***
Хлоя не ушла, она наблюдала всю эту картину с балкона второго этажа; с балкона напротив смотрел Габриэль Агрест. Он выглядел усталым и понурым. «Должно быть, устроить тут бал было не самой лучшей идеей», — решила Хлоя. Она всё поняла: и по испепеляющему взгляду Адриана, который чуть ли не пожирал вошедшую с ним под руку Дюпен-Чен, и по тому, с какой лёгкостью та на него отвечала. Казалось, что в её глазах цвета ночного неба загорелись утренние звёзды. Хлое стало очевидно, что Дюпен-Чен вступила в силу своей памяти, открыв двери прошлого. Почему же всё всегда доставалось не ей? Почему эта Дюпен-Чен не успела сбежать с бала? Так было бы лучше для всех. Хлоя в своей трансформации была не менее могущественной, но почему-то она всегда оказывалась не у дел. После того, как каждый принимал груз своей памяти, Хлоя обычно теряла свою значимость. Зачем собаке пятая нога? А Хлоя была именно пятой, нечётной, непарной… Она видела, как Адриан кружится с Маринетт, а Алья — с Нино. Она даже если бы постаралась, то не смогла бы с точностью сказать, сколько уже раз видела эту картину. Сколько раз пыталась исправить ситуацию. Не вышло ни разу.10. Глава Вечеринка у Хло
20 апреля 2019 г. в 12:00
Адриан действительно уехал, в колледже он не появлялся. Вопреки наихудшим ожиданиям, учебный день прошёл обычно и не доставил ей проблем. Ещё Маринетт было не по себе оттого, что она совсем забыла про своего друга. Совесть уже несколько дней разводила червячков, что потом усердно пожирали девушку. Она набрала знакомый номер телефона и договорилась о встрече. Раньше им не требовалось этого, они так тесно общались, что могли приходить друг к другу в дом без предупреждения. Но сейчас она отдалилась, Маринетт плохо понимала себя. Возможно, всё дело в том, что у неё появились другие интересы или, если быть точнее, другой интерес. Маринетт не могла объяснить, как это связано, ведь Натаниэль всё ещё оставался её другом? Вот только даже набрать телефонный номер было не так просто.
Но когда они сидели и привычно обсуждали жизнь в колледже, никакой неловкости не было. Про Адриана ни один из них правда не обмолвился ни словом, хотя друзья раньше не имели не обсуждаемых тем. В основном остаток недели прошёл спокойно. Хлоя поумерила свой пыл и всецело погрузилась в подготовку осеннего бала, что проводился для всех учеников колледжа Франсуа Дюпон. Подойдя к вопросу со вселенским размахом, она задействовала всех и вся. Сотворила невозможное даже по её меркам. После долгих переговоров Габриэль согласился, что мероприятие пройдёт в залах первого этажа особняка Агрестов. Всё остальное Хлоя проделала сама: нашла организаторов, которые взялись упаковать и временно перевезти всю мебель с нижнего этажа, чтобы кто-нибудь из учеников ненароком не поломал антиквариат.Оркестр! Буржуа решила, что если мероприятие называется «бал», то весело будет его таковым и сделать. Хотя все знали, что закончится программа дискотекой. Фуршет, освещение и ещё полсотни важных мелочей. О том, как непросто справляться с организаторскими хлопотами, было известно из первых рук: Буржуа щедро делилась новостями, увеличивая ажиотаж вокруг события. Она выглядела в глазах одноклассников ещё более значимой, когда без конца делала звонки, уточняя, всё ли идёт по её плану. Не обсуждал вечеринку только ленивый, да ещё Маринетт, которая не собиралась туда идти. Но когда она обмолвилась, что эта новенькая рыжая пригласила Нино, Натаниэль вдруг сказал:
— Может быть, тоже пойдём?
— На бал? Нам-то зачем это?! — вопрос Натаниэля застал Маринетт врасплох.
— Просто так! Весело же будет!
—Нет, не думаю! Мне кажется, это плохая идея. Да и что там делать? Танцевать какой-нибудь старомодный вальс? Или смотреть, как Хлоя Буржуа будет помыкать окружающими?
— Ну ладно тебе! У тебя есть идеи получше на этот вечер?
После концерта Джаггеда Стоуна у них ничего интересного не происходило, даже поход в музей закончился обмороком Маринетт. Немного подумав, она согласилась.
Когда Маринетт с Натаниэлем вошли, музыканты торжественно наигрывали что-то смутно знакомое, какие-то классические этюды. В зале было так многолюдно, что девушка растерялась: не получалось из массы собравшихся выделить знакомые лица. Возможно, сбивали с толку непривычные для учеников наряды, причёски, да и вся атмосфера в целом. И первым человеком, кого смогла распознать Маринетт, была Буржуа. Почему именно её? Неужели та действительно настолько неподражаема, что выделяется на фоне толпы?
Хлоя курсировала между гостями, принимая комплименты и благодарности от собравшихся. Но сквозь, казалось бы, счастливую улыбку пробивалось беспокойство. Скорее всего, она хотела, чтобы рядом был её спутник. Буржуа несколько раз оглянулась, но не задерживалась ни на ком взглядом, пока не увидела, как Адриан закончил разговаривать с ребятами из команды по фехтованию и посмотрел в её сторону. Окончательно она успокоилась, когда на его лице вспыхнула радостная улыбка.
Хлоя улыбнулась в ответ и помахала Адриану рукой, вот только странно, что он этого будто и не заметил. Хлоя раздражённо оглянулась. Он что, не на неё смотрел?
И лишь тогда увидела, кто стоял прямо у неё за спиной, на ступенях у входа, приковав к себе многие взгляды.
Маринетт Дюпен-Чен.
Но Хлоя сделала вид, будто всего этого не увидела. Она подошла к Адриану, сказала, что им пора открывать бал, и первый танец за ними.
Оркестр грянул вальс. Адриан с Хлоей плавно закружились; она была в золотом, он — в белом. Это ведь не было удивительным — что они танцуют. И Маринетт уже давно знала, что бал так и начнётся — Хлоя всю неделю обсуждала этот танец, — но было невыносимо смотреть. Все бы заметили, что она позеленела, но свет по бокам притушили, осветив только центр зала, а про стремительно холодевшие пальцы она знала только сама. Через пару минут они с Натаниэлем тоже влились в танец, как и множество других пришедших пар.
Пары танцевали. Вальс кружил в зале вихри разнообразных подолов, шлейфов, вуалей, фраков и лент — всё мелькало. Она кружилась с Натаниэлем, он — с Хлоей, только изредка пересекающиеся взгляды резали воздух, нарушая пространство, причиняя боль.
Она даже не заметила, что оборвалась музыка, что они отошли к столику с напитками, что Натаниэль ей протягивал бокал. «Либо выпить разом пару коктейлей, либо уйти».
Маринетт не знала, как поступить. С одной стороны, они с Натаниэлем могли здесь находиться — они же тоже ученики Франсуа Дюпон. Но с другой, возможно, лучше было просто тихо скрыться. Может, если повезет, все забудут, что они вообще приходили сюда.
После того, как она увидела Адриана в своих воспоминаниях, ей так и не удалось поговорить с ним. Ни о Египте, ни о другом видении. Да и что она могла сказать? «Я видела, как ты умер», — или: «А ты помнишь, как мы целовались в Древнем Египте?» Бред. Любой бы после такого счёл её сумасшедшей и был бы прав.
— Может, уйдём? — спросил Натаниэль, видя, что Маринетт сама не своя.
— Да, давай, — они с Натом спустились вниз, и он ушёл за одеждой в гардероб.
— Не любишь вечеринки? — появившись будто из воздуха, прямо перед дверью стоял Адриан, опершись на перила.
— Да не особо… — она смотрела в глаза Адриана и понимала, что никаких глупых вопросов задавать не нужно. Он помнил эти чарующие ночи, каждый поцелуй, знал, что умирал у неё на руках, и ещё что-то такое, чего она сейчас ещё не могла понять, но решила, что обязательно вспомнит.
— Пойдём потанцуем? — спросил он.
— Да, — она всё ещё непрерывно смотрела в глаза Адриана, в их взглядах молниеносно проносился другой разговор, но это и было для неё самым главным. Остальное стало малозначимым. А то, что Натаниэль уже принёс её плащ, было самым незначительным из всего. Маринетт этого даже не увидела, уйдя с Адрианом, с которого не могла перевести глаза на что-то другое.
Когда Маринетт была с Адрианом, время, да и пространство застывали. Она даже не обратила внимания, что находилась снова в зале, где помимо них ещё сотня танцующих людей. Маринетт прикрыла веки и на миг увидела их же двоих, только иначе одетых. Они были в этом же зале, тоже на балу, в этом же особняке, только не в этом веке. На ней было длинное ванильного цвета платье с множеством шёлковых нижних юбок и корсетом, а он — в белоснежном смокинге, такой красивый и галантный, впрочем, как и сейчас. Она видела себя его глазами, но на вечность моложе — какими юными они были тогда!
В эту секунду она утвердилась в мысли, что весь мир для неё менее значителен, пусть с ним происходит всё что угодно, плевать на мир, есть только их двое. Так же легко она бросила и Натаниэля. Несмотря на то, что они и не были парой, лишь «друзьями». Но понимание того, что она только что именно бросила — было стойким. И пусть всё это время она не замечала его влюблённости или эгоистично не хотела замечать. Это ведь было так очевидно, но только не ей. Теперь она будет отвечать только зову своего сердца: «Прости, Нат, но я люблю другого», — нет, она ему этого не озвучила, зато прояснила для себя. У неё на душе стало спокойно, легкая грусть, но ощущение того, что она хоть раз всё правильно сделала.
Разбить Натаниэлю сердце — это ещё одна жертва, на которую она пойдёт. А каждому, кто сейчас посмотрит со стороны, станет ясно, что они с Адрианом просто созданы друг для друга. И Натаниэлю тоже будет понятно, он же наверняка всё это уже видит. Но жертвы — это то, что её научили принимать достойно. И совершать тоже.