Шаг за шагом

Выбегая в ночную прохладу дворцового сада, Анна была настолько взбудораженной, что даже подол платья прищемила дверью. Была бы ткань не такой прочной, кусочек шлейфа оторвался бы обязательно! Вырвавшись из лап коварно пленившей ее двери, Аннушка решительно шагнула через кусты на лужайку и остановилась. От возмущения было нечем дышать. Ворот сдавливал шею, и она дернула его, пытаясь ослабить давление. Гнев, переполняющий ее, требовал выхода, и Анна с удовольствием выпустила его на волю. Из нее неудержимым потоком полились слова, долгие часы теснившие грудь. Передразнивая Татьяну, девушка выплеснула все свое раздражение, все свое возмущение непозволительным поведением златокудрой соотечественницы. Высказав в ночную темноту все наболевшее о Татьяне, взялась за Повелителя. - Мало ему целого гарема девушек. Только вот Татьяны ему еще не хватало, - вырвалось наконец на волю самое главное, что мучило ее в течение всего дня. Вырвалось, и Анна сразу вздохнула с облегчением. - Почему я так думаю? Какая мне вообще разница? - удивилась она самой себе. И правда, с чего ей было так расстраиваться из-за нескромности какой-то девицы? Пусть она и была ее соотечественницей. Ну, не стыд же за Родину заставлял Анну так бурно реагировать на поведение Татьяны, в самом деле? Тогда что? Ее размышления прервало осторожное покашливание Повелителя. Перед Анной тут же всплыли все ее возмущенные речи, которые она, даже не пытаясь соблюдать приличия, высказала вслух. Как давно султан стоял за ее спиной? Мог ли он слышать ее гневный монолог? Не желая показывать своей растерянности, Анна повернула голову так, чтобы видеть Повелителя, и задала ему прямой вопрос. Вот только ответа не получила. - Сейчас речь не обо мне. Ты давно здесь? Почему ты вышла? - начал напирать Махмуд Хан. Отговорке о том, что она вышла подышать воздухом, он не поверил. Пришлось высказать ему все как есть. - Повелитель, я думаю, вам надо держаться подальше от этой хатун. - От какой хатун? - сделав вид, что не понял, спросил он. - От Татьяны, от какой же еще, - запальчиво продолжала Голубка. - Она слишком избалована, слишком сильно давит на вас. Я считаю, что она не должна так себя вести с Повелителем. Вот так! - Ты права, - с лукавой улыбкой, от которой та же Татьяна непременно бы растаяла, согласился падишах. - Не знаю, кем она себя возомнила, но кто-то должен поставить ее на место, - никак не унималась Анна. Он слушал ее обличительную речь и невольно любовался и гневными искрами, сыплющимися из прекрасных глаз, и яростным возмущением, с которым Голубка клеймила Татьяну. Сам он уже и думать забыл о гостье из России. Разве можно было сравнить ту вот с этой страстной бунтаркой, дерзко смотрящей ему в глаза, которую так и тянуло схватить, встряхнуть, а потом стиснуть покрепче, чтоб дух занялся, и заставить забыть все слова, разрушить все преграды, которые она выстраивала между ними — прильнуть к губам и утолить наконец жажду, что уже давно терзала его. - Анна, ты меня ревнуешь? - вместо этого спросил он. Девушка застыла на мгновение, округлив свои и без того большие глаза, а затем повернула свою прекрасную головку и с презрительным недоумением взглянула на падишаха. - Не поняла?.. Несмотря на внешнюю невозмутимость, в сердце ее шевельнулось смятение: неужели она и правда ревнует Повелителя и только поэтому так враждебно воспринимает девушку, которая всего лишь проявляет искренний интерес и любознательность? Между тем даже под страшными пытками Анна не призналась бы в этом не только султану, но и самой себе. - По-моему, ты меня сильно ревнуешь, - уже привычно нарушая все мыслимые и немыслимые границы, вплотную подошел Махмуд к Голубке. - Кто? Я вас ревную? - попыталась девушка разуверить правителя и даже рассмеялась ему в лицо, отстраняясь на шаг, поскольку их непозволительная близость лишала ее способности мыслить здраво. - Нет, Повелитель. Вы неправильно все поняли. Почему я должна вас ревновать? Кто я такая? А вот этот вопрос волновал и падишаха. Кто она для него? Отчего всякий раз ему так хочется замедлить бег времени, когда она рядом? - В конце концов, вы можете вести себя, как пожелаете, - заключила Анна, совершенно сбитая с толку, но не желающая сдавать своих позиций. - Конечно, - снова согласился Махмуд, - но сейчас мы говорим о тебе. Нет никакой причины, чтобы ты так злилась на эту девушку. Это была чистая правда. Но вместо того, чтобы признать ее, Анна стала уверять Повелителя, что ведет себя так вовсе не от ревности, а из-за неприличного поведения Татьяны. Забыла Голубка, как сама беспрестанно нарушала установленные дворцовые порядки и правила. Да только Повелитель не забыл об этом, о чем и напомнил ей. - Ах да… - тут же протянул он, возвращаясь к интересующей его теме, - ты считаешь ревность примитивным чувством. Ты так говорила, верно? - Я и сейчас так думаю, - не стала спорить Анна, тем не менее отвечая с вызовом. - Значит, ты не признаёшь, что ревнуешь меня? - настаивал Махмуд, горячо желая услышать правдивый ответ. Однако Анна так и не осмелилась сказать правду и все отрицала, уверяя мужчину в том, что ему показалось. Не привыкла она уступать и сдаваться, хотя сама уже устала от этого спора и необходимости держать лицо. Еще немного, и она просто-напросто упала бы к его ногам и призналась в чем угодно, а потому, сославшись на холод, поспешила ретироваться в дом. Махмуд проводил ее долгим взглядом, и его лицо осветила ликующая улыбка. - Беги, Голубка. Беги, - удовлетворенно произнес он ей вслед, а мысленно закончил: «Долго ли еще сможешь бегать от меня? А главное, от самой себя».