Хозяин Торнфилд-Холла

Такого поворота дел Джен не ожидала. Она думала, мистер Рочестер выразит ей и остальным воспитанницам Ловуда сочувствие, и на этом все закончится. А он предлагает ей публичное выступление! Джен была не робкого десятка, и все же мысль о том, что придется выйти с речью на публику, повергла ее в трепет. Стоять под прицелом десятков глаз, отвечать на вопросы, делясь прескверными подробностями приютской жизни… Хватит ли у нее на это духу? Первым порывом было отказаться — смущение и страх едва не взяли верх над здравым смыслом и состраданием. Но мысль о том, что существуют места, где воспитанницы до сих пор живут в нечеловеческих условиях, остановила ее. Она не может отступить. — Возможно, я невольно ввела вас в заблуждение, сэр, не до конца обрисовав нынешнее положение дел в Ловуде. Сейчас это полезное и уважаемое заведение. Я провела там восемь лет: шесть в качестве ученицы и два в качестве учительницы. Школа действительно изменилась к лучшему и приносит несомненную пользу. Но я уверена, кроме Ловуда есть немало мест, которые нуждаются в преобразовании, и если мой рассказ действительно может чем-то помочь, то… я согласна. Рочестер сильно затруднился бы с ответом, если бы его спросили, как именно он охарактеризовал бы свои ощущения: «Именно этого я от неё и ожидал» или «Весьма странно, что кажущаяся такой рассудительной и неглупой девица ответила именно так». А виновата в том была та самая часть натуры гувернантки, что таилась в мазках дешевой краски, покрывавших три листа бумаги: полет фантазии, свободной от библейских догматов и сквозняков, обычно гуляющих в голове у девиц её возраста! Рочестер не раз видел художественные потуги институток: обязательный могильный крест с сидящим на нём вороном, скрещенные розы с капающей с шипов кровью и целующиеся голубки. А вот интересно: понимает ли эта мисс, что гордо выйти перед собранием, назвать своё полное имя и произнести обличительные речи вовсе не так романтично, как кажется? Что после этого ни одно знатное семейство не предоставит ей место работы? И Рочестер тоже не стал бы оказывать благодеяние столь неблагодарному существу. Мисс, как бы то ни было, сумела выжить, получить неплохое образование, позволившее ей не умереть с голоду и не работать до потери сознания на фабрике или в поле, и она смеет выступать против тех, кто её облагодетельствовал? Неслыханно! Да-да. Именно так и станут рассуждать те, кому доведется услыхать досужие пересуды о небывалой наглости. И, как всегда, особенно суровы будут милосердные кроткие дамы: «Конечно же, на такой поступок могла отважиться лишь такая женщина, которая давно уже потеряла право на общество лиц одного с нею пола!» Эту фразу Рочестер вычитал как-то в газетных опусах тех, кто возмущался творчеством одной очень свободолюбивой писательницы, посмевшей бросить вызов «погрязшему в роскоши и пороках аристократическому обществу». Рочестер, прочитав столь «лестную» рецензию, тут же приказал скупить все книги этой «авторши» и не пожалел: романы оказались полны возмутительных вещей! Он только диву давался, как только острый глаз смог подметить все то, что Рочестер видел и сам, но не придавал этому значения. Эдвард вынужден был признать, что многое касалось и его самого. Он вообще любил читать, сравнивать прочитанное с тем, что видел, не упускал случая узнать что-то новое и вынужден был всё чаще признавать, что в этом мире не всё столь прекрасно, как принято считать в том обществе, где он вращался. И вот теперь перед ним сидит эта излишне романтически настроенная пигалица и своими речами заставляет его давно очерствевшее сердце тоскливо ныть, напоминая, что «признавать» — это одно, а попытаться хоть что-то сделать, чтобы не чувствовать себя монстром и зажравшимся тираном — совершенно другое. И теперь он обязательно предпримет определенные шаги, иначе ему впервые за столько лет будет элементарно стыдно перед самим собой. Отвратительное чувство. Рочестер сидел абсолютно неподвижно, сложив перед собой руки на столе и, почти не мигая, смотрел в лицо гувернантки. Старинные часы в холле прозвонили, и он опомнился. Первоначальное желание орать и предъявлять претензии пропало без следа. Собрался, вернул голосу насмешливые нотки: — Ну что вы, мисс, я вовсе не собираюсь подвергать вас такому испытанию. Ваша решимость заслуживает уважения. Из тысяч гувернанток вряд ли хоть одна смогла бы согласиться на подобное. И я от чистого сердца пожимаю вам руку. А теперь поговорим о другом деле, да… кстати, я проголодался за долгое утро. Уверен, что и вы еще не завтракали. Рочестер вызвал Ли и велел ей накрыть стол прямо в библиотеке, пробурчав: — Не хочу тревожить ногу и переться в столовую, вам придется извинить мне мою слабость, мисс Эйр. Поедим здесь. Я, собственно, зачем вас вызвал: вам придется взять на себя дополнительную нагрузку. Я принял решение уволить Софи. Она не справляется со своими обязанностями, не желает учить английский язык и вообще дурно влияет на Адель, позволяя ей то, что, уверен, вызвало бы осуждение — и ваше, и миссис Фэйрфакс. Вам придется проводить с Адель больше времени, организовывать ее досуг и самое главное — ночевать в смежной с её апартаментами комнате. Иными словами, чтобы выйти в коридор, ей понадобится сначала пройти через вашу спальню. И еще одно: я требую, чтобы вы на ночь запирали дверь вашей комнаты. Я не желаю, чтобы ребенок разгуливал ночами по дому. Жалование Софи составляет три четверти от вашего. Теперь вы будете получать и его тоже. Плюс я накину недостающую четверть, чтобы компенсировать вам неудобства, связанные с дополнительной работой. Джен, слушая мистера Рочестера, испытывала двоякие чувства. С одной стороны, она была рада, что ей не придется проходить через публичное выступление и рассказывать без сомнения постыдные вещи перед толпой. С другой — слегка сожалела, что ее порыв оказался напрасным. Возможно, мистер Рочестер всего лишь проверял ее. Но что он хотел этим узнать? И прошла ли она проверку? Хотелось надеяться, что да, судя по тому, что ей не отказали от места и даже нагрузили новыми обязанностями. Последнее Джен немного огорчило. Даже в Ловуде у нее были свободные часы, которые она могла потратить на размышление, рисование или чтение. Сейчас же она этого маленького удовольствия будет лишена — Адели потребуется все ее внимание. Однако в чем-то мистер Рочестер был прав — Софи если не совсем дурно влияет на Адель, то бесконечными разговорами о нарядах и развлечениях занимает детский ум ненужными ему вещами. Возможно, через какое-то время мистер Рочестер подыщет девочке более подходящую няню. А пока придется забыть о своих желаниях. — Как прикажете, сэр, — кивнула Джен. Рочестер следил за тем, как служанка накрывает на стол, и хмурился. Дождавшись окончания затянувшегося процесса, сказал: — Ли, пригласите миссис Фэйрфакс, я вынужден сделать ей замечание. Служанка чуть не выронила поднос, сделала книксен и метнулась за дверь, словно заполошная курица. Третий год в доме, а все еще вздрагивает и смотрит испуганными глазами — ждет немедленного увольнения. Впрочем, что с нее взять — в деревне ей придется доить коров или прясть. Неудивительно, что они все так трясутся за место в Торнфильде. Эдвард привстал, подвинул стул ближе к столу и сел, указал рукой на излишнее великолепие тяжелого традиционного завтрака: — Мисс Эйр, присоединяйтесь. Прошу вас составить мне компанию. Не надо смотреть на меня подозрительно. За завтраком я предпочитаю овсянку и омлет, а не кровь девственниц. Присаживайтесь, живо! Чувствуйте себя свободно. Можете чавкать, хрюкать, ронять приборы на пол — делайте всё, что вам угодно, меня трудно чем-либо смутить. Только, ради бога, давайте уже есть! Я встаю рано и успеваю основательно проголодаться, так же, как и вы, полагаю. Он положил салфетку на колени, придвинул миску с овсянкой и положил себе несколько ложек, не дожидаясь, пока мисс решит про себя вопрос, что уместно, а что нет в столь щекотливом случае как завтрак наедине с хозяином. В комнату вошла экономка со следами явного волнения на лице. Хорошо. Значит, не будет спорить и сделает так, как приказано. Ее требовалось предварительно напугать, чтобы добиться желаемого. Ли робко притаилась за ее плечом, пряча руки под фартук. — Записывайте или запоминайте. Миссис Фэйрфакс поспешила достать из кармана блокнот с серебряным карандашом на цепочке и уселась за бюро. Рочестер попробовал овсянку и довольно кивнул: — Овсянка хороша, комплимент поварихе. Но масло в нее класть не стоит, я смогу справиться с этим трудным делом сам. Далее, отныне ничего жареного: никаких грибов, колбас и пропитанного маслом хлеба. Я порядочно разжирел, но еще не скоро смогу погонять себя на Мезруре по полям, увы. Оставьте тосты, омлет, кашу, масло и джем. Если мне что-то приспичит, я скажу заранее. Всё записали? Миссис Фэйрфакс торопливо водила карандашом, наконец, кивнула, просмотрела сквозь очки список и явно хотела выразить недовольство его скудностью, но Рочестер не дал ей этого сделать: — Можете добавить к завтраку пару яблок из моего южного сада. На этом всё. И поговорите с Софи: с сегодняшнего дня я освобождаю ее от обязанностей бонны. Она может остаться в поместье в качестве служанки — если дому требуется еще одна служанка, либо может отправляться ко всем чертям. У Ли и экономки вид сделался такой, будто их тоже ждало немедленное увольнение — обе побледнели, миссис Фэйрфакс дрожащими руками сняла очки. Рочестер терпеть не мог драматических сцен и трагедий из ничего: — Все свободны, кроме мисс Эйр. Если вы мне понадобитесь — вызову. Некоторое время он молчал, уделяя время завтраку и раздумывая о еще одной проблеме, наконец сказал: — Мисс Эйр, я не раз слышал о возмутительном на первый взгляд обычае — в некоторых не очень богатых, мягко говоря, не очень богатых, аристократических семьях принято посылать дочерей на кухню, чтобы они учились готовить. Как вы на это смотрите? Следует ли аристократке заниматься столь низменными делами? Как вы полагаете, если Адель будет проводить за этим занятием пару часов в день, общение с прислугой очень скверно отразится на её характере и манерах? Вы сможете преодолеть последствия такого нововведения? Час от часу не легче! Что творится в голове этого господина? То он желает выпороть Адель за разбитую безделушку (безусловно, дорогую, но от этого не менее безвкусную), то отсылает девочку на кухню учиться готовить. Что будет дальше? Прикажет отобрать игрушки и сменить платья на менее изысканные? Хотя с этим Джен явно погорячилась и тут же устыдилась своих мыслей. Мистер Рочестер не производил впечатление самодура и чванливого лицемера, как мистер Брокльхерст. Решения его на первый взгляд казались странными, но весьма практичными. С Адель не убудет, если она пару часов в день проведет на кухне. Это разнообразит ее досуг, что такой егозе пойдет только на пользу. Да и вкусить результаты своих трудов или получить за них похвалу… Она ведь сама недавно говорила об этом мистеру Рочестеру. Возможно, он просто нашел ее совету такое необычное применение. — Сделаю все от меня зависящее, сэр. Я ведь буду находиться в этот момент рядом с Адель, а значит, увижу и услышу все, что там произойдет, и смогу вовремя вмешаться. Не думаю, что подобное общение испортит ее характер, если она и дальше будет иметь хороший пример для подражания в своем окружении. — Находиться на кухне рядом с Адель? Вы бог весть что еще придумаете. Как в таком случае вы собираетесь сохранять ваш полуголодный неземной вид? Только растолстевших эльфов мне не хватало! — хохотнул Рочестер и дернул за шнур звонка. В библиотеку тут же влетела окончательно поверженная в панику Ли. Но Эдвард не собирался цацкаться с нежными чувствами слуг. Простолюдинам необходима время от времени хорошая взбучка. Чтобы ценили своё место и милость господина. За такие деньги, что он им платит, можно и поработать. Как следует. — Пригласите сюда кухарку, мисс Адель и миссис Фэйрфакс. Все трое явились тотчас, будто ожидали под дверью. Возможно, так оно и было. Когда хозяин бывал не в духе, обитатели Торнфильда предпочитали ходить на цыпочках и удовлетворять любую прихоть немедленно. И Рочестеру это нравилось. — Миссис Бейкер, — обратился он к поварихе — дородной, крепкой женщине лет сорока. Та тоже выполнила обязательный ритуал: торопливо сунула красные огрубевшие руки под серый полотняный фартук и умоляющими глазами впилась в лицо того, кто, наверное, решил уволить её ко всем чертям за масло в каше. Рочестер опять хохотнул. Его забавлял страх, читавшийся на лицах всех этих людишек. Но к веселью примешивалась досада: неужели в их глазах он настолько самодур? Полагают, что он может уволить надежных преданных слуг из-за малейшей провинности? Неприятно, когда тебя считают идиотом. Он прекратил улыбаться и раздраженно тряхнул головой. — Миссис Бейкер, я поручаю лично вам научить Адель готовить хотя бы суп и овсянку. И еще два несложных блюда на ваш выбор. Например, омлет и тосты. Начиная с этого дня, мисс Варанс (Адель оживленно засверкала черными страстными мамашиными глазами, затеребила митенки, но не решалась произнести ни слова) будет проводить с вами на кухне два часа. Через месяц я продегустирую то, что она приготовила собственноручно. И не дай бог мне не понравится. Вы поняли, чего я от вас хочу? Кухарка с недоумением взглянула на свою новоиспеченную ученицу, потом вытащила руки из-под передника и обреченно поклонилась: — Как будет угодно хозяину. Эдвард несколько растерянно посмотрел на лучившуюся счастьем егозу. Он предполагал, что та закатит истерику — как это её — и на кухню! Но девчонка, похоже, восприняла ссылку к слугам как поощрение. Так, надо срочно усложнить задачу, чтобы паршивке жизнь мёдом не казалась. — Мисс Варанс, вынужден вас огорчить — работа на кухне не отменяет ваших уроков с мисс Эйр. А вас, миссис Бейкер, я прошу почаще использовать розгу, если Адель будет лениться. Мне нужен результат — умение хорошо готовить. Уверен, мисс Варанс это пригодится. Девчонку наконец-то проняло. Радость испарилась, глаза наполнились слезами. Рочестер удовлетворенно кивнул. Ничего-ничего, затея того стоила. Надо еще приказать садовнику и птичнице занять любительницу шляться по чужим спальням так, чтобы та доползала до постели. До своей. И тут же засыпала. В конце концов Адель вряд ли знатных кровей. Неизвестно, кто ее отец, но мать явно не из благородных, хотя и вечно корчила из себя знатную даму. Рочестер махнул рукой, приказывая всем удалиться, и вновь обратил взгляд на гувернантку. — Мисс Эйр, на ваши плечи легла нелегкая ноша? Отчего столь печален ваш взгляд? Раздумываете, куда потратить свалившееся на вас богатство в виде двойного жалования? Мой вам совет — купите хорошую верхнюю одежду и краски. Ваши необычные рисунки заслуживают большего, чем плохонькая акварель. И продолжайте рисовать. Вам не хватает ни опыта, ни знаний. Но теперь у вас хотя бы есть время. Я приказываю вам освободившиеся два часа в день посвящать рисованию. Ах, я решил выступить в роли покровителя муз! Эдакий корявый Аполлон. Мне интересно, сможете ли вы развить свой талант или так и останетесь на уровне чуть выше вчерашней школьницы. Если у вас есть вопросы и пожелания — можете высказать. Если нет — не смею задерживать. Жалование я выдам вам за три месяца сегодня вечером. Печальный взгляд? Жаль, что Джен не видела себя со стороны. Она была обескуражена, обрадована, растеряна свалившимися на нее новостями, но вовсе не опечалена! Право, мистер Рочестер умел сбивать с толку. Его распоряжения то повергали ее в уныние, то неожиданно наделяли баснословными подарками. Два часа рисования в день и новые краски! Джен не сомневалась, что мистер Рочестер потом обязательно спросит, исполнен ли его приказ, но она и так не думала ослушаться. Даже теплый плащ радовал куда меньше, чем возможность оживить безликий белый лист теснящимися в ее голове образами. Джен уже точно знала, что нарисует. Ту сцену на балконе с темным силуэтом мистера Рочестера на фоне ночного неба. Одинокую птицу у разоренного гнезда. Толстого эльфа в кресле-качалке у камина. Но больше всего ей хотелось нарисовать пейзаж — Торнфильд в пасмурный день. Грозные очертания замка на фоне низкого сизого неба, готового в любой миг обрушить на землю потоки дождя. И тонкий солнечный луч, неожиданно прошивший набрякшие влагой тучи. Это картина не была игрой воображения. Джен видела ее собственными глазами через несколько дней после приезда в Торнфильд. И сейчас благодаря мистеру Рочестеру она наконец-то сможет перенести ее на бумагу. Девица пока не спешила уходить, и Рочестер вспомнил о том, что день не резиновый — у ребенка должно оставаться время и на музицирование, и на прогулку по свежему воздуху, и на иные занятия. Кстати, не мешало бы обучить Адель верховой езде. Возня с лошадьми неплохо выматывает. Но на это тоже нужно время. — Мисс Эйр, сегодня, пока Адель постигает первые уроки смирения и послушания во владениях миссис Бейкер, займитесь составлением распорядка дня своей воспитанницы. Основательно все продумайте, потому что я буду требовать неукоснительного его соблюдения. Оставьте свободным час в день ближе к вечеру. Возможно, я займусь с Адель сам, а возможно, поручу кому-то обучить ее основам выездки. Да! Кстати, а вы сами умеете ездить на лошади?