Под строгими ласками Солнца

После долгого плавания было так приятно снова вернуться в Некитаку. Это путешествие стало для меня самым настоящим испытанием, но, судя по доброму расположению Хранительницы, с ним я справился с отличием. Всей команде она выдала большую премию на время стоянки, которая обещала быть долгой. – Я уже знаю куда потрачу свою долю, – привычные улицы Некитаки приобрели особый привкус счастья. – Уверен, в «Сияющих банях» давно соскучились по мне. – Хм. Никто больше не идет? – Хранительница довольно потянулась. – Потому что в таком просоленном виде во дворец я не пойду. – Только если в твоей компании, кэп, – Серафен усмехнулся. Я давно заметил, что он тоже питает слабость к красивым девушкам. – Ал? – я уже догадывался что он ответит. – Ммм, у меня есть несколько срочных дел, – эльф нахмурился и потер переносицу. – Как минимум, надо отнести заметки и карты Санце, найти в библиотеке информацию о тех символах, которые я нашел в храме… – он отошел к столу, продолжая бормотать. – Эд, Зоти? – Хранительница сложила руки на груди. – Ты ж знаешь, я не люблю отмокать, – Эдер улыбнулся и пожал плечами. – Останусь тут за главного, прослежу за порядком. – Да и у меня дела небольшие, надо, вот, мантию подлатать, – выпалила Зоти, коротко глянув на Эдера и чуть покраснев. Капитан фыркнула и пошла к трапу, взглядом и кивком головы пригласив нас с Серафеном следовать за собой. Невероятным удовольствием было встретить знакомые лица и снова окунуться в ласковые воды Сияющих бань. Серафен отказался от процедур, на которые не скупилась Енель, мы же с ней насладились всем, от мытья до массажа (особо приятно было наблюдать за тем, как мощные руки амауа мяли из-за масла кажущееся глянцевым тело Хранительницы). Я чувствовал себя, как один из котиков Онеказы: сытым и обласканным. Позже мы, чистые и довольные, отправились во дворец, но Серафен по дороге куда-то увильнул со своим внезапно найденным другом, я же быстро заскучал и, так как дела затягивались, при первой удобной возможности оставил Хранительницу один на один с послами, представителями и прочей дворцовой знатью. Набрав по дороге частично знакомую компанию, я отправился с ними гулять по Некитаке и через почти полдня, уже поздним вечером, недалеко от причала Королевы мы натолкнулись на небольшой, но веселый праздник. Раствориться в радостной толпе, выпить, потанцевать и пообниматься – вот чего мне не хватало для полноты счастья! Небольшие желтые фонарики, везде развешанные гирляндами, призывно подмигивали, жаровни ласково грели тело и душу, а празднующие широко улыбались. И каково же было мое удивление, когда за барной стойкой я увидел Эдера и смеющуюся Хранительницу. –…и потом я пытался снять его с реи, но он спустился только к куску курицы, который я стянул для него с кухни, – возможно, Эдер рассказывал про Маку, своего любимого медвежонка, который вместе с другими животными был им приручен. – Элиам до сих пор дуется, собирался даже тебе нажаловаться, – Енель мягко улыбнулась. – Не думаю, Эд, – хотел бы и я получать от нее столько теплых взглядов, – он отходчивый… о, смотри, кто набрел на нас, – она заметила меня и призывно помахала кружкой. – Я думала, ты застрял в «Кобыле» или где повеселее, – хитро улыбаясь уже мне. – Экера, сама судьба провела меня мимо таких искушений, – редко я видел ее в таком состоянии: не серьезную, не злую, не уставшую, а живую и заполненную радостной энергией. – Присоединяйся, – Эдер широким жестом пригласил к стойке. – Капитан сегодня на редкость щедра, – он засмеялся. – Ой-ой, спуску обычно не даю, а тут что-то в голову стукнуло, – она фыркнула и тоже засмеялась. – Дорогой, налей мне еще медовухи, а ему, хм, пожалуй, того же, – она достала из внутреннего кармана небольшой мешочек и отправила его бармену. – С удовольствием, щедрая моя госпожа! – две кружки быстро оказались на стойке. Радостная аура разливалась вокруг нее и заполняла меня как будто теплыми игривыми пузырьками, алкоголь быстро проникал в кровь и весь мир превращался в сплошной пестрый круговорот счастья. Хранительница казалась мне теплой звездочкой в этом хороводе, я все больше хотел прикоснуться к ней. Когда после короткого перерыва заиграла новая мелодия, я подхватил ее на руки и унес к танцующим, она смеялась и обнимала меня за шею. В сражениях она научилась прекрасно владеть своим телом и из нее получилась бы прекрасная танцовщица. Поэтому сейчас я наслаждался то ее ладонями в своих, то мимолетными, то долгими соприкосновениями и бесконечным радостным и игривым взглядом, который уносил меня еще дальше. К стойке она возвращалась, сидя у меня на плече, одна моя рука придерживала ее за колени, а вторая переплелась пальцами с ее рукой. Эдер все сидел за стойкой и теперь трепался с барменом. – Смотри, Эд, капитан на плече у… хах, попугая? – она рассмеялась своей шутке. – Не думаешь, Ен, возвращаться на корабль? – Эдер зевнул и снисходительно улыбнулся. – Поздно уже, а так протанцевать можно и до утра. – Я не… – она чуть раскачивалась в раздумьях, – нет, я хочу еще побыть здесь. Редко удается так… – она взмахнула рукой и пошатнулась, пытаясь подобрать слово, – так быть не собой. Собой. Такой, мхм, – она тряхнула головой и темные волны волос скинули прическу, в которую были забраны. – Ну, как скажешь, капитан, – Эдер улыбнулся и махнул рукой, заботливо следя за ней. – Будет для госпожи еще кружка? – ловко соскользнув с плеча, спросила она. – Будет, и не одна! – бодро ответил бармен. До корабля я нес ее на руках, просто потому, что касаться ее было очень приятно, да и она с необыкновенной живостью отвечала на мои прикосновения улыбками. Мягкая теплота превращалась в жар и поэтому прикосновения становились все беззастенчивей, меня не смущал даже шагавший и куривший рядом Эдер. Я позволял себе гладить ее по спине, бедрам, плечам, ласкать пальцами кисти рук, перебирать локоны волос и она, на мое счастье, не сопротивлялась, а иногда даже мурлыкала. В капитанской каюте мы остались вдвоем, и одно это сносило мне крышу. Я с жаром обнял ее, нежно провел ладонями вдоль позвоночника, задирая рубашку. Ее теплый вздох, когда я целовал шею и оглаживал руками груди, бока и такие совершенные бедра, распалил меня еще сильнее. Так приятно было чувствовать под ладонями среди мягкости плоти твердые бархатные соски, поигрывать с ними как бы невзначай пальцами. – Тек, я… – она уперлась локтями мне в грудь, чуть отстраняясь, – не… – в ее глазах плясало такое же желание, как у меня. Ласковый румянец, чуть приоткрытые губы и ощущение вокруг говорили о «да», – нет, я… – смятение и все то же желание во взгляде, – не надо, – она закусила нижнюю губу. – Ен, прошу, – я нежно коснулся ее щеки, – не прогоняй уставшую рыбку, – несколько секунд молчания и я, не удержавшись, подался вперед, целуя так давно манившие губы. Какой же мягкий и ласковый был ее ответ. Она то поддавалась моему напору, то снова сопротивлялась, и эта игра мучила и распаляла меня одновременно. Я хотел раздеться, чтобы острее чувствовать тесноту наших прикосновений, но она упиралась сначала неуверенно, а потом и вовсе больно ткнула меня под ребра, заставляя отстраниться. – Я не хочу, – она начинала злиться. – Не хочу. Ты… – мучительный выдох, – почему ты… мх, – она крепко обняла себя и встряхнула головой. – Убирайся, Тек, пока я не натворила чего-нибудь. И, прошу, молча! – не дав мне возразить, она отвернулась. – Будем считать, что ничего не было. – Ен, я… – Молча! Исчезни, – я нашел в себе силы последовать ее приказу. Закрыв дверь в каюту, я прислонился спиной к стене и глубоко вздохнул. Я не понимал что и почему. Опустошенность пришла на место возбуждению, холод вместо жара, и это было неприятно. Я поежился. Она ведь сама хотела, точно так же хотела, почему тогда… ах, что же все так получилось. Уйдя, я уже не мог видеть как она, упав на кровать, со стыдом ласкала себя, и как красиво выгнулось ее тело в нервном, задушенном оргазме. Через некоторое время, успокоившись, я ушел к своему гамаку и там довольно быстро заснул. И снилась мне Хранительница, которая, как огонёк, плясала над звездным небом, а я, подобно океану, издалека наблюдал за ее радостным танцем.