Оглядываясь назад

Хогвартс. Начало октября 1997 года.       — Прекратите! Немедленно прекратите!       Писклявый голос профессора Флитвика тонул в оглушительном гомоне детских голосов. Казалось, никто не обращал внимание на попытки преподавателя успокоить толпу студентов, сгрудившихся друг против друга, что называется стенка на стенку.       Лея крепче сжала волшебную палочку, приготовившись к еще одной атаке. Несколько минут назад, как раз перед появлением декана Когтеврана, она успела угостить одного из слизеринцев заклинанием, и теперь Эдвард Кларксон лежал за спинами своих дружков, завывая, как побитая собака. От вида скорчившейся на полу фигуры Лея испытывала плотоядное удовлетворение. С Кларкосоном у нее были давние счеты. Последняя их дуэль закончилась тем, что Лея чуть не утонула в озере, но зато теперь ей удалось сполна расквитаться с обидчиком. Правда, перед этим он всё же успел причинить вред. Лея на мгновение обернулась — позади нее, в окружении других гриффиндорцев, стоял ее друг Эрик. Парня поддерживали двое ребят, а сам он прикрывал рукой кровоточащие вырезанные на лбу корявые буквы, складывающиеся в единственное слово — «грязнокровка».       С началом учебного года слизеринцы совершенно распоясались, нападая и оскорбляя учеников других факультетов. Никто, даже директор, не могли найти на них управы. И все прекрасно понимали почему. Хоть Дамблдор еще и управлял школой, положение его было шатким. После убийства Скримджера пост министра магии занял Пий Толстоватый, явно поддерживающий позиции Пожирателей смерти и их темного господина. С этого времени для нечистокровных волшебников жизнь стала практически невыносимой. Многие родители боялись отпускать детей на учебу, и в этом году Хогвартс как никогда выглядел мрачным и пустым.       Ситуацию ухудшали двое новых преподавателей, назначенных Министерством магии. Брат и сестра, Амикус и Алекто Кэрроу, стали настоящим кошмаром для студентов. Никогда еще ученики не подвергались столь многочисленным и порой суровым наказаниям.       Несколько раз Дамблдору приходилось вступать в открытый конфликт с Кэрроу, чтобы хоть как-то защитить своих студентов, но было понятно, что для новых преподавателей это лишь повод убрать директора из школы. Деканы факультетов не раз просили своих студентов не лезть на рожон, чтобы не провоцировать ситуацию, но порой сделать это было весьма трудно. И сегодня был как раз такой случай.       — Ты за это ответишь, МакГонагалл, — зло прошипел Забини. — И твоя мамочка тебе не поможет. Скоро и ее, и вашего хваленого Дамблдора вышвырнут из Хогвартса.       — Да пошел ты, — огрызнулась Лея, чувствуя, как напрягся стоящий рядом Невилл. — Мне не нужна помощь, чтобы отправить тебя в больничное крыло. Если думаешь, что за это тебе тоже подарят Черную метку, то сильно ошибаешься. Ты для этого мозгами не вышел. Впрочем, других в Пожиратели смерти ведь не берут, верно? Так что у тебя всё еще есть шанс.       Глаза Забини на мгновение вспыхнули нехорошим огнем. Натренированная на собраниях Отряда Дамблдора, Лея среагировала мгновенно. С палочек обоих студентов одновременно сорвались атакующие заклинания, устремившись навстречу друг другу, но на середине их пути между воюющими сторонами вдруг встал голубоватый барьер, и, ударившиеся в него заклинания отлетели назад, угодив в драчунов и отбросив их на несколько метров друг от друга. Послышались испуганные вскрики, все завертели головами, но тут же невольно пригнулись, когда по коридору, где и происходил весь сыр-бор, разнесся гневный голос.       — Что здесь происходит?!       Профессор МакГонагалл, всё еще держа палочку высоко поднятой, быстро спускалась по главной лестнице. Ее глаза грозно сверкали за стеклами очков. Если бы не брат и сестра Кэрроу, в этом году (в связи с отсутствием профессора Снейпа) она бы точно получила звание самого мрачного и строго учителя. Никто среди студентов, кроме Леи, не понимал столь разительного изменения в поведении декана Гриффиндора. Слухи ходили самые разнообразные: кто-то считал, что она расстроена событиями, происходящими в волшебном мире; кто-то утверждал, что профессор трансфигурации раньше просто сдерживала себя из-за Дамблдора, а теперь, видя, что директор управляет школой лишь номинально, наконец, может вести себя так, как ей всегда хотелось. Ведь она всегда слыла строгим преподавателем.       Остановившись на последней ступеньке и возвышаясь над притихшей толпой словно башня, она молча наблюдала, как медленно поднимаются с земли зачинщики драки.       — Минерва, как хорошо, что ты здесь, — к ней тут же засеменил профессор Флитвик, явно радуясь появившейся в лице коллеги поддержке. — Я никак не мог их успокоить…       Минерва даже не взглянула на него.       — Минус пятьдесят очков со Слизерина и Гриффиндора, — ледяным голосом возвестила она. — Всем немедленно разойтись по своим гостиным. Это школа, а не дуэльный клуб.       По толпе студентов пронеслось приглушенное перешептывание. Никто не ожидал столь скорого и сильного наказания. Она ведь даже не разобралась в ситуации. Даже Флитвик удивленно раскрыл рот. Остальные деканы старались решить вопрос миром и как можно тише, но Минерва этому негласному правилу не следовала, наказывая учеников отработками или снятыми баллами практически за любые проступки. Нужно правда заметить, что, несмотря на возвращение телесных наказаний за нарушение дисциплины, введенные декретом Министерства с легкой подачи Амикуса Кэрроу, Минерва никогда не выходила за рамки принятых ранее в школе дисциплинарных правил.       — Посмотри, что они сделали с Эриком! — вышедшая из-за спин товарищей Лея, подвела к матери упирающегося друга.       Схватив Эрика за руку, она силой заставила его показать кровоточащий лоб. На мгновение глаза Минервы вспыхнули искорками ярости, но она сдержалась. Лишь крылья ее точеного носа стали раздуваться сильнее, совсем побелев.       — Кто это сделал? — коротко спросила она.       Лея и несколько гриффиндорцев молча указали на всё еще ноющего у стены Кларксона.       — Почему он в таком состоянии? — тут же спросила профессор МакГонагалл, нахмурившись еще больше.       — Я угостила его оглушающим заклятьем, — гордо возвестила Лея и метнула в обидчика гневный взгляд. — Ему еще повезло, что я не…       — Кларксон, МакГонагалл, вы оба наказаны, — перебив дочь, вынесла свой вердикт Минерва. Лея раскрыла рот от удивления. — Кларксон, я отправлю записку профессору Слизнорту, как декану вашего факультета. Он определит вам наказание после того, как вас осмотрит мадам Помфри, — ее суровый взгляд остановился на Лее. — Что до вас, мисс МакГонагалл, то вас я жду вечером в своем кабинете на отработку. А сейчас проводите мистера Гилбера в больничное крыло, — она прошла меж учеников, и те невольно расступились перед ней. Достигнув другого конца толпы, она обернулась. — Почему вы все еще здесь? — послышался ее суровый голос. — Кажется, я сказала, чтобы все разошлись по гостиным своих факультетов. Или, выбивая друг другу мозги, вы разучились понимать человеческий язык?       Ученики в полном молчании стали расходиться, и коридор быстро опустел. Лишь профессор Флитвик всё еще стоял у подножия лестницы. На мгновение его с Минервой взгляды пересеклись, и Минерва едва заметно ему кивнула, после чего скрылась за поворотом. Лишь оказавшись одна, она смогла наконец выдохнуть и на мгновение прикрыла глаза. Ситуация накаляется с каждой неделей. Нужно как можно скорее поговорить с Дамблдором. Если так пойдет и дальше, студенты друг друга просто поубивают. И никакие суровые наказания, снятые баллы и отработки после уроков не смогу их удержать.       — Что это сейчас было? — Невилл оглянулся назад, будто бы хотел убедиться, что за ними никто не следит. — Что это нашло на твою мать? Она же всегда нас защищала, а теперь как будто даже не заметила, что эти говнюки сделали с Эриком.       — Я в порядке, — пробурчал Гилбер, всё еще закрывая лоб рукой. — Если бы не трое на одного, черта с два они бы со мной справились.       Лея скептически посмотрела на друга, но ничего не сказала. Дуэлянт из Эрика всегда был тот еще, но сейчас напоминать ему об этом было бы излишним. Она была удивлена поведением ее матери не меньше остальных. Профессор МакГонагалл, будучи преподавателем строгим, но справедливым, никогда не давала своих студентов в обиду. Да, Лея применила оглушающее заклятье к Кларксону, но ведь он сам всё спровоцировал. Его проступок куда серьезнее, чем ее, но профессор их практически уравняла. Такого не было никогда.       Лея прекрасно понимала, в чем причина столь разительной перемены в поведении матери. Предательство отца подкосило ее, но всякий раз, когда она пыталась поговорить об этом, Минерва закрывалась, находя любой повод, чтобы перевести тему, или напрямую заявляла, что не желает это обсуждать. Летом, после нападения Пожирателей смерти на свадьбу Флер и Билла, она обмолвилась, что Снейпа для нее больше не существует. Лее было больно это слышать, она любила отца, и не верила, что он способен на предательство. Она чувствовала, что он любит их с матерью. Но что заставило его пойти на такой шаг, для нее оставалось загадкой.       — Может ты поговоришь с ней? — не унимался Невилл.       Лея неопределенно пожала плечами.       — Попробую, но вряд ли из этого что-то выйдет.       Навстречу им прошли двое слизеринцев. Они бросали надменные взгляды на насупившегося Эрика и мерзко хихикали, о чем-то перешептываясь. Лея машинально схватилась за палочку, но рука Невилла тут же легла на ее локоть.       — Не надо, — прошептал он.       Лея возмущенно приподняла брови, но палочка осталась лежать у нее в кармане. Разумом она понимала, что нельзя поддаваться на провокации, но очень уж хотелось стереть эти ухмылки с их наглых лиц. Но в этот раз она сдержалась. Две дуэли за полчаса - даже для нее это перебор.       — На учителей вряд ли теперь придется надеяться, — проговорил Долгопупс, когда они снова остались одни в коридоре. — А значит, придется действовать самим.       — Что ты имеешь в виду?       Лея и Эрик одновременно приподняли брови. Невилл еще раз огляделся по сторонам и заговорщицки произнес:       — Думаю, пришло время возродить Отряд Дамблдора.       Звук ее каблуков эхом разносился под каменными сводами, когда она стремительно поднималась по лестнице директорской башни. Из-за необходимости в очередной раз разнимать гриффиндорцев и слизеринцев она теперь боялась опоздать. Времена сейчас были напряженными, а ученики, в особенности студенты ее же собственного факультета лишь сгущали краски, накаляя и без того взрывоопасную атмосферу. Как же ей всё это надоело!       Остановившись перед каменной горгульей, Минерва торопливо произнесла пароль и, не дожидаясь, когда статуя окончательно сдвинется в сторону, открывая проход, проскользнула в образовавшийся проем. Быстро постучав, она толкнула деревянную дверь с ручкой-кольцом в виде грифона. Ее уже ждали.       За своим письменным столом восседал Дамблдор, как всегда спокойный, только в голубых глазах больше не было привычной лучистости. Директор выглядел мрачным и недовольным, и Минерва невольно напряглась.       — Прошу прощения за опоздание, — извинилась она, закрывая за собой дверь. — Возникли неотложные дела.       — Ничего серьезного, я надеюсь? — послышался тонкий неприятный голос.       Минерва мгновенно повернулась на звук. У камина, облокотившись о деревянную полку, стоял невысокий человек в полосатом сюртуке. Его жиденькие черные волосы обрамляли тонкое лицо, отчего бледный цвет кожи казался совсем блеклым. Минерва уже видела это лицо в газетах — Пий Толстоватый, новый министр магии. Он служил в Министерстве много лет, а в прошлом году сменил на посту главы департамента магического правопорядка убитую Пожирателями смерти Амелию Боунс. Что ж, теперь, кажется, он достиг самой высшей точки в своей карьере. Учитывая, какую политику теперь проводило Министерство магии, не трудно было догадаться чьим человеком был новый министр. И кому он служил на самом деле.       От одной только мысли об этом Минерве сделалось не по себе. Прежде Хогвартс казался ей самым безопасным местом в Англии. А теперь Пожиратели смерти беспрепятственно ходят по коридорам школы, а человек лорда Волдеморта диктует условия Альбусу Дамблдору.       — Ничего серьезного, — эхом откликнулась Минерва.       Крошечные глазки с подозрением впились в нее, и она невольно передернула плечами, пытаясь подавить приступ отвращения к стоящему у камина человеку. Нужно держать себя в руках. Нужно держать себя в руках.       Альбус постоянно повторял ей, что время для активных действий еще не наступило. Они не могут открыто выступить против Темного лорда, пока не будет уничтожен последний крестраж. Только тогда Волдеморт будет по-настоящему уязвим. Минерва невольно подумала о Поттере и его друзьях. Она до сих пор считала решение директора отправить на поиски крестражей трех студентов, пусть и весьма искушенных в борьбе со темным волшебством, ошибкой. Лучше бы этим занялись члены Ордена Феникса. Черт, да она сама готова была помочь, лишь бы не сидеть сложа руки. Бездействие сводило с ума. Она пыталась погрузиться в работу в надежде отвлечься от мыслей, причиняющих невыносимую боль. Но и здесь ее ждало разочарование. Напоминание того, что совершил Северус, в лице брата и сестры Кэрроу, не давало забыть о предательстве. И от этого гнев в душе лишь усиливался, и сдерживать его становилось всё сложнее. Они должны победить. Им нужна эта победа… ей нужна победа. Победа над самой собой, победа над Темным лордом, победа над Северусом Снейпом.       — Итак, министр, — ровный голос директора заставил Минерву отвлечься от тяжелых мыслей. — Полагаю, вы прибыли сюда, чтобы обсудить мое последнее прошение?       — Верно. Но это не единственная причина, — Пий поправил галстук и сдул с рукава невидимою пылинку. — Боюсь, мне придется снова взывать к вашему благоразумию, Альбус.       — Вот как? — удивился директор, приподняв брови. — Давненько меня не обвиняли в неблагоразумии.       — О, нет-нет, — натянуто рассмеялся министр магии, — вас никто ни в чем не обвиняет, дорогой Дамблдор.       Минерва невольно поморщилась от столь фамильярного обращения. Так уж сложилось, что директор Хогвартса не пользовался популярностью среди руководства магического мира, но ни один министр магии на памяти Минервы не позволял себе столь неуважительного обращения к могущественному волшебнику.       Дамблдор так и сидел в своем кресле, откинувшись на спинку и сложив пальцы домиком, выжидательно наблюдая за гостем. От его пронзительного взгляда Пий невольно поежился.       — Так вот, — откашлялся он, явно стараясь придать голосу более уверенное звучание, — во-первых, Образовательный комитет, равно как и Совет попечителей отклонил ваше прошение о снятии с должностей профессоров Кэрроу…       — Они не обладают достаточными педагогическими навыками для того, чтобы обучать студентов, — спокойно произнес директор, но Минерва заметила, как на мгновение его глаза вспыхнули недобрым огоньком.       — Совет попечителей считает иначе, — холодно возразил Пий. — И уж вам-то, Дамблдор, грех рассуждать на тему педагогических навыков. Не вы ли несколько лет назад взяли на должность преподавателя защиты от темных искусств оборотня?       — И он был куда менее опасен для детей, чем Амикус Кэрроу, — фыркнула Минерва, за что тут же заработала предостерегающий взгляд директора.       На лицо Пия Толстоватого упала тень. Он зло зыркнул на Минерву, но та ответила не менее красноречивым взглядом.       — Вы играете с огнем, профессор МакГонагалл, — предостерегающе прошипел он. — Можно подумать, что безопасность учеников не имеет для вас значения.       — Да как вы… — начала было Минерва, но Дамблдор поспешно пресек поток ее возмущений.       — Безопасность студентов Хогвартса всегда была важна для любого преподавателя, — он чуть возвысил голос, лишая возможности и Минерву, и Пия начать спор, из которого МакГонагалл вряд ли бы вышла победителем. — Что еще вы хотели сообщить нам, господин министр?       Пий бросил на Минерву презрительный взгляд и, достав из кармана пиджака крошечный пергаментный свиток, скрепленный сургучной печатью, коснулся его волшебной палочкой — свиток тут же увеличился до нормальных размеров.       — Новый декрет об образовании, — он передал свиток Дамблдору, и тот тут же развернул его, пробежав глазами.       Минерва затаив дыхание наблюдала за реакцией директора. То что ничего хорошего ждать не приходилось, она не сомневалась. Оставалось понять насколько всё плохо.       — Я не могу это принять, — Дамблдор небрежным движением кинул пергамент на стол с таким видом, словно несчастный лист был вымазан пометом пикси.       Похоже министр ожидал подобной реакции, по его губам скользнула ехидная усмешка.       — У вас нет выбора, Дамблдор, — лилейным голосом проговорил он, победно глядя на сидящего в кресле мужчину. — Разумеется, если вы желаете сохранить свою должность.       Минерва решительным шагом подошла к директорскому столу и взяла пергамент. С минуту она вчитывалась в ровные, написанные явно с помощью волшебства, строчки, и брови ее непроизвольно нахмурились. К концу текста ее уже сжигало от возмущения.       — Министерство не могло такого издать! — воскликнула она. — Никто в здравом уме не разрешит применение запрещенных заклятий к студентам в качестве наказания. Этот декрет, — она помахала в воздухе пергаментом, — прямое нарушение основных законом нашего мира.       — Наш мир скоро изменится, — пожал плечами министр. — Как и весь мир в целом. Мы слишком долго позволяли портить волшебную кровь. Настало время исправить ситуацию, — он приблизился к замершей возле директорского стола МакГонагалл, не спуская с нее взгляда, в котором ясно светился триумф.       Он наслаждался своей победой. Было абсолютно ясно, что среди студентов обязательно найдутся несогласные с новыми порядками, и именно они станут первыми жертвами нового декрета. И никто не сможет ничего сделать. Бросить школу и ее учеников в знак протеста, будет означать развязать руки марионеточному Попечительскому совету и дать им возможность назначить на освободившиеся должности еще больше верных Темному лорду людей. Такого Дамблдор не допустит. А значит, он сам приложит все силы, чтобы сохранить в школе порядок. А порядок в данном случае означает покорность новому режиму, что и нужно сейчас Волдеморту.       — И вы, профессор, подчинитесь. Более того, как заместитель директора Хогвартса, именно вы будете следить за исполнением данного декрета, а при необходимости приводить наказание в исполнение, — министр криво усмехнулся. — Если ваши коллеги не смогут.       — Этого никогда не будет!       Глаза МакГонагалл гневно блеснули. За какие-то доли секунды в ее руке вдруг возникла волшебная палочка. Решимость в ее глазах напугала Пия, заставив его отшатнуться. В ответ он выхватил свою.       — Минерва, — повелительный голос Дамблдора заставил ее вздрогнуть. Директор величественно поднялся из кресла, в каждом его движении сквозила такая мощь, что и МакГонагалл и Пий невольно попятились. — Уберите свою палочку, профессор. Сейчас не время устраивать дуэль.       Минерва нехотя подчинилась. Ее оппонент, однако, не торопился следовать ее примеру.       — Что ж, профессор МакГонагалл, — прошипел он, пронзая Минерву надменным взглядом, — раз вы отказываетесь выполнять возложенные на вас обязанности, мне не остается ничего иного, кроме как освободить вас от должности заместителя директора Хогвартса. Думаю, с этой ролью прекрасно справится Амикус.       В комнате повисла гробовая тишина, казалось, даже огонь в камине перестал потрескивать. Минерва стояла словно пораженная громом, будучи не в силах поверить в услышанное. Только сейчас она, наконец, осознала в какую ловко расставленную ловушку угодила. Дамблдор на мгновение прикрыл глаза, едва заметно покачав головой.       — Распоряжение я пришлю позже с совой, — Пий поправил лацкан сюртука и, бросив на всё еще молчавшую Минерву, презрительный взгляд, направился к двери. — Всего хорошего, — у самой двери он обернулся, обратившись к Дамблдору. — А вам директор, я советую поговорить со своими подчиненными. Как я погляжу, в школе проблемы с дисциплиной не только у учеников.       Дверь за ним бесшумно закрылась. Минерва взглянула на Дамблдора. Директор всё еще продолжал стоять, облокотившись о край массивной столешницы, заваленной документами и книгами. Она ожидала увидеть раздражение, услышать упреки в свой адрес, вполне, надо сказать, обоснованные, но вместо этого услышала тихий усталый голос:       — Прости меня, Минерва.       Она вдруг увидела перед собой не величайшего волшебника, чьим гением всегда восхищалась, а просто старика, уставшего от бесконечных баталий, необходимости кому-то что-то доказывать, оберегать и заботиться. Лучистый взгляд потух, плечи опустились под грузом прожитых лет и безграничным весом ответственности за стольких людей. Ей вдруг стало нестерпимо жаль его. И постепенно эта жалость перерастала в отвращение к себе самой. В кого она превратилась за последние месяцы? В жалкое подобие человека, оплакивающую оскорбленную гордость и разрушенные мечты. Всё это время она жалела себя, лелея засевшую в сердце обиду, наплевав на всех и вся: на войну, на друзей, на школу и ее учеников, даже на собственную дочь. И на вот этого старика, продолжающего оберегать ее, помогать ей, даже когда она сама этого не замечает. Она поддалась отчаянию вместо того, чтобы с удвоенным рвением положить все силы для их победы. И к чему это привело? Теперь за каждым шагом Дамблдора в школе будет следить Пожиратель смерти, верный Темному лорду. И это полностью ее вина. Она собственноручно наказывала учеников, стремясь сдержать их порыв к сопротивлению, а сейчас сама же совершила туже самую ошибку.       — По-моему, это я должна извиняться, — виновато вздохнула МакГонагалл. — Я повела себя несдержанно и подвела вас, директор, — ее взгляд упал на злосчастный свиток пергамента. — Но этот декрет, профессор… непростительные заклятья… мы не можем его исполнять.       — Не можем, — покачал головой Дамблдор и, наконец, взглянул на свою протеже. — Но нам придется.       Минерва не смогла скрыть своего удивления. Кажется, мир действительно летит ко всем чертям, раз Альбус Дамблдор соглашается применять непростительные заклятья к собственным ученикам.       — Пока Гарри и его друзья не отыщут все крестражи, мы не можем начинать открытую войну с лордом Волдемортом. А он добивается именно этого. Как только Хогвартс откажется выполнять его распоряжения, сюда заявится его армия, чтобы усмирить нас.       Минерва молчала. После атаки на «Нору» директор рассказал ей о крестражах и о том, что для победы над Темным лордом им нужно найти и уничтожить все осколки его души. Только тогда темный волшебник будет по-настоящему уязвим, и может быть повержен. Раз и навсегда. Минерва не одобряла план директора отправить на поиски столь темных артефактов трех учеников, но в одном Дамблдор был прав однозначно: где-то там, на просторах Англии, Гарри было куда безопаснее, чем в Хогвартсе. Альбус дал слово, что присмотрит за ним и по возможности поможет, но особой уверенности Минерве это не добавило. Но поскольку всё уже свершилось, возражать было слишком поздно.       — Я говорила с Римусом. Вчера пропал еще один мракоборец, коллега Тонкс. Это уже третий случай за две недели.       — Знаю, - кивнул директор и жестом предложил МакГонагалл сесть.       — Олливандера тоже так и не нашли, - продолжала меж тем Минерва, опустившись в кресло напротив директорского стола.       — Думаю, что и не найдут, — вздохнул Дамблдор, взмахом волшебной палочки призвав на стол чайник и две чашки. Над столом запахло свежей заваркой и мятой.       Минерва взяла в руки чашку.       — Думаете, Темный лорд убил его?       — Такой исход нельзя исключать, — проговорил директор, задумчиво вертя в длинных пальцах кусочек мармелада. Минерва невольно улыбнулась: лимонные дольки были его любимым лакомством на протяжении уже многих лет, и даже в столь темные времена он не отказывал себе в маленьком удовольствии полакомиться любимыми сладостями. — Но мне кажется он еще жив.       — Зачем Темному лорду понадобился мастер волшебных палочек? — Минерва сделала глоток ароматного напитка, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло.       — Том всегда интересовался легендами, — пожал плечами Дамблдор, — особенно, если они могут сделать его могущественным волшебником.       Минерва непонимающего взглянула на старика.       — Дары смерти, — просто ответил директор.       — Дары смерти? — нахмурилась МакГонагалл. Эту историю знал каждый волшебник: Бузинная палочка, мантия-невидимка и воскрешающий камень — подарки, подаренные Смертью трем братьям Певереллам. — Детская сказка? Я читала ее Лее, когда та была маленькой. Но причем тут… — ее взгляд упал на директора, и она невольно осеклась. — Хотите сказать, всё описанное в книге правда? Дары смерти существуют?       Ей вдруг сделалось нестерпимо холодно, даже горячая чашка в руках перестала греть. Глупости, такого не может быть. Если бы дары смерти существовали, об этом было бы известно. Но взглянув в лицо директора, Минерва вдруг поняла, что всё не так просто, как кажется.       — Не знаю насчет всего, что описано в рассказе барда Бидля, — спокойно проговорил Дамблдор, — но сами дары действительно существуют.       Он сидел в своем кресле, и свет от камина красноватыми отблесками играл на его лице, углубляя морщины и придавая ему какой-то зловещий вид. Минерва невольно поежилась. В комнате на несколько минут повисла тишина.       — Значит, он ищет их? — наконец, тихо проговорила она.       Дамблдор молча кивнул.       — Но вряд ли найдет, — добавил он. — Дело в том, что все они уже найдены и хранятся там, где Темному лорду до них не добраться.       Он видел, как меняется выражение лица сидящей напротив женщины. За что он всегда ценил Минерву МакГонагалл, так это за ее ум и способность быстро сопоставлять факты.       — Мантия-неведимка была у Джеймса Поттера, — проговорила Минерва, задумчиво глядя куда-то поверх головы директора. — Он пользовался ею во времена нашей учебы в Хогвартсе. Я тогда думала, он шутит, чтобы не раскрывать секрет, как ему удавалось бродить по ночной школе и не быть пойманным, — ее взгляд, подернутый дымкой воспоминаний, вдруг ожил и опустился на стол директора, где среди документов лежала его волшебная палочка. Дамблдор едва заметно усмехнулся, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Никто не способен отбить убивающее заклятье, — прошептала Минерва, и глаза ее расширились, когда внезапная догадка поразила ее. — Если только волшебник не использует самую могущественную палочку в мире, — она взглянула на Дамблдора.       Он одобрительно кивнул.       — А воскрешающий камень?       — Надежно спрятан, — коротко проговорил Дамблдор.       — Значит, вы нашли его? — Минерва сама не заметила, как подалась вперед, жадно ловя каждое слово директора. Она с трудом могла поверить в происходящее.       — Вообще-то я был не один, — улыбнулся старик. — Помнишь кольцо Марволло Мракса?       Минерва коротко кивнула. С тех пор она ни разу не интересовалась у директора о судьбе того украшения.       — Кольцо было украшено камнем с печатью семейства Певереллов, — продолжил директор и многозначительно приподнял брови.       Минерва тихо ахнула, прикрыв рот рукой. Великий Мерлин, она держала в руках воскрешающий камень!       — И где он теперь?       — Как я сказал, надежно спрятан, — спокойно проговорил Дамблдор и, взмахнув палочкой, подлил ей чаю в чашку. — Лимонную дольку?       Минерва удивленно моргнула, не сразу сообразив о чем он. Но по взгляду мужчины поняла, что больше сегодня она ничего не узнает. Дамблдор всегда раскрывал лишь ту часть информации, какую человек должен был узнать в конкретный момент времени. Удивительно, что он вообще рассказал ей о дарах смерти.       Сидя в кресле Минерва невольно прокручивала в голове только что услышанное, и вдруг внезапная мысль поразила ее.       — Но профессор, — торопливо проговорила она, — если в доме Мраксов мы нашли воскрешающий камень, — она запнулась, не сразу найдя в себе силы произнести имя, до сих причиняющее ей нестерпимую боль, — Снейп может рассказать об этом своему господину.       Но к ее удивлению Дамблдор среагировал на ее слова крайне споконо.       — Не думаю, что стоит волноваться об этом, — как ни в чем не бывало проговорил он. — Северусу неизвестно что именно мы нашли в том доме. Как не было это известно и тебе до сегодняшнего дня. Более того, то кольцо было крестражем, из чего я могу сделать вывод, что Волдеморт, создавая его, также не был осведомлен о свойствах камня, украшавшего кольцо.       Голос мужчины звучал столь уверенно, что Минерва невольно успокоилась, и какое-то время они пили чай в молчании, погруженные каждый в свои мысли. Странно, но после их беседы она чувствовала себя иначе, не такой разбитой и потерянной. Словно посветив ее в некоторые тайны, Дамблдор вернул ей желание бороться. Он дал ей надежду.       — Ты выглядишь уставшей, — вдруг мягко произнес Дамблдор. — Прости, я слишком много взвалил на тебя в последнее время.       — Ничего, — она слабо улыбнулась. — Дела помогают не думать о… — она внезапно запнулась, — о другом.       Дамблдор внимательно посмотрел на нее поверх своих очков-половинок. Минерве был знаком этот взгляд, когда кажется, будто он видит тебя насквозь, проникая в самую душу. На мгновение ей показалось, что он хочет что-то ей сказать, но он лишь кивнул, словно в такт своим мыслям.       — И всё же отдохни, — как-то по-отечески проговорил он. — Впереди нас всех ждут тяжелые времена.       Она коротко кивнула.       Покидая кабинет директора, Минерва не могла отделаться от чувства, что извинялся он за что-то другое. За что-то, о чем она не знала.       Дверь тихонько скрипнула, заставив Минерву поднять голову. Последние два часа она провела за проверкой работ пуффендуйцев и совсем потеряла счет времени. Судя по сгустившимся за окном ее кабинета сумеркам, было уже около восьми вечера. В проеме показалась черноволосая голова ее дочери. Лея быстро прошмыгнула в кабинет и, преодолев расстояние между дверью и преподавательским столом, уселась за первую парту. Минерва приподняла брови, глядя на насупившееся лицо дочери.       — Что-то случилось? — спросила она, уже предчувствуя неладное.       Лея тоже приподняла брови, в точности копируя жест матери.       — Ты же сама назначила мне отработку сегодня. Помнишь? Из-за драки в коридоре. Кстати, если тебя это еще волнует, с Эриком всё в порядке. Мадам Помфри залечила его раны. Больше ему не придется ходить по школе с вырезанным на лбу ругательством.       Вызов, прозвучавший в словах Леи, ей не понравился, и Минерва нахмурилась.       — По-моему, вы забываетесь, юная леди, — строго проговорила она, пронзая дочь тяжелым взглядом.       Обычно это срабатывало, и Лея шла на попятную. Но в этот раз девушка ответила ей не менее решительным взглядом, гордо вскинув подбородок. С минуту они с матерью боролись взглядами. Наконец, Минерва сняла очки и устало потерла переносицу.       — Лея, давай поговорим, — тихо произнесла она и подняла на дочь взгляд своих серых глаз, в которых теперь светились безграничная усталость и тревога. — Я понимаю, чего ты и твои друзья добиваетесь. Правда, понимаю. И при определенных условиях я бы вас даже поддержала. Но сейчас, — она сделала небольшую паузу, — вы делаете только хуже. Министерство издало новый декрет, позволяющий применять к студентам, нарушившим школьную дисциплину, пыточные заклятия. А это означает, что у Кэрроу отныне развязаны руки. Меня сняли с должности заместителя директора, за то, что я выступила против этого декрета перед министром, и теперь мою должность займет Амикус Кэрроу. Не думаю, что мне нужно объяснять, кому он и его сестра служат на самом деле.       Глаза ее дочери удивленно расширились.       — Ты больше не заместитель директора? — кажется, остальное она пропустила мимо ушей.       — Я пытаюсь сказать, что не смогу как и прежде защищать тебя и твоих друзей, — терпеливо проговорила Минерва. — Если кто-то из преподавателей будет уличен в помощи провинившимся студентам, его тут же уволят, а его место займет очередной Пожиратель смерти. Думаю, ты понимаешь, чем это грозит школе и ее ученикам?       Лея молча кивнула, глядя на мать широко распахнутыми глазами.       — Поэтому я прошу тебя, поговори со своими друзьями. Не провоцируйте Кэрроу. Бороться можно и другими способами.       — Какими?       Минерва тяжело вздохнула и поднялась из-за стола. Лея наблюдала, как ее мать подошла к окну и какое-то время молча всматривалась в накрывшие школу сумерки. Кажется, даже ночи в этом году темнее, чем раньше, словно кто-то невидимый выкачивает из их мира свет.       Опустившись на подоконник, Минерва поманила дочь к себе. Ей вдруг вспомнился их с Леей первый учебный день в Хогвартсе, когда они вот так же сидели на этом самом подоконнике. Тогда она еще и не предполагала, что их ждет в будущем. Если бы она только знала…       Лея молча села рядом, позволяя матери обнять себя.       — Однажды один человек сказал мне, — тихо заговорила Минерва, поглаживая дочь по плечу, — что не обязательно лезть напролом. Порой гораздо мудрее затаиться, сделать вид, что ты подчиняешься, а когда противник потеряет бдительность, нанести удар, — она коснулась подбородка Леи, мягко заставляя ее поднять глаза. — Так вот, мы еще не готовы нанести свой удар, нам нужно время, чтобы собрать силы. И я прошу вас с друзьями дать нам это время.       Девушка молча вглядывалась в лицо матери. Впервые за последние месяцы она казалась Леи такой спокойной, такой родной… как было прежде. Словно стена, которую она выстроила вокруг себя, наконец, рухнула, и перед Леей снова сидела ее мать, любящая, чуткая, надежная. Волна нежности вдруг нахлынула на нее, и Лея порывисто обняла мать, прильнув к ее груди, как когда-то в детстве. Минерва, тихо улыбаясь, мягко гладила ее по волосам, чувствуя, как по щекам струятся горячие слезы. На душе вдруг стало легко и спокойно.       — Тебе это папа сказал? — вдруг спросила Лея.       Рука Минервы на мгновение замерла, едва заметно дрогнув.       — Да.       В комнате повисла тишина. Слышно было лишь как сверчок стрекочет где-то за окном.       — Мы справимся, — первой нарушила тишину Лея. — Обязательно со всем справимся. Вот увидишь. Я обещаю, — она подняла на мать глаза и улыбнулась ей. — Я люблю тебя, мам.       — Я тоже люблю тебя, милая, — Минерва поцеловала дочь в макушку, крепче прижимая ее к себе. — Ты права, мы справимся. Как всегда.       В объятиях матери было так тепло и спокойно, что Лея невольно прикрыла глаза. Мерный стук ее сердца успокаивал, вселяя надежду. И лишь одна мысль не давала девушке покоя.       Отряд Дамблдора…

***

      Дни тянулись нескончаемой чередой — серой, пропитанной тоской и болью. Никогда еще Хогвартс не казался таким мрачным и унылым. Лее всегда казалось, что безопаснее места не найти. Но теперь это было не так. С назначением Амикуса Кэрроу на должность заместителя директора студентам стало совсем несладко. Брат и сестра Кэрроу обожали наказывать. За любой малейший проступок следовало жестокое и суровое наказание. Остальные преподаватели делали что могли, чтобы защитить учеников, выгораживая их перед дорвавшимися до власти Пожирателями смерти, но даже им было не под силу сдержать Кэрроу. Всё чаще в коридорах появлялись понурые лица со следами побоев. В дальней части подземелий устроили камеры для, как любили говорить Кэрроу, привидения наказания в исполнение. И камеры эти редко пустовали. Частыми гостями там были Невилл Долгопупс и Симус Финниган.       Двое гриффиндорцев всеми силами пытались защитить других учеников. Самой удачной их идеей оказалось прятать попавших в немилость к Кэрроу студентов в Выручай-комнате. Амикус и Алекто едва не лопались от ярости, раз за разом обыскивая все закоулки замка в поисках своих жертв, но все их потуги оказывались безрезультатны. А тем временем количество обитателей Выручай-комнаты лишь росло. Парвати Патил, после того, как и ей пришлось искать там убежища, заметила, что вскоре всему львиному факультету придется перебираться сюда.       С помощью профессора МакГонагалл они установили связь с членами Ордена Феникса, а затем и организовали тайный проход в Хогсмид, о котором не знали брат и сестра Кэрроу, перекрывшие все бывшие тайные ходы школы. Это помогло наладить снабжение беженцев всем необходимым для жизни. Благо помогал владелец Кабаньей головы. Когда Лея впервые увидела Аберфорда Дамблдора, она не смогла поверить собственным глазам. Словно сам директор Хогвартса стоял перед ней. Правда Аберфорд оказался куда ворчливее своего брата и менее приятным человеком, но выбирать не приходилось.       Лея была уверена, что узнав о возрождении Отряда Дамблдора, ее мать придет в ярость, ведь Лея дала обещание, что называется, сидеть тише воды, ниже травы. Но к ее собственному удивлению Минерва не стала сильно ругать дочь, скорее она ворчала больше для проформы, из чего Лея сделала вывод, что ее мать точно также не одобряет бездействие. Но сама она была скована должностными обязанностями и обязательствами перед Дамблдором. Поэтому ее помощь, хоть и была бесценной, всё же была редкой и чаще всего сводилась к устным советам.       От Гарри тоже не было никаких вестей. Лея несколько раз пыталась выведать хоть какую-то информацию у матери, но Минерва упорно хранила молчание, неустанно повторяя, что чем меньше Лея будет знать, тем ей безопаснее. Естественно девушка была с этим в корне не согласна, но мать было не переспорить. Поэтому оставалось лишь штудировать каждый выпуск «Ежедневного пророка», да слушать радиопередачу «Поттеровский дозор», организованную Ли Джорданом на подпольной радиостанции.       Именно так осенью Лея узнала о нападении троих неизвестных на главу комиссии по учету маггловских выродков Долорес Амбридж. Никто так толком ничего тогда не понял, потому что мисс Амбридж осталась невредима (была лишь оглушена ненадолго) и ничего не пропало кроме медальона, который с ее шеи сорвал один из нападавших. Но зачем кому-то понадобился старое украшение, не имеющее особо никакой ценности, так никто не понял.       В следующий раз вести пришли от Ордена Феникса. Билл Уизли сообщил о дуэли, произошедшей в Годриковой впадине в канун Рождества. Члены Ордена были уверены, что дело не обошлось без Гарри. Но вести были печальны — была убита Батильда Бэгшот, автор знаменитого учебника по истории магии. Видимо старая волшебница пыталась помочь Поттеру, за что и поплатилась жизнью.       С тех пор о перемещениях Гарри Поттера и его друзей ничего не было известно. Оставалась лишь надежда, что профессор Дамблдор держит под контролем хотя бы эту ситуацию. Потому что то, что творилось в школе, большинство учеников отнюдь не радовало. Никто не понимал, почему директор терпит жестокости Кэрроу, а попросту не выгонит их из школы. И лишь немногие знали истинные причины такого поведения директора. Впрочем, уверенности это не добавляло. И даже приход весны, ознаменовавшийся солнечными, погожими деньками, не поднимал настроения.       — Итак, у вас осталось тридцать минут, — послышался голос профессора Слизнорта. — Через пятнадцать вы должны поставить мне на стол готовые образцы сваренных вами зелий.       Самого мастера зельеварения практически не было видно в клубах разноцветного пара, источаемого десятками котлов. Лея бросила быстрый взгляд на стоящего по другую сторону стола Эрика Гилбера, и тот едва заметно кивнул. Достав из баночки щепотку серого порошка, он незаметно кинул ее в свой котел. Повалил густой черный дым и бах! котел оглушительно взорвался, окатив незадачливого зельевара кипятком. Эрик закричал, прижимая к груди ошпаренную руку, на глазах сами собой навернулись слезы.       — Что случилось?       Из паров дыма вынырнул сначала живот, а затем и сам профессор Слизнорт. Увидев покрасневшего от боли и обиды ученика, мастер зелий побледнел, растерявшись и не зная, что ему делать.       — Профессор, — видя замешательство учителя, Лея тут же взяла инициативу в свои руки, — это несчастный случай. Прошу разрешения отвести Эрика в больничное крыло. Я всё равно уже сварила свой отвар.       С этими словами она всунула в руки Слизнорта приготовленную заранее склянку с отваром. Профессор растерянно посмотрел на нее и едва заметно кивнул.       — Да… да, мисс МакГонагалл, сделайте одолжение, — проговорил он, наконец, приходя в себя. — Мистер Гилбер, вам следует быть осторожнее.       — Простите, профессор, — пробормотал Эрик, всё еще прижимающий руку к груди.       Лея подхватила его за здоровый локоть и вывела из класса.       — Отлично сыграно, — победно улыбнулась она, когда они оказались в коридоре.       В ответ она получила не менее довольную улыбку. Эрик вытянул ошпаренную руку и коснулся покрывшейся волдырями кожи своей волшебной палочкой. Руку подернуло рябью и следы ожога исчезли. В чем-чем, а в маскирующих чарах Эрик за последний год явно преуспел, профессор Флитвик совершенно точно может гордиться своим учеником.       — Идем, у нас мало времени, — поторопила друга Лея.       Вместе они углубились в хитросплетение коридоров подземелья. Лее никогда здесь особо не нравилось, слишком мрачно и сыро, но сейчас у нее, что называется, мурашки бежали по коже. Казалось, сами стены здесь впитывают ужас и боль учеников, отправляемых сюда Кэрроу для отбывания наказания. Лея и сама недавно побывала здесь, после того, как имела неосторожность не согласиться с Алекто Кэрроу относительно роли магглов в новом мире волшебников. Левая рука, на которой профессор Кэрроу испытывала удлиняющее заклятье, ныла до сих пор, хотя кости уже несколько дней как вернулись к своим нормальным размерам.       — Нам сюда. Только тихо.       Лея и Эрик на мгновение остановились, прислушиваясь. Впереди за дубовой, обитой металлом дверью слышались приглушенные всхлипы. Кажется, узники были одни. Оба Кэрроу должны были сейчас вести уроки у пятого курса Слизерина и шестого Пуффендуя. А значит, за угодившими в передрягу первокурсниками никто не следит.       Их с Эриком план был прост: улизнуть с урока зельеварения (не составило особого труда), добраться до камеры с пленниками (сделано!), освободить их и незаметно переправить в Выручай-комнату. Последнее было самым сложным, но если успеть всё сделать до начала перемены, можно не попасться на глаза никому из обитателей школы. Основной опасностью в это время был Филч, неустанно следящий за коридорами школы и докладывающий обо всем, что происходит, Кэрроу.       Справиться с охранными заклятьями не составило особого труда — благо оба Кэрроу не отличались особым умом и магическими способностями, если дело не касалось физических наказаний. За запертой дверью оказалось двое первогодок с Когтеврана. Братья-близнецы Чарли и Фрэнк Колье одновременно подняли головы, задрожав всем телом, когда дверь с тихим скрипом приоткрылась. Заглянув внутрь и убедившись, что кроме перепуганных детей в комнате никого нет, девушка вошла в помещение. Эрик остался сторожить в коридоре.       Она прошептала заклинание, и тяжелые цепи, опутывающие ноги студентов, словно змеи, отползли к стене, освобождая пленников.       — Идти сможете? — с тревогой спросила она, оглядывая обоих ребят.       Мальчики молча кивнули, глядя на нее широко распахнутыми глазами, в которых читался откровенный страх. Лея зло сжала кулаки. Скорее бы уже начать действовать по-настоящему. Сколько еще им терпеть эти ужасы? Она больше не могла смотреть на измученные напуганные детские лица, блестящие от слез. Когда уже наконец придет их время дать отпор?!       — Ну что вы там застряли? — послышался снаружи приглушенный шепот Эрика. Он явно нервничал.       — Идемте, — Лея вывела братьев в коридор. — Не волнуйтесь, мы о вас позаботимся.       Вчетвером они стали пробираться назад к лестнице, то и дело замирая от каждого шороха. До лестницы добрались без происшествий. Теперь оставалось преодолеть восемь пролетов главной лестницы, а там уже и до Выручай-комнаты недалеко.       Они были в районе четвертого этажа, когда сверху, на движущейся лестнице послышалось приглушенное ворчание.       — Филч, — одними губами прошептал Эрик, в панике оглядываясь на свою напарницу.       Лея быстро осмотрелась по сторонам.       — Сюда, — она поманила ребят за собой в коридор четвертого этажа. — Укроемся в туалете для девочек, туда Филч не пойдет.       — Где? — начал было Эрик, но Лея заставила его замолчать одним лишь взглядом. Сейчас не до гендерных пристрастий.       Она только успела прикрыть за ними дверь, когда в коридоре послышались шаркающие шаги и тихое мяуканье. Лея затаила дыхание. Шаги замерли где-то совсем рядом с дверью, за которой они прятались. Лея услышала тяжелое, почти надрывное, дыхание школьного смотрителя. Братья Колье у нее за спиной испуганно переглянулись. Эрик выглядел не менее напряженным, дрожащими пальцами сжимая волшебную палочку. Лея была готова. Если дверь сейчас откроется, у нее наготове было оглушающее заклятье. Филч даже ничего не успеет понять. Но к ее радости на этот раз им повезло. Вновь послышался шаркающий шорох шагов, удаляющийся дальше по коридору.       — Кажется пронесло, — облегченно выдохнул Эрик и весело подмигнул бледным как полотно братьям. — Ну что, пошли?       — Куда это вы собрались? — послышался позади них возмущенный голос.       Все четверо резко обернулись. Из одной из кабинок вышла невысокая полноватая девушка в черно-зеленой мантии факультета Слизерин. Она надменно оглядывала застывших у двери ребят, но когда ее взгляд упал на Чарли и Фрэнка она, кажется, о чем-то догадалась.       — Вас же наказала профессор Кэрроу, — визгливо воскликнула она, и в ее глазах вспыхнул ядовитый огонек.       — Их уже освободили, Нэнси, — попыталась убедить шестикурсницу-слизеринку Лея, хотя и понимала, что дело дрянь — они попались.       — Я не такая дура, МакГонагалл, — зло бросила Нэнси. - Ты их незаконно освободила. Я позову профессора Кэрроу. На этот раз ты так просто не отделаешься.       В следующую секунду Лея взмахнула волшебной палочкой, но Нэнси неожиданно ловко увернулась, в ответ тоже ударив заклятьем. Послышался грохот взрываемого за спиной Леи умывальника. Один из белоснежных кусков керамики угодил Лее под ноги, и, поскользнувшись, девушка полетела на пол, чувствуя, как палочка выскочила из рук и откатилась куда-то в сторону.       Нэнси победно вскрикнула и кинулась к поверженной противнице, нацеливая на нее палочку, но вдруг, резко споткнувшись, осела на пол. Лея перевела изумленный взгляд на стоящего позади Эрика. В широко распахнутых глазах друга она прочитала холодную решимость.       — Нужно уходить, — он помог Лее подняться и вручил ей оброненную палочку.       — Нет, — покачала головой девушка.       Как только Нэнси придет в себя, она расскажет Кэрроу о том, что произошло. А этого допускать было нельзя. Перехватив палочку поудобнее, Лея присела рядом с лежащей без сознания слизеринкой. Ей еще не доводилось испытывать такого рода заклинания на живом существе, но теорию она знала хорошо. Позади нее замер Эрик.       — Обливиэйт, — уверенным голосом проговорила Лея.       Их единственный шанс — стереть воспоминания Нэнси. Лежащая на полу девушка едва заметно дернулась, ее веки затрепетали, но глаза были по-прежнему закрыты.       — Получилось? — почему-то шепотом спросил Эрик.       — Думаю, да, — Лея быстро поднялась с пола, отряхивая покрытую белой пылью мантию. — Пошли, у нас мало времени.       Они как раз успели выбежать в коридор, когда за углом послышались торопливые шаги.       — Быстрее, бегите, — Лея подтолкнула Эрика и братьев к лестнице. — Я отвлеку внимание.       — Как?       В глазах друга она прочитала тревогу.       — Что-нибудь придумаю. Доставь ребят в Выручай-комнату.       Мгновение Эрик колебался, не желая оставлять ее одну, но затем молча кивнул, и все трое скрылись на лестнице. Лея глубоко вздохнула и повернулась навстречу выскочившей из-за угла профессору маггловедения. Алекто Кэрроу тяжело дышала, оглядывая пустой коридор подозрительным взглядом. Наконец взгляд ее маленьких поросячьих глаз остановился на Лее.       — Что это был за шум? Ты что здесь делаешь? — отрывисто спросила она, с подозрением оглядывая перепачканную мантию ученицы.       — Шла из больничного крыла. Небольшое происшествие на уроке зельеварения — котел взорвался рядом со шкафом ингредиентов. Мой однокурсник пострадал, и профессор Слизнорт попросил проводить его к мадам Помфри. Я как раз возвращалась в класс. Только сперва хотела зайти в туалет, привести себя в порядок. Негоже в таком виде по школе расхаживать.       Глаза Кэрроу недоверчиво сузились, отчего стали похожи на едва различимые щелочки.       — Что-то с трудом верится, — процедила она.       Лея невозмутимо пожала плечами.       — Спросите у профессора Слизнорта.       С минуту они с Кэрроу боролись взглядами. Лея незаметно сжала палочку, держа руку спрятанной в складках мантии. Но кажется, Кэрроу ей всё же поверила.       — Ладно, иди давай отсюда, — наконец произнесла она, прожигая студентку недовольным взглядом.       Лея лучезарно улыбнулась и направилась к лестнице.       — Профессор Кэрроу? — послышался растерянный голос.       Лея резко замерла, чувствуя, как по спине пробежал противный холодок. Из дверей туалета, пошатываясь, вышла Нэнси. На лице девушки застыло выражение полной растерянности, но ее внешний вид ясно говорил об участии в дуэли. Причем которую она явно проиграла.       Алекто резко метнулась к слизеринке и, оттолкнув ее в сторону, заглянула в туалет. Естественно она сразу же увидела взорванный умывальник и следы драки.       — МакГонагалл, — яростно прошипела она, оборачиваясь к замершей посреди коридора Лее, и девушка явственно услышала в ее голосе плохо скрываемый триумф. — Из больничного крыла, значит, шла? Решила привести себя в порядок? Да ты знаешь, какое наказание светит за нападение на студента?       «Смотря с какого факультета», — подумала про себя Лея.       В последнее время наказывали лишь за дуэли со слизеринцами. Если же те нападали на учеников других факультетов, им это сходило с рук.       — Я ни на кого не нападала, — как можно увереннее проговорила Лея, глядя на профессора маггловедения прямым открытым взглядом.       Та тут же обернулась к Нэнси. С минуту девушка молчала, переводя непонимающий взгляд с Леи на учители и обратно, но потом в ее глазах зажегся мстительный огонь, и губы растянулись в противной ухмылке.       — Это неправда, профессор, — она ткнула пальцем в Лею. — Она на меня напала в туалете. Я даже палочку не успела достать, — слизеринка скорчила жалостливую мину.       Она ни словом не обмолвилась об Эрике и братьях Колье, из чего Лея сделала вывод, что ее заклинание стирания памяти сработало. Просто Нэнси решила воспользоваться ситуацией и насолить Лее. Что ж, по крайней мере ее друзья в безопасности, и побег братьев пока не расскрыт.       Прозвенел звонок с урока, двери классов распахнулись, выпуская в коридор студентов. Заметив перепачканных пылью студенток Гриффиндора и Слизерина, и нависшую над ними Алекту Кэрроу, ученики останавливались, удивленно переглядываясь, и постепенно вокруг Леи образовалось плотное кольцо зевак. Она заметила знакомые лица гриффиндорцев. Один из них, узнав Лею, тут же исчез в толпе.       — Алекто, что здесь происходит?       Сквозь собравшуюся толпу к месту происшествия кое-как протолкался заместитель директора и профессор защиты от темных искусств. Амикус Кэрроу смерил Лею ледяным взглядом и повернулся к своей сестре, которая тут же что-то зашептала ему в самое ухо, бросая на Лею взгляды, не предвещавшие для нее ничего хорошего.       — Что ж, МакГонагалл, — по бледным губам Амикуса Кэрроу скользнула противная усмешка, — похоже на этот раз ты попалась с поличным. Нападение на мисс Фишер очень серьезный проступок. Сама знаешь, что тебя ждет, — с каждым словом в его голосе звучало всё больше триумфа. — Не будем оттягивать столь приятный момент. Позовите-ка сюда декана Гриффиндора…       — Я здесь, — раздался ледяной голос.       Толпа студентов безмолвно расступилась, пропуская Минерву в центр образовавшегося круга. У нее за спиной маячили встревоженные лица Невилла и Симуса.       — Чем обязана, профессор Кэрроу? — гордо спросила она, бросив на Лею быстрый взгляд.       — Ваша дочь напала на студентку Слизерина средь бела дня, — Алекто ткнула толстым, похожим на сардельку пальцем в сторону Леи. — И будет за это наказана!       — Это правда? — коротко спросила МакГонагалл, обращаясь к дочери.       Лея нехотя кивнула, потупив взгляд.       Мгновение Минерва молчала, глядя на дочь. Она усиленно пыталась придумать выход из сложившейся ситуации, прекрасно понимая, чем всё может обернуться. Но ее опередил Амикус Кэрроу.       — Согласно декрету Министерства магии № 56, декан факультета, на котором учится провинившийся студент, обязан привести наказание в исполнение, — расплылся в довольной усмешке Кэрроу. — Ваша дочь учится на Гриффиндоре, а значит, именно вы, профессор МакГонагалл, обязаны наказать ее. Наказание — заклинание Круциатус, — многозначительно добавил он.       Лея судорожно сглотнула, переводя испуганный взгляд с матери на Кэрроу. Она видела, как побледнела Минерва. Как растерянно переглядываются Невилл и Симус. Как победно усмехается Алекто.       — Я этого не сделаю, — прошептала МакГонагалл.       Ее лицо ничего не выражало, словно восковая маска. И Лее вдруг сделалось по-настоящему страшно. Если ее мать не подчинится, ее изгонят из Хогвартса. И тогда Лея останется одна. Дин сбежал, Полумна не вернулась после каникул, также как и Джинни. От Гарри вестей нет. У Дамблдора связаны руки. И вот теперь настала очередь ее матери?       — Мам, всё нормально, — она коснулась ледяной руки. — Просто сделай это. Я потерплю.       Минерва взглянула на нее так, словно перед ней стояла не ее дочь, а сбежавшая из Св. Мунго сумасшедшая.       — Нет, — одними губами прошептала она. — Я не могу.       Лея крепче стиснула ее пальцы.       — Можешь, — она старалась, чтобы ее голос звучал как можно более уверенно. — Ты должна. Помнишь, ты говорила, что мы должны подчиниться. Ты была права. Сделай это, прошу тебя.       Минерва судорожно замотала головой, вырвав руку из ладони дочери. Палочка в ее руке задрожала сильнее. Столпившиеся вокруг ученики затаили дыхание. Никто не знал, чего ждать в следующую минуту.       — Нет, — вдруг твердо произнесла она, поворачиваясь к Амикусу Кэрроу. В ее глазах неожиданно вспыхнула такая решимость, что Пожиратель смерти невольно отступил. — Если хотите кого-то наказать, наказывайте меня. Я декан Гриффиндора. И я несу ответственность за поведение моих учеников. Ищите виновного? Тогда это я.       По лицу Кэрроу скользнула презрительная ухмылка.       — Как жертвенно, — растягивая слова произнес он и снова усмехнулся. — Возможно, вы и правы, профессор, — он явно был доволен происходящим. — Но у меня идея получше. Пожалуй, сперва я накажу вас, — он перевел взгляд на Лею, — а затем вашу дочь. Так никому не будет обидно, а для остальных послужит уроком.       Прежде чем Минерва успела сказать хоть слово, он картинно взмахнул палочкой, но внезапно угодившее в него заклинание сбило его с ног, подбросив в воздухе, словно куль с картошкой. По толпе учеников пролетел удивленный шепот. Многие завертели головами, пытаясь определить, откуда прилетело заклятье. А потом толпа расступилась, и в центр вышел Альбус Дамблдор. Палочка его была поднята, а лицо казалось белым от гнева. Лея невольно выдохнула, понимая, что теперь-то они уж точно спасены.       Алекто вскинула палочку, но сделать ничего не успела. Дамблдор совершил едва заметное движение, и она сползла по стене, потеряв сознание.       — Дамблдор, — кинулась к нему Минерва, — что вы наделали! Они же теперь…       — Знаю, — голос директора прозвучал на удивление спокойно. Казалось, что еще немного, и он даже улыбнется. Гнева, который еще минуту назад искажал его лицо, не было и в помине. — Боюсь, теперь мне придется покинуть Хогвартс, — он ободряюще посмотрел на Лею и замерших у нее за спиной гриффиндорцев. — Но уверен, это ненадолго. Я лишь прошу всех соблюдать благоразумие. Пусть сегодняшний инцидент станет для вас уроком, — он перевел взгляд на МакГонагалл. — Минерва, позаботьтесь об учениках.       — Куда вы направитесь? — прошептала она, краем глаза заметив, как Амикус на полу шевельнулся, начиная приходить в себя.       — Этого я пока сказать не могу, — покачал головой директор.       Он на мгновение коснулся плеча женщины, после чего резко развернулся и стремительно направился прочь, быстро скрывшись за поворотом. Лея почувствовала, как кто-то незаметно потянул ее за рукав мантии. Позади нее стоял Невилл. Приложив палец к губам, он поманил девушку за собой. Ученики позади него бесшумно расступились, пропуская их. Благо с этой стороны слизеринцев не было, и они могли беспрепятственно раствориться в толпе, пока всё внимание присутствующих было сконцентрировано на других действующих лицах.       Всё было понятно без слов. После сегодняшних событий, Лее предстоит разделить судьбу тех, кто скрывается в Выручай-комнате. Она на мгновение обернулась, встретившись глазами с матерью, и Минерва едва заметно кивнула ей.       — Где он? — послышался сдавленный злобный голос. — Алекто? Алекто, ты меня слышишь?       Всё еще пошатываясь, Амикус склонился над сестрой, похлопывая ту по толстым щекам. Она что-то тихо пробормотала и открыла глаза, резко подскочив, словно он влепил ей пощечину.       — Где Дамблдор! — взвизгнула она, обшаривая коридор яростным взглядом.       Но ответом ей была тишина.       Амикус помог ей подняться. Его палочка уперлась в грудь МакГонагалл, но она даже бровью не повела, равнодушно наблюдая, как он бесится.       — Он сбежал, так ведь? И дочку твою прихватил с собой?       Минерва неопределенно пожала плечами.       — Вам их не найти, — спокойно проговорила она.       Пальцы Кэрроу непроизвольно сжались вокруг рукояти палочки, так что на короткий миг Минерве показалось, что сейчас он швырнет в нее заклинанием. Но Пожиратель смерти сдержался.       — Ты будешь следующей, — зло прошипела Алекто, оттолкнув брата и приблизив свое поросячье лицо практически вплотную к лицу Минервы.       — Жду с нетерпением, — холодно проговорила она.       Смерив Пожирательницу смерти презрительным взглядом, Минерва гордо прошествовала мимо, попутно подталкивая студентов и заставляя тех разойтись. Лишь оказавшись на достаточном расстоянии от брата и сестры Кэрроу, она смогла наконец выдохнуть. Ее вдруг охватил озноб. Дамблдора больше нет, школа и ее ученики отныне беззащитны. Хорошо еще, что Лее удалось сбежать. Теперь ее дочь в относительной безопасности, хотя бы ненадолго. Альбус постоянно повторял, что им нужно время. Но времени у них, кажется, совсем не осталось.       Она вдруг почувствовала себя безгранично уставшей. Сил хватило лишь на то, чтобы дойти до собственных комнат. В комнате царил полумрак, лишь одинокая свеча горела на столе, освещая разложенные аккуратными стопками бумаги. Окно в гостиной оказалось открыто, и еще по-зимнему морозный мартовский ветер трепал прозрачные занавески. Странно, ей казалось, что когда она утром уходила, окно было закрыто. Должно быть кто-то из домовых эльфов решил проветрить комнату, чтобы впустить сюда хоть немного кислорода. Отдернув тюль, она с наслаждением вдохнула холодный воздух.       — Здравствуй, Минерва, — раздался у нее за спиной ровный, лишенный эмоций голос, и в следующее мгновение из темного угла комнаты бесшумно шагнула затянутая в черную мантию фигура.