За окном вновь туман

***

             — Прадед писал, что после смерти своего друга более подробно занялся изучением своих провидческих способностей — и совершенно в них разочаровался. Возможно, разочаровался и в жизни.       Хелен зябко приобняла себя за плечи, прижавшись виском к ледяной поверхности окна. В доме горел камин, на плечах покоилась шерстяная шаль, однако в мороз бросало от одной только поднятой в разговоре темы.       — Ламберт Малфой был его первым и единственным другом. И потому та трагедия просто не могла не сказаться… Вскоре заболела и мать, мадам Кляйн. Тараксак, пытаясь получить поддержку, пошёл даже на поклон к её семье, но безрезультатно. Розали, внезапно ставшая вдовой, тоже ничем не могла помочь: все мысли её были только о ребёнке, родившемся раньше срока. И в итоге прадед остался совсем один на земле, что так и не стала ему хоть немного близкой. Он продал дом, забрался в эту глушь, да так и остался жить до самого конца. Но так и не вернулся в Хайдельберг. Писал, — она грустно усмехнулась, — книги. Продолжал вести дневник. Отслеживал жизнь того рыжего мальчишки, которого когда-то давно встретил вместе с матерью на Косой аллее.       — И кто это был?       — Альбус Дамблдор. И не смотри так на меня. Его — наш — дар просто так устроен: фокусируется на лишь одной единственной исторической личности. И ты перелистываешь страницы чужой жизни в своих снах, встречая и других персонажей, сыгравших в жизни «главного героя» существенные роли. Прикипаешь к ним. Я думаю, прадед пытался как-то менять события, увиденные им во снах. Даже больше скажу, он посылал директору носки на Рождество. И, — смешок, — ни у одного не было подходящей по цвету пары.       — Какой… абсурд… — мужчина прикрыл лицо ладонью и раздраженно выдохнул. — И причём тут это вообще?       — Просто забавный факт, не бурчи! В одной из старых статей в «Ежедневном пророке», где Дамблдор был сфотографирован в полный рост, у него разные носки. После победы над Гриндевальдом. И, знаешь, я думаю, что именно ту войну и увидела в своих снах мадам Кляйн… Не удивлюсь, если её «главным героем» оказался именно Геллерт Гриндевальд. А вот моим… Ты, думаю, догадался.       — … говори.       — Исторической личностью, которую видела в своих снах я, оказался Том Марволо Риддл. Лорд Волдеморт.       Он не удивился, но и продолжил разговор не сразу.       — И какой смысл говорить мне об этом? Ты могла бы просто…       — Использовать? — перебила его Хелен, — Не будь глупым, Том. Я даже не сразу поняла, что именно нашла. Я была… подростком. Наивной девчонкой с единственным другом-призраком и широко распахнутыми для всего мира объятиями. Коварные планы, выгода, темная сторона силы? Это совсем не мой профиль, и ты об этом знаешь. Я не хотела менять будущее под себя. Я даже не думала, что это вообще возможно. И уж тем более это нельзя как-либо использовать сейчас.       — Почему?       — Всё уже изменилось, Том.       Девушка соскочила с подоконника, подошла к тёмной фигуре, так и простоявшей весь разговор в дверном проёме, словно статуя. Мужчина лишь недовольно нахмурился вторжению в личное пространство и непривычно покорно позволил взять себя за руку и подвести к дивану.       — Всё изменилось, — повторила Хелен. — Тёмный Лорд не воскресал в девяносто пятом. Пожиратели смерти не сбегали из Азкабана в девяносто шестом. Не было войны. И даже тогда, на моём седьмом курсе, почти никто не пострадал… В истории из моих снов не было тебя. Я не планировала ничего менять, Том. Но я безмерно рада, что всё вышло именно так. Сны остались снами, прошлое — в прошлом, а мой дорогой друг внезапно заявился в гости после долгих разъездов и, я надеюсь, останется на Рождество.       После минутной паузы мужчина перевел взгляд их всё ещё сцепленные руки.       — Я был у Малфоев. Видел портреты. Один стиль, повторяющееся выражение лиц и — насмешка над традициями — портрет пары на полстены. Мужчина в кресле с приподнятым в приветствии бокалом вина, женщина, стоящая чуть позади, положившая ладонь на его плечо. «Жизнь слишком коротка, чтобы пить плохие вина!» — насмешливо воскликнул он тогда. Люциус сказал, что это его дед, умерший во время войны за независимость Ирландии.       — Я думала, портрет Ламберта Малфоя оказался с браком, потому что не ожил после его смерти… Прадедушка писал про это в дневниках.       — Незадолго до смерти Ламберт Малфой приказал назначить основным портретом именно тот, где они с супругой изображены вместе. И потому он спал до самой смерти Розалин Малфой. Это был не брак, а специфика парных портретов: чтобы изображение ожило, оба человека должны уйти из жизни.       — Я даже не знала, — Хелен сильнее сжала чужую руку и, опомнившись, вскочила с дивана. — Спасибо, что рассказал, Том. Уверена, что прадедушка был бы рад…       Мужчина равнодушно пожал плечами и откинулся на спинку.       — Я останусь, овечка.       — Что, прости? — девушка удивленно распахнула глаза.       — Я останусь на Рождество.