Ведьма и семь всадников

Зима сменила осень, и заметно ударили морозы. В спальне девушек поутру было куда холоднее вечернего, и они нехотя вылезали из кроватей. На кухне сегодня трудились Анхен, Элеанор и Илма. Элеанор, как всегда, молча ставила вариться кашу, пока Илма домывала вчерашнюю посуду, а Анхен резала затвердевшую булку на завтрак. - Ну и что с твоим братом? – продолжала завязавшийся разговор Илма. - А что с ним? Говорили мы с ним, вытащить он меня отсюда хочет, хотя бы в Шварцкольм, а может и уехали бы куда, да сама знаешь… Разве отсюда выберешься? – задала вопрос Анхен, так и осев на месте. После завтрака девушки снова собрались в деревню. - Гретель, догоняй! – крикнула Илма, запрыгнув в телегу, которая уже тронулась с места. - Бегу, - ответила та, накинув драненький полушубок и, добежав до телеги, уместилась меж двух корзин, как только Илма подала ей руку. До деревни по заснеженной дороге времени ушло ненамного больше, чем тот же путь занимал летом и теперь уж Гретель знала, почему. Особенно, это ощущается, когда зимним утром выходишь в сад, с веток стряхиваешь снег, а на ветках наливные яблоки висят. Или же, когда снег на грядках разгребаешь, а там морковь, зелёной косой наружу, выглядывает, да и не замерзает. Конечно, с наступлением холодов, видимо, даже магия не справлялась. Урожай приходилось собирать в три раза реже. В эти дни, большую часть времени, девушки в доме проводили, кто рукоделием занимался, а кто на кухне был. - Смотри, выпустила-таки, - произнесла Илма, смотря, как над телегой кружит белый голубь. - Вот так и наказывает, если провинишься, - сказала Вильгельмина, когда Бриджит, взмахивая крыльями, умостилась у неё на ногах. - И что, всех в голубей превращает? – спросила Гретель. - Нет, ты что! Из нас голубка одна, - ответила Илма, - Она её запрёт на голубятне и всё. - Вильгельмину она в собаку превратила, да подстёгивает её постоянно, чтобы на незваных гостей-то та бросалась, тявкала и следила за тем, что в доме происходит, - ответила Илма. - Смотри, Гретель, будешь много знать, скоро состаришься. А ты, Илма, меньше бы языком чесала, - словно промурлыкала Элеанор, обернувшись и сверкнув своими кошачьими глазами. - Сейчас коготки выпустит, да зубками схватится, - поддела её Илма. Ответа не последовало, но Элеанор сидела на козлах с Лисель и не видела, как все девушки за её спиной захихикали. Гретель осталась вместе с Анхен в Шварцкольме, когда остальные снова уехали в Витихенау. Ей казалось, что кого-то не хватало рядом, кого-то кудрявого с улыбкой и тёмными наивно-игривыми глазами. Стоя за прилавком, Гретель видела, как Бриджит кружила над улицей и садилась то на одну крышу, то на другую. Мельники, сидевшие без работы на крыльце, снова держали в руках рогатки и отстреливали всех птиц, что попадались на глаза. Гретель, смотря на Бриджит, поняла, что именно её она видела, когда Крабат привёз её в Шварцкольм. Именно этого голубя тогда подкармливал Лышко. Сейчас же он с грустным видом сидел возле братьев Михаля и Мертена с рогатками в руках, держа наготове горсть зерна, но белый голубь, который ему запомнился с ранней осени, так и не хотел спускаться с крыши. - Смотри, сейчас в того попаду, - заявил Михаль, приготовив рогатку, как птица слетела с крыши и спустилась на прилавок возле Анхен. - Смотри, в ту не попади, - предупредил его, смеясь, Мертен, указывая на Анхен, переплетающую свою косу. - А ну оставьте птицу в покое! – пригрозила Гретель. - А у Крабата на мельнице все мельники, как дети, - добавила громко Анхен, на что Мертен её тихо передразнил и братья засмеялись. Вскоре появился Крабат, погнав всех на работу. Лышко как бы ненароком отбился от остальных и подошёл к сестре. - Купить чего пришёл или языком чесать? – спросила Анхен. Бриджит рассказала ей, что в тот вечер, когда та слёзы на кровати лила, Лышко был среди мельников, что к ней привязались. - Вопрос у меня к тебе был. - Валяй. - А где Бриджит? – спросил, замявшись, парень. - А чего тебе до неё? Не наобнимался что ли? – спросила Анхен. - Так ты знаешь? - А как не знать! У нас все девки знают, какие мельники в деревне дружелюбные. - Я поговорить с ней хотел. - Поговорить? – задумалась Анхен, - Так не скоро она в деревне появится. Сказала, мол, не хочет она здесь больше за лавкой-то стоять. Лышко знал, когда Анхен начинает так в разговоре вредничать, ждёт, когда напрямую скажут, чего желают. - Правды хочешь? – спросил, нервничая, Лышко. - Хочу! – уверенно сказала Анхен, кивнув. - Поговорить хочу. Нравится она мне. Полюбилась вот как-то, - топчась от нетерпения, проговорил парень. - Так говорю же, не скоро она в деревне появится, - повторила Анхен, улыбаясь, - А что, сильно понравилась? Лышко ничего не ответил, вернувшись обратно на мельницу. Оглядевшись, Анхен убедилась, что Бриджит рядом нет да решила тайну брата держать до поры до времени. Девушка понимала, что Лышко так может к Верене за Бриджит прийти, а она на ферме на всю жизнь останется. С другой стороны, она была рада и за подругу, и за брата, но подумала, что рано пока рассказывать. В следующем месяце, по возвращении домой после ужина, Верена подозвала Анхен к себе. Разговаривала она с ней в «мрачной комнате», в которой девушки обычно занимались волшебством. - Я знаю, что ты нашла своего брата, - начала Верена, отчего Анхен вздрогнула. - Сбежать хотела? - Помилуй, матушка, - Анхен упала на колени. - Конечно, нет. - А я слышала, что тебе хотелось, чтобы брат забрал тебя отсюда, - Верена подошла к какой-то чаше полной воды, что стояла на столе. - Вот я и думаю, тебя наказать или братца твоего? - Пожалуйста, не трогайте его, - сказала Анхен, взяв пальцами кулон в виде полумесяца. - Для начала я тебя накажу, чтобы мыслей о побеге не возникало, - сказала Вверена, и из её рук вырвался ослепляющий свет. - Я не для того силы тебе дала, чтобы ты от меня бежать собиралась! Скоро полнолуние и ты в облике гусыни будешь добывать для меня лунные соли, которые только в лунном свете и видны. Да только в пещере-то тебе наверно тяжело будет! – праздновала свою победу Верена, расправляя гусыне крылья, - Шесть всадников и одна гусыня, это будет прекрасно! – она снова рассмеялась. - Ты у меня давиться солью будешь, но нужное количество ты мне принесёшь! Наутро Гретель, наконец, увидела, в кого Верена превращала за ошибки Анхен. - Скоро полнолуние… - вздыхала Вильгельмина, расчищая дорогу к дому, - Неужели Анхен и Бриджит придётся так отправиться в дорогу? – задавалась вопросом девушка, как заметила, что из дома вышла Бриджит. - Всё в порядке? – спросила Илма, когда Бриджит облокотилась на подставленную руку. - Голова кружится. Она отправила меня за водой, - сказала Бриджит, забирая два ведра с крыльца. - Откуда всё-таки Верена узнала про Лышко? – задалась вопросом Вильгельмина. Илма еле заметно кивнула в сторону Элеанор, которая расчищала тропку до голубятни отдельно ото всех. - Просто у этого дома есть уши, - ответила вышедшая на крыльцо Верена, наблюдая за тут же оживившейся работой девушек. Колодец находился за холмом от озера. Бриджит, повязав накидку, пошла за водой. Это было то утро, когда внутри появляется непонятное чувство - то ли хорошо, что солнечные лучи по белому снегу гуляют, то ли плохо, оттого, что мороз пробирает. Как бы то ни было, Бриджит ухватила два ведра и поплелась по заснеженной дороге до колодца. Она видела, что дальше дорогу до Шварцкольма завалило чуть ли не по пояс и деревенские потихоньку расчищали тропку до колодца. Открыв колодец, Бриджит увидела только корку льда. Оглянувшись, она убедилась, что никто её не видит и, произнеся заклинание и исполнив пасс руками, растопила лёд своим пламенем. Вдруг послышался хруст снега. Кто-то приближался к колодцу. Обернувшись, Бриджит увидела знакомые волнистые светлые волосы, и шапку плотно посаженную на голову. Это оказался Лышко. Бриджит старалась не пересекаться с ним с того самого осеннего вечера. - Бриджит? Я… - парень растерялся и Бриджит, поставив наполненное ведро на край колодца, обернулась. Она смотрела на него своими чёрными глазами, на её ресницах появился иней. - Я слушаю, - произнесла Бриджит, ожидая, когда Лышко договорит. - Лышко?! Лышко!! – послышались крики от дороги, ведущей в Шварцкольм. За сугробами снега показались Михаль и Мертен. - Тебя только за смертью посылать! – разорялся Мертен, отбирая у Лышко вёдра, - Уже бы давно туда и обратно два раза сбегал. - О, ты не один, - Михаль подошёл к колодцу и запустил ведро. - Ну, чего молчишь?! Извиниться приходил или как? То подойти боялся, а тут нате, поговорить вдруг решил, - продолжал Михаль, на что в ответ Бриджит только хихикнула. Лышко повёл взглядом, ожидая, как Михаль опозорит его дальше. - Так как ты вряд ли скажешь или год ещё думать будешь… Бриджит, он в тебя влюблён, - выдал Михаль, размахивая своей лохматой головой. Девушка захихикала громче. - И ест мало, и не спит вообще, зато работает за троих. Отвлечься пытается, - Михаль уже набирал пятое ведро, в то время как четыре принесённых парнями были уже полны. - Всё ждёт, ждёт тебя в деревне. И не дождётся никак, - в шутку продолжал драматично Мертен. - Хоть одна польза, нам еды больше достаётся, да и кровать пустует. Может ещё кого взять к нам на мельницу, - со смехом продолжал Михаль, наполняя второе ведро Бриджит. - Спасибо, - сквозь смех произнесла девушка, забирая наполненное ведро. - Ну, давай, - сказал Михаль и как только братья скрылись за сугробами, послышался громкий тяжёлый смех. - Вот интересно, влюбился ты до того, как мне нахамил или после? – задала вопрос Бриджит. - Ты же знаешь, я был пьян, - ляпнул в своё оправдание Лышко. - Весомый аргумент, чтобы опозорить меня на всю деревню. - Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? – взмолился парень. - Вы у меня тогда корзину из рук вырвали. Где она? - На кухне под столом стоит. - Принеси мне её. В ней было кое-что… кое-что важное. Лышко сорвался с места и побежал к мельнице. Бриджит, взяв вёдра, медленно пошла обратно на ферму. - Лучше бы ты так за водой ходил! – послышался крик и Бриджит поняла, что Лышко пробежал мимо братьев обратно. - Держи, - парень передал корзину. Бриджит, поставив вёдра, взяла корзину в руки и поддела дно, вытащив свёрток ткани. Девушка спрятала свёрток. - Спасибо тебе, Лышко, - сказала она, мимолётно коснувшись губами его щеки. - Мне здорово досталось тогда за эту потерю. Взяв вёдра снова, она побрела к ферме. Лышко провожал её взглядом, то и дело дотрагиваясь до щеки.