У зеркала два лица

— Открывай, открывай же, — Камила изо всех сил бьет ногой в деревянную дверь и обреченно роняет голову на холодное полотно. Отчаяние и упадок сил, вот все что она чувствует. Сейчас шесть утра, но ей наплевать, что она может разбудить соседей, поэтому ее рука неотрывно жмет на дверной звонок. — Открывай! — в очередной раз отчаянно принуждает хозяйку квартиры Камила, и как только ее кулак уже готов удариться о дверь, она распахивается с тихим скрипом. На пороге, словно греческая статуя, такая же бледная с невообразимой тоской в глазах стоит Мартина. Ее потерянный взгляд ничего не выражает, даже гнева или удивления. Завернутая в мужской халат, Марту, шаркая по полу от бессилия, молча разворачивается в коридоре и медленно направляется в свою спальню. Камила растеряна, но отступать не намерена, такова уж ее природа. — Мне нужен крестик Бенхи! — притопывая ногой в длительном нервном ожидании, Ками не смотрит своей визави в глаза, а вместо этого, воинственно складывает руки на груди и утыкается в окно. Марти все так же молча ложится на постель и отворачивается к стене, на которой огромными черными буквами написано слово «счастье». После их разрыва Бенха так ничего и не изменил в квартире, как обещал, думает Камила, и раздраженно продолжает гнуть свою линию. — Ты оглохла совсем? Я говорю крестик мне его верни! По прежнему нет ответа. — Ладно, — Бордонаба отчаянно вздыхает и принимается за собственные поиски. Ящики письменного стола один за одним ударяются об деревянный каркас. Теперь на очереди тумба с бельем, и Камила не церемонится, вытряхивая наружу все содержимое. Мартина молча следит за всем этим представлением со стороны, и даже не думает о том, чтобы ее остановить. У нее не осталось сил бороться, ее душа требует только смирения и покоя. — Где он? — Камила переворачивает драгоценности в шкатулке, но когда не находит того, что так упорно искала, переключает все свое внимание на прикроватную тумбочку. — Ты же понимаешь, что я не уйду, пока… — Бордонаба затихает на полуслове, потому что в раскрытом ящике перед собой видит маленькую бархатную коробочку. Ее сердце замирает в ожидании истины. Она не торопится брать ее в руки так, словно она отравлена. На тридцать процентов Камила уверена, что нашла то что искала, но остаются еще семьдесят, и сомнения гложут ее голову, не давая ей мыслить трезво и хладнокровно. Один короткий щелчок и тайна раскрыта. Кольцо с маленьким бриллиантиком в середине, как вечное напоминание о том, кем ей больше никогда не стать. Камила закусывает губу от горечи и обиды, и одновременно с тем закрывает черный футляр. — Крестик, живо! — А то что, убьешь? — спящая красавица выходит из состояния абсолютного вакуума и медленно поворачивает голову в сторону своей обидчицы. Ее глаза словно дуло пистолета, готовы выстрелить в любую секунду. Взгляд Камилы падает на ее шею, которая из-за чрезмерной худобы выглядит совсем не по возрасту. — А ты не сомневайся, Мартина. Крестик…мне…отдала, — выговаривает она тихо и по буквам, — сейчас же! Видя как Марти не реагирует, Камила отчаянно бьет раскрытой ладонью по кровати, и та, отпружинивая от матраса, оказывает должный эффект. В испуге карие глаза Мартины расширяются, и она сжимает нагрудный крестик в кулаке, держась за него как за спасательный круг. — Он мне этот крестик перед самой смертью на шею повесил, и будь я проклята, если я его когда-нибудь тебе добровольно отдам, — шипит и выплевывает из себя Марти каждое произнесенное слово. Камила вскакивает с колен и начинает отчаянно бродить по комнате, метаясь из угла в угол, словно лев в клетке. Выслушав ее аргумент, она понимает, что завладеть такой необходимой ей личной вещью Бенхи будет задачей из области фантастики. — Ладно, — спустя несколько мучительных минут, нежелательное решение зреет в голове Камилы, — собирайся, со мной поедешь. — Чего? Ты совсем спятила? Никуда я с тобой не поеду. — Это не моя прихоть, об этом меня Рохас попросил. — Когда? — После смерти, — понимая как же глупо это звучит, Камила хватается за голову. — Он к тебе что, во сне приходил? — в открытую продолжает издеваться Мартина. Видит Бог она не хотела, но ее рука сама тянется к карману узких джинс, и сжимая свернутый конверт, в кулаке бросает его на кровать. — Читай! Мартина не торопится подчиниться, и с подозревающим взглядом, осторожно тянется к письму. Пробегаясь глазами по основным моментам, она выглядит расстроенной, но всячески старается этого не показывать. Нужно сохранять лицо перед той, которая стоит ей поперек горла. — И почему я должна тебе верить? Может ты это сама написала? — Я знаю, ты обо мне высокого мнения, прочем как и я о тебе, но взгляни правде в глаза, это почерк Рохаса. Пожалуйста, — просит Камила, наступая на горло собственной гордыне. — Крестик я тебе не отдам, потому что пообещала ему никогда его не снимать… Ехать далеко? *** Грузовичок Теодоро мчится по объездной дороге, огибая небольшие горные возвышенности и поселки, расположенные вдоль узкой трассы. Тишина в машине настолько осязаема, что ее можно даже потрогать руками. Они молчат вот уже четыре часа к ряду. Одна прячет взгляд в потоке встречных автомобилей, а другая уже просверлила дырку в пассажирском окне, прикрываясь красотами дикой природы Аргентины. — Может уже перестанем делать вид, что это вовсе не неудобная ситуация, что нас в жизни связывал один общий мужчина и поговорим о нем? — Предпочту промолчать, — бурчит себе под нос Мартина. — Мне даже сама постановка вопроса ненавистна. — Ладно, не хочешь ты, тогда я начну, — Камила натягивает очки на глаза, чтобы не дай бог не показать своих настоящих эмоций. — А помнишь, — на ее лице появляется подобии легкой улыбки, — у него пунктик был, он всегда все со своей тарелки доедал. Ками все еще немного ухмыляется, но все так же задумчива. — Говорил, что таким образом разбазариваешь свою силу. Вот прям все подчистую доедал! А как он бровь левую всегда дугой выгибал… — Замолчи, пожалуйста… — Марти отчаянно сжимает веки, пытаясь оттолкнуть от себя невольно приходящий образ любимого мужчины. — А эту футболку черную с надписью «Bersuit», он же ее до дыр затаскал. Мартина смахивает слезу и вторит уже более настойчивее. — Замолчи, я сказала! — А это его… — Останови машину! — Расслабься. — Я сказала машину остановила!!! — Марти цепляется руль и резко выворачивает его на обочину. Маленький грузовичок почти переворачивается от таких резких маневров и тормозит, оставляя после себя песочные клубы и звуки камней ударяющих об звонкие покрышки. — Ты что творишь? — Камила возмущена до корней волос, но ее руки все еще плотно сжимают кожаный руль. — Я? Это ты что творишь? Зачем ты снова появилась в нашей жизни? Зачем? Бордонаба онемевает от правды, которую и так многократно мысленно повторяла самой себе. Она больше не думает и не размышляет, она просто видит ее, ту что стала ей заменой на долгие годы и тихо произносит, то что лежит у нее на душе: — Он меня оставил и нашел тебя… это мне сейчас хреново, поняла? Ты знала, что он умирает и ни словом со мной не обмолвилась… — в ее строгих карих глазах застывают слезы. — Болезнь, — равнодушно и холодно начинает Мартина, — это то единственное, что мы с Бенхой пополам разделили. Только я и он и никого больше… И ты думаешь, я бы от этого добровольно отказалась? Да я рада была, что он решил тебе не говорить! Она молча разворачивается и идет к придорожному кафе. Камила, задумываясь о сказанном, и неохотно плетется следом. — Кофе, пожалуйста, — когда ее острые локти падают на крышку стола, Бордонаба отодвигает стул ногой и усаживается за него, попросив официантку включить в заказ еще один мате. Теперь они еще дальше друг от друга, чем были этим утром, поэтому нет нужды в лживых разговорах и приветливых взглядах. В этом общем горе каждый барахтается и спасает себя сам. — С днем рождения, тебя… — доносится откуда-то с кухни, после чего девушки одновременно поворачивают свои головы в сторону бара. — С днем рождения, тебя! С днем рождения, Камила! С днем рождения тебяяя!!! — работники кухни во главе с официанткой, ставят перед Бордонабой огромный торт, на котором мастикой выложена разноцветная надпись с днем рождения! — Загадываете желание! — молодая девушка растягивается в улыбке. Все это действо ее ужасно забавляет. — Я… не понимаю… — Камила растерянно смотрит на свечки, которые дрожат от настенного кондиционера. — А это ваш подарок! — огромная коробка, перевязанная красным бантом падает на стол. — Счастливого дня рождения!!! — Так! Стоп! — Бордонаба выставляет руку вперед, — что все это значит?! — Вы Камила Бордонаба? — Да. — Значит все правильно. Сегодня 4 сентября ваш день рождения, пока все верно? Перекидываясь осторожными взглядами с Мартиной, Камила осторожничает: — Да, но как вы… — Месяц назад к нам зашел один парень, который сделал поздравительный заказ на четвертое число и дал нам вашу фотографию. С днем рождения! — весело щебечет официантка, и самоустраняется. — Но как он мог знать, где и когда я остановлюсь? — Камила растерянно трет лоб, а затем теребит губу от бесконечного потока мыслей в своей голове. — Разве тебя не интересует что внутри коробки? Разве так важно знать, как? Он оставил для тебя послания. Для тебя… — возмущенно ударяя себя по бедрам, Мартина выходит на улицу, оставляя своей оппонентки раскрыть подарок в одиночестве. Камила все еще напряжена. Глаза огибают полупустое кафе, а пальцы уже в аккуратном жесте стягивают огромный бант на краю коробки. Она снимает крышку и первое, что попадается ей на глаза черный диктофон. На секунду Ками превращается в ребенка, который ждет свой подарок на Рождество, от того ее руки наспех тянутся к диктофону, пытаясь скорее добраться до самой сути. Щелчок, и вот она может вновь услышать его такой родной сердцу голос. Ками, с днем твоего рождения! Ужасно хочется быть рядом с тобой в эту минуту, ведь сегодня тебе исполнилось тридцать. Представляю как ты ворчишь, сетуя на свой возраст. В моих представлениях это выглядело забавно! — Совсем нет, — отвечает Камила пустоте придорожного кафетерия. Ну нет, так нет, — его голос на пленке звучит так же, как и в жизни. Молодой и озорной, с нотками теплоты и романтики. Бенха словно заранее знает, что она скажет и поэтому подшучивает. Так много хочется сказать тебе в эту самую минуту, но так много разочарования, что не лично и не глаза в глаза. Я не знаю, что можно пожелать такой уникальной девушке как ты, ведь все при тебе, Бордонаба. Наверное, остается только одно, пусть в этой жизни тебе повезет так же, как и мне однажды посчастливилось встретить тебя. Не думай о том, как я так все продумал до мелочей, по поводу этих посланий, так ты только испортишь мой гениальный план. Честно говоря, я просто не готов пока сказать тебе прощай. Мой подарок лежит в коробке, эта информация на всякий случай, если официантка решит присвоить его себе. Я хочу, чтобы сегодня ты улыбалась, ну же, улыбнись! — просит он, словно догадывается, что Камила даже бровью не поведет, чтобы исполнить его просьбу. Ps: И знай, где бы я сейчас не находился, я всегда буду любить тебя! В слезах, дрожащих в самых уголках карих глаз затуманиваются пламени свечек на торте. Ее единственное желание в этот день рождения, чтобы сейчас он был просто рядом, но ведь чудес на свете не бывает, от того одним залпом Камила тушит все рождественские свечи и равнодушно встает со стула. Вспомнив про свой подарок, она медленно возвращается к столу и с любопытством заглядывает внутрь бумажной коробки. Пальцы ощущают гладкость ткани под подушечками, и как только она разворачивает шуршащую обертку вокруг, ее взгляду предстает белоснежное подвенечное платье. Ее мысли уже далеко за пределами этой вселенной, они уносят ее в прошлое… — Бенха! Скорее! Дождь уже начинается! — Ну и чего, не сахарные ведь. Камила с сандалиями в руках, продолжает торопиться, семеня босыми ногами по мокрому песку, а он, словно и рад растрачивать себя под этим ливнем. Расставив руки по обе стороны, Рохас стоит, устало закатив глаза, и подставляет свое довольное лицо небесам. — Бенха, перестань уже дурить! Иди под навес, — и вот уже Ками, стоя под крышей беседки, накрытой сухими пальмовыми листьями, несогласно топает ногой. — Иди ко мне!!! — на его губах мальчишечья улыбка, а пальцы рук зазывают ее словно манят слепого котенка. — Сегодня мой день рождения, а ты портишь праздник! — Ну давай, иди же ко мне, Бордонаба. Неужели боишься промокнуть? Только представь, — говорит он закрытыми глазами под проливным дождём. Бенха дрожит от прохлады, которая идет с рваных берегов голубого озера. Его рубашка, с закатанными до локтя манжетами, мгновенно прилипает к телу, а все кожа покрывается мелкими мурашками. — Мы только вдвоем… можем чувствовать песок, размякший под твоими ногами… и запах… — он расширяет ноздри, пытаясь втянуть аромат природы. Его глаза все еще закрыты, а на лице сияет блаженная улыбка. — Прислушайся… слышишь — кричит Бенхамин, — слышишь звук капель, бьющих по листьям? Как же хорошо, и все это только для нас с тобой. Разве можно мечтать о чем-то большем? — О нормальном парне например, — как всегда недовольно шутит Камила, подходя к нему из-за спины. Она обнимает себя за плечи и дрожит, пока вода бежит по ее волосам и спускается поземками по всему ее телу. Губы дрожат от прохлады, а дождь только усиливается, поэтому приходится часто моргать, чтобы что-нибудь разглядеть. — Иди ко мне, Ураган, — Бенха подтаскивает Камилу к себе за холодную ладонь. — С днем рождения, моя любовь… — нежно шепчет он ей на ухо и покрывает поцелуями ее глаза. — Сегодня я дарю тебе весь мир. Здесь все наше! Мое и твое! Идем, окунемся? — он выдает одну "гениальную" идею за другой, а потом смеется и стягивает с себя всю одежду. Выходит тяжело, потому что из-за дождя, она постоянно прилипает к телу, не желая соскальзывать. — Что с тобой, ты меня пугаешь? Или тебе так вино в голову ударило? — Иди ко мне, — говорит он над поверхностью воды, даже не стараясь выслушать ее нападки. Сейчас его глаза горят так, словно он крокодил, готовый напасть на свою жертву в любую секунду. — Даже не думай, — предостерегает его Камила, когда он с огромным желанием в горящих глазах, выходит за ней на берег. Она убегает от него, но ее ступни увязают в мокром песке, не давая двинуться вперед. Рохас настигает свою добычу, и закидывая ее себе на плечо, держит путь обратно к озеру. — Нет, Бенха! Нет! — Ками отчаянно колотит маленькими кулачками по его спине, но все тщетно. — Ты ненормальный! — она пытается улыбнуться, но Бенхамин смотрит на нее серьезным взглядом, так словно пытается ее разгадать. — Ненормальный, потому что ты рядом. Я дарю тебе это озеро, Камила. — Хорошо быть романтиком, Рохас, — она все еще пытается шутить, — можно вообще на подарки не тратится, правда? Игриво ударяя его по плечу, Камила пытается вызвать на его лице улыбку. Бенхамина задевают ее слова, он расставляет руки по сторонам, словно спрашивая в немом вопросе. — Ну, а что ты хочешь? — То же что и все девушки! — Ну хочешь, я тебе машину новую подарю? А хочешь платье… платье хочешь подарю? — Ты же знаешь, я платья вообще не ношу. Я его только раз в жизни надену и все! — Ну, хорошо, подарю я тебе такое платье, — его тон снисходителен. В какой-то момент они оба перестают дышать, глядя друг другу прямо в глаза. Это словно падение в бездну с края земли. Словно у земли вдруг образовался край. Вокруг тишина, и только слышно, как холодные капли лупят по водной глади и оставляют после себя большие и маленькие пузыри. — Я за тобой как по краю хожу… — с полным осознанием всего сказанного, его руки находят ее влажные скулы и бережно убирают в сторону прилипшие пряди волос к губам. — Страшно? — словно, "а какого это," спрашивает Камила и закрывает тяжелые веки. Она больше не хочет ничего слышать, она хочет только чувствовать. — Ты даже себе представить не можешь как это страшно… вдруг когда-нибудь сорвусь, — Бенха бережно проводит кончиками пальцев по ее бровям и глазам, пытаясь запомнить каждую черточку, без того уже врезавшуюся в память. — Я всегда тебя за руку держу… — А вдруг когда-нибудь отпустить захочешь? — Тогда вместе с тобой упаду… — Камила накрывает его губы поцелуем, словно хочет успокоить, а ее сердце, готово вырваться из груди от переизбытка чувств.