Five ways to quit smoking

— Если ты думаешь, что я готова ночевать в одной комнате с человеком, который вломился ко мне в квартиру этой ночью, то ты глубоко ошибаешься, Дин, — даже усталость после ночной дороги не убила в Андреа это непоколебимое желание хамить и язвить. — Очень зря, — заметил Сэм, поднимаясь вместе с братом и девушкой на четвертый этаж мотеля. — Я хотя бы сделал это из соображений того, что мне нужно было срочно до тебя добраться. А вот он даже оправданий придумывать не будет. Так что лучше не спи так, как привыкла. — Я разберусь без ходячих комодов, — бросила через плечо девушка, скрываясь в комнате, где стояло две кровати, предназначенные для нее и старшего Винчестера, которого, к слову, позабавило сравнение комплекции брата с комодом. — Чем ты ей успел так насолить, Сэмми? — он был знатно удивлен тому, как сильно испортились отношения между этими двумя. В целом, они и не были особо теплыми, Энди всегда считала его братом лучшего друга, не более. По крайней мере, именно эта версия была известна Дину. Но теперь они грызлись как кошка с собакой, причем Сэм, как и он сам, похоже, был абсолютно не в курсе причины подобных ссор. — Без понятия, — отмахнулся тот, занимая свободную комнату, поменьше предыдущей и с одной кроватью. — Через двадцать минут загляну к вам, нужно четко проработать план действий. Ограбление — это тебе не труп из могилы выкопать да сжечь, здесь нужна уверенность в каждом движении. Поэтому постарайся родить хоть что-то более конкретное, чем «мы просто украдем нож из музея». На этой ноте братья разошлись по своим комнатам, настроившись на тщательное планирование завтрашнего дня. И если Дину вполне удавалось это сделать, то младшему было на порядок труднее, ведь его мысли были заняты совсем иным. А именно — он в деталях вспоминал все плохое, что мог натворить по отношению к Андреа, но ничего не приходило на ум. Хотя, если быть честным с самим собой, то он всего лишь оттягивал этими мыслями момент окончательного осознания и понимания сказанной ею ночью фразы. Он ведь и вправду не сделал ей ничего дурного, относился к ней хорошо и… И делал ей только хорошо. В голове постепенно всплывали давно забытые моменты злополучной ночи в баре, когда ему хватило глупости воспользоваться состоянием Андреа и понадеяться на то, что наутро она ничего не вспомнит. Какой же он идиот… Хотя, с другой стороны, оно могло бы быть так, если бы на его месте был кто-то другой. Как же старательно он не замечал всех ее взглядов, жестов и того, какие мысли прямо-таки читались в ее темно-зеленых глазах, когда он появлялся в поле зрения. Как же наивно он полагал, что все это произошло исключительно по вине дешевого виски и их с Дином спора «Кто кого перепьет», в результате которого девушка и напилась до такого состояния. И как же долго он отодвигал от себя осознание того, что если Андреа тогда была адски пьяной, то он-то — трезвым как стеклышко… А это что-то да значило. Как минимум, то, что произошло это не потому, что Энди просто была ближе остальных девушек баре. Он хотел именно ее. И черт его знает, насколько опасным и жгучим является это желание сейчас… — Полагаю, ты не расскажешь, что у вас произошло с моим братцем, — Дин присел на кровать рядом с Энди, настоятельно изучая ее взглядом. Та повернула голову и равнодушно пожала плечами. Сказать ему правду? Ну нет, это слишком. «Твой брат отымел меня, как последнюю сучку, сказал, что любит, а затем свалил вместе с тобой в закат, не удосужившись даже попрощаться со мной» — звучало как-то не слишком презентабельно, да и девушка не особо хотела посвящать Винчестера в таинство произошедшего. Проще было сказать: — Между нами возникли некоторые разногласия, пока тебя не было, — она закусила губу и опустила глаза. — Мы прекратили общение и после этого я не горела особым желанием снова пересекаться с ним. И я могла бы простить обыкновенный визит и просьбу о помощи, но когда ко мне вламываются и нарываются на драку с самого порогу — это смущает. Дин знал, что она была довольно резкой и раздражительной, это действительно могло бы послужить причиной некоторой неприязни по отношению к Сэму, но почему-то девушка говорила об этом настолько неуверенно, как будто учитель только что спросил ее, почему она не принесла тетрадь с домашним заданием, а она отвечала, что ее съела собака. К тому же, какой бы раздражительной она ни была, подобный эксцесс мог бы действовать ей на нервы не более двух часов. Позже их взаимоотношения должны были плавно наладиться и идти по стандартной и нейтральной линии. Это означало, что Андреа что-то не договаривает, или же это самое разногласие, которое она упомянула, было и впрямь до того яростным, что она до сих пор не могла простить Сэма. Но что такого мог сказать самый тактичный и вежливый из всей семьи Винчестеров?! Обмолвиться, что ему не нравится тот тяжелый рок, который слушает Энди? Дину казалось, что это было граничным максимумом способностей его брата к оскорблениям. Он попросту не мог сказать что-то, что задело бы девушку настолько сильно. Хотя… А почему это сейчас все мысли забиты исключительно тем вариантом, где Сэм оскорбил Морган или типа того? Быть может, он сказал нечто совсем другое… А затем, так сказать, забрал свои слова обратно. Что ж, в таком случае, Дин и впрямь мог поверить в то, что он ляпнул что-то, не подумав, а затем, как всегда, попытался выкрутиться, к чему у него никогда не было особого таланта. Вот честное слово, парень делал это ровно с такой же неуверенностью, с которой Энди уверяла его в том, что они с младшим просто поругались. Однако, это не на много облегчало его задачу, состоящую в налаживании своеобразных духовных связей между братом и Энди. Во-первых, ему нужно было разузнать с точностью до полупроцента настоящую причину испортившихся взаимоотношений этих двоих, а затем решить, каким образом загладить вину Сэма перед девушкой. Не то чтоб его сильно волновали бы их пререкания в иной ситуации, но сейчас, когда эта парочка была едва ли не центральным элементом его «гениального плана», Дину позарез нужно было их хоть как-нибудь примирить между собой, дабы они не повырывали друг другу патлы в этом чертовом музее. — Как продвигается мозговой штурм? — как и обещал, младший Винчестер заявился к ним в комнату спустя двадцать минут, когда брат в деловитой позе восседал на кровати Андреа, а ее хозяйка принимала такой долгожданный душ. — В целом, никак, — честно признался Дин, доставая из кармана куртки потрепанную бумажку с точным планом Городского Музея и раскладывая ее на столе. Если даже Сэм и не верил в совпадения до этого момента, то сейчас ему просто пришлось уверовать в них, так как произошедшее спустя секунду нельзя было назвать никак иначе. Все то время, пока он сосредоточенно изучал план, пустоту комнаты не нарушало ничего, но как только его взгляд на секунду поднялся и остановился на двери в ванную, она тут же распахнулась и его изучающему взору предстала Андреа, обернутая коротким махровым полотенцем. По коже стекали горячие капли, темно-русые волосы ниспадали на худые плечи и ключицы, а тонкие бедра как будто нарочно медленно покачивались из стороны в сторону, словно пытаясь сбросить с тела это чертово полотенце, которое сейчас раздражало младшего Винчестера больше, чем быка — красная тряпка. Он хорошо помнил ее такой. Беззащитной и разгоряченной, как сейчас. Эта девушка нагоняла на него настолько реалистичные воспоминания, что он непроизвольно прошептал ее имя. Едва слышно, точно так же, как тогда ей на ухо. Только вот теперь вместо томного и жаждущего взгляда на него посмотрели хитрые и едкие темно-зеленые глаза, которые уж никак не принадлежали ей раньше. — Когда отучишься вламываться в помещения к неодетым девушкам, сообщишь, ладно? Я хочу подать петицию о введении нового государственного праздника — Дня, когда младший Винчестер Научился Манерам, — она бесцеремонно прошла мимо, задев его плечом, и присела рядом со старшим, которого порядком веселила эта сцена. Да, возможно, в мозгах этих двух идиотов все происходящее смотрелось как-то по-своему, но вот Дину это казалось комичным: Энди, которая специально выбрала самое короткое полотенце и вышла ровно тогда, когда услышала хлопок двери, оповещающий о приходе Сэма, и Сэм собственной персоной, который смотрел на нее так, словно она была, как минимум, Венерой Милосской во плоти. Нет, он не отрицал, что Андреа была вполне привлекательной девушкой, особенно в таком-то виде, но учитывая то, как сильно она нервировала младшего еще пару часов назад, эти его почти боготворящие взгляды были немного не к месту. Оправданными, но совершенно не к месту. — Энди, будь другом, надень полотенце подлиннее и присаживайся, нужно успеть все обдумать, — голос брата отвлек Сэма от нескрываемого изучения полуголой Андреа, которая набросила на плечи банный халат и демонстративно села именно рядом с Дином. Со стороны казалось, будто бы ее вообще ничего не смущает в сложившейся ситуации, хотя на самом деле девушку аж потряхивало от неловкости. С одной стороны, она прекрасно осознавала, что старший — тоже мужчина, и вряд ли с оскорбленным видом отвернется, завидев ее в таком «наряде». Она также осознавала, как сильно ее будет это смущать и как она потом будет объяснять ему подобные выходки. Но с другой стороны… Черт, этот взгляд и самопроизвольно сорвавшееся с губ имя определенно стоило и ее покрасневшей физиономии, и неловких вопросов, которые Дин вскоре задаст ей. — Суть такова, — начал тот, едва сдерживая смешки. До чего забавно было наблюдать за Энди, которая уже, казалось, тысячу раз пожалела о своем провальном плане по соблазнению… Кстати, кого? Мужчина прекрасно понимал, что, пусть и оскорбляло это его внутреннего Аполлона, Андреа устроила это фэшн-шоу в полотенце не ради него. Он точно знал, что его она воспринимает исключительно как друга, которого искренне ценит и боится потерять. Но вот рассматривать его в качестве кого-то большего… Нет-нет-нет, эта версия отправляется на помойку. Что ж, остается еще более дурацкий и невероятный вариант, который Дин считал еще глупее, чем тот, в котором девушка пыталась соблазнить именно его. Почему? Ну, наверное, потому, что в случае, когда его кто-то выводит из себя, он не норовит довести этого человека до состояния «черт, ширинка порвалась, придется покупать новые джинсы» или «снова сушить эти чертовы трусы». Сэм был самым горячим очагом ненависти Энди, хоть и по неясным причинам, так что устраивать подобные сцены ради него она вряд ли стала бы. «Хотя черт его знает, как там у девушек в мозгах все устроено» — про себя подумал Дин, после чего вторая версия уже не казалась ему такой уж странной. Возможно, Андреа и впрямь из вредности решила насладиться растерянным взглядом его брата, чего, собственно, и добилась с первых же секунд своего появления. — В музее, в подвале, два черных выхода, — Винчестер отвлекся от размышлений о предпосылках поступка подруги и приступил к разъяснению своего «коварного» замысла. — Один из них затоплен и выходит в озеро, находится справа, заколоченный. Рассказываю, чтоб вы, два недоумка, не перепутали и не отправились в дальнее плаванье! Второй ведет наружу, он вот здесь, сразу за поворотом… — И ты уверен, что он открыт? — перебил его Сэм, сильно сомневаясь в том, что эти ходы открываются не только в экстренных случаях. — Открыт, так как служит им еще и пожарным выходом, — с уверенностью произнес Дин. — А если они не хотят попасть на деньги всяким инспекторам, то вряд ли вообще когда-нибудь его закрывают. — Мне не понравилось твое «вы», — нахмурилась Энди. — Ты хочешь сказать, что я буду работать с патлатым извращенцем? — Да, иначе ты туда попросту не попадешь, миссис Браун, — он был уверен, что сейчас начнется скандал. — Во-первых, моя фамилия — Морган, а во-вторых… — А во-вторых, вы c «патлатым извращенцем» будете обязаны целый вечер корчить из себя счастливую супружескую пару по фамилии Браун, — Дин перебил ее, уже ожидая ответной реакции со стороны Андреа, которая, наверняка, сейчас мечтала запустить в него тарелкой или чем-нибудь потяжелее. — Настоящие Брауны не появятся на мероприятии, мы узнали, так что постарайся не подавать виду, что ненавидишь «мужа». — Именно за подобного рода идеи я иногда и хочу подлить тебе в пиво яду, — гневно прошипела Андреа. Нет, ее вообще не устраивал такой расклад. На самом деле, ее больше обрадовала бы перспектива пойти на этот треклятый бал с первым же встречным, но только не с младшим Винчестером. Несомненно, причиной она назвала бы именно то, что он ее раздражает и она его на дух не выносит, но сердце диктовало абсолютно другую версию. — Энди, какая тебе разница? — вмешался в перепалку Сэм, которого эти необоснованные нападки уже изрядно выводили. — Я не могу понять, чем так сильно тебя обидел, что ты ведешь себя, будто тебе предложили провести этот вечер с каким-нибудь грязным бездомным? Сейчас ей стоило приложить просто героические усилия, дабы не выпалить то, после чего, казалось, его глаза в буквальном смысле налились кровью, а руки непроизвольно сжались в кулаки. — Уж лучше так, чем провести вечер в компании какого-то недоделанного демона, — самым главным талантом девушки оставалось именно то, как болезненно она задевала за живое. От подобной фразы передернуло даже Дина, который вряд ли в полной мере осознавал, что чувствует брат, но понимал, насколько это, наверное, неприятно. Это было похоже на то, как будто девушка только что обозвала слепца, обвинив его в его же недуге, да еще и в самой колкой форме. В конце концов, Сэм был никоим образом не виноват в своей природе, да и со стороны это не казалось ничем постыдным. Если не вдаваться в подробности, то телекинез и прочие его фокусы даже казались достойным предметом для зависти неосведомленных. Но его отношение к этому было весьма очевидным. Ему было до боли неприятно осознавать свою принадлежность к тому, против чего его брат, его отец и даже он сам борется, не жалея сил. В комнате повисла напряженная тишина, Дин даже боялся представить, что могло бы сейчас случиться с Энди, не будь она хрупкой девушкой. Да и сама она уже очень сильно пожалела о том, что сказала. Не потому, что ее испугали жилистые кулаки или сжатые челюсти, вовсе нет. То, что Сэм не тронет ее, было неоспоримым фактом, однако, ей все равно было не по себе. Она никогда не думала о том, что чувствуют люди после ее оскорблений или язвительных шуточек, но здесь она явно перегнула палку и открыто признавала это. Это было слишком. Казалось бы, безобидная фраза, но она вмиг будто вскипятила кровь в каждой его артерии, заставляя по-настоящему ненавидеть Андреа. — Я бы с большим удовольствием провел его именно в своей компании, чем с тобой — до того жалкой и ничтожной, защищающейся ото всех и вся этими бессмысленными колкостями, что ты уже вряд ли вспомнишь, какая ты есть на самом деле, — процедил сквозь зубы Сэм, шокируя своего брата — тот и подумать не мог, что он посмеет ответить обидчице, последовав ее глупому примеру. — Ты ведь ничто. Тебя нет. Старшему на секунду показалось, что он даже услышал, как что-то в груди девушки оборвалось, от чего она сдавленно охнула. Как же он был прав, чертовски прав… Только вот не он ли сделал ее такой? Не его ли слова оставили в ее душе сквозные раны, которые она не в силах заполнить чем-то, помимо нескончаемого страха и желания защитить себя? Не собираясь слушать Андреа, которая, на его взгляд, уже готовила очередное оскорбление (хотя ничего хуже она уже выдумать не могла), парень сорвался с места и, захватив куртку, быстрым шагом вышел из комнаты. Даже сквозь закрывшиеся двери было слышно, как его кулак с характерным звуком впечатался во что-то деревянное и, по всей видимости, только что давшее трещину. Обидчица же едва слышно всхлипнула и скрылась все в той же ванной, из которой несколько минут назад выходила таким уверенным шагом. От досады сводило все внутренности, она буквально возненавидела себя в этот момент. «Чертова сволочь!» — вопило все внутри нее, но губы шептали совсем другое. «Он прав» — говорили они, а этот шепот подобно молоту стучал в виски, заставляя слова впитываться едкой кислотой в стенки черепной коробки. Она никто. Она ничто. Ее нет. Включив воду, дабы Винчестер не слышал ее сдавленный плач, Андреа присела на бортик, закрыв лицо руками. Лицо… А было ли оно у нее? Нет, не в физическом плане, конечно. Но личность… Какая она? Кто она? Что прячется под такими незрелыми и глупыми остротами, которые раз за разом лишь плотнее окутывают ее в шипованный защитный кокон, который, похоже, только что рухнул к чертовой матери. Как?! Как, черт возьми, ему удалось разрушить ту непоколебимую стену, которой окружила себя эта израненная, измученная душа, что так долго держалась из самых последних сил? Как ему удалось выдавить из этих глаз, что смотрели на мир с неизменным скепсисом, хотя бы одну слезинку, не говоря уже о той истерике, которая только что накрыла ее с головой? С какой же нечеловеческой силой он сжал ее горло, не давая ей возможности даже выдохнуть от сковывающей легкие боли? Девушке было наплевать на то, что в ванную ломился Дин, которого сильно обеспокоило ее состояние. Мало ли, что придет ей в голову? Однако, его немного успокаивал тот факт, что помимо всех своих негативных черт характера Андреа имела в себе то, что своим могуществом могло с первого взгляда испугать. Сила. То самое, что никогда не позволило бы ей даже взгляд задержать на остром лезвии или открытом окне девятиэтажки, на мыслях о том, с каким удовольствием она бы сейчас позволила горячей воде заполнить ее легкие. Да, пусть вся ее моральная броня полетела к чертям, но это… Это не представлялось возможным сломить даже тому, из-за кого ей и пришлось стать настолько сильной.

***

ВКЛ: Jah Khalib — «Любимец твоих дьяволов» Оставив все надежды достучаться до Андреа еще двадцать минут назад, Дин вышел из мотеля за пивом, а вот по возвращению его ожидала весьма неоднозначная картина. Девушка все-таки покинула ванную комнату и теперь лежала на кровати, мокрая и абсолютно нагая. Послышался щелчок зажигалки, изо рта показалась тонкая струйка дыма. Как бы ни было это вредно, старший Винчестер не мог не отметить для себя то, как красиво и эстетично она это делала. Энди курила очень часто и много, тяжелые смольные сигареты, из-за чего ее голос уже стал на порядок более хриплым, чем раньше. Похоже, она не расслышала того, как Дин вошел в комнату, и, если не лукавить, он сделал это специально. Еще несколько минут назад в его планы не входило рассматривать обнаженную подругу со всех ракурсов, но она будто сама настаивала на этом, постоянно провоцируя обоих братьев. Ее тело очень изменилось. Еще год назад она казалась старшему такой маленькой и худенькой, но сейчас он видел в ней совершенно другого человека. Ее взгляд стал более серьезным и… Видавшим виды, если так можно выразиться. Непропорциональная худоба преобразилась, очертив все изгибы ее талии, груди и бёдер, из-за чего Энди стала выглядеть более зрелой. Если быть честным, то Дин даже не помнил, сколько ей было лет, так как для него она всегда была девушкой без возраста. Она мыслила на опытные сорок, смотрела на братьев наивными семнадцатилетними глазами, выглядела на девятнадцать, ворчала на все семьдесят. И те двадцать лет, что были написаны у нее в паспорте, теперь казались полнейшей ложью и абсурдом. Тонкие ноги чуть сдвинулись, она опустила согнутую коленку и увидела вошедшего Винчестера, который не без смущения изучал каждый сантиметр бледной кожи. Он был однозначно растерян, ведь эта мадам уже второй раз за день ставила его в неловкое положение своими наклонностями к эксгибиционизму. — Так это у вас семейное, — выдохнула Андреа, как только Дин подошел к ней ближе. Вместе с этими словами рот покинули клубы дыма, и он был готов поклясться — она сейчас специально курила именно так, как это делают куртизанки в барах. Пафосно и томно, хоть это было не в ее стиле. Иногда Сэм шутил, что с сигаретой она выглядит как заправский пьяница или даже бандит, так как у девушки была привычка зажимать фильтр между зубами, хмурить брови и рассуждать в этот момент о политике. Да уж, женственность не была ее коньком. Однако, братья сошлись на мнении, что она бы и не подошла Энди. Она бы смотрелась, скорее всего, нелепо в антураже дорогих тачек и мехов, разговорах о Гуччи и Прада, рассматривании своих ярко-розовых ногтей и новых туфель Джимми Чу. Несомненно, это было несколько утрированным образом, который Винчестеры примерили на охотницу, но даже приуменьшив все вышесказанное в тысячу раз, в их головах не укладывалась такая Андреа. Потому что она была другой. Она была грубой и дерзкой, не особо парилась из-за одежды и носила одну и ту же кожаную куртку до тех пор, пока та не порвется. Братья не могли представить в ее руке какой-нибудь блеск для губ или помаду, зато охотничий нож и револьвер — вполне. Им было проблематично вообразить эти тонкие и изящные изгибы обтянутыми платьем или короткой юбкой, а вот растянутая футболка в сочетании с потертыми скинни были абсолютно ожидаемым и подходящим ей образом. Ее голос был бы не ее голосом, если бы в нем не было легкой томной хрипотцы, а ее руки казались бы странными без сигареты, зажатой между двух пальцев. Ее лицо, такое, казалось бы, утонченное, было бы слишком обыденным, если бы не следы от драк с нечистью, которые украшали ее ровно так же, как шрамы украшают мужское тело. Андреа была самой необычной девушкой, которую Винчестеры знали. Самой резкой, самой боевой, самой загадочной и… Нет-нет-нет, он точно не позволит себе употребить это слово по отношению к ней! «Чертовски сексуальной» — все-таки закончил свою мысль мужчина, видя, с каким натянутым наплевательством Энди изучает потолок, пуская изо рта кольца дыма и наблюдая за их пируэтами. Ее опухшие от слез глаза медленно закрывались и открывались, рука монотонно подносила к губам сигарету и отодвигала ее после того, как грудь вздымалась, сделав тягу. — И как вы курите эту гадость… — это было единственным, что Дин смог сформулировать, не отвлекаясь от изучения бледной кожи. — Ничего не гадость, — Андреа, наконец, подняла на него взгляд и поманила его пальцем. — Попробуешь? — Я думал, цыганскими поцелуями¹ только малолетки балуются, — усмехнулся мужчина, наклоняясь к ней настолько близко, что едкий дым едва ли не обжег глаза. А чему он, собственно, удивляется? Энди могла позволить себе всякие детские шалости, интерпретируя их в абсолютно противоположном ключе. Как, например, сейчас. Горячие губы ловко прильнули к его, чувствуя на тонкой коже легкую щетину. Из-под них медленной тонкой змейкой выползал серый густой дым, который мужчина благополучно забыл вдохнуть, как это предполагалось изначально. Сигарета выпала из тонких пальцев, чудом не поджигая паркет, а лишь продолжая тлеть, пока эти самые пальцы постепенно зарывались в короткие русые волосы. Андреа не до конца понимала, зачем она сейчас это делает: то ли ради своеобразной мести младшему Винчестеру, то ли из-за настоящего желания, благодаря которому ее уже мало заботило, кто из этих двоих сейчас овладеет ее телом. Впрочем, второе двигало ею значительно больше. Каким-то чудом не успело пройти и минуты, как вся одежда Винчестера с характерным звуком полетела на пол. Девушка шумно выдохнула, обхватывая тонкими ногами бедра и снова касаясь губами его губ, на этот раз рвано и более уверенно. Мужчина ощущал резкий запах табака и привкус сигаретного дыма, который почему-то сейчас не отталкивал, а лишь подливал масла в огонь. Короткие ноготки осторожно прошлись по рельефам спины, через плечи спускаясь на грудь и там медленно сжимаясь в кулаки, оставляя на его коже едва заметные следы. Шершавая ладонь смело прошлась сверху вниз, задевая выдающиеся вперед соски, выпирающие ребра, тонкую полоску темных волос, тянущуюся по лобку. Ее руки остановились. Его — пошли дальше. Андреа прижалась к Винчестеру, настойчиво двигая бедрами, пока его пальцы, дразня, входили в мокрое горячее тело. Пересохшее от табака горло мешало девушке тихонько постанывать, поэтому она лишь щекотала сбившимся дыханием его уши. Не обделенный опытом, Дин с каждой секундой заводил ее, заставляя напрочь позабыть о том, что они всего лишь друзья и это немного неправильно. Точнее, совсем неправильно. «Ну же» — пронеслось в голове Энди, отдаваясь от каждой клеточки тела громоподобным эхо. Сердце отбивало бешеный ритм, грудь вздымалась и опускалась все чаще. Она готова была послать к черту любые рамки приличия и нагло толкнуть Винчестера на спину, седлая его и используя как банальный фаллоимитатор. Он раздразнил девушку настолько, что она была согласна абсолютно на что угодно, лишь бы почувствовать в себе хоть что-то помимо пальцев. И если заслуга самого Дина здесь составляла около шестидесяти процентов, то целые сорок за собой оставляли ее закрытые глаза и фантазии, вырастающие из надоедливых воспоминаний. Настолько реалистичные, что ей даже казалось, будто она чувствует, как длинные каштановые волосы щекочут ее скулы, а его голос шепчет ее имя. Быть может, знай об этом Дин, он бы надолго обиделся на Энди, ведь как только она, наконец, ощутила в себе предельно напряженный ствол, образ старшего Винчестера словно расплылся перед глазами. В миллиметре от ее лица снова нависал Он. Обстановка вокруг словно рассыпалась, соединяясь из осколков обратно, но уже не в свой первозданный вид. Ее снова окружила грязная кровать комнаты №456, опрокинувшаяся на пол пепельница и рассыпанное на простыни ее содержимое, крики пьяниц из бара, что находился этажом ниже, и этот резкий запах потертой кожи. Ей даже казалось, будто она снова такая же пьяная, теряющая к чертям самоконтроль. Ее зубы без стеснения впивались в горячую шею, оставляя на ней заметные следы, язык исследовал все доступные ей части его тела, губы беспрестанно рыскали по щетинистым участкам лица в поисках его губ, находя их и страстно целуя. С каждым его движением вглубь Андреа словно все стремительнее теряла связь с реальностью, чувствуя пьянящие ароматы кожи и дешевого виски, ощущая его руки на своей груди, слыша его голос, шепчущий ее имя. Ее не вытряхнуло из этой иллюзии даже то, что Дин резко закрыл ей рот ладонью, дабы на стоны не сбежались любопытные соседи по этажу. Хотя сам он в это время едва сдерживал собственный животный рык, имея Андреа так, как только хотел. Ему казалось, что у девушки не было секса настолько давно, что она даже не заметила, сколько синяков, царапин и засосов он только что ей оставил, — так сильно ей хотелось оказаться в чьей-то постели. И в целом, он был абсолютно прав. Последние толчки. Такие простые движения, громкие вздохи, тонкие стены, такие непроглядные иллюзии, сравнимые только, возможно, с настоящими галлюцинациями самого безнадежного шизофреника. Хриплый стон, горячая жидкость стекла по внутренней стороне бедра. И Дин не был бы Дином, если бы не прислушался к этому самому стону, различив в нем не слишком отчетливое «Сэм». — Кажется, ты что-то перепутала, — выдохнул он на ухо Андреа, от чего та резко распахнула глаза и встретилась взглядом с его, все еще застеленными пеленой блаженного удовольствия, но с читаемым требованием объяснений. — А теперь поподробнее, Энди… Разногласие, говоришь?