Мне без тебя немыслимо

И любовь безумной птицей разобьёт твоё окно. Снова буду тебе сниться, буду сниться всё равно. «Единственная» В полуденный час автомобильная пробка на МКАДе достигла нескольких километров. Машина премиум-класса медленно продвигалась в плотном потоке. На заднем сидении находились двое: Пугачёва и Галкин. Они ехали в клинику, в которой накануне ночью был прооперирован Киркоров. Максим с планшета проверял почту и соцсети. Периодически он искоса поглядывал на Аллу. Певица сидела молча, погрузившись в свои мысли. Её терзало чувство вины, ведь это она вызвала Филиппа на встречу. Не позвони она ему из прихоти, он бы не приехал к тому злосчастному кафе и не стал участником драматичных событий. А теперь он в больнице... Хотя отчасти это и стечение обстоятельств. Он же мог не согласиться на её предложение, сославшись на дела, мог застрять в пробке и прибыть после штурма. Впрочем, всё сложилось так, как сложилось… Но не только осознание своей, пусть даже косвенной, вины тревожило Пугачёву. Особенно остро Аллу беспокоило несоответствие произошедшего и её привычных, устоявшихся представлений о бывшем муже и муже нынешнем. Как получилось, что ей на помощь первым бросился не интеллигентный, понимающий, заботливый умница-Максим, а взрывной, несдержанный, не всегда отвечающий за свои поступки, самовлюблённый эгоист-Филипп? – Почему ты не согласился на предложение об обмене? – глухо проговорила Алла, не глядя на Максима. От неожиданности Галкин чуть не выронил планшет, однако тут же совладал с собой и пустился в объяснения: – Алла, ты в корне неверно ставишь вопрос. В тот момент я не успел ни согласиться, ни отказаться, не успел даже до конца осознать смысл слов того человека. Филя опередил меня. Кому, как ни тебе, знать, что это за бешеная торпеда. Останавливать его в момент, когда он что-то решил, себе дороже. – А если бы Киркорова не оказалось рядом? – Тогда бы мы с генерал-майором обсудили все варианты и выбрали лучший. – То есть ты бы не пошёл в кафе? – Почему сразу не пошёл?! – в голосе Максима прозвучали плаксивые нотки, которые он поспешил задавить. – Если бы это был единственно возможный, самый эффективный и правильный вариант, то, разумеется, я бы привёл его в исполнение. Но, полагаю, гораздо разумнее было запустить в кафе, например, под видом психолога специально подготовленного человека, который владеет навыками обезвреживания и нейтрализации террористов. Тогда бы весь этот ужас закончился раньше, и никто бы не пострадал. Алла никак не прокомментировала речь Максима. Она лишь посмотрела на него тем странным взглядом, который он впервые заметил накануне, и вновь погрузилась в размышления. Галкин тоже замолчал и вернулся к прерванному занятию. Пока он не видел особых причин для беспокойства, хотя подсознательно начинал понимать, что допустил серьёзный просчёт и постепенно теряет контроль над ситуацией. И всё-таки он ещё был достаточно уверен в себе. «Вполне логичные доводы. Пожалуй, даже правильные. Только почему от них нисколько не легче?» – задалась вопросом певица. «А потому, что пока один думал, другой без размышлений заслонил собой. И этот другой – Филипп, а не Максим», – сама себе ответили Алла и испугалась собственных мыслей. За долгие годы рядом с Максимом она привыкла к жизни без потрясений. Пугачёва была убеждена (или всячески старалась убедить себя?), что на этот раз сделала правильный выбор. Остроумный и образованный, обходительный и заботливый, интеллигентный очкарик-Максим стал для Аллы своеобразным спасательным кругом в непростой период, когда их брак с Киркоровым бесповоротно рушился. В отличие от непомерно буйного и невыдержанного в эмоциях Филиппа, сдержанный и рассудительный Максим сумел обеспечить для Аллы надёжный тыл. С ним ей было интересно, спокойно и удобно. Она не уставала расхваливать Галкина в каждом интервью, не забывая при этом куснуть и полить грязью Киркорова. Наверное, так ей было легче. Разноцветный фейерверк их любви с Филиппом оставил в душе и сердце глубокие отметины. Она старалась забыть, зачеркнуть, стереть из памяти всё прошедшее, называя отношения с бывшим самой большой ошибкой в своей жизни, но при этом Филипп никогда не выпадал из её орбиты. Он по-прежнему находился где-то рядом, периодически нарушая спокойное течение их с Максимом жизни, продолжая оказывать Алле знаки внимания, никак не реагируя на многочисленные выпады с её стороны и всегда обвиняя в разводе только себя. Алла смирилась с тенью Филиппа за своей спиной. В какой-то степени певицу это даже устраивало. Рождение его, а потом и её детей окончательно примирило семьи. Жизнь сложилась, устоялась, потекла своим чередом. Мир, в котором она жила много лет, был понятным и комфортным. И вдруг этот привычный мир перевернулся с ног на голову, и Алле пришлось под иным углом взглянуть не только на Филиппа, но и на Максима. Она убеждала себя, что это всего лишь эмоции, нервы, последствия стресса, что скоро всё пройдёт, успокоится и будет по-прежнему, но в глубине души не верила себе. Планета поменяла ось вращения. Куда она повернётся теперь? Неужели?.. Алла боялась последствий. *** Пугачёва и Галкин вошли в светлый просторный холл больницы. Их встретила дежурная медсестра. – Вы к Филиппу Бедросовичу? Один момент, я позову лечащего врача. Девушка позвонила по рабочему телефону, и через несколько минут появился доктор. – Добрый день, Алла Борисовна, Максим Александрович. – Добрый день. – Вы хотите узнать о состоянии Филиппа Бедросовича? – Не только. Мы хотим его проведать, – пояснила Пугачёва. – Извините, Алла Борисовна, пока это невозможно. Его ещё не перевели из реанимации в палату. – Почему? Какие-то осложнения?! – заволновалась Алла. – Нет, не беспокойтесь. Операция прошла успешно, пулю извлекли. Он приходил в себя после наркоза, потом поднялась температура. Ничего страшного, такое бывает. Мы приняли все необходимые меры. Сейчас он спит. До завтрашнего дня ему лучше побыть в реанимации. – И всё-таки я хочу его увидеть. Я пойду к нему одна, – безапелляционно заявила певица. – Насколько мне известно, сейчас нет строгого запрета на посещение реанимации. – Это так. Но поймите меня правильно, я не пустил к нему родственников, попросив подождать, пока он проснётся, – замялся врач. – Только на одну минуту. Я выполню все предписания: надену халат, бахилы. Что там ещё? Моё присутствие нисколько ему не повредит, – настаивала Пугачёва. У Максима округлились глаза. – Алла, может быть, не стоит. Доктору виднее, – попробовал отговорить жену Галкин. Певица смерила его испепеляющим взглядом, и Максим ретировался. – Хорошо, – сдался медик. – Пойдёмте со мной. Нужно вымыть руки, надеть бахилы, халат, медицинскую маску и шапочку. *** Алла осторожно открыла дверь реанимационной палаты. Филипп спал. Она бесшумно подошла к его кровати и заглянула ему в лицо. Во сне он казался по-детски беспомощным. Дыхание постоянно сбивалось. На лбу проступили капельки пота. Немного осунувшееся лицо приобрело страдальчески-трогательное выражение. У Аллы сжалось сердце, и горький комок подступил к горлу. С новой силой нахлынуло ощущение перевернувшегося мира. «Филечка, поправляйся скорее», – прошептала она, дотрагиваясь кончиками пальцев до его спутанных волос. Затем певица осмотрелась по сторонам, будто боясь, что её увидят, хотя в палате, кроме неё и спящего Филиппа, никого не было. Она опустила с лица медицинскую маску и слегка прикоснулась губами к его губам. Всего на секунду. И тут же поспешила уйти, но планета уже вращалась в обратном направлении.