Подарочек от Санты)))

POV Кирилл. Эта матрёшка вернулась со своих блядок уже на утре. Я не стал просыпаться и учить её уму-разуму, за окном барабанил совсем не декабрьский дождь, и спалось очень сладко. Но я всё равно слышал, как Натаха долго копошилась на кухне, чего-то гундела себе под нос, хихикала, с кем-то базарила, открывала окно на кой-то хрен, чертыхалась, громыхала… Но потом всё же угомонилась и легла. Я проспал до десяти. А, проснувшись, увидел в окно, что ночной дождь сменился семиградусным морозом, и все дороги обледенели. Поплёлся на кухню, прикидывая, как мне лучше сегодня добраться до тату-салона, выпил кофе, полистал ленту инсты, раздёрнул шторы… Блять! А я-то думаю, чего тут всё утро по окну колотит?! Эта писька чего-то в окно подвесила! Сало синичкам чтоль? Нет, свёрток какой-то. Ну-ка, ну-ка? Я достал обледеневшую трубочку, отогрел её в руках, а потом порвал нитки и развернул. Еба-а-ать! Эта полоумная написала письмо Санта Клаусу! «Милый Санта! Я весь год была хорошей девочкой, так позволь мне хотя бы в новогоднюю ночь побыть плохой. Поэтому жду от тебя подарок: парня! Да не простого, а подкаченного кареглазого брутала с татухами. Тёму Пиндюру из «MBAND». Голого. Вот такого, как на фотке.

Натаха Канарейкина»

Не, ну это вот умный человек, а?! Попросить в подарок голого мужика! Я развернул фотку и рявкнул: — Блять! Где только откопала эту непотребщину?! На фото действительно был её любимый Пиндюра. Голый, только яйца прикрыл белым полотенчиком. Я аккуратненько порвал весь этот трэш и смыл в унитаз, нашёптывая при этом: «Трах-тиби-дох, тиби-дох! Чтобы Санта от этого желания со смеху не сдох!» Про это чёртово желание Натаха в разговорах со мной никогда не вспоминала. Наводила в барбершопе мужчинам предновогоднюю красоту и на Новый год намыливалась домой, встречать праздник в кругу семьи. — Ка-ак? А налопаться? А почудить? — пытался я удержать её здесь: мы с её барберами собирались в клуб, и с удовольствием взяли бы и её. — Вернусь второго числа и почудим, — обещала она. Я тоже расписывал мужские и женские тела в бешеном режиме и получал от этого великое удовольствие. И главное, моё хобби щедро оплачивалось. В один из вечеров мне в вайбер пришло сообщение от незнакомца: «Братан, выручи, а? Сделал два дня назад тату, вчера вспотнул, видать, конкретно. Сегодня всё просто огнём палит. Боюсь, сдохну от боли по дороге в Москву, к своему мастеру. Прими меня, я тут мимо проезжаю, нашёл первый попавшийся салон. Проконсультируешь?» «Хорошо, подъезжайте», — ответил я. Через двадцать минут ко мне зашёл парень. Я особо-то на мужские лица не смотрю никогда, да и этот чел сразу начал куртку снимать: татуха у него на боку была. Да, жесть! Под плёночкой всё было воспалено и горячо. Я обработал тату, брызнул анестетика, наложил новую плёнку и дал клиенту антигистаминный препапрат. — Где ж ты так пропотел-то? — спросил я. — На соревнованиях? Разве перед такими вещами забиваются? — Да не, на гастролях, — ответил он, — я ж певец. Срочный корпоратив нарисовался в графике, сорвались, как с хуя. — Певец? — удивился я — Да, «MBAND» слышал? Артём, — протянул он мне руку, — спасибо, братан, вот тебе на вискарик. Он достал из бумажника две купюры и положил мне на столик. А я просто залип. Тот самый Пиндюра?! Натахин желанный подарок?! Ну неспроста же так всё совпало! Надо действовать! — Нет, погоди, — пришёл я в себя и отдал ему деньги назад. — Что? — удивился он. — Ты… в новогоднюю ночь что делаешь? — пытался я потактичнее узнать его планы. — Выступаешь? — Не, решили этот новый год встретить не на работе в кои-то веки, а что? — Просьба к тебе небольшая есть. И я изложил Артёму суть Натахиного желания. И он… заинтересовался! — Фотка есть? — ухмыльнулся он. А, когда я показал ему Натахино фото, закусил губу: — Мм, рыжая? Ну ничо такая. Натуральная? — приложил он ладони к области груди — Вся? Парень есть? Что с ней не так, раз парня нет? — Припизднутая на всю голову, — махнул я рукой. Не, а чё скрывать-то? — Слушай, а это тема! — вдруг оживился он. — Давай я тебе звякну за пару дней до Нового? Определимся. Но ничего не обещаю. Я почему-то был уверен, что такому пресыщенному бабским вниманием ебантяю Пиндюре придётся по вкусу новогоднее распиздяйское приключение в компахе с моим наглухо отбитым Тусичем, и он мне позвонит. И не ошибся! POV Натаха. Я припёрлась в родной город к обеду тридцать первого. Наконец-то все мужские головы-бороды-брови-яйца Нижнего были приведены в надлежащий вид, и меня отпустили с работы аж до четвёртого числа! Подремав пару часиков на любимой кроватке в родительском доме, я начала прихорашиваться перед главной волшебной ночью: приняла ароматную ванну, побаловала себя масочками-скрабиками-кремиками, уложила волосы, нанесла неброский макияж, и облачилась в шикарный наряд — стильный комбез цвета индиго с золотой отделочкой. В сочетании с моими огненными волосами и приятным загаром после недавнего путешествия на Гоа, он смотрелся великолепно. — Эх, увидел бы меня Тёмушка вот такую. Интересно, понравилась бы я ему или нет? Мама накрывала стол, младший брат Сашка с папой ей помогали. Ещё пришли две семейные пары наших родственников и их двое пацанов Сашкиного возраста. — А это что за ключи лежат? — поинтересовалась я, увидев на полочке красивый брелок со связкой ключей. — Это соседка Людмила оставила, — ответила мама, — она на юга укатила, велела цветы поливать и кота кормить. Уже пробили куранты. Я, как обычно, загадала под их бой Пиндюру и махом выпила шампань. Родственнички пожелали мне счастья в личном и хорошего парня. А я пропустила этот бред мимо ушей и продолжила объедаловку кулинарными изысками маменьки. В половине первого в дверь позвонили. Я, как сидящая с краю, поплелась открывать, будучи уверенной, что это кто-то из соседей припёрся выпить с любимыми Канарейкиными. Но на пороге стоял парень. Незнакомый. — Канарейкина? Наталья? — заглянул он в свою тетрадь. — Д-да-а, — опешила я. Вроде Дедушку Мороза я не вызывала, схуяли у него моя фамилия в списке? — Распишись, — передал он мне квитанцию и ручку, — тебе подарок от Санты. — Ч-чего? — тут я просто офигела! Мои мартышки чтоль мне тут подарочек-то подсугробили?! — За подарок, говорю, распишись, да побыстрее, — нервно произнёс он, — ты не одна у нас такая королева. — А где подарок-то? — заглянула я за его плечо, но мешка там никакого не увидела. — Расписываться-то за что? И тут открываются двери лифта и два парня выносят большую картонную коробку. — Холодильник чтоль? — не вкурила я. — А он точно мне? — Наталье Канарейкиной, не видишь чтоль? — рявкнул доставщик, показывая на ярлычок, приклеенный к коробке. — Парни, заносите в квартиру и бегом в машину, ещё сорок восемь вот таких бестолочей надо объехать. Парни резво притараканили эту коробень в наш зал, аккуратно поставили, поздравили всех, и свалили. — Натаха, чего опять намудозвонила? — весело спросил папа, обходя коробку. — Чёйта нам приволокли? Я аккуратно, с замиранием сердца, раскрыла верхушку коробки, попыталась заглянуть в неё. Я представляла что угодно: огромного плюшевого медведя, картину размером два на полтора с Мальдивами, и даже картонного Пиндюру во весь рост… Но коробка вдруг сама разложилась. И нашему всеобщему взору предстал… Тёма Пиндюра из «MBAND» с букетом роз! Настоящий! Голый! Прикрытый лишь одним белым полотенчиком вокруг бёдер. Почти как на той фотке из Греции. — Ну привет, красавица, — шагнул он из коробки мне навстречу с пошлой ухмылочкой и протянул букет. А потом обнял и поцеловал в шею. Аромат его парфюма снёс мне крышак, а близость этого желанного тела распугала всех бабочек в моём животе. А он продолжал, глядя на мою растерянную мордочку: — Пошлячка ты, однако. Заказать голого меня, да ещё Санте — это ж безумие. Нервно сглотнув и ошалело обведя взглядом своих тоже замерших родственников, я прошептала: — Люди, я сплю чтоль? — Похоже, мы все спим, Натах, — пробормотал Сашка. — Да не спит никто, — рассмеялся Тёмка и положил свою ладонь мне на попу, — иди, ущипну в знак доказательства. Он так нежненько щиплет меня за задницу и приобнимает за талию, абсолютно не стесняясь моей семьи. А я вдруг понимаю, что даже если это сон, то надо брать быка за рога, вернее, Пиндюру за хрен, и воплощать весь тот порно-трэш, который затрахал мне каждую ночь сниться. — Так, я походу сегодня у соседки ночую, вместе с подарочком от Сатаны, ой блин, от Санты! Я схватила со стола неоткупоренный шампусик, с полочки — соседские ключики, а потом вытолкала этого кумира миллионов «пелоток» в прихожую. Он успел схватить со дна коробки свой рюкзачок, а я забежала на кухню и уволокла из духовки ароматную курочку-гриль на подносе. И мне было абсолютно не стыдно перед своей семьёй! Не, а чо? Если даже за один грех тебя отправят в ад, то почему бы не совершить миллион грехов и не въехать легендой в обитель Сатаны? — Подержи, — отдала я Тёмке в подъезде шампань, а курицу поставила на пол, и дрожащими ручонками отперла соседскую квартиру. А потом затащила туда курицу и Пиндюру, и заперлась на все замки. Тыдыщщ-тыщ-тыщщщ!!! Тёма с ахуенным хлопком открыл шампань и щедро облил меня, а заодно и себя, шипучей пеной. — Блять, Тёмка! Пиздюк! — отпрыгнула я, отлепляя с груди мокрую ткань комбеза. — С новым годом, чтоль, Натах? — с блядской улыбочкой подошёл он ко мне и крепко прижал к себе. — Шампусика хлебни. Мы прямо из горла сделали несколько глотков сладкого напитка, а потом он меня поцеловал. Да что там — засосал просто, обволакивая своим флёром эротизма. А его наглый язычок выписывал такие вензеля в моём ротике, что я уже была близка к потере сознания. От головокружительных поцелуев, от пьянящего аромата его парфюма, от жара подкаченного тела, от этого темперамента, который уже рвался из него наружу. — С новым! — ответила я, когда мы оторвались друг от друга, чтобы хлебнуть воздуха. — Ты, может, объяснишь, как такого ахуенного мальчика в наш Ухрюпинск-то занесло? Голого? — Вот да, неувязочка: я голый, — он сорвал с себя полотенце и бросил его на пол, заставив меня тихонько ахнуть от вида его шикарного размерчика, — а ты одетая. Раздевайся! Всё равно комбез влажный. Последнюю фразу он произнёс таким тембром, что я просто реально по-те-кла: — Пиздец у тя фразочки! — выдохнула я и повернулась к нему спиной, уже глубоко дыша от переизбытка эмоций, чтобы он расстегнул мне молнию: — Тём, ты не ответил на вопрос. — Это так важно? — он шустро расстегнул комбез, лифчик и одним рывком стянул всё это вместе с трусиками, к моим ногам. Мне осталось только перешагнуть через свои шмотки. Я стояла в одних туфельках на каблуках, а он продолжал, пожирая с похотливой улыбочкой моё тело своими распутными лупетками: — М-м, девственно чистая кожа, — огладил он моё плечо, а потом нежно потискал грудь. — Друган — тату-мастер, а у тебя ни одной татухи нет. — Друган? — удивилась я. — Видишь, я тоже о тебе кое-что знаю, — он снова притянул меня к себе и вовлёк в жаркий поцелуй, во время которого земля совсем ушла из-под моих ног, и я даже покачнулась. Тёмка ухмыльнулся и прижал меня спиной к стене, не прерывая поцелуя. Я бесстыдно гладила его подкаченную задницу, рельефную спину и уже ощущала конкретный такой стояк, упирающийся мне в низ живота. Тёмка нежно взял меня за бедро и приподнял мою ножку. Я в нетерпении потёрлась своей истекающей соками промежностью о его налитой желанием член, который из-за моих каблуков оказался на одном уровне с моей «норкой». А он так осторожненько закидывает мою ножку себе на плечо, и я оказываюсь в позе «вертикального шпагата», вытянутого вдоль его тела. — Гимнастка? — одобрительно шепчет он, уже поглаживая пальчиками мои скользкие складочки и задевая самые мои сокровенные места. — Стриптизёрша, — выдыхаю я, закатывая от кайфа глазки. — Комнатная, правда… Тёмка чуть ускорил скользящие движения своих пальцев по моему клитору, а потом заскользил по нему и своим пылающим членом. Одновременно он нежно щупал мои сиськи, покручивая между пальцами сосочки и заставляя меня сладко и шумно вздыхать и постанывать. Я хотела любоваться на его пошленькую ухмылочку, на эту эротично закушенную нижнюю губку, чтобы запомнить каждый момент. Но сумасшедшее наслаждение заставляло закрываться мои глаза. Я только чуть слышно бормотала между вздохами: — Тёмочка, только не исчезай… — Пиздец ты истекаешь, девочка, — шептал он мне, покусывая мочку ушка. — Куда ж я от тебя, такой темпераментной, исчезну, пока не узнаю, какая же ты шелковистая внутри. И он медленно, но глубоко вошёл в меня, и мы одновременно шумно выдохнули. Целуя меня в губы, тоже глубоко и интимно, он двигался во мне размеренно, со смаком, почти полностью выходя и снова погружаясь в моё лоно. Словно позволял мне прочувствовать весь королевский размерчик своего члена, всю его железную твёрдость, все его рельефы, которые просто сводили с ума своим трением у меня внутри. А потом он начал наращивать темп, и каждый его сладкий удар о мою «преграду» отзывался в моём теле крышесносными ощущениями. Я уже сама насаживалась на него, впиваясь ноготками в его плечи и чувствовала, как перекатываются мышцы под татуированной кожей, когда он с силой притягивает меня к себе. А он рычал, словно хищник, прикусывал мою шейку и всё сильнее вколачивался в меня. А потом подхватил меня под попу и перенёс на подоконник, продолжив этот порно-трэш с новыми ощущениями от смены позы. Я обвила бёдрами его торс и на секунду открыла глаза. Господи, он был неотразим в свете ярких огней и салютов, что горели на улице. А на моём теле горели его засосы и следы от его пальцев, но это была такая сладкая боль… — Тё-ём, я умру сейчас от кайфа, — всхлипнула я и потянулась к своему клитору, чтобы ускорить наступление оргазма. Но этот хмырь всё понял, махом стащил меня с подоконника, повернул спиной к себе и снова резко натянул меня на свой член. А потом сам начал теребить мой клитор двумя пальцами, ритмично надавливая на него. — Пиздец ты стоишь хорошо, Натах, — шептал он и покусывал мою спину, обжигая своим дыханием, — у меня крышак рвёт от твоих изгибов. Фантастический взрыв от нереально приятной и долгожданной разрядки, кажется, заставил меня потерять сознание. Сладкая истома, разлившаяся нежной карамелью, подарила моему телу чувство удовлетворения и наполнения. Ещё пара Тёмкиных толчков — и он тоже кончает, заставляя меня пережить новую волну оргазма. Мы обессиленно падаем на кровать и он покрывает моё лицо частыми благодарными поцелуями. А я прижимаю его к себе и бессвязно шепчу сквозь сбившееся дыхание: — Артюсик… Сладкий мой мальчик… Спасибо за волшебную ночь… Когда мы отдышались, я томно потянулась в Тёмочкиных жарких объятиях и мурлыкнула: — М-м, послевкусие не менее ярко, чем искушение! — А ты голодная, — резко навис он надо мной, опираясь на локти. — У тебя парень-то есть? — Ну, смотря что ты вкладываешь в это слово, — кокетничаю я, обвивая его ножкой. — Это тот, который предложил мне встречаться? Или с которым мы просто присматриваемся друг к другу? Или с которым у нас просто секс без обязательств? — Ну вот любой из этих, — с улыбочкой отвечает он. — Нет, — картинно вздыхаю я. — Блять, Канарейкина, и надо было упражняться в красноречии столько времени! — подмял он меня под себя. — Лучше бы поцеловала. И я целую эти горячие соблазнительные губки, которые просто сводят меня с ума в каждом клипе, в каждом интервью, в каждом моём сне. Я растворяюсь в этом поцелуе и просто пьянею без вина, позволяя себе и нагло щупать это божественное тело, и признаваться Тёме в своей симпатии: — Ты такой парень ахуенный, Тёмка! Тело у тебя — просто эстетический оргазм можно получить от одного взгляда на фотку. От твоего тембра я потекла ещё четыре года назад. Губка твоя закушенная — это моя бессонница. В постели ты — высший пилотаж техники и темперамента. Песни сейчас — ваще бомбей! Я просто теку от твоих фразочек: «Прижмись ко мне сильней, Я лучше всех, my baby», или вот: «Загадка для бэдбоя, объект не по зубам», или вот ещё: «Бэйби, пра-а-сти, наши чувства были огнём»… И ещё ты очень красивый, Артюсик. По-мужски красивый: взгляд хищника, обаяние альфача, и вот этот носик курносый, мне так хочется назвать тебя «Тюша». Коротко от «Артюши», не обижайся. — Ну называй, раз хочется, — улыбнулся он, млея от моих комплиментов. — Тюша, Артэмик мой любимый, — обнимаю я его. — Блин, я знаю, что всё это к утру рассеется, но может, ты мне всё же скажешь, как ты узнал обо мне? И о моём желании? — Письмо Санте писала? — хитро подмигнул он. — Про письмо смутно помню, — вздохнула я с улыбкой. — Но вот то, что звонила ему из клуба ночью, и он меня послал — помню хорошо. — Аххах, алкашня! — обнял он меня и положил к себе на грудь. — Ты письмо-то написала всё же, фотку мою в него завернула, повесила в форточку. Кир его снял, прочитал, поржал и смыл в унитаз. А я случайно оказался в его тату-салоне пару недель назад. Он мне очень помог, и вместо оплаты попросил нагрянуть тебе в новогоднюю ночь. Ты мне понравилась на фотке. Да и в реале ты ничё. Только вот утром я действительно должен буду уехать, я сюда на своей тачиле приехал, а завтра вечером у нас выступление в Москве. — Тебя там Мексика не ищет? — с лёгким сарказмом спросила я. — Я сегодня — твой подарок, — ушёл он от ответа. — Делай со мной что хочешь. — Оттрахать тебя во всех позах хочу, — не стесняясь, пожелала я. — И первая — это я сверху. — Погнали, — кивнул он и уже начал спускаться влажными поцелуями к моей груди. — Блять, манья-як! — прогнула я спинку, подставляя его губам свои сосочки. Он посасывал их и чуть пощипывал пальцами. А я уже поглаживала его достоинство, снова начавшее приобретать внушительный размерчик и твёрдость. — Идеально эпилирован, — мурлыкнула я, отмечая гладкость его паха, — я тоже так умею. — Пиздец у тя занятие, — цокнул язычком он. — Я в следующий раз тоже к тебе приеду на шугаринг, возьмёшь? Только с обезболивающим. — Возьму, — выдохнула я, — вместо обезболивающего сделаю тебе минетик, ага? — Точно приеду, — пообещал он. А я уже спускалась влажными поцелуями к его члену — ну надо же потренироваться) Чуть прикусывая нежную кожу паха, обводя языком татухи-звёзды и щекоча основание члена, я сорвала удовлетворённый рык с Тёмкиных губ. А потом, мягко прикасаясь губами, поднялась к его головке. Медленно вобрав в свой ротик этот волшебный жезл, я заскользила по нему губами, позволяя головке упираться в мою гортань. Не скажу, что я была профессионалкой в этом деле, но если я соглашалась на минет — то делала его от души, с упоением и страстью. — Мм, девочка, ты и сосёшь ахуенно, — содрогался и стонал Тёмка, — ну давай, седлай меня, а то я кончу сейчас прямо в твой ротик. Я нехотя оторвалась от этого «леденца» и села на Тёмочку в позе наездницы. Блять, обожаю её: можно задать свой любимый темп, поменять угол наклона, получить от своего мужчины изысканные ласки твоих сосочков, дразнящие и заставляющие приятно муркать внизу животика. Можно также насладиться этим роскошным видом возбуждённого красавчика, лежащего под тобой и сладко стонущего от твоих одуряющих движений. — Натешилась? — нетерпеливо спрашивает Тёмка, который уже сам рвётся в бой. Ему хоть и нравится лежать вот так, практически бездельничая, но инстинкт хищника преобладает. Он поднимается ко мне, а потом мы падаем на бок, и он оказывается на мне. Вот теперь он доминирует, и толчки становятся резче, чаще, наслаждение от них острее, а мои томные вздохи и сладенькие стоны превращаются в страстные крики и рваные всхлипы от дьявольски приятных ощущений. Тягучее томление от нарастающего сладострастия становится невыносимым. Хочется скорее дойти до пика и развязать этот тугой узел внутри, который уже становится болезненным. Я подаюсь бёдрами вперёд, двигаясь с Тёмкой в одном ритме, и уже через пару минут содрогаюсь от сумасшедшей пульсации внутри меня, которая прожигает, заливает всё моё нутро тёплыми волнами удовлетворения. И снова нас обоих выбрасывает на дивное райское облачко, где мы парим в невесомости и приходим в себя… — Ты курицу куда дела? — отдышавшись, поворачивается ко мне Тёма. — Мяса хочу! — Р-р-р, мой дикий зверрррь! — целую я его. — Сейчас принесу. Я, томно потянувшись, иду за курицей, нахожу в холодильнике соседки кетчуп, хлеб, бутылку шампанского, фрукты. И вот мы пируем, сидя на полу, кормим объедками примостившегося рядом кошака, и продолжаем отмечать Новый год. — Натах, — обнимает меня Тёмка, — это, конечно, твоя ночь, но… Пошли на улице немного потусим? Тысячу лет не встречал Новый год в маленьком городке, где тем более меня никто не знает. Сходим на полчасика? А потом опять в постельку? — Тём, а у тебя шмотки-то есть по улице гулять? — рассмеялась я. — Вон в рюкзачке, штаны, футболка и кеды. А остальное — в машине у подъезда. — А, ну пошли, я только за! Я сама никогда в новогоднюю ночь дома не сидела, пусть даже и с желанным парнем. Мы закончили свою трапезу, а потом я сбегала домой, натянула джинсы, свитерок, курточку и милую шапочку с пушистым помпоном, и мы вылетели в новогоднюю круговерть. — Тусич, приве-е-ет, бродяга! — накинулись на меня на главной ёлке нашего района мои бывшие однокурсницы со своей компахой. — М, не успела в Нижний свалить, как завела себе парня! — Да и вообще, ты так хорошо выглядишь, аж бесишь! — налетели с другой стороны мои бывшие одноклассницы. — А друга-то у тебя как зовут? Уж очень лицо знакомое, — не унимались первые. — Артём его зовут, он программист из Нижнего, так что видеть его вы ну нигде не могли, — соврала я. — Да наливайте за знакомство-то, — заорали их парни и наполнили шампанским пластиковые стаканчики. Мы всей толпой пили, визжали и орали, валялись в снегу, играли в снежки, водили хороводы с Дедом Морозом, а потом погнали на каток. Но коньки брать не стали — просто послэмились со знакомыми в этом новогоднем бедламе. Фоном играла песенка Фила, так подходившая к моей сегодняшней ситуации: «Засветилась аура, И она с ним будет до утра Там, где не нужны слова. И ночь была ряда ей помочь… - Ибиццца! — заорали наши парни, а мы подхватили: — И биться сердце стало чаще, Она поймала свое счастье, Под рифмы Ибицы кружилась И влюбилась. Ибица… Вот надо же, у меня вот такая ибИца случается каждый Новый год, только без Тёмки. Мы ещё полюбовались салютами, насладились чудесной погодой, поистине волшебной: минус пять, безветрие, в воздухе медленно кружатся снежинки вперемешку с конфетти… Тёмка прекрасно влился в нашу компаху, шутил, острил, и конечно же, обаял всех моих мартышек. Он так кайфовал от всей этой обстановочки, радовался просто, как ребёнок. На морозе щёчки его зарумянились, ему так шёл этот белый свитер с синим орнаментом, и колпак Деда Мороза, что я иногда просто залипала, глядя на него, такого ахуенного. А он целовал меня в носик и шептал: — Натах, не спать-бороться! Когда мы с одной девчонкой зашли в кустики, по малой нужде, к нам привязались какие-то два бухих малолетки. Мы резво натянули штаны и бросились бежать, но не успели — эти, видать, конкретно возбудились на наши голые задницы и, взяв нас за шкирки, потребовали немедленного минета. Хорошо, что наши были начеку: всё же Канарейкина в компании, бомба замедленного действия. Ну и вовремя нас хватились, подбежали, накостыляли этим чмырям, порвали в клочья их джинсы, чтоб их пипирки охолонулись. А потом мы катались с горки, и я под машину попала. Ну, как попала — выехала на ледянке с горки прямо на проезжую часть, сама не пойму, как. Но таксист успел свернуть и въехать в сугроб, едва задев капотом моё плечо. Наши потом вытаскивали его тачилу из сугроба, а Тёмка успокаивал меня: — Пиздец, Канарейкина, у тя задница — магнит для приключений. Пошли нафиг домой, пока ты ещё жива, вискаря возьмём. — Тебе же утром ехать, говоришь, — напомнила я. — Меня хороший секс прекрасно отрезвляет, — прижал он меня к себе за попу. Время летит неумолимо быстро. Вот уже четыре утра, тусовка потихоньку рассасывается, мы тоже прощаемся со всеми, берём винца и идём домой. Снова заходим к соседке, а я ещё забегаю домой и беру два горшочка жаркого и оливье. Мы снова сидим с Тёмкой на полу, перед телевизором, в одном белье, отогреваемся, поглощаем всё это, произносим тосты, чокаясь. Рядом снова трётся соседский котяра и громко мурлыкает. — У тебя какая главная мечта на этот год? — интересуется Тёмка. — В Америку сгонять, — отвечаю, — В Лас-Вегасе в казино побывать, сыгрануть разок. Потом в Эл-Эй, в Калифорнию… Парень из турагентства пообещал мне горящий тур. — Я бы тоже сгонял, с тобой. Ты ваще отъехавшая в край, с тобой так прикольно. И путешествие в твоей компахе будет, наверно, незабываемым. К тому же я тоже мечтаю в этом году Америку посетить. — Аххах, буду рада, — а мне понравился его комплимент. — Как мне сообщить тебе, что я еду? — В инсте выложи билет. Я подписан на тебя с левого аккаунта, ответил он. И, поймав мой офигевший взгляд, добавил: — Надо же было узнать, к кому я еду Новый год встречать — Ва-а-ау! — закатила я глазки. — Знала бы — чё-нить пошленькое замутила. Когда мы основательно подкрепились, Тёмка произнёс: — Знаешь чего не хватает? Камина и звука горящих дров в нём. — Вот об этом же подумала, — ответила я. — Слушай, есть же канал такой, где целый день одна и та же картинка — горящий камин и такой звук. Мы включили телик и нашли этот канал. И наступила идиллия: камин, треск поленьев, мурлыканье кота, ёлка, двое влюблённых… Ой нет, одна влюблённая дурочка и один похотливый самец. Который придвигается всё ближе ко мне, поглаживает мои бёдра и уже нагло залезает в мои трусики. Кокетливо отбиваюсь от него, а он прижимает меня спиной к своей груди и освобождает меня от кружевной вуали белья: — Натах, — шепчет он, покусывая мою шейку и щекоча сосочки, — вот нахуя ты такая сексапилочка-то, а? Я подзаебался уже щупать сухие, тренированные тела своих блядей, их силиконовые сиськи и смотреть, как их наколотые губы скользят по моему члену. А ты такая аппетитная, не перекаченная, не надутая… Одно удовольствие тебя внаглую лапать, смотреть, как ты прёшься от моих ласк, слушать твой милый бред. — Тюша, Артэмик мой, — повернулась я к нему лицом, уткнувшись в его шею, — ты приезжай, если соскучишься по натуральной девочке. Я всегда найду место в своём графике для таких приятных минут. И снова эти опьяняющие ласки, этот дикий, греховный секс, будоражащий все мои низменные инстинкты, заставляющий вести себя, как грязная похотливая шлюшка, позволяющая ставить себя в любую позу, впадающая в эйфорию от демонического обаяния этого сексапильного брутала Пиндюры. Которому тоже, походу, сорвало башню от страсти, от меня и от выпитого вискаря. Излапав меня всю, истерзав моё тело своими влажными, распутными, но такими пьянящими поцелуями, он добил меня умопомрачительным куни, во время которого вылизал меня всю, словно вазочку со сливочным десертом, урча, как голодный зверь при виде аппетитной добычи. Потерявшись от этого кайфа в пространстве и забыв, как дышать, я уже не стонала, а просто рвано всхлипывала и содрогалась от пронизывающих всё моё тело многочисленных сладострастных иголочек. Снова безумный фейерверк наслаждения венчает это наше поистине сказочное действо. Яростно колотятся наши сердца, а мы, охваченные эйфорией, вольно раскинувшись, лежим на кровати в полудрёме. А потом Тёмка притягивает меня к себе, укрывает своими объятиями и одеялом и шепчет: — Спасибо за такую заебательскую ночь, Натах. Пусть этот год будет для тебя таким же волшебным и приятным. — Угу, — мычу я в полусне и улыбаюсь. А потом теряюсь в карусели сновидений. Проснувшись, я сладко потянулась и провела рукой по постели рядом. Тёмы не было, да я и не ждала, что он будет здесь. Подойдя к окну, я увидела свежий след от колёс его «Мерса», а потом блаженно улыбнулась и села на подоконник, мурлыкнув: — Спасибо, Господи, что это было! И было это восхитительно. — Зорин, котик, — набрала я Киру, — с Новым годом, засранец! Санта ты херов, я тя обожаю! — М-м, подарочек впечатлил? — сонно, но довольно пробормотал он на том конце провода. — Более чем, — загадочно ответила я. — Кирюх, я просто твоя должница! Теперь я знаю, кому надо письма писать перед праздничком. — Когда приедешь? Без тебя тут как-то тухло, — посетовал он. — Да походу, сегодня к вечеру. Я быстренько привела соседскую квартиру в божеский вид и пошла домой. Как я и предполагала, маман смотрела на меня укоризненно: ну как же, впервые увидела мужика и пошла с ним трахаться — куда это годится?! И, чтобы не терпеть этот молчаливый укор, я свалила в Нижний, к Киру и своим барберам.