it was too complicated / всё было слишком запутано

вдания Кристофера, который нежно держал ее подбородок и смотрел на ее опущенные веки. — Да и без Камиллы здесь есть кому выпить, — высокомерно разъяснила Ларсен, подгибая ноги и кладя на них по-королевски свою худую, костлявую руку. — Правда, Эва? Небо словно в один миг обрушилось на вздрогнувшие плечи русоволосой девушки; она медленно и осторожно подняла свой каменный взгляд, воззрившись на Наталию. — Эва? — опасливо позвал ее Вильям, словно не веря своим ушам. — О чем это она? — Беру свои слова обратно, это уже любопытно, — встрял Оливер, заинтересованно бегая глазами, но его возглас был всеми проигнорирован. Эва сглотнула слюну; слова вооружились и встали против нее самой, а губы онемели. Кристофер неуверенно заглянул в ее глаза, и этот секундный взгляд их был наполнен тревогой и сожалением. Они оба понимали, что это возможный конец. Они оба понимали, что Ибен их не простит. — Это правда, — задрожал голос Эвы вместе с ее руками и болящим сердцем. Слезы покатились по красным, румяным щекам, девушка зажмурила глаза. — Простите меня, это не должно было всплыть вот так. — Это жестоко, — помрачнела Нура, обращаясь к Наталье, а ее пальцы вцепились в спину плачущей, успокаивающими движениями то задирая, то снова опуская ткань футболки. — Ну, и кто он? — резко спохватился Вильям, с вызовом вглядываясь в бледное тело Эвы. — Вил, брось, хватит, — Крис положил мясистую ладонь ему на предплечье, пока девушка смахивала с лица слезы, слабо выдыхала воздух губами и рассматривала небо, на котором из-за небольших, серых туч не виднелась ни одна звезда, будто оно в силах помочь в этой ситуации хотя бы самую малость. — Нет, Крис, заткнись и не лезь. Между ними возникла эдакая зрительным перепалка, понятная лишь только им самим, немая битва, не требующая слов, а потом Вильям скривился, как музыкант бы скривился, услышав фальшивую ноту, и пренебрежительно откинул руку Шистада от себя. И пока все отвлеклись на безмолвное столкновение двух юношей, Эва подскочила с места и побежала в самую глубину леса, путаясь в ветвях и слушая свое имя, певуче растягиваемое голосами некоторых ребят, которым было не плевать (или которые делали вид, что им не плевать). Ветки иногда царапали лицо, Эва опрометчиво откидывала их, снижая скорость, потому что, очевидно, за ней никто не погнался, так и бежать было не от кого. Тучи на небе сгущались, серое полотно налипло на небесный купол, и в воздухе витал запах отчужденной сухости, мрачности, темноты – перед глазами было темно, словно на них нацепили черную повязку. Девушка несколько раз споткнулась и чудом не упала, чуть не разодрав себе коленки до крови, хотя вероятность такового была высока. Спустя несколько минут ускоренного шага она успела тысячу раз пожалеть, что вообще убежала в непросветную глухомань; лучше осталась бы там, у костра, пусть и в напряженной обстановке, где чертова Ларсен выбросила всем в лицо ее грязный секрет, Вильям успел обвинить во всех смертных грехах, а остальные, вероятно, разочаровались в своей милой подруге Эве. «Ну, уж, нет, — сразу же оспорила себя девушка, перешагивая что-то, похожее на камень. — Осталась бы там, пожалела бы вдвое раз больше». Вскоре темные листья, палки и травы резко оборвались, вокруг стало светлее, и Эва поняла, что вышла на берег огромного океана. За все проведенное на острове время она ни разу не видела его так близко, как видела сейчас: вода плескалась о непоколебимые скалы и была точной копией черной атласной ткани, так же переливаясь незаметным блеском из-за малых просветов луны сквозь плотные тучи; пахло солеными брызгами моря и соком тропических растений. Эва прошлась по песку, еще немного теплому, не такому горячему, каким он бывает днем, словно раскаленным на солнце. Она села на массивный булыжник, морской ветер пробирался под ткань футболки и вскидывал русые волосы в воздух, и мысли девушки вновь протрезвели: она думала обо всем, голова становилась тяжелой, но ветер тут же уносил с собой все ее думы, пока на их место не приходили новые. Ветер уносил и их тоже, пока в очередной раз, возвращаясь назад, не принес с собой мелкие капельки дождя. — Только не это, — тихо прошептала Эва, убирая с щек крохотные частицы дождя, но не успела она их убрать, как лицо снова обрызгивало водными крошками – дождь усиливался до тех пор, пока не вырос в целый ливень. — Вот черт! Девушка встала с камня, поворачиваясь и уже собираясь бежать назад, пока не увидела вдали приближающуюся фигуру. Она сразу узнала Кристофера. Эва со всех ног пошагала по мокрому песку навстречу к юноше, пока через несколько секунд они не стояли друг против друга и тяжело дышали, вздымая грудь. — Зачем ты убежала? — громко спросил Крис, потому что дождь бил по земле и по глади океана очень шумно, забивая уши. — Все волновались за тебя! Ребята собираются, мы уходим. — Сейчас? Почему сейчас? Разве не лучше переждать ливень в палатках? — Гроза намечается. Тучи идут сюда. Пришлось напрягать горло, чтобы говорить как можно громче. Эва раскрыла пухлые губы, на секунду смолкнув, а потом убрала с лица абсолютно мокрые волосы. — Ладно, тогда нужно идти, — вскоре ответила она, закивав головой и собираясь развернуться. — Стой, подожди, — остановил ее парень, схватив за локоть. Эва встала ровно и заглянула ему в глаза, красивые, каре-зеленые, но сейчас, в незримой темноте, они выглядели, как две черные пуговицы, или как тот самый атласный океан. — Да? — Мне очень жаль, что так вышло, — заверил девушку Кристофер, поджимая губы ближе к носу. — Теперь все знают, — отчаянно констатировала она в ответ, скорее отвечая не самому Шистаду, а успокаивая себя, заставляя принять этот неприятный факт. — Не знают. Наталия вовремя заткнулась, точнее, я ее заткнул, — неуверенно ответил юноша. Эва ахнула, чувствуя, как огромный камень сбросился с ее дрожащих плеч. Пусть лучше думают, что она целовалась с кем-нибудь другим, но никак не с Кристофером Шистадом – так думала девушка. Тем временем пахло дождем, стальным океаном и сыростью, а еще запахло облегчением, и Эва и Кристофер как можно скорее побежали в лес.