I’m absolutely not good
POV Антонио
Хватаю первую попавшуюся дорожную сумку. Паспорт, ключи, прочие документы летят на самое дно. Сверху падают все деньги, найденные в доме — не очень много, на пару дней хвалит. Чистая одежда, средства гигиены, всякий мелкий хлам — все это небрежно и в спешке бросаю в сумку. Главное не забыть письма. Складываю их в отдельную папку и бережно кладу на самый верх. Судорожно застёгиваю молнию и выбегаю из комнаты, но в последний момент возвращаюсь и хватаю маленькую записную книжечку в красивом серебристом переплете с незамысловатым узором. Иду уверенным шагом к выходу, хотя внутри все готово закричать и затянуться в водоворот истерики. На несколько секунд задерживаюсь взглядом на кухне, где всё так же без движения лежит мать. Когда будут похороны, я буду уже очень далеко, если успею конечно же. Я же успею? Да… а о ней позаботится соседка. Тем более, что она знала, что наша семья связана с мафией, и на меня не подумает. А даже если и подумает, что я убил собственную мать, то пусть решает, как хочет. Она меня здесь больше не найдёт.***
Антонио отрывает один лист из записной книжечки и пишет пару слов соседке, чтобы та зашла к ним как можно скорее. Он очень надеется, что ее сердце выдержит эту ужасную картину, но времени обдумать это совсем нет, поэтому мужчина просто подталкивает записку под чужую дверь и, не оборачиваясь, идёт к калитке. Антонио идёт по центральной улице города. Уже очень темно, редкие фонари освещают мокрую от недавно прошедшего дождя дорогу. Нечастый прохожий бросает взгляд на человека, куда-то идущего ночью с дорожной сумкой. Антонио кажется, что каждый из них знает чего-то, что никак не может увидеть он сам. Мужчина во всем видит угрозу, предупреждение, опасность. И останавливается в растерянности у фонаря на перекрёстке. На секунду он поднимает свой взгляд на чарующее ночное небо, полное хаотично разбросанных звезд. Взгляд переходит на фонарь, и на самом верху Антонио мерещится веревка, так и манящая к себе. Тряхнув головой, мужчина выбирает направление и идёт к таксофону. Бледные пальцы набирают знакомый номер, гудок; проходит много времени, прежде чем на другом конце трубки слышится шуршание и тихий шепот. Антонио почти кричит в трубку: — Эрнесто! Эрнесто, это ты? — А-антонио? — голос замолкает, — что? Что случилось? — Эрнесто, его лучший друг, вроде выражает беспокойство, но голос кажется каким-то безучастным и отстранённым. — Можно я приеду и все расскажу? — Но почему не сейчас? — настаивает Эрнесто, — почему боишь… — говоривший замолкает на полуслове, когда на заднем плане что-то падает и слышатся сдавленные ругательства. Антонио бросает трубку и уходит в темноту узких улочек. Эрнесто ему не поможет — он теперь с мафией заодно. Ведь кто ещё может быть ночью дома у человека, живущего со старой матерью. Это и объясняет, почему голос друга был таким ледяным, а сам он боялся сказать лишнего. Антонио сворачивает в очередной переулок и устало падает на скамейку. Ему некуда бежать: машины у него нет, из города ему не выбраться — мафия не позволит. Его обязательно найдут, найдут и убьют, но ведь должен же быть выход! Этот своеобразный девиз всегда был верным спутником Антонио с самого детства, когда отец научил его не сдаваться и всегда идти вперёд. Но сейчас, видимо, девиз даёт сбой и все катится вниз, как шар по горке, с каждым оборотом набирая скорость. Ему совсем некуда идти. Кажется, будто он один во вселенной — было бы неплохо если бы все забыли про его существование. Но нет же, некоторые люди очень любят ворошить прошлое, и теперь Антонио совсем не забытый всеми человек, а главная разыскиваемая жертва. Все произошло за несколько часов: вот недавно он идёт домой с работы, как всегда, а вот он уже бежит из дома в неизвестном направлении. Когда Антонио понял, что за ним начнётся охота? Почти сразу. Почему? Трудно сказать, ведь ровным счетом в тот момент, когда он бежал, не было никакой явной погони. Но Антонио ясно понимал, что это не в традиции мафии — не заканчивать дела. Совсем наоборот, мафия доберётся до тебя, где бы ты ни был, но сначала она доберётся до твоих родных, близких и друзей. Кажется, что никто ничего не сможет разузнать или выведать, но нет — у мафии глаза повсюду, даже там, где ты совсем не ожидаешь. А далее, так совсем противоречие. Ты можешь находиться под крылом клана, под самой надежной защитой, но время такого пребывания там лишь вопрос доверия, а оно, как известно, очень хрупкое — будто постоянно ходишь по лезвию ножа. Антонио знал, что его семья не поладила с мафией, порвалась это тонкая нить доверия. Но вот причину всех его бедствий знало всего несколько людей, круг которых все уменьшается и уменьшается. Мужчина уверен, об этой темной истории, уходящей годами в давнее прошлое, знают совсем ограниченное число людей. Двое из них, его родители, безвозвратно мертвы. Поэтому очень важно отыскать консильери, так называемого советника семьи, которому они доверяли многие свои тайны, и который, по сути, не является полноценным членом клана. Что ж, Антонио ничего не знал об этом человеке: мужчина это или же женщина, мертв или жив этот человек, в городе ли он, знает ли он Антонио, захочет ли с ним разговаривать. Столько вопросов и ни одного ответа. Шуршат желтоватые страницы записной книжки. Пункт один: найти консильери. Пункт два: К сожалению, второго пункта не было. Дела обстояли очень плохо: Антонио даже не знал, куда податься в ближайшие десять минут. Гул машин на соседней улице уже давно стих, поэтому Антонио медленно засыпал на скамейке, уносимый в мир грёз. Но тут на задворках сознания всплыла очень заманчивая мысль. Был у него один знакомый в городе — синьор Ренато Альфьери — ужасно ворчливый тип, владелец местной пекарни. Зато дочь у него, Кармела, была красоткой. Кроме этого Антонио ничего не знал про девушку, так как она практически всегда была под строгим наблюдением отца и большую часть времени проводила в пекарне, и то в закрытом от посетителей помещении. Мужчине доводилось видеть ее только один раз, когда Ренато заболел и дочери пришлось заменять отца за прилавком. Многие местные считали, что такая красота зря пропадает, но боялись лишний раз вступать в спор со вспыльчивым стариком. Именно к этой скрытной семейке Антонио направился ночевать. Он был почти уверен, что скупой старик даст отдохнуть в какой-нибудь старой грязной каморке за приличную плату и ещё какую-либо полезную работу в магазине. Что ж, других вариантов все равно не было…***
Колокольчик магазина, оповещающий о приходе посетителей, противно брякнул, но через несколько секунд успокоился. — Чего тебе? — не слишком дружелюбное приветствие, но вполне заслуженное в такой поздний час. Ренато, к счастью, ещё не ушёл из магазинчика и затеял уборку. Вкратце объяснив сложившуюся ситуацию (мол, так и так, некуда идти, домой не хочу), мне всё-таки удалось уговорить старика согласиться на мое предложение, и за соответствующую плату он выделил мне маленькую комнатку со старой продавленной тахтой, небольшой тумбой и надтреснутым светильником строго до шести утра. Впрочем, мне хватит, я и так не собирался здесь задерживаться дольше необходимого. Скупо поблагодарив его, я остался в закрытой темной комнате. Спать мгновенно перехотелось — вспомнились все ужасы прошедшего дня и мои довольно пугающие планы на будущее. Невольно вспомнилась Фанни, моя прелестная Фанни, нежная роза среди колючих кустарников. Сразу захотелось в ее объятия, такие тёплые; уткнуться бы в ее пахнущие лавандой волосы и забыть обо всех проблемах. Будь я свободным человеком, за которым никто не следит - уже давно бы был в ее объятьях. Я знаю, она бы меня не выгнала, не настаивала бы рассказать о всех своих проблемах и горестях, она бы просто успокоила и нежно обняла. Но я не могу пойти к ней, ни за что не хочу подставлять ее опасности в такое трудное для меня время, третьей смерти близкого мне человека я не переживу. Мои грёзы прервал тихий стук в дверь, почти легкое поглаживание. — Войдите, — на пороге стояла девушка, в темноте был виден только ее силуэт, но я сразу понял, что это Кармела. Что ей здесь понадобилось? — Мой отец, — начала она несмело, — он просил спросить, все ли у вас в порядке. Хотя… что я такое говорю, это я хочу узнать. Вы даже, наверное, меня не помните, а я вас знаю: вы наш частый покупатель, — небольшая пауза, — тот самый. Может, вы хотите есть? Отец запретил вас кормить, но я же понимаю, что вы голодный. Ну так что? — Да, было бы неплохо, — отвечаю я и сразу же поражаюсь смелости и доброте этой девушки, пусть даже проявляется она в таких маленьких поступках. Кармела уходит, закрыв дверь, и я долго смотрю в пустоту. Никогда не думал, что скажу такое, но сейчас с радостью променял бы свою жизнь на жизнь Кармелы; она хотя бы знает, чего ожидать от завтрашнего дня. Тишину нарушает приглушённый стук тарелки о стол и тихое «приятно аппетита», хоть что-то в моей жизни приятное. В той же темноте ем почти холодный суп. Не вижу, из чего он, но на вкус вполне сносный, а так как я не ел с утра, то сейчас для меня это верх кулинарии. Не решившись выйти из комнаты и отнести тарелку хозяину, сваливаюсь на тахту прямо в одежде и забываюсь тревожный сном, надеясь, что пробуждение будет терпимым — даже не знаю, чего ожидать от Ренато.***
Просыпаюсь от назойливого стука дождя о подоконник. На часах семь тридцать: всё-таки дал мне старик поспать. Все тело ломит, будто бы я провёл ночь на камнях. Впопыхах собираюсь и выхожу из комнаты. В подсобке вижу Ренато с дочерью. — Доброе утро, — мое тихое появление всех напугало, — ох, простите. Так какова будет моя плата? Ренато оценивающие смотрит на меня, после чего выдаёт: — Будешь помогать дочери, делай все, что она скажет, ясно? — предупреждающий взгляд на Кармелу, — и не позволяй ему работать спустя рукава! — уже дочери. Кармела вжимается головой в плечи, хотя скорее всего она не против слиться со стеной. Я хмыкаю: странные они какие-то. Отец тихо даёт какие поручения дочери, порой слышится «как в тот раз», «…опять», «привело к…», и видно, что Кармела изо всех сил старается не заплакать. Мне даже становится ее жалко, всё-таки она не заслужила такого отношения к себе, но ее отец так совсем не считает. Что ж, не мое это дело. За своими размышлениями я пропустил приход Кармелы, которая легонько тянет меня за локоть к какой-то двери. Это оказалась ещё одна кладовка, причём запертая на большой замок — просто так не сломаешь. Провозившись два часа с девушкой, мы наконец-то выполнили всю работу, и я был свободен. Я уже почти уходил из пекарни, как услышал: — А вы еще придёте? — Куда? — Ну, сюда, — отвечает Кармела, улыбнувшись, — в гости. — Все возможно, — я решил не расстраивать девушку и соврал. Возвращаться я сюда точно не собирался, учитывая то, что я пытаюсь убежать из города. Кармела ещё раз улыбнулась мне и, извинившись, быстро убежала на грозный зов отца. Дождь уже закончился, но повсюду были лужи, а там, где не было асфальта, дороги совсем размылись. Теперь я ясно понимал, куда мне нужно идти. Конечно же к Эрнесто! Несмотря на то, что там опасно, это единственное место в городе, где я смогу хоть что-то сейчас разведать, если мне всё-таки удасться пробраться в его дом. Вариантов было не много: либо я найду какую-то ценную информацию, либо умру, а днём раньше, днём позже — сейчас не имеет значения. Улицы сменяются проспектами и узкими переулочками, волнение накатывает новой волной, но я точно знаю, у меня все получится, должно получиться… Захожу в знакомый двор, попутно отмечая две слишком дорогие машины с открытым верхом. Обхожу дом, надеясь зайти с внутреннего входа. Крутая дорожка, лестница, поворот, медный ключ под половицей, знакомый скрип двери, опять поворот, взгляд друга, которого я так не хотел застать дома и на выдохе: — Эрнесто…