Кто я тебе?

В какой-то момент я решила, что это месть. Не то чтобы план расплаты был особенно искусным или сложным – нет, просто я не могла объяснить себе и Агнии, вылупившей на меня свои огромные глаза на первом уроке, почему. Почему Андреев поцеловал меня? И самое главное — почему я не завизжала как одурелая и не замахала руками и ногами как мельница? Почему я позволила поцеловать себя? Этот вопрос активно обсуждался на геометрии, английском языке и теперь, во время перерыва на завтрак. Этот чертов поход взбудоражил все мое нутро. Что за милые посиделки на берегу, валяние в траве а-ля кузнечики и поцелуи при луне? А что самое обидное во всей этой ситуации, кроме того, что он не взял меня за руку после того, как вторгся в мой рот своим поганым языком? То, что Влад вел себя так, будто ничего не произошло. Каждый раз, когда он проходил мимо меня с равнодушным видом, мне хотелось закричать «Чувак, еще два дня назад ты смотрел на меня своими большими голубыми глазами и говорил о том, что хотел бы провести со мной ночь в одном спальнике!». Но, конечно же, я сдерживалась. С горем пополам расправившись с пересоленной котлетой и безвкусным пюре, я вышла в коридор и принялась разглядывать себя в зеркало. В какой-то момент я решила, что хочу нравиться Андрееву, но тут же испуганно перекрестилась. Какой-то маленький мальчик посмотрел на меня как на сумасшедшую. Не дождавшись Агнию и Федю, я побрела в сторону нужного кабинета. И почему я не могу нажать на какую-нибудь волшебную кнопочку, чтобы выключить мысли о своем однокласснике? Умом я понимаю, что он козел, урод, бабник, и так далее и тому подобное, но сердцем… Этот пульсирующий кусок мяса всю жизнь меня подводил. Сглотнув ком обиды, я приосанилась и вошла в класс. Взгляд сразу же устремился в конец кабинета — туда, где сидел Андреев. Парень привычно уткнулся в телефон, а его новая соседка по парте не теряла отведенного на завтрак времени зря и красила ногти. Мне захотелось сцепиться с ней: подойти, наорать, что ее лак воняет на весь класс, и что у нее ужасный вкус (хоть это и не так), но я терпеливо прикрыла глаза и, обойдя второй ряд, села на свое место. Со звонком я еще раз обернулась на Лиду: девушка сосредоточенно подтирала пальцы ватной палочкой. Твою мать, она что, и жидкость для снятия лака в школу притащила? Я демонстративно шумно отодвинула стул и распахнула окно. В класс ворвалось пение немногочисленных птиц. Несмотря на конец сентября, на улице все еще было тепло, и некоторых из них не спешили отправляться на юг. Жадно вдохнув чистый осенний воздух, я обернулась на хлопок двери. В класс вошел учитель истории: Виталий Арсеньевич, тридцать-тридцать пять лет на глаз, очень воспитанный, носит очки с черной оправой, сам когда-то учился в этой школе и, закончив исторический факультет, решил вернуться сюда. Пару девчонок из класса были безответно влюблены в него, а он старательно делал вид, что не замечал этого. На самом деле он был довольно привлекательным, но мое сердце, к сожалению (а может и к счастью), реагировало лишь на один объект, находящийся в этом классе. И сейчас этот объект лениво поднялся из-за парты, спрятав телефон в задний карман темных джинсов. Лида тоже деловито подскочила так, что ее кудряшки не секунду взмыли в воздух и плавно легли на плечи. Она красивая, на самом-то деле. Внезапно я жутко расстроилась и, когда учитель разрешил сесть, чуть не плача плюхнулась на свой стул. Может быть, Андреев сейчас сидит с Лидой, потому что она лучше, адекватнее и красивее меня? Может быть, он стесняется того, что поцеловал меня? Сейчас, наверное, смотрит на меня и думает, что не должен был делать этого, что это все классика — романтика у костра, —, а он лишь поддался этому порыву нежности после нескольких выпитых бутылок пива, только и всего. Какая же я глупая и смешная. Может быть, я просто оказалась под рукой? Такая перспектива меня не устраивала. Агния с опозданием вошла в класс, следом за ней плелся Федя. Оба довольно и смущенно улыбались. Я опять решила, что между этими ребятами определенно что-то происходит, но не стала ни о чем спрашивать. Мне сейчас, честно говоря, не до чужих проблем. Все потом. Телефон завибрировал в кармане брюк. Я осторожно вытащила его и открыла папку СМС. Это был Никита. «Бабушка приезжает сегодня в семь. Кто предупрежден, тот вооружен) )) « Вселенная решила отыграться на мне? От злости я чуть ли не взвыла, но тут же взяла себя в руки. Неужели уже прошло две недели? Плохой день это не плохая жизнь, но сейчас я готова поставить крест на все и вся. Погрузившись в своим мысли, я совершенно не следила за ходом урока, поэтому даже легонько подпрыгнула, когда Агния локтем толкнула меня. Оказывается, меня спросили о дате начала Октябрьской революции. Я помнила об этом еще с восьмого класса, а сейчас даже не сразу сообразила, о каком веке и какой революции идет речь. Растерявшись, я опустила глаза на Агнию в поисках подсказки. Девушка старательно бесшумно выговаривала губами какое-то число, но мой мозг еще не пришел в себя от мысли о приезде нелюбимой бабушки. Тут я наконец услышала чье-то шипение и нерешительно обернулась. — Двадцать пятое октября, семнадцатый год, — наклонившись к парте, тихо повторял Влад. — Двадцать пятое, семнадцатый. Ну же, Василевская, не расстраивай меня! — он стал показывать на пальцах, загибая один за другим. Виталий Арсеньевич покорно ждал, пока я соображу. Мужчина даже улыбался из-за абсурдности ситуации. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Почему когда я внимательно слушаю, меня никто не спрашивает? Я повторила за Андреевым и облегченно выдохнула, когда учитель удовлетворенно кивнул и вернулся к уроку. Что это было? Я вновь обернулась и невольно улыбнулась. Влад улыбался во все тридцать два белоснежных зуба и показывал мне два больших пальца. Он был похож на пятилетнего ребенка. Искренность — лучшее, что есть в нем (конечно, помимо удивительных глаз). Я прыснула и пожала плечами, мол, прости за тупость. Он махнул рукой, типа «с каждым бывает». Лида все это время непонимающе наблюдала за нами. Я села, окончив этот диалог жестами. На душе впервые за последние дни стало хорошо. Дома я переоделась и помогла Нику с уроками. До приезда бабушки осталось два часа, и я отправилась на поиски Натальи. Женщина лежала в пенной ванне, расслабленно откинувшись на кожаную спинку. Ее веко было накрыто кусочком свежего огурца, другой кусочек она не без удовольствия жевала. — Сметанки? — не удержавшись, пошутила я. Женщина вздрогнула и подскочила. Потом убрала огурец с глаза и выразительно посмотрела на меня. Я лишь пожала плечами и пожелала приятного аппетита. Потом, неловко оттянув домашнюю футболку, спросила: — Чем ты будешь занята до приезда бабушки? — Хотела полежать здесь, а потом приготовить ужин, но по твоим глазам вижу, что отдохнуть мне не удастся, — обреченно вздохнув, ответила она. — Чего тебе? Единственное, что нас объединяло — мы оба ненавидели мою бабушку по отцовской линии. Меня эта старуха не переносила потому, что моя мать разбежалась с ее сыночком, а Наталью, потому что считала, что она выкачивает из моего отца деньги. Пусть это и так, но мой отец любит ее и сейчас счастлив с ней, а она в свою очередь очень сильно любит его и Никиту. Ну, а я — приложение к этим замечательным мужчинам, и ей пришлось смириться с этим. Поэтому я решила, что лучшим моментом, чтобы сдружиться с ней, будет приезд моей бабушки. — Я бы хотела попросить тебя кое о чем, — я мямлила, как идиотка, но ничего не могла с собой поделать. Еще ни разу в жизни я ни о чем не просила эту женщину, более того, каждую неделю у меня вспыхивали необъяснимые приступы ненависти по отношению к ней за ужином или завтраком. — В общем, я хочу быть красивой. Мне что, пять лет? Мое развитие остановилось в старшей группе детского сада? Я разговаривать разучилась? Я тут же окрасилась в свекольный цвет и собралась выйти из ванной, когда Наталья, собрав длинные светлые волосы в полотенце и надев белый халат, поймала меня за локоть. Я смущенно поджала губы и посмотрела на нее снизу вверх, быстро захлопав ресницами. Женщина тепло улыбалась мне. — Тебе кто-то нравится? — лукаво глядя на меня, игриво спросила она. — Ты с кем-то познакомилась в новой школе? Как его зовут? Я чувствовала, как мои щеки краснеют еще больше. Лицо горело от стыда. Я не привыкла обсуждать такие вещи с взрослыми, даже с мамой, не говоря об этой стервозной блондинке. Я вообще не привыкла обсуждать такие вещи. Я еще раз дернулась в надежде капитулировать из ванной, но ее длинные наманикюренные пальцы крепко держали мое предплечье. Я неопределенно выдохнула. Женщина отпустила мою руку и, подойдя к зеркалу, принялась размазывать по лицу какой-то увлажняющий крем. — Можно я не буду отвечать? — пропищала я. Наталья кивнула. — Ты хочешь, чтобы я тебя чему-то научила? — продолжила она и, закончив процедуру, обернулась ко мне. — Да, — еле слышно сказала я. Заметив мою скованность, женщина сказала каким-то уж чересчур ласковым голосом: — Ната, в этом нет ничего криминального. Ты взрослая девушка, редко видишься со своей матерью, а мы с тобой, сама знаешь, в плохих отношениях. Тебе было не у кого учиться всем этим штучкам и секретам красоты. Если ты хочешь выглядеть красиво, чтобы понравиться мальчику, то я готова помочь тебе, — видимо, в ней проснулся материнский инстинкт, — я буду только рада наладить наше общение. Если ты будешь счастлива, значит твой отец тоже будет счастлив, а я очень люблю его и хочу этого. — Правда? — по-детски спросила я. Она была абсолютно права: мне ужасно не хватало материнской заботы. Наверное, именно поэтому я выросла дикаркой. — Ну, конечно, правда, — наклонив голову набок, промурлыкала мачеха. — С чего бы ты хотела начать? Начать мы решили с моих непослушных волос. Наталья спустила воду, я притащила стул из соседней комнаты и уселась рядом с ванной. Женщина критически осмотрела мою шевелюру и громко вздохнула. Приказав мне намочить голову, она вышла из ванной комнаты. Я наклонилась и старательно полила волосы водой. Женщина вернулась с какими-то разноцветными пузырьками и принялась колдовать над моими волосами. Сначала она намылила их, потом долго и старательно мазала чем-то. Последним шел бальзам-кондиционер. Просидев еще с десять минут неподвижно, я смыла все и взглянула на себя в зеркало. Волосы стали гораздо светлее. — Что ты наделала? — в ужасе проговорила я. — Наталья, что это? Чем ты меня покрасила? — Я решила, что тебе пойдет русый, — пожав плечами, ответила она. — Это тоник-шампунь и хна. Она укрепляет волосы, — пояснила блондинка. Я чуть не упала в обморок. Я так и знала, что эта гадюка не упустит шанса насолить мне! Приготовившись к истерике, я уже раскрыла рот, как мой взгляд вновь упал на зеркало. Волосы чуть-чуть просохли и цвет изменился. Я дам ей шанс. Достав фен из шкафчика, я принялась яро сушить волосы, закручивая их расческой. Через пять минут из зеркала на меня удивленно смотрела девушка со светло-русыми волосами. Провалиться мне прямо здесь, мне идет этот цвет! Наталья оказалась права. Я машинально улыбнулась. Женщина не без облегчения выдохнула и замахала руками, обдувая лицо воздухом. Потом настала очередь моих бесформенных бровей. Я вся изъерзала на стуле, пока Наталья стояла надо мной в ярком свете лампочек над зеркалом с пинцетом в руках, сосредоточенно выщипывая и расчесывая мои брови. Было ужасно неприятно и даже немного больно, у меня даже пошло раздражение вокруг глаз, но я стерпела. Блондинка закончила и с довольным видом посмотрела на проделанную ею работу. Я поблагодарила ее и взглянула на часы в телефоне. — Ой, мамочки, уже полседьмого. — Твоя бабушка приедет через полчаса, а я еще не накрыла стол! — воскликнула она и быстро собрала все в косметичку. — Черт, нужно еще позвонить водителю и сказать, чтобы встретил ее в аэропорту! Самолет уже сел, боже! А если пробки? Я труп. Я почувствовала себя виноватой, ведь Наталья потратила все свое свободное время на меня. Я вызвалась отправиться на кухню и начать готовить салаты. В это время женщина начала названивать отцу и давать указания «купи то, съезди туда, закажи это». Потом она быстро переоделась и как ураган ворвалась в кухню. Несмотря на то, что с виду она выглядела типичной прожигательной жизни и никак не смахивала на примерную жену-домохозяйку, она потрясающе готовила. Она сделала сырную запеканку, я сварганила свой любимый салат «Цезарь» и отварила рис, даже Никита присоединился к нам: ему поручили чистить картошку. Наталья заказала кучу роллов с овощами, пиццу для Ника и какую-то выпечку. Бабушка у нас вегетарианка, но вот отца нужно кормить нормально, поэтому мне пришлось самостоятельно засовывать замаринованную в чесноке курицу в духовку. Женщина тем временем нарезала оливье, капустный салат, морковь и лук, отварила картошку и постелила скатерть на стол. Когда мы с Никитой раскладывали овощи по тарелкам, он неожиданно спросил: — Ната, а почему ты теперь блондинка? Ты хочешь быть как тетя Наташа? — Это русый цвет, — рассмеялась я и, оглянувшись и увидев, что Наталья поглощена скатыванием риса в шарики, добавила: — ни за что на свете. В дверь позвонили, моя душа ринулась в пятки. Я взглянула на время: уже без десяти восемь. Мы все замерли. Никита отряхнул руки и вприпрыжку побежал к двери. Бабушка обожала лишь мужскую часть этой семьи, поэтому, когда отца не было рядом, изливала всю свою любовь на Никиту. Она баловала моего брата, как только могла: на последний день рождения подарила ему какую-то супердорогую новую приставку. А на мой день рождения она прислала открытку папе в «Одноклассниках». Отец, конечно, замечал ее неприязнь ко мне, но не пошел на открытый конфликт. — Иди, переоденься, — сказала мачеха. Я надела простое темно-синее платье до колен с длинными рукавами и темно-коричневым кожаным ремнем. В коридоре уже раздавались притворно радостные возгласы: это Наталья выскочила в своем ажурном фартуке с приветствием. Я слышала, как бабушка жаловалась на то, что водитель встретил ее в аэропорту слишком поздно и что «он вообще водить не умеет, как вы его только держите». Пригладив волосы рукой перед зеркалом, я тяжело вздохнула. Я определенно боюсь этой старухи, она настоящий Гитлер в юбке. Дверь хлопнула во второй раз. Пораньше уйдя с работы и обойдя половину магазинов города, папа вернулся домой. «Ну, с богом», — подумала я и, последний раз критично осмотрев себя и прижав подол платья рукой, вышла из комнаты. Отец с бабушкой обнимались в дверях, никто еще даже не разулся, все разыгрывали спектакль теплой семейной встречи. Никита носился по коридору, счастливо размахивая новым планшетом. Подбежав ко мне, он показал язык, за что получил щедрый подзатыльник. Бабушка обернулась на звук его обиженного писклявого голоса. Наталья окрасилась в цвет белого полотна. — Ната, не трогай младшего брата! — противно гаркнула бабушка и высвободилась из объятий сына. — Сколько можно тебя учить! И вообще, что за ужасный цвет волос? Еще ужаснее, чем предыдущий. — Мама, ну они же дурачатся, — попытался миротворчески объяснить папа. Мачеха медленно прикрыла лицо рукой с измученным выражением лица а-ля «это начало конца». — Привет, бабуля, — растерянно поздоровалась я и неловко помахала рукой.