвата в плен брата короля. Совиньи смог вывести половину денег, а за второй половиной он решил вернуться спустя неделю. Так, как единоличный вывоз такого большого количества золота был труден, да и мог вызвать лишние вопросы, ему пришлось сделать несколько заходов. При втором возвращении за дармовыми монетами он и был схвачен, - закончил свой рассказ граф. - Значит сей виконт стоит во главе этого ужасного заговора? Господи, а ведь мадам маркиза думала о нем, как о партии для Марианны, она еще сетовала, что он не проявил особого интереса к девушке, когда они гостили у его тети! - воскликнула я, шокированная услышанным. - Что ж, видимо само Провидение препятствовала данной встрече. Но я не думаю, что этот молодой человек сам смог бы рискнуть, продумать и предложить этот коварный план. Нет, тут должны стоять некие более деятельные и влиятельные люди, а наш виконт всего лишь ведомый, судя по тому, что я узнал о нем, - возразил на это Оливье. - Вы его схватили? - Увы, но нет, он исчез. Как сквозь землю провалился, - с сожалением в голосе констатировал мой собеседник.       Граф с этими словами налил мне сидр в бокал и бросил туда некий порошок. - Это успокоительное. Тот лекарь, что осматривал вас после проклятого вечера, настоятельно рекомендовал вам потреблять его, и я с ним полностью согласен, подобное потрясение любого человека приведет в состояние крайне нервное.       Я нахмурилась и с опаской взяла питье. - Дорогая, вам не стоит бояться меня,я не для того вас искал столько времени, чтобы сейчас скажем отравить, - усмехнувшись заметил граф, глядя, как я рассматриваю жидкость в бокале.       Его объяснения звучали вполне разумно и убедительно, и я кивнув головой, выпила сидр с порошком, скривившись от его горечи. - И мы теперь надолго останемся в Париже? - поинтересовалась я промокнув губы салфеткой. - Я скорее всего да, вы же, если в столице будет становиться слишком неуютно и опасно отправитесь с Луизой в мой замок, в Провансе, - пояснил Оливье. Увидев беспокойство у меня на лице он добавил: - Конечно, я это бы не хотел. И думаю, что ваше отбытие будет крайней мерой.       Его рука внезапно легла на мою ладонь. Я вздрогнула. - Неужели вы до сих пор не можете ко мне привыкнуть? - прошептал он мне на ухо. - Нет, что вы, просто все, что я узнаю в последние дни так неожиданно и сбивает меня с толку, - улыбнувшись ответила я ему, почувствовав неловкость за такую мою реакцию.       Граф, внезапно, привлек меня к себе. Обняв меня он впился своими губами в мои. Его поцелуй был настойчивый и страстный. Руки Оливье ласкали мои плечи и грудь. Я, к своему удивлению, наслаждалась этими прикосновениями некоторые мгновения, но потом, найдя в себе силы, я отстранилась от него. - Мне кажется, что не время пока для слишком близких отношений, пока я не вспомню нашу совместную жизнь, все то, что было до моего падения, - начала я не смело, потупив взор, объяснять мою позицию. - Мадам, вы сами верите в то что говорите? Я вас долго искал, я долго ждал этого. Я ваш супруг и не вижу смысла отказывать себе в сей близости, к тому же вы сами в этом нуждаетесь, - прервал меня граф. - Нуждаюсь ? - повторила я, с удивлением посмотрев на него. - Вы хотите любви, нашей любви, ведь я не думаю, что в Испании нашёлся бы некий идальго, в том заплесневелом замке, который наполнил бы ваше сердце страстью, - пояснил он мне. - Конечно же нет!- возмущенно воскликнула я. - Я вам верю, так как чувствую, как вы скучали по мне.       Прежде чем я смогла что-то сказать на это, меня внезапно толкнули на кровать, к которой, незаметно для меня, во время нашего разговор Оливье меня подвел. Все происходило слишком быстро, с напором и с особым выражением графский страсти. Он задул свечи, которые стояли на прикроватном столике, прежде чем приступить к основным действам. Все, что далее наполнило мою спальню, так это мои стоны, когда он осыпал меня поцелуями, да треск материи - Оливье просто и беспощадно избавился от слишком длинной ночной рубашки, просто разорвав ее на мне.       Дальше все было похоже на волшебный водоворот экстаза, куда я внезапно провалилась - чувственность настигнувшая меня означала начало проявления страсти графа. Когда, в самом начале, я вздрагивала и была напряжена, он сдерживал себя и прошептал мне на ухо: - Если я вам причиняю боль, то скажите и я остановлюсь.       Но боли не было и в помине, действа Оливье дарили мне наслаждения, чувствуя это он несколько ускорил свой темп ласк и потому, к пику любви, я подошла уже отупевшей от сладостного чувства неги. Сей пик был особо ярким, мне показалось, что мое тело раскололось на куски, как хрустальный бокал от сего внезапного, такого долгожданного действа, и я полетела в пучину ни с чем не сравнимого блаженства, потеряв на минуту сознание.       Когда я пришла в себя, то увидела, что одинокая свеча зажжена на прикроватном столике, Оливье же обнимал меня за плечи, прижимая к себе и гладил меня по волосам. - Вы как всегда довольно бурно реагируете на мое выражение любви, дорогая. Нам повезло что в этом крыле не живут слуги, - сказал он мне улыбнувшись - Простите, я ничего не могла с собой поделать, - краснея начала я было извиняться. - Вам не стоит просить прощение, ваши чувства искреннее и сильны, об этом может только и мечтать любой из супругов, в этом городе, - с этими словами он поцеловал мне руку. - Но на сегодня познаний друг друга, более не будет, мы и так надкусили греховный плод, хотя в этом был некий риск - сильное потрясение для вас, - добавил он, поцеловав меня в шею. - Это были пожалуй самые прекрасные ощущения, которые я испытывала за последние время, - я улыбнулась графу. - К тому же, мне надо привыкать к мысли, что вы мой супруг. - Действительно, что нет ничего лучше супружеского долга, дабы помочь вам в этом. Но вы не испытываете болей или иных неудобств после нашей близости? - Нет , что вы это было неожиданно, но довольно приятно. Кстати вы можете сказать откуда на моем теле некоторые шрамы?       Я показала на шрам, на груди и на левой ноге. - Гуляя зимой, по саду, вы подскользнулись и упали в сугроб, напоролись на забытый слугами нож, который лежал в снегу. Ногу вам зашивали, она была распорота практически до кости и ее долго лечили, -пояснил мне Оливье. - А рана на груди..., - начал было он, но внезапно замолчал. - Послушайте, давайте о этом страшном происшествии я вам расскажу как-нибудь потом. Да и к чему вам это знать, и переживать заново. Главное вы живы и относительно здоровы, мы вместе и скоро вас ждет встреча с нашими детьми и родными, - категорично ответил граф.        Он погладил мою руку. - Теперь мы с вами часто будем делить ложе, если вы , конечно, не против этого,- он улыбнулся мне. - Нет конечно, надеюсь, что наши ночи будут такими же яркими, как эта, - в ответ я смущенно улыбнулась, ощущая, как руки начинают ласкать мою грудь.       Пообещав, что проявление его страсти будет частым и ярким, граф, как и я, погрузился в крепкий сон. Эту ночь мне более не снились кошмары, а сам сон принес успокоение и отдых.        На следующие утро я проснулась и обнаружила, что Оливье нет рядом, он сидел в кресле возле окна, полностью одетый и спокойно читал небольшую книгу. Пожелав мне доброго утра он позвонил в колокольчик, вызывая служанку и также спокойно продолжил чтение, не покидая комнаты и не обращая внимание на мои переодевания. Это не укрылось от пытливых глаз Мод, которая зашла в мою спальню и сейчас ловко одевала меня. - Заштопайте рубаху,- указал он служанке на обрывки белоснежного облака, которое некогда звалось моей ночной рубашкой.       Служанка удивленно посмотрела на останки сего предмета одежды, но молча подобрала ее. Я в это время сильно покраснела и постаралась скрыть румянец повернувшись к зеркалу, сделав вид, что я расправляю кружева на платье. - Что о нас подумают слуги, - покачала головой я, после того, как Мод оставила нас с графом. - Слуги будут только рады, от того, что у их хозяина наладилась семейная жизнь, -Оливье подошел ко мне и взяв меня под руку повел вниз.        Вскоре мы с графом спустились к столу. Я переживала же смешанные чувства - мне от внезапно нахлынувшего счастья кружило голову, изгоняя из души все негативные эмоции и вытаскивая на поверхность бескрайнюю радость, до некого смущения, мне казалось, что все в доме уже знали о том, что произошло между нами этой ночью.       Я боролась со смущением и надеялась, что не начну излишне краснеть за столом. Оливье,однако заметил мои алеющие щеки, он просто поцеловал мою руку и сказал: - Вам не стоит стыдиться или тушеваться, вы не делали ничего предосудительного этой ночью. Вы всего лишь были счастливы, обретя законного супруга, помните об этом и не переживайте, - спокойно произнес он, глядя мне в глаза.       Но за завтраком казалось никто не замечал моей нервозности, которая до конца не исчезла. Маркиза, как всегда, была болтлива, а Марианна отвечала вежливо ей, с едва прикрытой иронией.        Я уже было подумала, что наша вечерняя встреча с графом прошла некем не замеченной, и мои подозрения надуманы, но тут мой взгляд упал на мрачное лицо аббата. Он сидел поджав губы и его серо-голубые глаза вперились в меня, буквально прожигая.        Я быстро отвела от него взгляд, так как некое чувство неприятия с его стороны было практически осязаемым.       Граф заметил его пристальный и злой взгляд. - Вы мрачны сегодня , мой друг. В добром ли вы здравии? - С моим здоровьем все нормально, просто я плохо спал эту ночь, - процедил аббат. - Неужели вас мучили кошмары? Это право удивительно, ведь ваши молитвы, как правило, прекрасно разгоняют химеру бредового сна. Кстати, я должен с вами поделиться прекрасной новостью - я открылся Анне и теперь она знает о нашем браке, а так же свое настоящее имя, - поведал граф. - Дорогая, это же прекрасно, начать вспоминать и оказаться рядом с любимым человеком, - радостно произнесла маркиза. - Скажу честно, нас сей спектакль немного смущал, надеюсь, что вы нас с Марианной поймете, я рада, что Оливье смог вас убедить в ваших брачных узах. - И тем не менее, мой друг, поведайте, отчего у вас взялась бессонница, возможно, что наш испанский лекарь смог бы вам помочь, - спокойно продолжил беседу с другом Оливье. - О, сны здесь право не причем, мне не давали спать думы о том, что искушения могут сделать с невинной и слишком доверчивой душой, - мрачно произнес представитель духовенства. - Я вас понимаю, мой друг, времена сейчас нынче тяжелые, искушений нынче много. Поэтому, я всегда прошу мою супругу молиться перед сном, - кивнул на эти слова граф. - Ах, ваши молитвы, да я их довольно ясно слышал вчера, ночью, похоже вы вчера решили составить компанию вашей жене, в этом богоугодном деле, - с негодованием произнес его собеседник.        Тут только я поняла в чем дело. Да, рядом с моей спальней комнаты пустовали до недавнего времени, спальня Луиза находилась хоть на одном этаже с моей, но не в такой близости, но с приездом аббата его поселили недалеко от моей комнаты и комнаты графа - аббат обитал с нами в одном крыле. - Ваша спальня находится рядом с моей? - осмелев спросила я. - Следующая дверь от вашей, - холодно прозвучал ответ.        Все было просто - аббат слышал наши ночные проявления страсти. - Да, мой дорогой друг, вы правы, мы вместе молились, и я думаю вы должны за нас порадоваться, ибо церковь стоит во главе союза мужчины и женщины, как духовного так и телесного, - спокойно поведал граф. - Я рад, - слишком четко и зло ответил ему его собеседник. - В любом случае, если мы помешали вашему сну, то прошу прощение. Хотя, я думаю, что в душе, вы простили нам сию вольность. - Бог простит, - подытожил аббат и промокнув губы салфеткой отодвинул тарелку от себя. - Оливье, нам надо с вами поговорить после завтрака.        После завтрака граф и аббат удалились, по всей видимости, для данного разговора. - Не пойму и какая муха укусила Рене. Столь несдержанным я его еще не видела, - удивленно произнесла маркиза и проводила их взглядом. - Тем более, что ничего ведь нет предосудительного в том, чтобы прочесть с мужем молитву, на ночь - произнесла Марианна, которая тоже слушала данный разговор. - Ах, дорогая, молитва здесь не при чем! - хмыкнув заметила ее наставница. - Я думаю, что месье аббат просто сегодня в плохом настроении, не более. Возможно, что он злится на меня из-за Фредерико, - высказала я такое предположение. - Мой племянник говорил, что схватили подозрительного типа, который приставал к вам возле ворот, только он мне не объяснил зачем было тащить этого человека, сюда, в дом графа, - ответила мне на это маркиза. - Ну, что вы, Фредерико искусный лекарь и вовсе не подозрительный тип.        Я поведала им с Марианной о встречи, в церкви, с сеньором Борге, опустив, правда, почему пошла туда молиться в одиночестве. - Ах, он прибыл за вами, сюда, из Испании?! Как романтично! Как дерзко! Помню, один мой кавалер составлял мне компанию до самого дома,во время моей поездки в провинцию, до тех пор пока не стали видны очертания замка моего супруга, и у нас, тогда еще было такое страстное расставание, в экипаже! - воскликнула мадам де Атье, которая неправильно истолковала прибытие юноши, однако это ее восхитило, по всей видимости. - Ну, что вы, Фредерико просто лекарь, который ответственно отнеся к моему врачеванию и всячески поддерживал меня в чужой стране, - поспешила возразить я. - Кстати, его так и не представили нам, - заметила Марианна. - Насколько я знаю, он присматривает за месье де Ре. Ведь тому нужен лекарский уход, - быстро ответила я, думая, что месье аббат не будет в восторге от знакомства его дочери с человеком, которого он приказал отправить в погреб. - По мне, так ваш супруг чересчур добр к тому старому проходимцу. Его следовало бы выпроводить из приличного дома, после того, как он заманил вас на тот коварный вечер, - холодно процедила мадам маркиза. - Мне кажется, что вы к нему предвзяты - он не мог знать того, что замышляют эти люди, - не согласно покачала я головой.       Мадам де Атье хотела мне что-то возразить, но тут появилась Клотильда, которая доставила маркизе записку. - Ее принес слуга графине де Собер, - быстро пояснила она.       Маркиза удивленно посмотрела на кусок пергамента, принимая послание. - Обычно графиня мне присылает послания в виде писем, минимум на трех листах, - она быстро взяла записку и развернула ее. - О Боже, у нее что-то случилось , она пишет, что в отчаяние и нуждается во мне! - воскликнула маркиза. Она повернулась к Марианне. - Дорогая, вы составите мне компанию. Мой долг христианки и подруги поддержать эту бедную женщину. Вы займете ее дочерей , насколько я поняла вы с ними прекрасно поладили, пока я буду утешать их впечатлительную мать.       Она обратилась ко мне, кивнув на записку, что сжимала до сих пор в руках: - Я не приглашаю вас с собой, дорогая Анна, по одной причине - посещение графини де Собер это занятие утомительное , вгоняющие в мрачные думы, а вы после того, как стали налаживать отношения с супругом, то на мой взгляд, вы не должны впадать в пучину чужой проблемы. Вам сейчас важно проводить как можно больше времени вместе, подальше от чужих горестей.       Хоть слова маркизы казалось были полны участия, но все же мне было несколько обидно, что она меня исключила из их компании.       Когда мадам де Атье и Марианна покинули меня, я подумала, что как легко мадам маркиза может лукавить - они с Марианной прекрасно разыгрывали спектакль перед мной, по просьбе Оливье, и сейчас, возможно, мое общество просто наскучило мадам де Атье. Мне показалось, что помощь графу была очередным, интересным эпизодом из жизни маркизы в столице, и сейчас, когда все раскрылось, она могла просто потерять интерес к моей ситуации.        Я решила проведать Фредерико, узнать как он устроился и как с ним обходятся. Но выйдя из обеденной залы, пройдя по коридору, я заметила приоткрытую дверь в кабинет Оливье. Там, очевидно, шел оживленный разговор - толстая, приоткрытая дубовая дверь только наполовину приглушала звуки, говорившими были граф и аббат. Я даже не могу сказать почему и зачем, но я на цыпочках подошла к двери. Из кабинета доносился возмущенный голос отца Марианны: - Оливье, что вы себе позволяете? Я откровенно удивлен тому, что вы повели себя так легкомысленно и уступили плотским искушениям, забыв о состоянии здоровья мадам графини. Разве ваш, этот престарелый эскулап, которому вы так безоговорочно доверяете, этот авантюрист, месье де Ре, не говорил вам, что любое сильное потрясение может быть опасно для Анны. - Мой друг, неужели вы считаете, что близость со мной обязательно должно быть потрясением от которого трудно оправиться? - в голосе графа сквозила ирония, примешанная с желчью. - Уверяю вас, что, если бы Анна сказала бы "нет" тогда моим намерениям, то я не смел бы настаивать. Но помилуйте, она нуждается в проявлении моей любви. В Сант-Тринидад она была окружена людьми, которые не испытывали, по большей части, к ней теплых чувств. Мне кажется, что внимание и моя забота ей сейчас особо нужны. - Ваши действия, на мой взгляд, эгоистичны, - недовольно заметил аббат. - Прошу вас, Рене, потерпите, и в будущем, может быть, пятнадцатое число каждого месяца, снова вас будет радовать, - эта фраза графа была мне не понятна, но я продолжила слушать разговор далее, решив, что возможно у месье аббата в этот день произошло некое значимое событие. - Поймите меня, Оливье, я беспокоюсь за вашу жену, - представитель духовенства явно не желал оставлять данную тему. - Я тронут вашим участием, мой друг, но сейчас ей ничего не грозит. Напортив, ее любят и о ней заботятся, а за здоровьем мадам графини будет приглядывать месье де Ре и этот испанский лекарь. - О, это очередная ваша ошибка, Оливье. Привечать сего подозрительного юношу, которого я застал в слишком вольном общении с вашей женой.... - Вы преувеличиваете, Рене. Мистер Борге просто находчивый молодой человек, который здраво рассудил, что на испанской стороне его не ждет ничего хорошего, поэтому он решил отправиться туда, где, по его мнению, спокойнее и больше перспектив. - Это зовется - предательство, - надменно фыркнул аббат. - А мне казалось, что вы ранее называли это дипломатией, - парировал граф. - Фредерико простой лекарь, не воин, он не мог отправиться за своей госпожой в Италию и не попасться в руки дозорных, которые патрулируют дороги, в его стране. Ему легче было рискнуть, и пока не начались военные действия, на прямую, отбыть во Францию. - Все же, я считаю, что шпионаж не стоит сбрасывать со счетов, каким бы милым и очаровательным не был бы сей идальго, - мрачно заметил маркиз, собеседник Оливье. - Ну что же, мой друг, я думаю, что мне стоит положиться на ваш зоркий глаз и прекрасную интуицию, которые выявят подобное, если оное имеет место быть. А толковый лекарь нам сейчас необходим. Он знает месье Жаме, моего домашнего врачевателя, а тот просто кудесник в своем деле, поэтому его ученик, должен быть, довольно не плох в этом деле тоже, - ответил с тенью улыбки граф. - Но все же, Оливье, если вы не беспокоитесь за честь своей жены, то смею напомнить, что здесь находится и моя дочь, и... - Рене, не кидайтесь в крайность, Фредерико просто предлагает свои услуги, он выглядит благоразумным, молодым человеком, который явно не бросится соблазнять юную дворянку, когда он сам находится в чуждой ему стране, без связей, денег и знакомых. Да, и навряд ли, Марианна будет часто находится с ним наедине, - постарался успокоить граф своего друга. - Знаете, Оливье, я думаю, что возможно мне, Марианне и маркизе стоит покинуть ваш прекрасный дом.... - Рене, к чему это ? Конечно, я в курсе того, что у вас в городе есть тоже особняк, но насколько я знаю он находится в таком же состоянии, что и дом месье де Ре, я навряд ли думаю, что вашей дочери и мадам де Атье понравиться жить в затхлых комнатах, по соседству с крысами. Для них не подойдет и тот милый коттедж, на окраине города, где вы любили проводить свои свидания, по молодости лет. Во- первых, он рассчитан на проживание одного господина и пары слуг, во-вторых, помнится, обстановка там была довольно смелой, что не вяжется с проживанием девицы на выданье. Поэтому Марианна никуда не уедет от сюда, не забывайте, что я ее крестный отец, и так же имею право принимать участие в ее судьбе, - прервал аббата его собеседник.       Тягостное молчание на мгновение повисло в кабинете, затем кто-то вздохнул. - Вы правы, Оливье, я слишком эмоционален сегодня. Видимо, беспокойство за здоровье Анны сказалось на мне, - устало согласился друг Оливье. - Я польщен вашим вниманием к нему, Рене. Но прошу вас отвлечься от данной, безусловно, особо важной для нас темы, я хотел бы с вами обсудить, то над чем я работаю, - спокойно ответил на это граф.       В это время раздались шаги и кто-то из говоривших подошел к двери, дабы закрыть ее более плотно. Я застыла на месте, молясь, чтобы никто них не выглянул в коридор. Но дверь просто затворили, повернув ключ в замке.       Стараясь ступать, как можно тише, я пошла по корид, подальше от кабинета. Поведение аббата удивляло - он, с одной стороны, вел себя по отношению ко мне чересчур покровительственно, а с другой уверял, что проявляет заботу. Я не могла понять его мотивов. Зачем было обманывать меня, выставлять своего друга в не лучшем свете, а его отношение к Фредерико также удивляло. Это больше походило на ревность, чем на беспокойство о моей безопасности. Но эта мысль показалась мне абсурдной. Месье д'Эрбле скорее всего обладал просто трудным характером, и был от природы, довольно самоуверенным.       В конце концов, оставив разгадывать мотивы поведения сего человека, я решила посмотреть как устроился Фредерико. Граф рассказал мне, что юноша делит комнату с месье де Ре, дабы находится рядом с болящим, все то время, пока последний не поправится. Подходя к спальне месье де Ре я услышала его разговор с юным лекарем: - Молодой человек , знаете, мне как раз требуются такой помощник как вы. У вас прозорливый ум, вы неплохо образованы и, ежели вы не лишены амбиций, то уверяю вас, что под моим руководством вы сможете построить себе неплохое будущее, а мне просто необходима помощь в моих делах. - Боюсь вас разочаровать, но амбиции, как раз таки, не самая моя сильная сторона. Я прекрасно знаю свое место, - заметил, спокойно его собеседник. - Вы слишком несправедливы к себе. Когда я прибыл в Париж, то у меня не было денег, либо связей дабы делать карьеру. Я бы совсем отчаялся, если бы не встретил на своем пути людей, которые помогли мне советом и многое рассказали о том, как в реальности устроен сей порядок вещей, - с жаром возразил ему месье де Ре. - Мне кажется, что у вас все равно была иная ситуация, в отличии от моей. Ведь вы все же имеете титул, земли, то чем я обделен с рождения. - Ах, мой друг, мое детство и отрочество прошли в настоящей нищете, не смотря на принадлежность к аристократии. Без денег титул просто красиво составленные слова , забавная картинка, под названием герб. Земля, которая принадлежа моей семье, приносила совсем скромный доход, а наш замок больше напоминал руины, так что мы жили в небольшом коттедже, возле него, боясь оказаться однажды похороненными под старыми камнями и прогнившими балками. Мой отец смог мне дать образование, благодаря небольшой библиотеке, которую собрал еще мой дед, в лучшие времена. На момент прибытия в столицу, я был в положении намного худшем, чем даже любой здешний мещанин,- вкратце рассказал о себе месье. - Что ж, я подумаю над вашим предложением, - несколько уклончиво ответил юноша. - Подумайте,молодой человек, подумайте, такая возможность не всегда предоставляется, - начал было расписывать свои уговоры заново , его собеседник, однако, мой приход прервал их разговор. Я увидела, зайдя в комнату де Ре, что сюда была втиснута небольшая, походная кровать, явно для лекаря.       На самом юноше была чистая, с чужого плеча, одежда, бывший ее владелец явно был шире в плечах и плотнее, так как блуза на Фредерико просто висела белой тряпкой.       Сам молодой человек сидел за небольшим столиком и что-то писал на пергаменте, своим убористым почерком. - Фредерико, значит теперь вы здесь обитаете ? - спросила я его, после учтивого приветствия.       Молодой человек теперь стоял предо мною, смущенно вертя в руке гусиное перо. - Мадам графиня, поверьте, что меня эта комната вполне устраивает , к тому же мне дали новую одежду и довольно сытно накормили, ну а компания такого интересного собеседника, как месье де Ре, мне просто в радость, - учтиво ответил он.       Как я отметила теперь он тоже не сомневался в моем статусе, как и в правах графа на меня. - Я рада, что вся эта ситуация удачно разрешилась, но мне право очень совестно, что из-за меня, люди аббата с вами так скверно обошлись, и вам пришлось провести некоторое время в погребе. - Ах, мадам, не стоит волноваться, - перебил меня месье де Ре . - На родине этого молодого человека, его бы не только избили и заперли в погребе, за тайные встречи со знатной, замужней дамой, но просто бы убили на месте. И такое решение, с легким сердцем, мог предварить в жизнь не только ваш супруг, но любой родственник мужского пола.       Я вздрогнула, когда услышала это. - Месье де Ре прав, со мной обошлись вполне приемлемо, к тому же я, отчасти, виноват в этих злоключениях сам. С моей стороны было непозволительно впутывать вас в мои проблемы, - тут же поддержал месье де Ре юноша. - Фредерико, что вы такое говорите ? Вы же были добры ко мне и проявляли участие, как добрый христианин, хотя, когда я попала в Сант-Тринидад у меня не было статуса, средств, даже ценных воспоминаний о себе, - возразила я. - Как же я могла вас оставить, в таком сложном положении? - В любом случае, не смотря на те тумаки, который получил этот юноша, ваш супруг сделал заманчивое предложение ему, рядом с которым, увы, как я понимаю, мои планы кажутся не такими привлекательными, - усмехнулся месье. Фредерико подтвердил эти слова, улыбнувшись мне: - Месье граф пообещал мне место, у себя, в Берри, так же он рассказал, что у его соседа и вашего родственника нет лекаря. А так, как граф де Бельфор в почтенном возрасте, то ему такой человек, как я необходим. - Это ведь чудесно! - радостно воскликнула я, мысленно благодаря Оливье за великодушие. - А что вы пишите? - и я кивнула на его листок. - Это список того, что мне необходимо. Ведь все мои порошки, мази и настойки сгинули в грязи, при подъезде к Парижу. А то, что уцелело нуждается в пополнении. Месье граф заявил, что пока я здесь, временно у него на службе, то должен врачевать всех тех, кто живет под данной крышей. Но без всего этого сделать сие невозможно, - пояснил мне юный лекарь, кивнув на свой список. - Я должен написать то, что мне надо и показать вашему супругу, указав примерно общую стоимость моих потенциальных покупок. Для меня это было бы сложно, но помощь месье де Ре пришлась, как нельзя кстати.        Месье де Ре слабо улыбнулся на это, откинувшись на подушки своего ложа. Мне показалось, что разговор с Фредерико его утомил. - Что ж, я рада, что месье граф проявил великодушие и здравомыслие, и все так прекрасно сложилось. Но не буду вас отвлекать, - я попрощалась с ними и еле скрывая досаду вышла в коридор. Досадно мне было от того, что все были чем-то заняты, а я же вынуждена была пребывать в одиночестве , пока всеми оставленная. Я подошла к большому окну, на первом этаже, возле гостиной, оно выходило в сад и глядя на красивые и ухоженные клумбы, под окном, я задумалась о том, как стремительно все меняется.        Несколько дней назад, я полагала, что мне оказывают милость и проявляют простую, человеческую жалость, беря под опеку и предоставляя кров. Сейчас я понимаю, что имея статус графини, я наделена этим по праву. Сомнения о том, что Оливье мой супруг стали зыбкими, практически еле уловимыми. Бумаги, а тем более, все те предметы, что он мне преподнес, и которые вызвали целый вихрь разных воспоминаний и эмоций, на мой взгляд, нельзя было подделать.        Задумавшись над этим, я не сразу услышала шаги за своей спиной. - Скучаете? Или раздумываете как сбежать? - прошелестел позади меня знакомый голос. - Сбегать? Зачем? Ведь я нашла своего супруга, - пожав плечами, ответила я аббату. - Просто мадам маркиза и Марианна отбыли к графине де Собер, и я на время лишилась компании, поэтому мне и остается, что созерцать природу. - А то дитя, которое и шагу без вас ступить не может? - хмыкнув спросил мой собеседник. - Луиза играет с куклами. Ее они сейчас более заботят, чем мое общество, но отчасти, это можно понять - она ребенок, у которого никогда не было игрушек, с ней обходились довольно жестко, если не сказать жестоко, - постаралась я, как можно более ровным голосом, поддерживать беседу. - Что ж, ей и правда повезло, когда она встретила вас. Однако, почему бы нам не совершить прогулку и не осмотреть город, - было любезно и неожиданно предложено мне.       Я с удивлением посмотрела на него. - С вами? - Мадам, я возможно довольно резко высказывался по поводу вас и того молодого человека, мне хочется загладить вину , я думаю, что посещение самых модных лавок несколько изгладит данную ситуацию. - Это излишне, мой гардероб буквально ломится от новых нарядов, а я ведь столько обычно не ношу и право, это просто расточительно... - неуверенно начала я. - Мадам, это может в Сант-Тринидад ношение одного платья годами считается уместным, но в столице и в статусе жены графа, вы должны быть одеты прилично. Поэтому, я не приемлю отказа и прикажу, сейчас же, приготовить экипаж, а вы прикажите служанке более элегантно вас причесать. Ваша прическа мила, но довольно старомодна, - заметил он.       Я хотела было ему отказать , тем более, что его замечание по поводу моего внешнего вида было довольно дерзким, и как мне казалось, неуместным, но подумав, что более мне нечем заняться, а беседа с ним возможно может дать ответы на некоторые мои вопросы, я согласна кивнула и быстро поднялась наверх, ища Клотильду.        Вскоре, облаченная в темно зеленое атласное платье, с красивой прической, более модной и сложной, с нитями розового жемчуга в волосах, я спустилась вниз. В холле же я застала оживленно беседующих аббата и графа, а так же увидела рядом стоящего Фредерико, что мял в руках свой вычищенный берет. - Предполагалось, что это будет выезд с мадам графиней, по самым модным столичным лавкам, а не по злачным кварталам города, - произнес недовольно представитель духовенства. - И тем не менее, месье Борге поедет с вами. Если вас волнует безопасность поездки, то смею предложить свою охрану, к тому же Анна, во время поездки, по лекарским лавкам, может оставаться в экипаже, где конечно же ей ничего не будет грозить, - спокойно возразил Оливье своему собеседнику. - Почему бы, этому юноше не совершать свои покупки в гордом одиночестве? - нахмурившись вопросил аббат. - Фредерико плохо знает город, а если быть более точным, то совсем его не знает, к тому же у него с собой будет довольно крупная сумма денег - путешествовать в одиночестве с таким грузом просто опасно, - постарался объяснить граф. - Так снабдите его своей хваленной охраной, они помогут молодому человеку носить кошель с золотом, - фыркнул на это месье д'Эрбле. - Дорогая, я думаю, что вы не против компании месье Борге, который присоединиться к вашей поездке ,- оставив слова аббата без ответа, Оливье обратился ко мне, когда я вошла в холл.        Я быстро его заверила, что общество Фредерико мне приятно, в это время аббат стоял с хмурым лицом,поджав губы, было видно, что новые обстоятельства его раздражают, если не сказать злят.        Не смотря на возмущение друга Оливье, вскоре мы уже сидели в экипаже, правда без герба, аббат заявил, что не собирается рассказывать всему Парижу, что маркиз д'Эрбле вояжирует по сомнительным, злачным местам. Но мне было более важно присутствие Фредерико , поездка с ним наполнилась положительными эмоциями и нервозность, от обитания в одном экипаже, с аббатом значительно уменьшилась. - Я думаю, что нам следует, в начале проехаться по тем лавкам, где месье Борге должен купить все необходимое, - предложила я,на мои слова лекарь и маркиз ответили согласием. - Да, приобрести придется многое, - пояснил Фредерико доставая довольно длинный список, сложенный в четыре раза, из прорези своего рукава. - В доме месье графа только несколько баночек с мазями против порезов, удивительно как вы держались на эдакой малости, - посетовал он. - Здесь принято вызывать лекарей, а не таскать за собой домашних врачевателей, - фыркнул маркиз. - И совершенно напрасно, ваша светлость, это ведь довольно затратно,да и пришлый лекарь может не знать все особенности здоровья болящего, - спокойно возразил аббату юный Борге. - Что же вы будете покупать? - полюбопытствовала я. - О, много всего - рвотное, желудочное , ведь еда в Париже не отличается свежестью, ингредиенты для настойки против жара, для мазей против порезов, для снотворного- в общем список внушительный. Я заметила, что в руках у него было несколько листков, которые были очевидно его списками, но вскоре я обратила внимание, что один из них, был написан совершенно другим почерком. Увидев мой пристальный взгляд к написанному, Фредерико пояснил: - Месье граф попросил меня посмотреть в лавках также и эти книги, по расспрашивать о них.       Это показалось мне странным - как мог Оливье быть связанным с лекарскими лавками, зачем ему книги от туда?       Однако, вскоре, наш экипаж катил в места скопления лавок, где отоваривались все врачеватели Парижа, располагалось сие место за Латинским кварталом, сам квартал мы благоразумно объехали, по словам аббата место то было далеко небезопасное, даже в дневное время, а для дамы и вовсе недопустимое, ибо проживавшие там студенты Сорбонны, не смотря на принадлежность к такому уважаемому месту, вели себя зачастую бестактно, дерзко и их проделки доставляли горожанам постоянную головную боль.       Место, куда мы направились, было вовсе не таким мрачным и зловещим, как о нем отзывался ранее месье д'Эрбле. Это была довольно узкая и небольшая улочка, так что наш экипаж остановился в самом ее начале - дальше было трудно проехать. К моему удивлению, здесь было несколько чище чем на главных улицах города. Возле одной из лавок старик подметал ступени длинной метлой. Сами лавки походили больше на низкие и старые хижины, многие с закрытыми, толстыми ставнями, практически у земли. Окна , во многих лавках, были темны, в начале я подумала, что от копоти, но вскоре, за одним из них появилась небольшая щель, и так я поняла что, они были задернуты темной тканью. - Отсядьте от окна, - резко произнес аббат, когда я захотела получше рассмотреть улочку. Я хотела было ему возразить, что здесь, в месте, где народу практически не было, данная предосторожность излишне, но спорить с ним не хотелось, очевидно, что этот человек всегда был готов к моим возмущениям и умел обороняться с помощью фактов и логических предпосылок. - С вами же, молодой человек, пойдут Серж и Симон ,- повернулся аббат к Фредерико. После чего кликнул людей из охраны, которые сопровождали нас - это были двое высоких и мускулистых мужчин, они, спешившись, почтительно поклонились представителю духовенства и выслушав его приказ встали возле двери экипажа. - Послушайте, это..это просто возмутительно! - не удержалась я. - Фредерико не заключенный, к чему сей конвой?! - Мадам, это необходимая мера предосторожности. У месье Борге при себе полный кошель золотых монет, коим его снабдил ваш супруг, а так как я уважаю своего друга и ценю его заботу о проживающих в его особняке домочадцах, то не желаю, чтобы такая большая сумма оказалась в руках каких-нибудь проходимцев, кои слоняются по улицам этого города. Пусть тишина этого места вас не вводит в заблуждение, - просто ответил аббат.       Фредерико, видимо решив с ним не спорить, кивнул и подхватив большую корзину, что стояла возле его ног, до этого, быстро направился к одной из лавок, над которой висела полностью выцветшая вывеска.        После ухода юноши, мы с аббатом, некоторое время, сидели молча в экипаже. Я не горела желанием начинать с ним беседу, стараясь занять себя рассматриванием обивки нашей кареты, но месье д'Эрбле видимо не желал пребывать в молчании. Мне же осталось только надеться, чтобы его речи не свернули снова в сторону отношений - моих и Оливье, доставляя мне определенную неловкость , в их обсуждении. - Надеюсь, что вы не сердитесь на меня из-за того, что ваш друг получил сопровождение. Поверьте, жизнь в столице опасна. Она притягивает большое количество людей и не все они добрые христиане, - начал он, вполне доброжелательно, свою речь. - Разве может здесь что-то случится? Это ведь не рыночная площадь, - с сомнением в голосе заметила я. - Видите ли, мы находимся возле Латинского квартала, а точнее на его задворках, - начал было объяснять мне причинно следственные связи аббат, как вдруг его неожиданно прервали, точнее - наше внимание привлек громкий крик, наполненный самими грязными ругательствами, звон бьющегося стекла, молодые голоса, которые выкрикивали нечто настолько непристойное, что мои щеки непроизвольно порозовели, а затем, мимо нашего экипажа пронеслись двое молодых людей, в темных одеждах. Они быстро скрылись за аркой, ведущей в лабиринт из маленьких и узких улочек, за ними, сильно отставая, бежал полный человек, в возрасте, в потертой коричневой куртке и таких же панталонах, что плотно сидели на его тучной фигуре, даже черные чулки казалось готовы были лопнуть, от натуги, на его объемных ногах.       Он громко стучал своими деревянными сабо по булыжникам, потрясал кулаком,выкрикивал проклятья, но видя, что негодяев и след простыл, он остановился, дабы отдышаться. Его лицо было мокрым от пота и багровым от злости, поэтому мужчина вытащив платок из рукава куртки, просто обтер полностью им лицо и свою короткую шею. - Вот об этом я и хотел поведать, - указал мне аббат на жертву, очевидно, нападения, которая раздосадованно смотрела в след юнцам. - Что случилось, милейший? К чему вы оскверняете свои уста такими богохульными словами? - просто спросил аббат, выглянув из окна экипажа. Заметив на месье д'Эрбле сутану и шапочку аббата незнакомец поклонился в пояс. - Ах, ваша светлость, эти паршивцы разбили окно в моей лавке, а перед этим схватили с полки довольно дорогой заказ, для одной богатой дамы. Меня ждала изрядная сумма за это зелье, а теперь..это же катастрофа! У меня нет в запасе новых ингредиентов, чтобы все приготовить заново. Да и за что закупать их, а та же амбра, мало того, что довольно дорога, так и ее не везде можно найти. - И часто такое у вас происходит? - по любопытствовал аббат. - Хм, ну грабили-то нас всегда, уж город это такой, но такой вот охоты, за нашими готовыми заказами, что-то не припомню, в основном воровали деньги, иногда весы для меры, но чтоб зелья?! Хотя, вот к моему соседу, пару дней назад, вломились в лавку, но ничего не взяли, просто все переворошили, видимо молодежь из того треклятого квартала развлекалась. - А как зовут эту вашу клиентку? - полюбопытствовал в конце разговора, с жертвой воров, аббат. - Что ж не вижу причины, чтобы скрывать ее имя, она все равно не прислала во время за своим заказом. Хотя, после того ужаса, которой случился на том балу, я бы тоже несколько дней приходил в себя, не о чем не помня. Это мадам де Голве. Ей была нужна особая настойка на основе амбры - Эликсир Любви. Вещь это дорогая, но довольно безотказная, - уже более бойкой добавил мужчина. - Наверное не каждый лекарь может такое создавать, - с понимаем заметил месье д'Эрбле. - Еще бы, тут нужно знать пропорции, иметь свежие ингредиенты, если ошибиться, при создании этого чуда, то принявший его человек запросто отравиться. А у меня опыт в приготовлении таких вот редких заказов. Ежели вдруг вам, ваша святейшество, понадобиться нечто необычное, скажем может что-то от бессонницы , то милости прошу в лавку Пьера Дюрана, вторая слева. Поклонился собеседник аббата, видимо сам месье Дюран, после того как месье д'Эрбле кивнул ему и задернул шторы, показав, что общение завершено, он поковылял к своей пострадавшей лавке. - Не понимаю, при чем тут бессонница? Вы же на нее не жаловались? - удивленно заметила я. - Так в Париже, порой, называют возбуждающие зелья, - спокойно прокомментировал аббат. - О! Но это так дерзко, со стороны этого человека, предлагать вам, духовному лицу, подобные услуги, - меня удивило, что поняв о чем идет речь, ранее, месье д'Эрбле довольно спокойно это выслушал, и не приказал слугам хорошенько намять наглому лавочнику бока. - Знаете, в этом городе, даже духовные лица не всегда бывают честны с Небесами, поэтому человек в сутане, который приобретает подобное зелье не вызовет здесь удивления. Именно, по этой причине, я предпочел заняться делами в аббатстве, которое расположено на моих земльях, подальше от этого места порока и скверны, - ответил он, а затем замолчал, задумавшись над чем-то, было видно, что услышанный рассказ лекаря его озадачил. - Это странно, очень странно, - пробормотал он. - Что именно? - я не могла унять мое любопытство. - То, что пропал заказ Беатрис и она сама исчезла, - ответил он. - Я знаю, что ваш супруг выдал вам то, что касалось расследования о исчезновении этой женщины. На мой взгляд, он поступил довольно легкомысленно, сваливая на вас россказни о чужих проблемах и... - Но мне правда было интересно, узнать, как можно больше о том, что случилось на том вечере, кроме того - будьте спокойны, рассказы о том, что случилось с той дамой в золотом, ни в коей мере не влияют на мое душевное состояние, к тому же Оливье подчеркнул, что может доверять мне, так как я не обладаю пристрастием к сплетням. Аббат кивнул на это. - Он со мной тоже говорил о ее исчезновении. Ведь я ее знал, - увидев удивление на моем лице, он поспешно пояснил. - Я часто встречал ее на званых вечерах и у моих общих знакомых, в Тьюльри, на прогулке, она была очень общительна, мила, в целом, даже просто разговор с ней доставлял особое удовольствие. - Вы думаете она жива? - спросила напрямую я. - Трудно сказать. Прятаться от кого-то , когда о тебе говорит весь Париж, это не в ее характере. Она всегда искала внимания, особенно богатых мужчин, разговоры о ней, как о участницы того вечера, привлекли бы к ее особе внимания многих потенциальных покровителей, учитывая, то, что герцог мертв и уже не сможет ее обеспечивать, это было бы ей на руку. Такие дамы всегда нуждаются в денежной подпитке. Ее должно было либо что-то напугать настолько, что она где-то спряталась и ждет пока о ней все забудут, либо увы, но она мертва. - А ее могли похитить? - я вспомнила как в Сант-Тринидад часто рассказывали о том, как коварные идальго похищали девиц из знатных семей, требовали потом за них денег, да брак с несчастными.       Я поделилась этими воспоминаниями с аббатом и тот кивнул: - С данной практикой человеческой низости я знаком, но Беатрис не подходит под выше сказанное вами. Она не невинная дева, а дама которая умело торгует своими прелестями, к тому же, никто не связывался с ее дочерью либо с ее сестрой насчет выкупа, мадемуазель де Голве и мадам Фурнье - единственные ее родственники. - У нее есть дочь? - недоверчиво переспросила я. - Да, довольно набожная девица, которая совершенно непохожа на свою мать. Ей семнадцать лет. Вчера Оливье с ней долго беседовал, стараясь понять куда Золотая Беатрис могла подеваться, - с грустной улыбкой на устах ответил он.       Я нахмурилась. - Но тогда выходит , что Беатрис не молода, - заметила я. - Она не юное создание, но выглядит вполне красиво и признаков увядания я у нее особо не замечал. Правда, близко я ее видел года два назад, на званом ужине у графа де Эспера, но четко помню, что тогда она затмила многих, более юных дам, которые присутствовали на том вечере. Она от природы обворожительна, - заметил аббат. В это время к карете подошел Фредерико, его сопровождающие открыли ему дверь экипажа и помогли втащить набитую, всяким добром большую корзину, и еще пару объемных свертков, это прервало наш с месье д'Эрбле разговор. - Это довольно ценные вещи, - пояснил Фредерико, когда аббат, смотря на его покупки, скривился от не довольствия, наблюдая как юноша пристраивает корзину у себя в ногах. - О, тут достаточно много еще места, - быстро добавила я. - Но хватит ли его для ваших покупок? - заметил аббат. - Я скромна в запросах, - парировала я. - Я это вижу, что ж посмотрим на месте, как все разместиться, если что то, месье Фредерико, может спокойно дойти с корзиной и своими ценными баулами, в сопровождении слуг, пешком до особняка моего друга, - улыбнулся зло месье д'Эрбле. Юный лекарь сделал вид, что не расслышал его слов и продолжил изучать свои покупки.       Вскоре аббат приказал кучеру повернуть в сторону улицы Вожирар, от которой было рукой подать к месту, где располагались самые модные лавки города. Я же мысленно приготовилась к приятной процедуре выбора чего-то иноземного, дорого и красивого. На этот раз я решила не стеснять себя, в выборе вещей для своего гардероба. Мысли о том, что мои запросы могут изрядно опустошить кошель с деньгами нагловатого аббата, улучшило мне настроение. В предвкушении, я откинулась на подушки сиденья, не подозревая, что моим мечтам не суждено было сбыться.