Великолепная трагедия

— Чиба, я уже битый час пытаюсь придумать эту песню, — Танака умоляюще смотрел на кудрявого вокалиста, потирающего большим пальцем зажатый в руке пульт от телевизора, который на время пребывания в доме черноволосого гитариста заменял ему микрофон. — Чиба, давай сыграем наши готовые песни! Ну, подумаешь, старье! Людям же нравится! — Ты выклянчиваешь у меня время на придумывание текста уже второй концерт! Второй, балда! Если не хочешь работать, выметайся отсюда к чертовой матери, мы найдем и получше тебя! — с этими словами Чиба несколько раз легко ударил непутевого гитариста по голове. Несмотря на то, что перед ним на коленях стоял его лучший друг, вспыльчивый парень был по-настоящему зол. На лбу нахмурившего свои черные брови певца образовалось три огромных складки — именно столько часов оставалось о концерта. — Обычно эти слова говорю я, — где-то в углу послышался голос хозяина дома. Черноволосый парень с каменным лицом сидел подальше от друзей, наблюдая за действием со стороны. Внешне он был совершенно спокоен, но именно сейчас он немного испугался гнева разъяренного Чибы, хотя точно знал, что его он тронуть не посмеет. — Прости меня, Чиба, прости! — Коюки умоляюще кинулся на пол и был уже у ног кудрявого вокалиста. — Ты же знаешь, как трудно придумать эти песни, — Коюки поднял голову, и на Чибу посмотрела пара невинных глаз, полных слез. Эти слезы всегда появлялись на лице парня, когда он сталкивался с какой-нибудь жизненной трудностью. — Кстати, до концерта всего три часа, как бы мы выучили новую песню? — Вообще-то мы всегда так делаем, кстати, по твоей вине, Коюки, — Рюске сурово посмотрел на парня, отчего второму захотелось сорваться с места и убежать. Гнев Чибы, безусловно, одно из самых худших явлений на планете, но даже он уступает этому взгляду черноволосого гитариста, когда тот злится. Для Коюки он всегда был самым страшным наказанием. — Хватит болтать! Где, черт возьми, песня? — в разговор вновь вмешался Чиба, схватив юного парня за шею и притянув его обезображенное от страха лицо к себе. — Чиба-а-а!..       Уставший от бесполезных допросов и соплей Танаки, вокалист отпустил шею бедного гитариста, отчего тот грохнулся на пол, больно ударившись пятой точкой. Бесстыдно потерев холодной рукой больное место, непутевый парень присел на корточки, опустив свои глаза в пол. Рюске, который до этого момента отсиживался в своем любимом теплом, как ему самому казалось, углу, неторопливо поднялся с пола и прошествовал к другому, более мрачному углу комнаты, где сейчас находился разочарованный кудрявый вокалист. — Чиба, ничего не поделать. Сыграем старые песни, — тихо и плавно проговорил вокалист, на что получил ответ в виде разломленного напополам и брошенного на пол пульта. — Я куплю новый, — резко, но более спокойно бросил певец, не желая посмотреть в глаза хозяину предмета. В данный момент он вообще никого не хотел видеть, за исключением своего родного микрофона. — Я понимаю, — тихо ответил длинноволосый гитарист и кивнул. Его полузакрытые глаза опустели еще больше, а спина вновь ссутулилась. Такая реакция означала безысходность, которая нагнетала парня довольно часто, но быстро покидала его.       В комнате воцарилась тишина. Чиба стучал жесткими пальцами по стене так тихо, что слышал эти звуки только он сам. Теперь его одолевала уже не злость, нет, — это было отчаяние. Его не волновал уже ни Коюки, смирно сидящий на старом потрепанном ковре, ни Рюске, который озадаченно смотрел в пол, стоя неподалеку от Чибы. Угнетал и без того мрачную обстановку внезапно начавшийся дождь, который барабанил по дырявой крыше, просачиваясь каплями через многочисленные трещины в дереве, и падал то на сломанный телевизор, то на голову Танаки, который вздрагивал от каждого падения жидкости на свою макушку. Гитары, к счастию музыкантов, стояли в самом защищенном месте (если вообще такие имелись в этом ветхом домишке). На инструменты не попадал дождь, потому Рюске не менял своего положения, зная точно, что его бессмертной Люсиль не коснется опасная влага.       Тишину прервали звуки шагов белокурого басиста, который торопился поскорее забежать в дом. Он поспешно влетел в комнату, прикрывая своим телом своего лучшего друга — такую же, как и он сам, белоснежную бас-гитару, мирно ожидавшую свою учесть в потрепанном тканевом чехле. Почти нетронутая дождем тяжелая ноша и насквозь промокшие волосы и футболка, прилипшая к телу Тайры, говорили о том, что главное для гитариста — это его инстумент. — А что это мы тут делаем? — бодро заговорил бас-гитарист, отдышавшись после пробежки с утяжелением. Увидев открывшуюся перед ним картину мрачного настроения, парень немного сбавил обороты нахлынувшей бойкости и удивленно посмотрел на согруппников. — Что у вас случилось?       Ответом на его риторический вопрос служил озлобленный взгляд Чибы, прижавшегося кудрявыми волосами к стене, Рюске, который неподвижно глядел куда-то своими вечно сонными и печальными глазами, Коюки, взгляд которого прожигал огромную дыру в пыльном ковре. — Кажется, мне все ясно, — заключил Тайра, сделав акцент на третьем слове. — Очередной концерт играем старье. Коюки, я так надеялся, что смогу придумать новую партию! — Не волнуйтесь, парни, — подал голос Рюске, оторвавшись, наконец, от рассматривания Люсиль, — После концерта мы выгоним нафиг отсюда Танаку. Кто согласен? — черноволосый парень высоко поднял руку. Неподвижно прижавшийся лбом к стене Чиба поднял сразу две. Со стороны казалось, будто его приставили к стене, как преступника. Тайра, немного медля, поднял свою правую. Трясущийся от страха виновник происходящего вместо руки поднял глаза. Четыре руки взмывались высоко вверх и означали единогласное решение большинства участников выкинуть бедного Танаку из коллектива. Единственное, что его успокаивало — полуулыбка длинноволосого Рюске, которая появлялась на его лице так редко, что даже собственная группа видела ее всего несколько раз за жизнь. Эта улыбка значила для Коюки многое. Она значила то, что Рюске его защитит. Старший гитарист никогда не оставлял младшего в беде, никогда не желал ему зла. И сейчас не желает. — Однако, надо играть, — заключил Рюске, опустив руку. Его улыбка улетучилась, а на ее месте вновь появилась печальная и безразличная мина, сопровождающая гитариста на протяжении всей его жизни. Подобрав чехол, где томилась его любимая Люсиль, парень молча вышел из квартиры, таким образом предлагая остальным сделать то же самое.       Разобрав свои инструменты, музыканты разместились в своем небольшом фургончике и молча доехали до клуба, в котором им предстояло выступить всего через пару часов. Времени на репетиции не было поэтому, остановившись у самого здания, музыканты неожиданно получили довольно разумное предложение от Чибы заехать еще и на репетиционную базу, чтобы хоть как-то разогреться перед предстоящим концертом. Так как времени до концерта было, по их мнению, довольно много (потому они постоянно опаздывали), они пулей ринулись к своему родному подвалу, где и проходили репетиции легендарной группы «Beck». Автомобиль остановился, резко затормозив около тротуара, и музыканты, спотыкаясь и падая, побежали до базы.

***

— Парни, никого не интересует, где Саку? — нервно проговорил вокалист, вспомнив, наконец, про барабанщика. — Он уже в клубе. Как обычно, — равнодушно ответил Рюске и подключил к усилителю свою Люсиль. — Без ударных репетируем? — забеспокоился басист, которому предстояла теперь довольно тяжелая задача по поддержанию ритма. — Плевать, мало времени осталось! Погнали! — крикнул Чиба. Звуки гитар и хриплого мужского вокала разнеслись по комнате.       Музыканты напряженно теребили струны и голосовые связки. Несмотря на то, что все песни были прекрасно отточены, парни волновались перед выступлением. Больше всего волновался Коюки — сегодня ему нельзя ошибаться. Суровый взгляд длинноволосого гитариста внимательно наблюдал за каждым движением младшего, еще не такого опытного товарища по инструменту, отчего у второго каплями скатывался пот по лбу. — Все, хватит, поехали в клуб! — закричал Чиба так громко, что даже Рюске прикрыл свои бедные уши руками. Вокалист-рэпер совсем забыл, что своим и без того мощным голосом заорал прямо в микрофон. «Что, уже?», — про себя спросил Танака, но вопрос свой озвучивать побоялся. Контактировать с Чибой сегодня было опасно для жизни.

***

— Все настроились? — спросил Рюске, осматривая своих согруппников, которые, следуя указателю тюнера, старательно выравнивали колки гитары до точности в сотую миллиметра. Коюки никак не мог понять, почему стрелка прибора никуда не перемещается. — Не ту струну крутишь, балда! — выкрикнул Чиба, заметив оплошность дрожащего парня. — Сейчас порвешь! Даже я, не имеющий отношения к гитарам, знаю! — И-извини… — впервые за долгое время Коюки подал голос. Настроив гитару правильно, он смиренно принял скромную позу на диванчике, стоявшем в углу. Недалеко от него сел и Рюске, явно уставший возиться со всеми настройками и проверками звука. — Мне нужно в комнату жизни, — грубо отрезал вокалист, направившись к выходу. — Распеться. — Куда-куда? — наивно поинтересовался Саку — барабанщик легендарной команды. Его лицо излучало полное спокойствие. — В сортир, мать его… — махнув рукой, Чиба пулей вылетел из небольшой гримерки, громко хлопнув дверью. — А-а-а, — Саку медленно открыл рот, из которого полились звуки понимания сказанных слов. — Рюске, — жалобно и осторожно спросил Танака, направляя свой взгляд на черноволосого гитариста. — А Махо будет? — Конечно, будет, — спокойно ответил парень, даже не посмотрев в сторону Коюки. — Как она может пропустить твое выступление? — Ну, вообще-то она не была ни на одном нашем выступлении… — А, да? Тогда зачем задаешь мне вопросы, на которые сам знаешь ответ? — Извини…       Тяжело вздохнув, Танака безжизненно повис на спинке дивана. Вряд ли девушка, с которой Коюки в очередной раз поругался из-за его же глупости, соизволит прийти на концерт и лицезреть там его. Сползая по дивану, парень все больше убеждался в своем несчастии и невезении.

***

— Йоу, парни и не парни, с вами группа «Beck»! — орал вокалист в микрофон, получая в ответ аплодисменты и одобрительные визги. После того, как гитары заревели и барабаны с басом задали ритм, репер начал быстро что-то читать про тайфун. Песня за песней, и вот выступление приблизилось к небольшому перерыву. — Я пойду выпью, — сказал Рюске, ставя на подставку свою гитару. Публика долго не хотела отпускать их даже на такой короткий перерыв, но группе было плевать — это их заслуженный отдых. Чиба быстро куда-то улетучился. — А мне в туалет нужно, — зачем-то озвучил Танака, но его уже никто не услышал. Музыканты покинули сцену, оставив публике лицезреть одного Коюки.       Пробежав по узкому коридору парочку метров, Коюки свернул за угол и распахнул дверь спасительного мужского туалета. Все места, что неудивительно, были заняты. Парень ошарашенно метался от одной кабинки к другой, моля Бога о том, чтобы дверца одной из них поскорее открылась. — Скорее, скорее… Чиба? — Коюки неожиданно остановился у самой дальней кабинки. За дверью доносились знакомые песни, озвучиваемые знакомым голосом. Кабинка явно использовалась не по назначению. Парень несколько секунд опасался попросить вокалиста, но желание сбросить лишнего явно оказалось сильнее. — А?! Кто здесь?!  — Чиба, прошу тебя, пожалуйста, мог бы ты быть так добр ко мне, чтобы освободить кабинку?.. — Я занят, — отрезал репер, а затем продолжил петь знакомые всему клубу песни. — Зачем ты поешь наши песни в туалете? — осторожно спросил Коюки, понимая, что честную очередь все же придется отстоять. — Какая разница?! — заорал Чиба, отчего Танака нервно подпрыгнул. В этот момент дверца соседней кабинки открылась, и оттуда вышел счастливый посетитель заведения. — Ура! Спасибо вам! — закричал Танака и пулей забежал в кабинку, поспешно закрыв дверь на защелку. Вышедший посетитель явно смутился. — О, а вы вокалист Бэка что-ли? — послышалось из-за дверцы кабинки, где сейчас находился Коюки. — Я вас раньше узнал, по голосу, просто, знаете, неудобно как-то было просить… можно ваш автограф? — Твою мать! — послышался голос Чибы из соседней кабинки. — Тебе на туалетной бумаге или на заднице написать?! Не мешайте мне, в конце концов, срать!       Поспешно помыв руки и покинув туалет, Танака выбежал в коридор, расталкивая всех людей на своем пути и параллельно за это извиняясь. Выбежав из коридора, парень, протискиваясь через толпу, пробирался поближе к барной стойке, чтобы найти Рюске. Гитариста там не оказалось. «Наверное, пошел в гримерку», — подумал Танака и хотел было уже начать пробираться к гримерке, как остановился.        За столиком у окна, явно выделяющимся среди множества других таких же столиков, сидела Минами младшая. Девушка громко смеялась вместе с двумя другими подругами, вертя в разные стороны своими черными, гладкими волосами. — Махо-о-о, — Танака поплыл от одного только взгляда на девушку. Пухлые губы Минами что-то оживленно повествуют подругам, что-то очень нехорошее, как считает Коюки. Рядом с компанией вертится какой-то мужчина, явно превосходящий всех их по возрасту, что смотрится весьма странно. «Я должен… должен к ней подойти!» — и Коюки срывается с места. Никогда он еще не принимал в своей жизни таких стремительных решений. Парень упрямо двигается через толпу, которая своим потоком сносит его, почти заставляя упасть. — Махо! — парень кричит, пытаясь подавить громкостью своего голоса громкость шумной толпы. Минами младшая обращает на него внимание не сразу. Она что-то оживленно рассказывала, явно наслаждаясь процессом, но крик Танаки заставил ее отвлечься. — Чего тебе? — грубым голосом произнесла девушка, скрестив руки перед собой. Вызывающая поза явно говорила о нежелании видеть испуганного Коюки. — Махо, у тебя, что, младший брат есть? Какая у вас разница? Десять лет? — усмехнулся мужчина, крутившийся рядом с компанией. Остальные девушки начали громко заливаться смехом. Все, не включая Минами. «Судя по его мозгам, он отстает лет так на пятнадцать», — подумала Махо, но промолчала. Осознание того, что перед ней стоит любимый человек, пусть она сейчас и злится на него, взяло верх над девушкой. — Прости меня, Махо, — пролепетал Коюки, стараясь не расплакаться. — Отвали! — яростно бросила девушка и, встав из-за стола, прошествовала к выходу. Танака — за ней. — Погоди, Махо! — кричал Коюки, задыхаясь от давки. — Нам нужно поговорить! — Нам не нужно говорить! — крикнула Минами, выделив второе слово. Ловко пробравшись через толпу девушка выбежала из клуба, распахнув тяжелую дверь. Коюки выбежал за ней. — Стой! — Нет! — Махо… — Отвали! — Прошу тебя! — Отстань! — девушка явно была в ярости. Кинувшись на проезжую часть, где, к ее счастью, не было машин, девушка моментально пересекла полосы, оказавшись по ту сторону дороги на безопасном тротуаре. — Махо, подожди! — Коюки кинулся на дорогу, но цель была еще далека. Остановившись на проезжей части, парень положил руки на колена, полуприсев, чтобы отдышаться. — Коюки, ты, тупой идиот, чего встал?! — Махо, послушай… — Коюки!!!       Свет, ослепивший правый глаз парня, заставил Танаку очнуться. Посмотрев направо, Коюки увидел, что прямо на него движется огромный грузовик.