***
Внезапный отъезд мистера Рочестера произвел на Джен странное впечатление. Она и не думала, что за неполные сутки (если не брать в расчет те дни, что хозяин Торнфильда, болея, провел в своей спальне) успеет привыкнуть к его обществу и даже — что еще необычнее! — скучать по нему теперь. До появления мистера Рочестера жизнь в Торнфильде была размеренной, упорядоченной, лишенной каких-либо событий или новостей, а потому скучной. Поначалу Джен радовалась смене обстановки — Ловуд, за столько лет изученный вдоль и поперек, порой навевал на нее тоску. Но постепенно ее деятельная натура начала брать свое, и все, чем ей приходилось довольствоваться — прогулками по крыше и своим воображением. Мистер Рочестер встряхнул сонное болото Торнфильда, словно вдохнул в омшелые стены древнего замка жизнь. И Джен очень надеялась, что энтузиазм ее хозяина не истает так же быстро, как снег на солнце в погожий весенний денек. И мистер Рочестер задержится в Торнфильде подольше. Тем более что им было, чем его удивить и порадовать. Бутерброды у Адель получались уже гораздо ровнее. Она даже научилась варить какао. Следующими на очереди были омлет и (по просьбе девочки, в которой они решили ей не отказывать) французские пирожные. А вот шитье поначалу не вызвало у нее восторга. Иголка так и норовила выпасть из неуклюжих пальчиков, расцарапывая их в кровь, стежки получались кривыми, пришлось несколько раз распороть начатое. Джен терпеливо убеждала девочку, что ни у кого сразу не получается шить красиво и аккуратно. Миссис Фейрфакс, обычно в это время сидевшая с ними, важно кивала, подтверждая эти слова. Адель еще немного покапризничала и смирилась. Добрейшая экономка помогла не только с шитьем. Джен не стала объяснять ей причины, по которым вознамерилась научить девочку одеваться самой. Никто, кроме Грейс Пул, не говорил в открытую о статусе ее воспитанницы, и этому наверняка были свои причины. Кто такая Джен Эйр, чтобы лезть в чужие тайны? Поэтому она просто сказала, что раз Адель осваивает поварскую науку, почему бы заодно не показать ей, как обходиться с лентами, пуговицами и расческой? Пусть за Софи и останется место служанки, чтобы купать девочку и следить за ее гардеробом. Миссис Фейрфакс идея понравилась. Они вместе пересмотрели платья Адели, выбрав два-три наиболее подходящих. Джен сочинила несложный стишок, под который и нужно будет одеваться. В этом и состояла та игра, что она обещала показать Адель, позволяющая убить сразу двух зайцев: превратить скучный процесс во что-то действительно интересное и тренироваться в языке. Задача миссис Фейрфакс была проста: удивиться новому умению Адели и похвалить. Причем, вышло это у нее очень естественно, тем самым заставив девочку засветиться от счастья и с большим рвением продолжать осваивать новые для нее науки.***
Еще не успел догореть второй день путешествия, и Рочестер уже был на подъезде к Торнфильд-Холлу, когда его карета настигла быстро идущего от деревеньки к церкви человека. Высок, строен, резкие решительные движения, широкие шаги, характерная одежда. Похоже, это и есть новый проповедник Сент-Джон Риверс. Эдвард велел Джону остановить карету и пару секунд вглядывался в замершего на обочине визави. Ах, так он еще и очень молод. И обладает столь изысканной классической красотой, что Эдварду захотелось… То есть абсолютно расхотелось иметь с ним хоть какое-то дело. Этот красавец тут явно долго не задержится. Тем более, раз это протеже старого Оливера. Не иначе нашел-таки своей прелестной дочери родовитого жениха, даром, что обедневшего, раз этот Риверс вынужден пойти в священники. Впрочем, не стоит предвзято относиться к человеку, которого видишь в первый раз в жизни. — Преподобный отец, позвольте мне предложить вам свой экипаж. Рочестер представился, выслушал в ответ то, что уже понял и сам, и вскоре они подъехали к воротам церкви. А уже через минуту Рочестер был немало удивлен: — Вы собираетесь жить в этом старом коттедже при церкви, преподобный? Он требует ремонта и едва ли обставлен самыми необходимыми вещами. — Что значат несущественные жизненные трудности, когда преследуешь великую цель? — отвечал молодой служитель Господа красивым, хорошо поставленным голосом. — И какова ваша цель, святой отец? — Я лелею надежду быть в сонме тех, для кого все честолюбивые помыслы слились в один великий порыв — нести знания в царство невежества, религию вместо суеверия, надежду на Небесное блаженство вместо ужаса преисподней. Он произнес это с жаром, внешне оставаясь абсолютно невозмутимым. Лишь его серые глаза сверкнули фанатичным огнем. Рочестер внутренне содрогнулся. С фанатиками ему еще не доводилось иметь дело. — Что касается коттеджа, любезно предоставленного мне мистером Оливером на границе его имения с вашим, я бы предпочел открыть там школу для девочек, поскольку школа для мальчиков уже была недавно открыта в соседнем приходе. Мистер Риверс пригласил Рочестера войти и зажег свечу, потом еще одну. Эдвард огляделся: жилище действительно было мало пригодно для жизни. Давно погасший очаг не чищен, запаса дров не хватило бы, чтобы прогреть выстывшее подобие гостиной хотя бы в течении пары часов. Не хватало еще, чтобы этот юноша отдал богу душу в кратчайшие сроки, так и не осуществив намерения свершить то, что сразу же заинтересовало Рочестера. — Ваше стремление основать школу весьма похвально, преподобный. Я его полностью поддерживаю и готов всячески содействовать. Не могли бы мы обсудить это за ужином у меня в замке? Я, честно говоря, устал с дороги, да и вам необходимо пополнить силы для служения Господу, мистер Риверс. К счастью, священник колебался недолго: Рочестер отчетливо видел, что молодой человек сильно устал, хотя и пытается скрыть это всеми силами. Он согласился отужинать. — Позвольте же мне предложить вам гостеприимство Торнфильд-Холла, пока мои люди не приведут в порядок ваше будущее жилище и не доставят сюда запас дров, мебель и прочее, что вам будет угодно. — Вы очень добры, мистер Рочестер, я не ожидал столь теплого приема, — смущенно сказал преподобный. — Что вы, я весьма рад, что в наших краях появился человек, подобный вам, мистер Риверс, — учтиво ответил Эдвард, увлекая священника к карете. Едва они успели войти в дом, как Адель, наплевав на все правила приличия, тут же ринулась к нему, восклицая: — Мистер Рочестер! Здравствуйте! А я уже даже шить учусь, не только готовить! Я хорошая! На лицо мистера Риверса наползла тень. Судя по всему, он не так представлял себе благовоспитанных юных леди. Эдвард, уж было собравшийся строго отчитать девчонку, тут же смягчился: уесть святошу было делом приятным. — Преподобный отец, позвольте представить вам мою воспитанницу — мисс Варанс. В дверях показались явно раскаивавшиеся, что не уследили за невоспитанной девицей, миссис Фэйрфакс и мисс Эйр. Рочестер сразу же представил и их. Преподобный чересчур долго рассматривал гувернантку, так долго, что Эдварду это категорически не понравилось. Мисс Эйр, похоже, была смущена столь пристальным вниманием, подозвала Адель и отвернулась, собираясь покинуть холл, когда Риверс вдруг произнёс: — Прошу прощения за моё неуместное любопытство, мисс Эйр. Ваше лицо мне кажется знакомым. Возможно ли такое, что мы уже были ранее представлены друг другу, но из моей памяти почему-то ускользнуло это событие? «Интересно, интересно… Где это они успели познакомиться? И почему гувернантка делает вид, что впервые видит этого Риверса?» — Эдвард разозлился, сам не понимая почему. Джен была и обрадована, и раздосадована, и смущена, и зла. Обрадована тем, что мистер Рочестер все же вернулся, а не отправился из Лондона в новое путешествие. Раздосадована поведением Адель — девочка, переполненная эмоциями, не сумела-таки удержаться и поставила их перед гостем и хозяином в неловкое положение. И мистер Рочестер наверняка не преминет указать ей на это. Последние два чувства заставил ее испытывать мистер Риверс. Джен не любила излишнего внимания к своей особе, и то, что преподобный так пристально ее разглядывал, будто специально искал недостатки, которые должно придать осуждению, сначала заставило поддаться смущению, а затем и вовсе разозлиться. О, она прекрасно знала этот взгляд — чопорно-надменный, обжигающе-холодный, поучительно-высокомерный. Взгляд мистер Брокльхерста в тот момент, когда он заставил ее стоять на стуле перед всем Ловудом, заклеймив позорным ярлыком — «Лгунья!». Тогда она с честью выдержала это испытание, найдя поддержку в теплом взгляде Элен Бернс. Сейчас подруги не было с ней, но и Джен уже давно не та маленькая девочка. — Уверена, с вашей памятью все в порядке, преподобный, — чуть резче, чем требовали обстоятельства и правила приличия, ответила она. — Мы незнакомы. А теперь прошу меня простить — у Адели строгое расписание, мы не можем из него выбиваться.