Шаг за шагом

Ужинали, как и принято у коронованных особ, дорого и богато — за изысканно сервированным столом, с несколькими переменами блюд. Молчаливая прислуга чередовала блюда и заменяла использованные приборы, делая это как можно незаметнее. Как и следовало ожидать, тон светской беседе за трапезой задавала Татьяна, то и дело шокируя всех неудобными вопросами. Сидя по левую руку от Повелителя, она завороженно внимала каждому его слову, и Анну всякий раз будто кипятком обдавало от ее нескромных взглядов на падишаха. Аннушка то и знай сердито ворчала себе под нос. Старалась делать это незаметно, но чуткое ухо Повелителя непременно улавливало раздраженные нотки в ее голосе, и он бросал на нее долгие внимательные взгляды, неизменно радуясь в душе ее недовольству, поскольку прекрасно знал его причину. Умение делать одновременно несколько важных дел давало Махмуду возможность сосредоточить все свое внимание только на Голубке, попутно ведя диалог со всеми присутствующими. От него не ускользнул ни один гневный взгляд, ни одна недовольная гримаса на лице Анны. Впервые Повелителю Османской Империи было небезразлично, что испытывает женщина по отношению к нему. Сердце его пело, душа ликовала от мысли, что эта непредсказуемая хатун любит его. Этот вечер окончательно убедил Махмуда в ее чувствах. На другом берегу Босфора, в резиденции Махмуда II тоже разгорались нешуточные страсти. Его вторая жена, находясь на грани безумия от ревности, всеми силами старалась извести свою соперницу. Наконец-то у нее в руках была тайна, способная вернуть ей былое расположение Повелителя. Хошьяр чувствовала, что внутри письма ее ожидал триумф над ненавистной иноземкой. Женщина долго крутила его в руках, поглаживала, словно драгоценный дар, предвосхищая свое скорое воцарение в сердце и покоях падишаха. Надеясь прочитать в нем смертный приговор для Анны, Хошьяр развернула послание. Развернула, и самодовольная улыбка вмиг сползла с ее лица: письмо было написано на русском языке. Она чуть не взвыла от досады, но злобный ум уже нашептывал ей выход из затруднительного положения. - Найди мне наложницу, которая знает русский язык, - приказала она Гюлизар, и служанка послушно побежала исполнять поручение коварной султанши. Во дворце на набережной продолжался прием в честь русских гостей. Сергей, как он и признавался гостеприимной хозяйке, никак не мог оторваться от изысканных яств, которые подавали на ужин. За столом еще оставались сидеть Анна и главный советник Султана, Намык-паша. Настырная Татьяна, как только Повелитель поднялся из-за стола, последовала за ним, и они продолжили беседу, стоя у окна. К ним присоединилась и Эсма-султан, но она вскоре вернулась за стол и, проявляя вежливость, заговорила с Анной. Женщины обменялись парой фраз, после чего сестра Повелителя переключила свое внимание на мужчину, которого всем сердцем одновременно любила и ненавидела. К их разговору Анна не прислушивалась, тем более что к ней уже обратился с вопросом Сергей Иванович, сидевший прямо напротив нее. Однако и его девушка слушала вполуха, отвечала машинально — все ее внимание было направлено на пару, продолжающую мило общаться у окна. Внутри нее клокотал вулкан, извергнуться которому она бы не позволила. Не в этот раз. Вот разве что испепелить взглядом изрядно надоевшую соотечественницу. Да и падишаха заодно — уж больно ласков он был с прилипчивой Татьяной, в течение всего вечера отдавая предпочтение ей одной. Только напрасно Аннушка думала, будто Повелитель не замечает ее. Суровое сердце правителя ликовало после каждого гневного взгляда Голубки, после каждого ее сердитого замечания в адрес Татьяны (пусть оно и говорилось вполголоса). «Ах, Голубка моя, - с нежностью думал он, - если бы ты только позволила, я показал бы тебе уже сегодня, к кому стремится моя душа. Но ты, упрямица, так и будешь ревновать, а чувств своих не признаешь». Он ласкал ее взглядом, стоило Анне вспыхнуть от неподобающего, как ей казалось, поведения сестры инженера и мечтал дарить ей другие ласки — ласки, от которых ей не хотелось бы метать молнии, от которых она растаяла бы, стала послушной его рукам, его губам и позволила наконец любить себя. Краем уха продолжая слушать словоохотливую Татьяну, Махмуд размечтался о невозможном и пропустил момент, когда Голубка вдруг вскочила из-за стола и покинула столовую. Лишь громко заданный вопрос да недоумение русского инженера, растерянно смотревшего вслед упорхнувшей девушке, вывели Повелителя из задумчивого состояния. Оценив обстановку, он без труда сопоставил слишком вольный порыв Татьяны, осмелившейся положить свою руку ему на грудь, с побегом Анны. Оставлять беглянку одну он не собирался, тут же извинился перед гостьей и вышел вслед за ревнивой Голубкой.