***
— Значит, это правда… Ему достаточно было взглянуть на мрачное лицо МакГонагалл, чтобы понять — слухи об отстранении и побеге из школы Альбуса Дамблдора правда. Северусу сообщил встретивший его в коридоре Флитвик, и Снейп сразу же поспешил в кабинет директора, но там никого не оказалось. Горгулья его даже не пропустила. Тогда он направился прямиком к МакГонагалл. Как заместитель директора, она-то уж точно могла опровергнуть этот нелепый домысел. Но всё оказалось правдой. — Что произошло? — коротко спросил он, подходя к сидящей за своим рабочим столом женщине. Минерва медленно сняла очки (когда она стала их носить?) и аккуратно положила их поверх пергамента, на котором что-то писала. Северус заметил перечеркнутые бесчисленное количество раз слова «прошение об отставке». Проследив за его взглядом, Минерва быстро скомкала лист и отправила его в мусорную корзину. — Амбридж раскрыла нелегальную студенческую организацию, которую возглавлял Поттер, — со вздохом проговорила она, устало пряча лицо в ладонях, но затем вновь устремила взгляд своих серых глаз на замершего перед ней Снейпа. — Они называли себя «Отряд Дамблдора», — Северус невольно хмыкнул. — Альбус не хотел допускать исключения Поттера из Хогвартса и взял всю вину на себя. Дальше можно было не продолжать, всё было ясно без слов. Встав из-за стола, Минерва отошла к окну, облокотившись о подоконник. Какое-то время она смотрела, как внизу по дорожке тянулась вереница студентов, торопящихся на свой первый в этом году экзамен. — Не представляю, что теперь будет, — тихо прошептала она, продолжая напряженно вглядываться в пейзаж за окном. От внимательного взгляда Снейпа не укрылось, как она едва заметно вздохнула. — Ты ведь это не серьезно? — он кивком головы указал на корзину для мусора, куда она выбросила свое прошение об увольнении. Минерва на мгновение обернулась. — Разумеется, нет, — в ее голосе явственно послышались раздражительные нотки. — Я не брошу Хогвартс, тем более теперь. Пусть эта жаба даже не надеется избавиться от меня так просто. — Но она попытается, — вкрадчиво проговорил Снейп. — Ей сейчас не до меня, — отмахнулась Минерва. — Хагрид — вот кто первый в ее списке. Мы должны помочь ему удержаться в школе, — она тяжело вздохнула. — Вот только ума не приложу, как это сделать. — Не стоит недооценивать Долорес Амбридж, — Северус осторожно взял Минерву за плечи, разворачивая женщину лицом к себе. — Ты никогда не скрывала своего отношения к ней, и теперь она попытается отомстить. И вряд ли это будет простая попытка выгнать тебя из Хогвартса, как это было с Трелони. Прошу, будь осторожнее с ней. По губам МакГонагалл скользнула ехидная улыбка. — С каких это пор вы обо мне так заботитесь, профессор? — Вам показалось, профессор, — в тон ей усмехнулся Снейп. — Просто не хочу, чтобы у нас поменялся преподаватель трансфигурации — я только начал привыкать к нынешнему. Минерва с улыбкой покачала головой, но ответить ничего не успела. С улицы, сквозь распахнутое окно, до них долетели отдаленные звуки хлопков и многоголосье радостных детских голосов. — Что там происходит? — Минерва распахнула окно пошире и выглянула наружу. Северус последовал ее примеру. — Глазам не верю, — только и ахнула она. Во дворе царил настоящий хаос. Кто-то устроил в Большом зале, где сейчас проходил экзамен по чарам, настоящий волшебный фейерверк, который в настоящий момент выплеснулся на улицу. Драконы, состоящие из зеленых и золотых искр, с грохотом извергали пламя; ядовито-розовые огненные колеса с угрожающим свистом проносились мимо, как летающие тарелки; ракеты с длинными хвостами из серебряных звезд метались по двору, взрываясь ослепительными снопами искр; повсюду, куда ни глянь, точно бомбы взрывались хлопушки — и вместо того, чтобы сгореть и с шипением потухнуть, все эти пиротехнические штуки словно набирали силу и начинали вытворять что-то совсем уж немыслимое. Посреди лестницы на крыльце школы, оторопев от ужаса, замерли Амбридж и Филч. Внешний вид новой директрисы Хогвартса был довольно растрепанный и закопченный — явный признак непосредственного столкновения с одной из шутих. Под оглушительные аплодисменты и одобрительные крики выбежавших на улицу учеников, прямо над головой Амбридж пронеслись две рыжеволосые фигуры на метлах и взмыли в голубое весеннее небо. Естественно это были близнецы Уизли, можно было даже не сомневаться. Описав над двором круг почета и запустив еще по парочке шутих, которые тут же сложились в переливающуюся всеми цветами радуги букву «У», они взмыли в небо и вскоре исчезли вдали. — Уму непостижимо, — буркнул Снейп, явно недовольный столь безрассудным поведением двоих студентов. Минерва ничего не ответила. Она молча смотрела в след своим ученикам и едва заметно улыбалась. Никогда еще она так не гордилась Фредом и Джорджем Уизли. Громкий уход близнецов наделал в Хогвартсе шуму. Всю неделю ученики только и обсуждали устроенный ими прощальный фейерверк. Огненные колеса и ракеты еще долго летали по коридорам школы, оглушительно взрываясь в классах и срывая экзамены. Амбридж с Филчем с ног сбились в попытках ликвидировать последствия сего действа. При этом никто из преподавателей не стремился им помочь, ссылаясь на то, что из-за большого количества новых правил, введенных директрисой, они просто не уверены имеют ли право делать что-то самостоятельно. Но в конце концов все фейерверки всё же были ликвидированы, и Хогвартс вновь стал погружаться в пучину экзаменов. — Да не волнуйся, мам. У меня еще куча времени, — отмахнулась Лея. — Экзамен по истории магии уже завтра, — сурово сдвинула брови Минерва. — А ты до сих пор путаешь имена предводителей восстания гоблинов 1765 года. — Да как их вообще можно запомнить! — не выдержав, воскликнула Лея. — Элфрик, Эалфик, Улфрик… они же практически неотличимы! Кто вообще их помнит, кроме профессора Бинса?! — Элфрик Нетерпеливый был королем гоблинов в эпоху Средневековья, Эалфик был братом основателя банка Гринготтс, Улфрик — искусный мастер холодного оружия, живший в восемнадцатом веке, а восстание гоблинов возглавляли Элрик Горделивый и Уорфин Бородатый, — пока Минерва говорила, лицо Леи всё больше вытягивалось от удивления. — Учи историю, — безапелляционно добавила МакГонагалл, пронзая дочь строгим взглядом. — Не заставляй меня краснеть перед коллегами. Лея трагически вздохнула. Они с матерью шли по галереи третьего этажа. На улице уже стемнело, небо было чистым и звездным — то что нужно для экзамена по астрономии, который как раз в это время проходил на площадке Астрономической башни у студентов пятого курса Гриффиндора. — Я всё выучу, обещаю. Только дождусь окончания экзамена по астрономии. Я хотела поговорить с Гарри. Минерва едва заметно приподняла темные брови. — Можно подумать вы с ним учитесь на разных факультетах. Почему ты не можешь поговорить с ним в гостиной Гриффиндора? К ее удивлению Лея смущенно потупилась. — Там вечно полно народу, и его отвлекают. Под многозначительным взглядом матери девушка совсем стушевалась, чувствуя, как стремительно краснеет. — Лучше бы об учебе думала, — вздохнула Минерва, пряча улыбку. Поттер ей нравился, но ей совершенно не хотелось, чтобы дочь забросила учебу из-за дел сердечных. — Что там происходит? — любопытный голос Леи отвлек ее от собственных мыслей. Они остановились, глядя через окно на улицу. Вдалеке угадывались очертания хижины Хагрида, в окнах горел свет, освещающий лужайку перед ней. Внутри дома что-то с громким хлопком взорвалось, дверь распахнулась, и на пороге возникла массивная фигура школьного лесничего — он ревел от ярости и потрясал кулаками, а вокруг него кружили шестеро человек, пытаясь сразить его оглушающими заклятиями. Одна из фигур на мгновение попала в поток света, льющегося из окна хижины, и Лея сразу же узнала Долорес Амбридж. — Негодяи, — ахнула Минерва и со всех ног бросилась к ближайшей лестнице. — Оставайся здесь! — крикнула она Лее. Приникнув к холодному стеклу окна, Лея во все глаза наблюдала за разворачивающимися внизу у хижины Хагрида событиями. Краем глаза она заметила, что была уже не единственным наблюдателем. В соседние окна также смотрели студенты, на Астрономической башне, похоже, все совершенно забыли о том, что идет экзамен. Между тем парадные двери замка открылись, и на темную лужайку пролился свет, в пятне которого угадывались очертания высокой гибкой фигуры в развевающейся мантии. Лея наблюдала, как ее мать мчалась к месту, где разгорелась нешуточная битва. — Как вы смеете! — послышался ее возмущенный голос. — Немедленно оставьте его в покое! Он не сделал ничего, что могло бы послужить… Кто-то рядом с Леей испуганно вскрикнул, когда люди у хижины одновременно развернулись и послали навстречу декану Гриффиндора по меньшей мере четыре оглушающих заклятия. На полпути между хижиной и замком красные лучи угодили в МакГонагалл, и Лея почувствовала, как сердце в груди пропустило удар. На мгновение фигура ее матери словно осветилась изнутри зловещим красным светом, ноги ее оторвались от земли, и она упала навзничь, больше не двигаясь. В наступившей зловещей тишине послышался разъяренный крик лесничего и тихий шелест ветра, перекатывающий по траве слетевшую с головы Минервы черную остроконечную шляпу… — МАМА! — полный ужаса девичий вопль потряс стены школы. Он черной тенью стремительно несся по коридорам школы, не обращая внимание на удивленные взгляды расступающихся на его пути учеников — в Хогвартсе, по-видимому, в эту трагическую ночь не спал никто. Несколько минут назад к нему в кабинет ворвался бледный как смерть профессор Флитвик и сообщил, что с Минервой случилась беда. Северус не дослушал его сбивчивые объяснения, лишь услышав, что МакГонагалл доставили в больничное крыло и ею сейчас занимается мадам Помфри. Сердце стучало с такой силой, что казалось, вот-вот проломит грудную клетку и вырвется из груди. Он редко испытывал страх. Но сейчас ему было страшно. По-настоящему страшно. Вихрем влетев в больничное крыло, Северус замер в дверях, окидывая помещение лихорадочно блестящим взглядом. Дверь в комнату с больничными койками была плотно закрыта — знак того, что внутрь вход воспрещен до особого указания главного лекаря школы. В приемном покое — небольшой комнатке с деревянными скамьями вдоль стен — царил полумрак, и на первый взгляд было пусто. — Профессор, — послышался откуда-то из темноты дрожащий голос. Северус стремительно обернулся. Лея МакГонагалл забилась в самый угол комнаты, сжавшись в комок на широкой резной скамье. Сейчас она больше всего напоминала испуганного до полусмерти котенка. Приблизившись, Снейп опустился рядом с ней на скамью. Девушку била крупная дрожь, губы предательски дрожали. Она подняла заплаканные серые глаза на профессора зельеварения, и из них вдруг снова полились слезы. Не говоря ни слова, Северус стремительно обнял ее, прижимая к себе и чувствуя, как она вздрагивает от сотрясающих ее беззвучных рыданий. — Что произошло? — тихо спросил он, осторожно поглаживая ее по черным волосам, собранным в растрепавшуюся косу. Лея всхлипнула, глотая слезы, но от Снейпа не отстранилась. — Амбридж и несколько мракоборцев пытались арестовать Хагрида. Мама хотела вмешаться, а они одновременно ударили ее оглушающими заклятиями. Я видела, как она упала. Хагрид словно обезумел, ударил двоих так сильно, что они уже больше не встали, а потом скрылся в Запретном лесу. Когда всё закончилось, директриса даже не взглянула на маму, просто прошла мимо и скрылась в замке. Потом появились профессора Флитвик, Стебль и Бейли с Синистрой. Они принесли маму сюда, — дрожащей рукой она указала на закрытую дверь. — Мадам Помфри сказала, подождать тут, пока она ее осматривает. — Где они сейчас? — Пытаются успокоить учеников и поговорить с Амбридж, — сквозь слезы в голосе Леи явственно слышалась лютая ненависть. — Я убью ее, если мама… — она не договорила, снова всхлипнув, и подняла на Снейпа испуганный взгляд. — Я не знаю, что делать, профессор. Что если мама… — Она не умрет, — перебил ее Северус, вглядываясь в ее широко распахнутые от страха глаза. — Запомни, с твоей матерью всё будет хорошо. Я знаю ее много лет, и не встречал человека более упрямого, чем она. Она обязательно поправится. Чертова Амбридж! А ведь он предупреждал Минерву, чтобы не лезла на рожон. Что теперь делать? Четыре оглушающих, люди умирали и от меньшего. В этот момент дверь стационарной комнаты отворилась, и к ним вышла мадам Помфри. Вид у женщины был уставшим и встревоженным. Заметив поднявшихся ей навстречу Северуса и Лею, она грустно вздохнула. — Минерва пока жива, но состояние ее крайне тяжелое. Я вызвала специалиста из Больницы Св. Мунго для консультации. — Она поправится? — Снейп напряженно вглядывался в испещренное морщинами лицо лекаря. Мадам Помфри лишь развела руками. — Трудно делать прогнозы, она едва жива. Колдомедик появился минут двадцать спустя. Невысокий полноватый мужчина с серьезным лицом и пышными седыми усами, облаченный в лимонного цвета мантию с эмблемой Больницы Св. Мунго на лацкане. Мадам Помфри сразу же провела его к пациентке, и Северус с Леей снова остались одни. Минуты ожидания тянулись до невозможности долго. За следующий час в больничное крыло хотя бы один раз заглянули практически все преподаватели Хогвартса, и даже профессор Тофти, возглавлявший экзаменационную комиссию по СОВ, заходил справиться о состоянии МакГонагалл. По его яростно горящим глазам было ясно как сильно он возмущен действиями директрисы Хогвартса. Сама Амбридж ни разу так и не появилась, лишь прислав одного из домовых эльфов узнать как обстоят дела. Видимо старалась избежать конфликтной ситуации. Минерву в школе очень любили, и подобные действия мракоборцев, явно санкционированные Амбридж, могли стать поводом для серьезного конфликта. Особенно сейчас, когда всё только случилось. Не появился и профессор Бейли, хотя, по словам Леи, именно он был в числе тех, кто доставили Минерву в больничное крыло. Должно быть в состоянии близком к летальному Минерва профессора древних рун интересовала не сильно. Желание отправиться в кабинет Амбридж и превратить эту мерзкую женщину во что-нибудь не менее темное и ужасное, чем ее душа, если она у нее вообще есть, было велико. Но Северус не хотел бросать Лею одну. Девочке нужна поддержка. Она уже потеряла отца, страшно подумать, что будет, если Минерва не выживет. От одной только мысли об этом ему становилось страшно. За последние три года они с МакГонагалл столько всего пережили вместе: Сириус Блэк, Турнир Трех Волшебников, Черное озеро, лондонское кладбище — столько раз кто-то из них мог пострадать или погибнуть. Но сейчас ее жизнь действительно висела на волоске, а он ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то помочь ей. За дверью, ведущей к больничным койкам, послышались приглушенные голоса, и в приемный покой вернулись колдомедик и мадам Помфри, что-то тихо обсуждая. Лица у обоих были встревоженными. — Как мама? — тут же бросилась к ним Лея. Оба лекаря обменялись тяжелыми взглядами. — Состояние крайне тяжелое, — приятным басом проговорил колдомедик. — Четыре оглушающих заклятия прямо в грудь — странно, что она вообще выжила. При этих словах Лея невольно вздрогнула. Вставший рядом с ней Снейп мягко приобнял ее за плечи, устремив на врача укоризненный взгляд. — Есть хоть какой-то шанс, что она оправится? — Следующие несколько часов могут стать решающими, — объяснил лекарь. — Если профессор МакГонагалл переживет эту ночь, то скорее всего она поправится. — Не волнуйся, милая, — мадам Помфри ласково погладила Лею по плечу, — твоя мама очень сильная, она справится. Тем более, у нее есть отличный стимул, чтобы бороться за свою жизнь. — Какой? — подняла на нее печальный взгляд Лея. Улыбка женщины стала чуть шире. — Ты, — проговорила она. — Тогда я хочу быть рядом с ней, — после короткой паузы заявила Лея, оглядываясь на замершего позади нее Снейпа. — Чтобы она чувствовала, что я рядом. Оба лекаря молча переглянулись. Колдомедик явно не одобрял подобного желания, но мадам Помфри, как заведующая больничным крылом Хогвартса, разрешила Леи и Снейпу остаться. Когда их с Леей, наконец, пустили внутрь, и они увидели лежащую без сознания Минерву, Северус едва мог ее узнать. В лунном свете, льющемся из окна рядом с ее постелью, ее кожа казалась совсем бледной, точно у мертвеца. Под плотно прикрытыми глазами залегли глубокие тени, а бескровные губы превратились в тонкую линию. Поверх одеяла лежала безвольная рука, и Лея тут же коснулась ее. — Такая холодная, — прошептала она, сжимая ладонь своей матери. Ее голос снова задрожал. Чьи-то руки мягко легли на ее плечи. Обернувшись, Лея встретилась со взглядом черных глаз своего учителя. Никогда еще ей не доводилось видеть столько тревоги на его лице. — Она справится, — тихо проговорил Снейп. — Она обязательно справится. Он перехватил изучающий взгляд мадам Помфри, но она быстро отвела глаза, отвернувшись к шкафчику с зельями. В эту ночь никто в больничном крыле не спал. Лекари проверяли состояние пациентки каждые полчаса, тихо перешептываясь. Северус пытался подслушать их разговоры, но у него ничего не вышло. Лея не отходила от постели матери ни на шаг, наотрез отказавшись возвращаться в башню Гриффиндора. В конце концов, мадам Помфри уговорила ее выпить чаю, куда школьный лекарь по-видимому подмешала сонное зелье, потому что после этого девушка быстро уснула, и Северус перенес ее на соседнюю койку, где она до сих пор мирно посапывала. Сам Северус даже при помощи зелья вряд ли бы смог сейчас сомкнуть глаза. Страх потерять любимую сковывал сердце раскаленными тисками. Почему-то только сейчас он, наконец, нашел в себе смелость признаться самому себе, что любит Минерву. Она была ему дорога, он даже ревновал ее к Бейли, но никогда ни вслух, ни мысленно он не говорил, что любит ее. И вот теперь, когда она в шаге от смерти, он всё же сделал этот столь трудный для него шаг — признал, что в его жизни есть человек, который ему по-настоящему дорог. Он обязательно скажет ей об этом. Лишь бы только не было поздно. Однажды он уже упустил свой шанс быть с ней, следующего пришлось ждать двенадцать лет. И вот теперь он снова может не успеть. За окном медленно занимался рассвет. Первые лучи солнца осторожно заглянули в комнату, осветив лицо лежащей на постели женщины. Северус вгляделся в изящные черты ее лица и ему почудился едва заметный румянец, проступивший на ее щеках. Ее грудь равномерно вздымалась при каждом вздохе — ночью этого практически не было заметно, ее дыхание было слабым и прерывистым. Дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошли лекари. Шум их шагов разнесся по погрузившемуся в тишину помещению. Лея заворочалась на своей кровати и открыла глаза, сонно оглядываясь. Взгляд ее серых глаз остановился на постели матери, и она тут же встрепенулась. Мадам Помфри и ее коллега склонились над лежащей неподвижно Минервой, на несколько минут закрыв ее собой. Лея невольно вытянула шея, стараясь хоть что-то разглядеть или хотя бы уловить обрывки их тихого разговора. — Как она? — нетерпеливо спросил Северус, наблюдая за ними со смесью тревоги и раздражения. Черт! Два первоклассных специалиста не в состоянии ничего сделать? Колдомедик шепнул что-то мадам Помфри и выпрямился, утерев со лба несколько выступивших капелек пота. — Думаю, кризис миновал, — наконец произнес он с явным облегчением в голосе. — Если всё и дальше будет так идти, то профессор МакГонагалл скорее всего поправится. Лея радостно подпрыгнула, захлопав в ладоши. Оглянувшись, она нашла взглядом Северуса и неожиданно обняла его, что-то счастливо бормоча, уткнувшись носом куда-то ему в сюртук. Мгновение Снейп не знал, что делать от неожиданности, но затем мягко и как-то неуверенно обнял девушку в ответ. Обычно подобное проявление эмоций его раздражало, но сейчас всё происходящее казалось ему таким естественным, словно так и должно быть. Странно, но он вдруг почувствовал некую связь с Леей, словно они могли понимать друг друга без слов. Мадам Помфри тихо наблюдала за ними с легкой улыбкой. На Минерву наложили специальное заклинание, и следующие несколько дней ей предстояло провести погруженной в магический сон, чтобы процесс восстановления шел быстрее. Лею отправили в башню Гриффиндора, чтобы она как следует отдохнула. Профессор Бинс, вплывший в больничное крыло прямо сквозь стену, узнав, что состояние Минервы улучшилось, на радостях освободил Лею от сдачи экзамена. Но остальные учителя вряд ли будут столь же щедры, так что девушке предстояло еще много дел по подготовке. Во всяком случае Северус сразу пригрозил, что не даст ей никаких поблажек на своем экзамене. Лея обещала навещать мать каждую свободную минуту, после чего ушла к себе, радостно улыбаясь. Теперь в ее сердце жила надежда, а это было самым главным. Экзамен по зельям она сдала на отлично, хоть и заработала несколько язвительных комментариев от Снейпа. Но теперь Лея совершенно не обращала на них внимание, зная, что все придирки профессора зельеварения и его мрачный вид — всего лишь маска, которую видят окружающие. И только она одна из всех студентов Хогвартса знала, каким на самом деле может быть Северус Снейп. Она была права с самого начала — этот человек совсем не такой, каким кажется. Но это была их тайна. Экзамен по чарам тоже прошел вполне успешно. В конце профессор Флитвик даже ее похвалил, пожелав ее матери скорейшего выздоровления. Сегодня утром ее вывели из магического сна, и Минерва впервые за последние несколько дней открыла глаза. Силы быстро возвращались к ней, сказывалась забота, которой окружила ее мадам Помфри. Школьный лекарь делала всё, чтобы как можно скорее поставить ее на ноги. Несколько раз Лея видела в палате матери профессора Снейпа. Он тоже регулярно навещал ее, рассказывая последние новости из школьной жизни. Иногда они о чем-то тихо переговаривались — Лея была готова побиться об заклад, что дело касалось Ордена Феникса, членами которого они оба являлись. Гарри недавно всё ей рассказал, и теперь Лея понимала, куда весь год то и дело исчезала ее мать. А еще Лея стала замечать, что профессор Снейп смотрит на ее мать совсем не так, как на других своих коллег. Похоже, она ему очень нравилась, что не могло не радовать саму Лею. По ее мнению, было бы очень здорово, если бы у них что-то получилось. Она прекрасно понимала, что после смерти отца, ее мать была очень одинока, хоть никогда и не показывала этого. В этом они с профессором Снейпом были похожи. Раньше Лея боялась, что однажды ее мать снова выйдет замуж, и их маленький мир рухнет. Но теперь, пожалуй, она будет даже рада. Но при условии, что на матери женится именно профессор зельеварения. Никого другого Лея ни за что бы не согласилась впустить в их семью. Особенно этого Бейли. Гарри от такой идеи пришел в ужас, и следующий час они с Леей провели в жарких дебатах на тему подходит ли Снейп на роль мужа и отчима. Их взгляды оказались диаметрально противоположными. В общем, с Гарри они в тот день чуть не поругались. Мысль о Гарри заставила ее взглянуть на часы. Они договорились встретиться после экзамена в Большом зале, но он опаздывал уже минут на тридцать. Собрав учебники, Лея отправилась в башню Гриффиндора в надежде найти друга там. Каково же было ее удивление, когда по дороге ей встретились Рон, Невилл и Полумна Лавгуд. Все трое носили явные следы драки: у Невилла под глазом наливался большой лиловый фонарь, губа Рона сильно кровоточила, а у Полумны на щеке красовалась глубокая царапина. — Что с вами произошло? — ахнула Лея, разглядывая друзей. За время участия в собраниях Отряда Дамблдора все они успели подружиться, и даже Полумна, всегда казавшаяся Лее весьма странной, оказалась на удивление милой и приятной в общении. — Подрались с Малфоем и его прихвостнями, — небрежно бросил Рон и невольно поморщился от боли в губе. — Нам нужно найти Гарри и Гермиону, они повели Амбридж в Запретный лес. — Зачем? — Лея решительным образом ничего не понимала. — Пошли, — Рон призывно махнул ей, увлекая остальных к парадной лестнице. — Расскажем все по дороге. Лея слушала его рассказ, открыв рот от удивления. Они собирались отправиться в Министерство магии спасать Сириуса Блэка, крестного Гарри, только потому, что Гарри приснился странный сон о нем. А она Полумну считала странной. Наивная. Гарри и Гермиону они нашли быстро. Оказалось, самое интересное они, естественно, пропустили. Черт, Лея отдала бы очень многое, чтобы посмотреть (хотя бы одним глазком), как кентавры утаскивают Амбридж вглубь леса. Очень хочется верить, что там она и останется. Навсегда. — Как ты планировал добраться до Лондона? Все выжидательно уставились на Гарри, но тот лишь развел руками. — Если честно, понятия не имею, — признался он, понимая, что их план по спасению Сириуса рушится, даже не начавшись. — Придется нам полететь, — промолвила Полумна самым что ни на есть будничным тоном. — Так, — раздраженно начал Гарри, — во-первых, никаких нас, Сириуса отправляюсь спасать я один. Во-вторых, у всех, кроме Рона, метлы стерегут прихвостни Амбридж… — У меня есть метла! — воскликнула Лея. — Есть, но ты никуда не летишь, — сердито осадил ее Гарри. — Это слишком опасно. Услышав это, Лея едва не задохнулась от возмущения. — Извини, но я тоже хочу помочь. Я на два года старше, чем был ты, когда сражался Сам-Знаешь-С-Кем за философский камень. Мы вместе были в ОД. Разве не для того мы его создали, чтобы сражаться с ним. Или, по-твоему, ОД — это была игра? — Нет… конечно, не игра… — нехотя согласился Гарри. — Тогда нам всем надо отправляться, — поддержал Лею Невилл. — Мы все хотим помочь. — Верно, — поддержала его Полумна. Гарри переводил беспомощный взгляд с одного своего друга на другого, но возразить ему было нечего. — Всё это неважно, — наконец, вздохнул он. — Я всё равно не знаю, как попасть в Лондон. — А я думала, это решено, — вмешалась Полумна. — Мы летим! — Я же уже сказал, — терпеливо начал Гарри, — что наши метлы… — Летать можно не только на метлах, — перебила его Полумна. В эту минуту на нее с явным недоумением смотрели пять пар глаз. Лея изо всех сил вцепилась в Гарри, с ужасом наблюдая, как под ними далеко внизу проплывают горы и ущелья. Они миновали территорию Хогвартса, потом Хогсмид. В наступающих сумерках маленькими гроздьями зажглись огни деревень; затем внизу показалась извилистая дорога с одиноким автомобилем, пробирающимся среди холмов… Они летели на фестралах, кажется, так назвала их Полумна. До сего дня Лея считала, что кареты, которые доставляют учеников от «Хогвартс-экспресса» к школе, движутся сами по себе. Но оказывается в них запряжены невидимые для большинства людей животные, отдаленно напоминающие лошадей. Из ребят сейчас их видели только Гарри, Невилл и Полумна. Лея наотрез отказалась лететь на собственном фестрале, так что Гарри предложил лететь с ним, и теперь она сидела у него за спиной, и ей казалось, будто они просто парят в воздухе. Сумерки сгущались; на ярко-фиолетовом, стремительно темнеющем небе загорелись крошечные серебряные звездочки. Теперь единственными ориентирами, по которым они могли судить о скорости и высоте полета, были огни магловских городков. Внезапно фестрал, на котором они с Гарри летели, круто пошел вниз, и они даже сползли на сантиметр-другой ближе к его шее. Желтые огоньки под ними приближались, становясь все больше и круглее; уже можно было различить крыши домов, яркие фары автомобилей, бледно-желтые квадратики окон. Вдруг, совсем неожиданно, на них понеслась мостовая. Лея невольно съежилась за спиной Гарри, ожидая удара, однако фестрал коснулся земли легко, как тень, и ребята сразу соскользнули с его спины. — Куда теперь? — спросила Полумна. Гарри подвел их к телефонной будке. Набившись внутрь, словно сельди в банку, они кое-как набрали номер на циферблате, и пол у них под ногами пришел в движение. «Добро пожаловать в Министерство магии», — раздался приятный женский голос. Они медленно опускались под землю, и вскоре уже стояли посреди атриума. Гарри взял палочку наизготовку, но, похоже, кроме них шестерых, здесь больше никого не было. — Пойдем, — тихо сказал Гарри, и все шестеро двинулись в конец зала. Они миновали фонтан и прошли через золотые ворота к лифтам. Лее вдруг сделалось не по себе. Она никогда прежде не бывала в Министерстве магии, хотя ее отец работал здесь в Отделе магического правопорядка, но ей казалось странным, что их не встретил дежурный. На лифте они спустились вниз, и прохладный женский голос возвестил: «Отдел тайн». Они выбрались в коридор, где все было неподвижно — только легкий порыв ветерка, поднятого лифтом, колыхнул пламя ближайших факелов. Гарри повернул к простой черной двери, и она сама распахнулась перед ними. — Не нравится мне это, — пробормотал Рон, поднимая свою палочку. Все последовали его примеру. Они оказались в зале, высоком, точно в соборе, где не было ничего, кроме бесчисленных стеллажей с маленькими, пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажженные канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах. Лея шагнула вперед и осторожно заглянула в одни из сумрачных проходов между стеллажами. Здесь отчего-то было очень холодно. — Ты говорил, нам нужен девяносто седьмой, — прошептала Гермиона, обращаясь к Гарри. - Возле него ты видел Сириуса? Тот молча кивнул и указал на крайний стеллаж. Там, под канделябром с горящими синим огнем свечами, поблескивали серебряные цифры — тройка рядом с пятеркой. — Держите палочки наготове, — тихо предупредил Гарри, но все и так это знали. Лея чувствовала, как напряглась каждая клеточка ее тела. Ей было страшно, но еще было ужасно интересно. Почему-то вспомнилось лицо матери. Ох и разозлится она, когда узнает. Они медленно двигались вдоль стеллажей, выискивая нужный. Вдруг Рон, задержавшийся у одного из них, окликнул Гарри. — Кажется нашел, — он указал на цифры под канделябром — девятка и семерка. — Но тут никого нет, — Лея огляделась по сторонам, но они по-прежнему были одни. — Гарри, здесь нет твоего крестного. И тут, прямо за их спинами, раздался голос. Кто-то сказал спокойно, чуть растягивая слова: — И никогда не было. Черные силуэты, возникшие неизвестно откуда, обступили их справа и слева, отрезав все пути к бегству; глаза блестели сквозь прорези капюшонов, палочки с горящими кончиками были направлены прямо им в сердца. Лея машинально придвинулась ближе к Гарри, который тут же взял ее за руку. — Где Сириус? — спросил он, когда одна из фигур в капюшонах приблизилась к ним. Человек взмахнул палочкой, открывая лицо — это был Люциус Малфой. — Ты так и не научился отличать вымысел от реальности, — холодно произнес Малфой, и по его губам скользнула тень усмешки. Несколько Пожирателей смерти рассмеялись, а затем грубый женский голос, принадлежавший одной из неясных фигур, сказал с мрачным торжеством: — Темному лорду известно всё! — Вы схватили его, — Гарри с усилием подавил волну паники, с которой боролся с тех пор, как они свернули в проход у девяносто седьмого ряда. — Он здесь, я знаю. Женщина с жутким булькающим смехом передразнила его, и Гарри почувстовал, как стоявшая рядом Лея шевельнулась. — Не надо, — тихо пробормотал Гарри. — Не сейчас… Женщина хрипло расхохоталась. — Слыхали? Нет, вы слыхали? Он еще дает указания, словно собирается драться с нами! — Просто ты не знаешь Поттера так, как я, Беллатриса, — вкрадчиво сказал Малфой. — Он питает большую слабость ко всему героическому, и Темному лорду это прекрасно известно. Поэтому, показав ему видение о пленении его крестного отца, нам так легко удалось заманить его сюда. Посмотрим, что скажет Дамблдор, когда узнает, что его любимый Поттер, попал в руки самого Темного лорда. Да еще и с компанией. Пожиратели смерти дружно захохотали, и в этом нестройном гомоне голосов вдруг раздался дрожащий девичий голосок: — Не на тех напали! — выкрикнула Лея, вскидывая палочку. — Редукто! Практически одновременно с Леей свои заклинания выкрикнули и остальные. Пять заклинаний вылетели из палочек в пяти разных направлениях, и полки соседнего стеллажа, в который они угодили, разлетелись на куски; сотня стеклянных шариков взорвалась одновременно, и все огромное сооружение пошатнулось. Послышался звон бьющегося стекла и ломающегося дерева, когда щепки вместе с осколками дождем посыпались на пол… — Бежим! — закричал Гарри, и они, что есть сил, рванули мимо потерявших ориентацию в пространстве Пожирателей смерти. — Назад к двери! Они мчались по проходу, а позади нарастал гул рушившихся стеллажей. Где-то поблизости раздавались крики Пожирателей смерти. Вдруг впереди замаячили очертания двери. — Это не та дверь! — закричал Рон в тот момент, когда бежавший первым Гарри ухватился за большую круглую ручку. — Неважно, — Лея втолкнула замешкавшегося Невилла в темнеющий проем и скользнула следом. Она успела сделать всего несколько шагов, когда пол внезапно ушел у нее из-под ног, и она кувырком полетела по крутым каменным ступеням, ударяясь о каждую из них, пока не ударилась с такой силой, что из нее едва не вышибло дух. Судя по стонам рядом, остальных ее друзей постигла та же судьба. Они оказались на дне каменной ямы, вокруг которой амфитеатром возвышались те самые каменные ступени. В центре ямы была установлена каменная платформа, на которой стояла покрытая трещинами каменная же арка. Проем арки был закрыт изорванным черным занавесом; несмотря на неподвижность воздуха вокруг, занавес слегка колыхался. Вся комната задрожала от смеха Пожирателей смерти. Все они смотрели на замерших возле арки ребят. Вперед снова выступил Люциус Малфой. Он слегка запыхался, но еще сохранял свой неизменный аристократический вид. — Ты проиграл Поттер, — растягивая слова, проговорил он, направляя на Гарри свою палочку. — Смирись. — Никогда! С конца палочки Гарри сорвался красный луч, но Малфой без труда отбил его. Кто-то из Пожирателей смерти выпустил заклинание, и яркий сгусток упал точно в центр между ребятами и с громким хлопком взорвался. Лея почувствовала, как невидимая волна подхватила ее, сбивая с ног, и она снова покатилась по каменному полу, больно ударившись головой о какой-то выступ. Перед глазами всё поплыло. Она видела, как к ним приближаются затянутые в черное фигуры, но сил сопротивляться у нее больше не осталось. Это конец, — пронеслась в голове предательская мысль. И вдруг высоко над ними снова распахнулась дверь, и в комнату вбежали еще пять человек: Сириус, Люпин, Грозный Глаз, Тонкс и Кингсли. Малфой обернулся и поднял палочку, но Сириус уже послал в него заклинание, сбившее того с ног. Тело Пожирателя смерти подбросило в воздухе и отшвырнуло куда-то в мрак. Пожирателей смерти ошеломило появление членов Ордена Феникса, но они быстро оправились, и схватка закипела с новой силой. Отовсюду слышались выкрикиваемые заклятия. Лея почувствовала, как кто-то схватил ее за плечи и силком поставил на ноги. Она не сразу узнала профессора Люпина. — Ты в порядке? — он тяжело дышал, а на рукаве пиджака зияла дыра от заклятия. Лея судорожно кивнула. Вдруг позади учителя она увидела внезапно возникшую фигуру в черном. Тело сработало быстрее, чем она сама смогла понять что делать. — Остолбеней! — выкрикнула она, и Пожиратель смерти свалился на пол, его маска соскользнула — один глаз у него заплыл и налился кровью. — Неплохо, — усмехнулся Люпин. Схватив Лею за руку, он оттащил ее за колонну, в которую тут же прилетели несколько заклятий. — Тебе и остальным нужно выбираться отсюда, — произнес он, находу отбивая одно заклинание за другим. — Как это сделать, они повсюду, — в отчаянии воскликнула Лея. И вдруг по залу словно пробежал электрический ток. Все одновременно подняли головы, забывая о сражении. Наверху каменных ступеней стоял Альбус Дамблдор — палочка его была поднята, лицо побелело от гнева. Он пронесся по ступеням вниз, мимо Леи и Люпина. Один из Пожирателей смерти попытался вскарабкаться по ступеням с противоположной стороны ямы. Дамблдор снял его заклинанием без особых усилий. Еще один получил заклинанием точно в спину, когда пытался скрыться за аркой. За какие-то пару минут он обездвижил почти всех Пожирателей смерти. И в конце концов, лишь одна пара противников продолжала биться, не обращая внимания ни на что вокруг. На глазах у Гарри Сириус увернулся от красного луча, посланного Беллатрисой. — Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате. Второй красный луч поразил его прямо в грудь. Улыбка еще не сошла с его губ, но глаза уже расширились от изумления. Гарри неистово закричал, и Дамблдор, разделавшись с последним Пожирателем смерти, тоже обернулся к платформе, где сражались Сириус и Беллатриса. Казалось, Сириусу понадобилась целая вечность, чтобы упасть: его тело выгнулось изящной дугой, прежде чем утонуть в рваном занавесе, закрывающем арку. Лея успела заметить на изможденном лице смесь страха и удивления — и в следующий миг Сириус Блэк исчез в глубине древней арки. Занавес сильно заколыхался, словно от внезапного порыва ветра, и сразу же успокоился опять. — НЕЕЕТ!!! От отчаянного крика Гарри Лея невольно вздрогнула. Она видела, как он рвется к арке, пытаясь освободиться от цепких рук Аластора Грюма. Как хохочет Беллатриса Лестрейндж. Дамблдор послал в нее заклятие, но она отклонила его и устремилась прочь из комнаты. — Гарри, стой! — закричал Люпин. Но Гарри, вырвавшийся из рук Грюма, бросился следом за ней. — Глупый мальчишка, — пробормотал Люпин, кидаясь следом. Мгновение Лея стояла на месте, наблюдая, как они карабкаются вверх по ступеням, а потом побежала следом. Кто-то окликнул ее, но она не слышала. Где-то позади звучали отдаленные звуки шагов, за ней следом кто-то бежал. Она пронеслась по уже знакомому коридору. Впереди показался лифт. Лея буквально ввалилась внутрь, нажимая кнопку атриума. Других предположений, где искать Гарри, у нее не было. Когда она выбежала из лифта, от представшей ее глазам картины у нее перехватило дыхание. Посреди атриума над лежащим на полу Гарри возвышался человек. Высокий, худой, в черном капюшоне, жуткое змеиное лицо, бледное и иссохшее, багровые глаза с щелочками зрачков… Без сомнения, Лея понимала, кто перед ней — Лорд Волдеморт. — Мне больше нечего сказать тебе, Поттер, — спокойно промолвил он. — Ты мешал мне слишком часто и слишком долго. Авада Кедавра! У Леи с губ невольно слетел крик ужаса. Словно в замедленном времени она видела, как с палочки Темного лорда сорвался зеленый луч и полетел в Гарри, но на полпути он вдруг взорвался снопом ярких искр и погас. — Дамблдор! — яростно воскликнул Волдеморт, озираясь вокруг. — Глупо было приходить сюда сегодня, Том, — спокойно произнес Дамблдор. — Сейчас подоспеют мракоборцы… — К этому времени меня здесь не будет, а ты будешь мертв! — рявкнул Волдеморт. Он послал в Дамблдора очередное смертоносное заклятие, но промахнулся, и стол дежурного колдуна вспыхнул, как гора сухого хвороста. Дамблдор сделал неуловимое движение палочкой; сила вырвавшегося из нее заклинания была так велика, что волосы у Леи встали дыбом. Чтобы отразить чары, Волдеморту пришлось сотворить из воздуха сверкающий серебряный щит. Заклинание, каким бы оно ни было, не нанесло щиту видимого ущерба — он лишь загудел, точно гонг, и от этого звука у Леи мурашки поползли по коже. Воспользовавшись тем, что два сильнейших волшебника заняты друг другом, она подбежала к Гарри и помогла ему подняться на ноги. — Ты как? — В порядке, — кивнул он, не спуская взгляда с развернувшейся битвы. Дамблдор продолжал наступать, словно ничто не свете не могло остановить его спокойную поступь. Еще один зеленый луч вырвался из-за серебряного щита. Но его приняла на себя внезапно ожившая статуя однорукого кентавра, проскакавшая точно перед Дамблдором, — он тут же рассыпался на сотни кусков, но не успели они коснуться земли, как Дамблдор отвел палочку назад и взмахнул ею, точно хлыстом. Из ее кончика вылетел длинный, тонкий язык пламени и обвил Волдеморта вместе со щитом. На мгновение Лее показалось, что победа за Дамблдором, но огненная веревка тут же обратилась в змею, которая сразу отпустила Волдеморта и, яростно шипя, повернулась к Дамблдору. В следующую секунду Волдеморт растаял в воздухе, змея поднялась с пола, готовая к броску… Посреди зала блеснула вспышка, и в тот же миг Волдеморт появился снова — прямо над фонтаном, на постаменте, где совсем недавно стояла статуя однорукого кентавра. Новый зеленый луч полетел в Дамблдора, и змея бросилась на него… Перед Дамблдором порхнул Фоукс и луч угодил в него. Феникс упал на пол и вспыхнул. Дамблдор сделал палочкой длинный, плавный жест — и змея, чуть было не вонзившая в него клыки, взлетела в воздух и растаяла струйкой черного дыма, а вода в фонтане поднялась и объяла Волдеморта, словно заключив его в кокон из расплавленного стекла. В течение нескольких секунд Волдеморт — темная, неясная фигура с дрожащими расплывчатыми очертаниями — силился сбросить с себя эту дущающую массу… Потом он исчез, и вода с шумом обрушилась обратно в бассейн — часть ее выплеснулась наружу, залив начищенный паркет. — Мы еще встретимся, — прошелестел холодный голос и всё стихло. В тот же миг отовсюду стали появляться люди. На полу отражались изумрудно-зеленые языки пламени, вспыхнувшего в каминах вдоль стен, и из них бесконечным потоком шли маги и волшебницы. Под сводами атриума перекатывалось эхо десятков голосов. Лея и Гарри всё еще стояли в обнимку, непонимающие, что всё закончилось. — Как вы себя чувствуете? К ребятам подошел Дамблдор и улыбнулся им. Но ни Гарри, ни Лея не успели ответить. — Он был здесь! — воскликнул один человек в алой мантии. — Я видел его, мистер Фадж! Клянусь, это был Вы-Знаете-Кто. — Знаю, Уильямсон, знаю, — промямлил Корнелиус Фадж, которого под руки вели два домовых эльфа. — Я сам его видел… Лея всё еще не могла поверить, что всё закончилось, и они остались живы. Хвала Мерлину, они живы. Она сильнее сжала руку Гарри, улыбаясь ему. Но лицо ее друга было мрачно — он думал о погибшем сегодня Сириусе Блэке.***
— Да как вы только додумались до такого! Лея испуганно вжала голову в плечи. Никогда еще она не слышала, чтобы профессор Снейп так кричал. На его побледневшем лице застыла маска такого гнева, что ей сделалось страшно. Сквозь созданный Дамблдором портал, они с Гарри вернулись в Хогвартс, где их уже ждали. Гарри отправили в больничное крыло, но Лея наотрез отказалась туда идти, прекрасно понимая, что таким образом встретится с матерью, которая устроит ей по истине грандиозную взбучку. Девушка надеялась оттянуть этот момент, но появившийся профессор зельеварения устроил ей выволочку ничуть не лучше. — Это чудо, что вас там не убили. Сражаться с Пожирателями смерти и самим Темным лордом! — бушевал Снейп. — Вам что, жить надоело?! Подумали бы о своей матери. Она едва не умерла от ужаса, когда узнала, куда вы отправились! Лея вскинула голову, устремив на учителя испуганный взгляд. — Что с мамой? — срывающимся голосом спросила она. — С ней всё хорошо, — уже спокойнее проговорил Снейп, пронзая ее недовольным взглядом. — Мадам Помфри пришлось напоить ее успокоительным зельем — она рвалась вас спасать. Завтра утром ее должны выписать. Он подошел ближе, нависнув над Леей точно скала. — Объясните, какого черта вы увязались за Поттером? Он никогда не ценил собственную жизнь, безразлично относясь к чувствам тех, кто за него беспокоится. Но вы, мисс МакГонагалл, производили впечатление здравомыслящего человека. — Я не могла бросить друзей, — обиженно насупилась Лея. — И если потребуется, я отдам жизнь за любого из них. Северус страдальчески вздохнул. — Вы истинная дочь своей матери, — недовольно буркнул он. — Распределяющая Шляпа явно не ошиблась, определив вас на Гриффиндор, факультет упрямцев и самоубийц. — Факультет чести и храбрости, — возразила Лея, но тут же потупилась под тяжелым взглядом черных глаз. — Разве вы поступили бы иначе на моем месте, профессор? — Естественно, я бы поступил иначе, — Северус аж приподнял брови, глядя на Лею так, словно она сморозила несусветную глупость. — На вашем месте я бы для начала сообщил обо всем кому-нибудь из профессоров и попросил бы помощи, а не вламывался в Министерство магии, устраивая там погром. Лея еще больше наклонила голову, признавая правоту профессора зельеварения. — У нас было мало времени, — только и смогла проговорить она, прекрасно понимая, что это слабое оправдание. — Сегодня вы поступили крайне неразумно, — холодно проговорил Северус. — Очень надеюсь, что для вас это станет хорошим уроком на будущее. — Я всё поняла, — понуро пробубнила Лея. — А сейчас ступайте в больничное крыло, — Северус кивком головы указал ей на дверь, но заметив панику в ее глазах, внезапно усмехнулся. — Не беспокойтесь, ваша мать проснется лишь утром, до тех пор вам ничто не угрожает. Пусть мадам Помфри вас осмотрит. Лея понуро побрела к выходу из кабинета зельеварения. Когда дверь за ней закрылась, Северус облегченно выдохнул и устало опустился в кресло. Он слишком поздно узнал, что Лея отправилась в Министерство магии вместе с Поттером и остальными. И ведь угораздило же связаться именно с Поттером. Как будто других студентов на Гриффиндоре нет! Он чуть с ума не сошел, когда Люпин прислал ему патронуса. Сперва он не решился сказать Минерве, но по его встревоженному лицу она быстро поняла, что что-то случилось, и пришлось всё ей рассказать. Вместе с мадам Помфри им еле удалось ее успокоить. Повезло, что она еще до конца не оправилась от своего ранения, иначе бы справиться с ней было бы гораздо труднее. В результате Поппи погрузила ее в магический сон до утра. К счастью, Лея осталась невредима, а значит гнев декана Гриффиндора их с Помфри скорее всего не настигнет. — Говорю тебе, с ней всё в порядке. Я лично ее осмотрела и отправила отдыхать в башню Гриффиндора, — в очередной раз проговорила мадам Помфри. — Пусть девочка отдохнет, ей столько пришлось пережить за прошлую ночь. Минерва МакГонагалл стояла у окна в больничном крыле, чувствуя, как нервное напряжение постепенно отпускает ее. Поппи рассказала о прошедших событиях, уверив, что с ее дочерью всё в порядке. Минерва собиралась уже бежать к ней, но школьный лекарь ее отговорила, убедив, что Лее нужно время, чтобы отдохнуть, прийти в себя и подготовиться к разносу, который собиралась устроить дочери Минерва. — Северус уже поговорил с ней, как только директор вернул ее и Поттера в школу этой ночью, — с легкой улыбкой проговорила мадам Помфри, явно гордясь вновь называть Дамблдора директором Хогвартса. Эта новость уже пестрела на первой полосе свежего номера «Ежедневного пророка». Минерва удивленно вскинула брови. — В каком смысле? — В смысле провел с ней воспитательную работу. Кажется, он действительно переживает за девочку, — она немного помолчала и тихо добавила. — Как и за ее мать. На щеках Минервы вспыхнул румянец. — Не говори глупостей, — она отвернулась от окна и вернулась к своей койке, чтобы закончить сбирать вещи, накопившихся за ее почти недельное пребывание в больничном крыле. — Когда ты собираешься сказать ему? От проницательного взгляда мадам Помфри Минерве сделалось не по себе. — Не понимаю, о чем ты, — она попыталась увильнуть, но Поппи была непреклонна. — Когда ты скажешь Северусу, что Лея его дочь? — чуть насмешливо спросила она, заметив смятение в глазах МакГонагалл. — С чего ты взяла? — Я же не слепая, Минерва, — мадам Помфри мягко взяла женщину за руку и усадила рядом с собой на соседнюю кровать. — Лея очень похожа на своего отца, и с каждым годом это сходство становится всё более заметным. Очень скоро он и сам всё поймет. Думаю, он уже догадывается. Поэтому будет лучше, если он узнает это от тебя. Минерва тяжело вздохнула. — Я знаю. Но как сказать ему об этом! Здравствуй, Северус, помнишь Лею, мою дочь, она учится здесь уже три года? Так вот, ты ее отец, прости, что не сказала сразу, — она невольно поморщилась. — Он меня возненавидит. — Он возненавидит тебя еще больше, если узнает правду от кого-нибудь другого. Минерва понимала, что Поппи права. Но как же страшно было на это решиться. — Я скажу ему, — наконец, проговорила она. — Обещаю. Мадам Помфри по-дружески потрепала ее по плечу. — Вот и правильно. И не затягивай с этим. Поверь старой умудренной годами женщине, повидавшей в этих стенах множество всевозможных историй. В дверь бодро постучали, и в комнату вошел Айзек Бейли. При виде Минервы его лицо расплылось в радостной улыбке. — Минерва, как я рад, что вы поправились. Я слышал, вас сегодня выписывают. — Благодарю, профессор, — вежливо улыбнулась Минерва, обменявшись с Поппи понимающими взглядами. — Да, мадам Помфри считает, что мне уже можно возвращаться к работе. — Только не переусердствуй, — наставительно заметила школьный лекарь. — Никакого засиживания за работой допоздна. — О, не волнуйтесь, мадам Помфри, — клятвенно пообещал Бейли. — Я непременно за этим прослежу. И он наигранно строго сдвинул брови. Мадам Помфри демонстративно хмыкнула и, поднявшись на ноги, гордо удалилась, кинув Минерве предостерегающий взгляд. — Чем я могу вам помочь, Айзек? — между тем спросила Минерва, делая вид, что укладывает свои вещи в сумку. — О! Это я пришел предложить вам помощь, дорогая Минерва, — Бейли склонился в галантном полупоклоне, но Минерва не обратила на него никакого внимания. — Ради вас я готов на всё. — Неужели? Лицо мужчины на мгновение потемнело. — Зачем вы так, Минерва, — он приблизился к стоящей к нему спиной женщине, пока не оказался совсем рядом с ней. Его дыхание щекотало ей шею. — Я ведь к вам со всей душой, — его руки легли на женскую талию в попытке обнять МакГонагалл. Она попыталась отстраниться, но мужские ладони лишь сильнее сжали ее талию. — Не стоит меня бояться, - прошептал он, едва ли не касаясь губами ее уха. — Вы в своем уме?! — Минерва резко развернулась, влепив не ожидавшему от нее такой прыти Бейли звонкую пощечину. На мгновение мужчина отшатнулся, хватаясь за щеку. В его глазах вспыхнул яростный огонь. — Вот значит как, — зло прошипел он. — Я весь год перед тобой стелился, терпел твою холодность, оказывал всяческие знаки внимания. С меня хватит. Пора платить по счетам. Минерва не успела среагировать — он бросился на нее, схватив за плечи, и швырнул на больничную койку, наваливаясь сверху. Она забилась под ним в тщетной попытке освободиться. Прижав ее к кровати, он зажал ей рот одной рукой, а второй стал задирать подол платья. Минерва почувствовала его руку у себя между ног, и ее забила мелкая дрожь. Она забилась сильнее, но он лишь жестче вжал ее в матрас, впиваясь губами в ее шею. Краем глаза она заметила свою палочку, всё еще лежащую на прикроватной тумбочке. Кое-как высвободив руку, она потянулась за ней. Ей потребовалось несколько секунду, и вот пальцы судорожно сжали прохладное дерево рукояти. Красный луч ударил в Бейли, и он, отлетев к противоположной стене, кулем рухнул на пол, едва не сбив с ног вошедшую в этот момент в комнату Лею. Девушка испуганно взвизгнула, шарахнувшись в сторону. Минерва направила на тяжело поднимающегося с пола Бейли дрожащую в руке палочку. На ее побледневшем лице застыло решительное выражение. — Вон отсюда, — ледяным тоном проговорила она, готовая в любой момент снова пустить палочку в ход. - Еще раз попытаешься коснуться меня, и я тебя убью. Бейли пронзил ее полным ненависти взглядом и презрительно усмехнулся. — Да кому ты нужна, разве что этому зельевару. Вы явно друг друга стоите, оба психи ненормальные… Резким движением он оправил сбившуюся набекрень мантию и вышел прочь из комнаты, едва не сбив Лею с ног. Когда его шаги затихли в отдалении, Минерва, наконец, опустила палочку и со вздохом села на кровать, пряча лицо в руках. Ужасно хотелось расплакаться. Она еще ощущала его мерзкие прикосновения к своему телу, и от одной лишь этой мысли ей становилось дурно. — Мамочка, — Лея выглядела не менее испуганной. Она осторожно села на краешек постели, устремив на мать такие же как и у нее самой серые глаза. — Ты в порядке? Минерва судорожно кивнула, пытаясь унять дрожь. Мгновение она смотрела на дочь, и вдруг стремительно обняла ее, прижимая к груди. — Мерлин, я так за тебя волновалась, — прошептала она, напрочь забывая, что хотела отругать и сурово наказать Лею. Главное, что она жива. А остальное не важно. Во всяком случае сейчас. — Прости меня. Я не хотела причинять тебе столько волнений, — в голосе Леи явственно слышалось раскаяние. — Просто я так хотела помочь Гарри спасти его крестного, что не думала больше ни о чем. Ведь кроме Сириуса у него нет никого из родственников, кто бы любил его и заботился бы о нем. Минерва ласково гладила дочь по голове, ощущая, с какой силой колошматится сердце в груди Леи. Мерлин, она могла бы вечно слушать этот звук. Стук родного сердца. — Знаю, милая. Я понимаю, — она коснулась подбородка Леи и заставила дочь поднять на себя глаза. — Но я хочу, чтобы ты пообещала мне здесь и сейчас, что больше не станешь совершать такие дерзкие и необдуманные поступки. — Обещаю, — с готовностью согласилась Лея. — Мне, правда, очень жаль. Минерва поцеловала дочь в макушку, поглаживая ее по спине. Она бы не пережила, если бы с Леей что-то случилось. Но сейчас, когда ее дочь рядом, цела и невредима, она готова была простить ей всё. — Мам, — она почувствовала, как Лея напряглась под ее ладонью, — профессор Бейли хотел… — она не закончила, но по ее напряженному молчанию, Минерва поняла, что она ждет ответа. — Не забивай себе голову, — она старалась, чтобы ее голос звучал как можно более убедительно. — Расскажи профессору Снейпу. Он Бейли на лоскуты порвет! Минерва невольно усмехнулась, представляя Северуса, участвующего в типично магловском мордобое. Зрелище было бы забавное. — Не думаю, что стоит приплетать сюда профессора Снейпа, — она позволила себе улыбнуться уголками губ. — Но почему? — тут же встрепенулась Лея и устремила на мать пронзительный взгляд. — Ведь ты ему очень нравишься. Вот было бы здорово, если бы он сделал тебе предложение, правда? — Лея, — невольно ахнула Минерва, совсем растерявшись. — Я не вру, — с жаром возразила девушка. — Я видела, как он на тебя смотрел, пока ты болела. И до того тоже. Когда тебя только доставили сюда, он просидел рядом с тобой всю ночь, держал тебя за руку. Ведь он очень хороший. И я совсем не против, если вы поженитесь. Или, например… Лея невольно осеклась, взглянув в лицо матери. По щекам Минервы катились слезы. — Прости, — она тут же кинулась утешать мать. Лея гладила ее по руке, испуганно глядя, как Минерва пытается остановить слезы. Она вдруг поняла, какую ошибку совершила. — Я не хотела тебя обидеть. Я знаю, как ты любила папу. Профессор Снейп его не заменит, но зато тебе не будет так одиноко. — Дело не в этом, — голос Минервы едва заметно подрагивал.- Ты не знаешь главное. Лея непонимающе смотрела на ее, и Минерва решилась. — Я любила Элфинстоуна. Мне понадобилось на это время, но он действительно был мне очень дорог. Мы были семьей, настоящей семьей, о какой я всегда мечтала, — она взяла дочь за руку и осторожно погладила гладкую теплую кожу. — Но он не был твоим настоящим отцом. Лея изумленно ахнула. Широко распахнутыми глазами она смотрела на свою мать и пыталась осознать только что услышанное. Она помнила улыбающееся лицо, теплую улыбку, голос, по-мужски ласковый, с лукавыми нотками. Он почти никогда не ругал ее, потому что его она слушалась беспрекословно. Иногда Лее казалось, что с отцом она порой бывала ближе, чем с матерью. — Я… я не понимаю, — она хотела улыбнуться, надеясь, что только что услышала шутку, но губы совершенно не хотели складываться в улыбку. Минерва глубоко вздохнула. — Я уже рассказывала тебе, что до твоего рождения несколько лет работала в Хогвартсе, — Лея медленно кивнула. На ее лице появилось напряженное выражение, как если бы она уже догадывалась, что услышит дальше. — Так случилось, что в то время я была близка с одним человеком, он тоже преподавал здесь… — Профессор Снейп, — выдохнула Лея. — Мой отец — профессор Снейп? Минерва на мгновение растерялась, но затем медленно кивнула. — Да. В комнате повисла гнетущая тишина. Минерва не знала, что сказать. Лея же пыталась осмыслить услышанное. Все эти годы она считала, что ее отец умер в результате несчастного случая. Потом в ее жизни появился профессор зельеварения: мрачный, язвительный, нелюдимый, но такой надежный. Ей казалось, они чувствуют друг друга. Ей казалось, что только она видит, какой он на самом деле. Добрый, заботливый, умный. Между ними определенно установилась незримая связь, которую они оба ощущали, но не могли понять что это. Теперь она понимает. Родственные узы — штука сильная и непостижимая. Она не знала, что чувствует. Никогда еще ее не одолевали столь противоречивые чувства. Она столько лет прожила в неведении. Каждый день на протяжении трех лет она видела человека, которому обязана своим появлением на свет, и даже не подозревала об этом. А он? Он знал? Видимо Минерва увидела этот вопрос в глазах дочери. За годы жизни она научилась читать Лею, как раскрытую книгу. А может вопрос просто был очевидным. — Он не знает. Я не сказала ему. Такой ответ несказанно удивил Лею. — Мы не планировали начинать отношения, — уклончиво проговорила Минерва. Ну ведь не скажешь же ребенку, что она появилась в результате случайности, совместной ночи, которой не должно было быть. — Вы не планировали заводить детей? Впервые за тринадцать лет Минерва пожалела, что ее дочь выросла столь проницательной. — Лея, ты должна понять, мы с твоим отцом были молоды… я испугалась, не знала, как он среагирует, и уволилась из Хогвартса. Решила, что буду растить тебя одна. А потом я встретила Элфинстоуна, он много лет за мной ухаживал и предложил выйти за него. Он растил тебя, как свою собственную дочь… да ты и была для него таковой. Он очень тебя любил. — Я тоже очень его люблю, — тихо проговорила Лея, сидя рядом с матерью и разглядывая собственные руки. Ей было тяжело смотреть на нее. Минерва осторожно коснулась щеки дочери, заставляя ее всё же поднять взгляд. — Послушай меня, — мягко проговорила она. — Это неважно, кто твой настоящий отец. Главное, что для меня в этой жизни нет никого важнее тебя. Ты мое солнце, Лея, мой воздух, моя радость. Я безгранично благодарна небесам, что ты есть у меня. Ты моя дочь, и я люблю тебя. Мгновение Лея просто смотрела на нее, вглядываясь в теплые серые глаза матери, а потом вдруг всхлипнула и обняла ее, прижавшись щекой к ее плечу и зарываясь лицом в складках ее изумрудной мании. — Я тоже люблю тебя, мамочка, — прошептала она, сильнее прижимаясь к материнской груди. — Сильно-сильно. Минерва сглотнула подступивший к горлу комок, изо всех сил стараясь снова не расплакаться. Чувство нежности захлестывало, подобно волнам цунами. — Но он имеет права знать, — вдруг тихо проговорила Лея. — Знаю, — вздохнула Минерва. — Знаю… В этот полуденный час в гостиной Гриффиндора почти никого не было. Экзамены закончились, и студенты большую часть времени перед отправкой домой старались провести на улице, наслаждаясь ласковым июньским солнцем. Погода, надо сказать, стояла замечательная: теплая, тихая и по-летнему расслабляющая. Именно поэтому Гарри и забрел в гостиную своего факультета — он надеялся, что здесь он, наконец, сможет побыть один. После гибели Сириуса, друзья старались ни на минуту не оставлять его в одиночестве. И он был им благодарен за заботу, но всякий раз, когда он оказывался среди людей, его неумолимо тянуло сбежать куда-нибудь подальше, где его никто не найдет. Таким местом, как он надеялся, могла стать гостиная Гриффиндора. Но зайдя в комнату, он случайно заметил одинокую девичью фигурку, утопающую в мягком кресле пустого камина. Она сидела, поджав под себя ноги, и пристально смотрела в одну, только ей ведомую точку. Кажется, мысли ее витали где-то далеко за пределами гостиной, потому что когда Гарри позвал ее, Лея не откликнулась, продолжая всё также таращиться перед собой. За этот год они сильно сблизились, и, признаться честно, Гарри это нравилось. Лея была удивительной девушкой, с ней было легко и приятно проводить время. И пожалуй сейчас она была единственной, от кого Гарри не хотелось сбежать. Но кажется, ее и саму терзали внутренние демоны. При виде ее задумчивого, печального лица Гарри вдруг захотелось взбодрить ее, развеселить, чтобы она снова улыбалась своей открытой доброй улыбкой. — Привет, Лея, — как можно более радостно проговорил он, но она не ответила, всё также погруженная в собственные мысли. — Эй, нам гол забили! Держи квоффл! — подойдя ближе, вдруг крикнул Гарри. Лея непроизвольно дернулась, подскакивая на месте и оглядываясь с почти безумным взглядом. Но ни других игроков, ни квоффла, естественно, поблизости не оказалось. — Дурак, — наигранно сердито буркнула она, наблюдая, как смеется ее друг. — Так ведь и до инфаркта довести можно. — По-другому, твое внимание оказалось не привлечь, — продолжая улыбаться, пожал плечами Поттер и уселся в соседнее кресло. — Я собирался поиграть в волшебные шахматы, не хочешь составить мне компанию? Или может, полетаем на стадионе? С уходом Долорес Амбридж его дисквалификация была отменена, и Гарри вновь мог играть в квиддич. Идея с полетом на метле показалась ему хорошей — ничто не позволяет забыть обо всех горестях так, как полет, быстрый и стремительный, когда свистящий в ушах ветер выдувает из головы все печальные мысли. Но девушка отрицательно покачала головой. Ее лицо буквально на глазах вновь стало серьезным, и Гарри невольно напрягся. — Что случилось? — напряженно спросил он. — Ты виделась с матерью? Профессор МакГонагалл наказала тебя за то, что случилось в Отделе тайн? Давай я поговорю с ней, и объясню, что это не твоя вина — пусть наказывает меня, ведь это я тебя втянул… — Дело не в этом, — тяжело вздохнула Лея и бросила на друга растерянный взгляд. — Просто я кое-что узнала, и, если честно, не очень понимаю, что теперь делать. — О чем ты? — непонимающе посмотрел на нее Гарри. — Что ты узнала? — Ну, — кажется, она никак не могла решиться рассказать ему. Это было совершенно несвойственно той Лее МакГонагалл, к которой привык Гарри. И это лишний раз доказывало, что произошло что-то существенное. — Эй, — он взял девушку за руку и легонько сжал ее ладонь, — ты можешь мне доверять. Ведь мы друзья. Лея глубоко вздохнула. В этот момент мимо них прошли двое студентов-второкурсников и скрылись за портретом Полной Дамы. Теперь кроме Леи и Гарри в гостиной никого не осталось. — Помнишь, я рассказывала, что мой отец умер в результате несчастного случая, — наконец, заговорила Лея, и Гарри молча кивнул. — В общем, я сегодня узнала, что он не был моим настоящим отцом. Мама вышла за него замуж, когда уже была беременна. Глаза ее друга удивленно расширились. — Лея, мне так жаль, — проговорил он. — Нет, всё в порядке, — она слабо улыбнулась, видя растерянность на его лице. — Я все равно его люблю, и для меня он навсегда останется отцом, человеком, который меня растил. Просто всё это выбило меня из колеи. В комнате на несколько минут повисла тишина. Каждый из них думал о своем. Гарри невольно снова вспомнил своих родителей, которых он никогда не знал, и Сириуса, по которому безумно скучал. За последние два года крестный практически заменил ему отца, и Гарри мечтал, что однажды его доброе имя будет восстановлено, и они смогут жить вместе, как одна семья. Теперь его надеждам уже не осуществиться. — А ты знаешь, кто твой настоящий отец? — вдруг спросил он. К его удивлению, Лея едва заметно вздрогнула. — Знаю, — тихо проговорила она и еще глубже погрузилась в мягкое кресло, зябко поведя плечами, хотя в комнате было очень тепло — сквозь распахнутые настежь окна в гостиную лился полуденный зной. — Северус Снейп. Нижняя челюсть Гарри Поттера медленно поползла вниз, а глаза, кажется, усиленно пытались принять форму идеального круга. Выглядел он в эту минуту довольно забавно, и Лея невольно улыбнулась уголками губ, хотя ей самой было совсем не до смеха. Она понятия не имела, как теперь вести себя с профессором зельеварения. Ее переполняло столько эмоций, что Лея совершенно запуталась. Ей было страшно, вдруг Снейп не захочет ее больше знать? Или он будет рад, и они будут общаться как отец и дочь, проводить вместе время? А что если он так и останется таким же мрачным и нелюдимым? Как тогда вести себя с ним? Ей столько всего хотелось рассказать ему о своей жизни, о своих желаниях, мечтах. Но что если ему всё это будет совершенно не интересно? Столько вопросов, что голова шла кругом. Водоворот мыслей закружил ее, и Лея ненадолго забыла о том, что Гарри всё еще сидит рядом. Но, кажется, он и сам потерял связь с реальностью — настолько его поразила услышанная новость. — Не знаю, что и сказать, — честно признался он, когда вновь обрел дар речи. — А он, ну, знает, что ты…? — Нет. Пока нет, — покачала головой Лея. — Но мама обещала поговорить с ним. Не представляю, что будет дальше. Гарри тряхнул головой. — Это же Снейп, чего от него ждать, — на его лице читался явный скептицизм. — Не обижайся, Лея, но не думаю, что от него стоит ждать какого-то проявления отцовских чувств. Снейп всех ненавидит. — Ты не прав, — покачала головой девушка, чувствуя острое желание защитить репутацию отца… отца… она назвала его отцом, пусть и мысленно. Это было так странно. И в тоже время неожиданно естественно. — Со мной он совсем не такой, как с другими учениками. Мне кажется, он даже пытался обо мне заботиться, по-своему. Судя по выражению лица Поттера, он не разделял уверенности подруги, но из уважения к ней спорить не стал. В конце концов, Лее сейчас и так непросто. — И что ты теперь собираешься делать? — спросил он. Лея со вздохом откинулась на спинку кресла. — Постараюсь придумать, что скажу ему при нашей следующей встрече, — она ненадолго замолчала, словно вспомнив о чем-то важном, и вдруг резко повернулась к Гарри. — Но сначала мне нужно кое-кому отомстить, — в ее глазах блеснул опасный огонек. Гарри прекрасно знал этот ее взгляд — он означала, что Лея МакГонагалл вышла на тропу войны. — Ты поддерживаешь связь с близнецами Уизли? Мне нужны кое-какие ингредиенты? — Для чего? — напряженно спросил Гарри. — Для зелья, разумеется, — улыбнулась Лея, и ее улыбка явно не предвещала ничего хорошего. — И мне понадобится твоя помощь, Гарри. Сидя рядом с Эриком, уплетающим за обе щеки суп с потрохами, Лея украдкой наблюдала за преподавательским столом. Большинство учителей уже закончили обед, и за столом оставались лишь Флитвик, Снейп, мадам Пинс с Хагридом, и Бейли с профессором Синистрой, с которой он весьма мило о чем-то болтал. Наблюдая за его сияющей физиономией, Лея невольно сжала кулаки. Ничего, скоро ему будет не до смеха. Зато она повеселится от души. Она так была поглощена наблюдением за Бейли, что не могла думать даже о Снейпе. Судя по его спокойному лицу, он всё еще пребывал в неведении. Пройдя мимо столов Гриффиндора и Слизерина, рядом с ней опустился Гарри. На ее немой вопрос он лишь коротко кивнул и, как ни в чем не бывало, принялся за еду. Лее пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не накинуться на него с расспросами. Но она сдержалась, делая вид, что внимательно слушает рассказ Эрика о новом хите волшебной музыкальной группы «Ведуньи», чьим фанатом он был уже не первый год. Внезапно за преподавательским столом послышались удивленные возгласы и мужской испуганный крик. Шум студенческих голосов разом смолк, внимание всех, кто находился в зале, было приковано к столу учителей. И там действительно было на что посмотреть. Профессор Бейли с совершенно паническим выражением на лице таращился на свои руки, которые стремительно приобретали насыщенно-фиолетовый оттенок. Надо сказать цвет меняли не только его руки. Всего за каких-то пару минут на глазах у всего зала он весь с головы до пят стал такого цвета, и теперь больше всего напоминал баклажан. Из его горла вырвалось жалобное бульканье, но ничего толком сказать он так и не смог, лишь растерянно хлопая глазами и переводя умоляющий взгляд с одного коллеги на другого. Сидящая рядом с ним профессор Синистра не без видимого опасения отодвинулась подальше. В опустившейся на зал тишине за одним из ученических столов послышался приглушенный смешок, затем еще один, и еще…. В результате, через минуту хохотал уже весь зал. Зрелище действительно получилось забавное. Бейли метался вокруг стола преподавателей, с ужасом что-то выкрикивая, но его никто не слушал. Комичность ситуации веселила абсолютно всех. Первым взял себя в руки Флитвик. Ухватив мечущегося по залу Бейли за подол мантии, маленький профессор, утирая слезу от смеха, потащил его прочь из зала, что-то пища про мадам Помфри и пытаясь заверить жалобно скулящего коллегу, что ему обязательно вернут нормальный цвет кожи, хотя фиолетовый ему тоже очень к лицу. Никогда еще Лея так не гордилась своими навыками зельеварения. Сидящий рядом Рон никак не мог успокоиться, то и дело вновь начиная смеяться. — Гениально, — веселился Гарри, когда они с Леей двадцать минут спустя покидали Большой зал. — Надо предложить Фреду и Джорджу взять твой рецепт на заметку. — Поблагодари за меня Добби, ладно? — улыбнулась Лея. — Без него у нас ничего бы не получилось. Незаметно подлить сваренное ею зелье в бокал профессора Бейли ни Лея, ни Гарри самостоятельно на глазах у половины школы не смогли бы. Поэтому пришлось попросить Добби, эльфа-домовика и друга Гарри, помочь им в этом. Эльфу, маленькому и незаметному, но обладающему магией, сделать это оказалось куда проще. И главное, никто никогда не узнает, кто это сделал. — И сколько он теперь будет так ходить? — спросил Гарри, когда они оказались в холле перед центральной лестницей. — Не уверена точно, — пожала плечами Лея, — но думаю, мадам Помфри придется потрудиться, чтобы вернуть ему нормальный цвет. — Полагаю, потому что побочные эффекты от принятия внутрь сока тентакулы мало изучены и противоядия, как такового, не существует, — раздался позади них холодный ровный голос. Оба заговорщика невольно подпрыгнули на месте и резко обернулись. Позади них черной скалой возвышался профессор Снейп. На его лишенном эмоций лице, как всегда, застыло мрачное выражение, и лишь в голосе звучали угрожающие нотки. Очевидно, он слышал их разговор, выйдя из зала следом за ними, и отпираться теперь было бессмысленно. Черт, проколоться так обидно! — Смею предположить, вам обоим известно, что подобного рода выходки заканчиваются для студентов Хогвартса плачевно, — он изогнул бровь, попеременно глядя то на Лею, то на Гарри. — Например, исключением из Хогвартса. Лея резко вскинула голову, отвечая на взгляд профессора зельеварения не менее пристальным и открытым взглядом. — Он непристойно вел себя с моей мамой, — с жаром выпалила она. — Он заслужил. И пусть меня исключат, но я не жалею о том, что сделала. На мгновение по лице Снейпа пробежала тень, а в глазах, всегда кажущихся пустыми, блеснул гневный огонек. — Что значит, вел себя непристойно? — медленно спросил он, кажется забыв, что еще минуту назад собирался наказать двоих студентов. — Ну, — Лея невольно замялась, смутившись, — я видела, как он пытался к ней приставать, а она за это ударила его заклинанием. Он через все больничное крыло пролетел, — с гордостью добавила она, но тут же стушевалась под тяжелым взглядом зельевара. — И потому вы решили, что можете попрактиковать на нем свои познания в зельях? — изогнул бровь Снейп, пронзая понурившихся студентов осуждающим взглядом. — Что ж, мисс МакГонагалл, полагаю, ваш отец был бы горд, знай он, что его дочь пошла по его стопам в изучении редких зелий и опасных растений. — Мой отец не был знатоком зелий, — слова сорвались с губ Леи прежде, чем она успела сообразить, что в данной ситуации лучше помалкивать. — Он вообще никогда не любил зельеварение. На мгновение на лице Снейпа отразилось удивление. — Ваша мать говорила, что своими способностями в этом предмете вы пошли в своего отца. — В своего настоящего отца, — тихо проговорила Лея, опуская глаза в пол. Северус невольно нахмурился. С минуту он молча смотрел на стоящую перед ним девушку. Смутное ощущение непонятного, чуждого ему чувства, вдруг снова заворочалось где-то внутри. Всякий раз, когда он смотрел на Лею, он чувствовал словно какую-то связь с ней, как будто они с ней не чужие люди. Он старался не выделять ее из числа других студентов, но, видит Мерлин, это было нелегко. Было в ней что-то, что заставляло его обращать на нее внимание, помогать ей, заботиться о ней. У него в этом было крайне мало опыта, ведь всю жизнь он упорно выстраивал вокруг себя стену отчуждения и одиночества. Но, как оказалось, эта стена была не такой уж непробиваемой, как ему виделось. Взгляд серых глаз пробил в ней огромную дыру, через которую в его мир ледяного спокойствия и мрачной отчужденности хлынули волны простых человеческих эмоций, от которых он упорно закрывался все эти годы. И вот теперь стоящая перед ним девушка рушила этот барьер окончательно. — И кто же ваш настоящий отец? — с едва уловимой запинкой спросил Северус, чувствуя, как сердце в груди начинает убыстрять темп. Ему вдруг сделалось страшно. Мысли в голове неслись со скоростью локомотива. Одна единственная фраза вдруг перевернула весь его мир, сложив части пазла в совершенно иную картину. Муж Минервы не был отцом ее дочери… не был ее настоящим отцом. Значит, Минерва уже была беременна, когда выходила за него замуж. Но тогда… Его вдруг бросило в жар. — Мне кажется, об этом вам лучше поговорить с мамой, — тихо проговорила Лея, наконец, набравшись храбрости и взглянув ему в лицо. В его глазах она прочитала тоже смятение, что ощущала сама. Дверь класса трансфигурации едва не сорвало с петель от удара. Минерва невольно вздрогнула, чуть не поставив на листе пергамента здоровенную кляксу. Ее тонкие изящные губы поджались, а на лице появилось знакомое строгое выражение. — Вас что, не учили стучаться, профессор? — недовольно проговорила она, откладывая перо в сторону и поднимаясь навстречу стремительно несущемуся меж рядов парт Снейпу. — Почему ты тогда уволилась из Хогвартса? — сходу спросил он, резко остановившись у ее стола и не спуская с Минервы пристального взгляда. Она заметно побледнела. — Не понимаю, о чем ты? — ее всегда уверенный голос сейчас отчего-то дрогнул. И вместе с ним дрогнуло и сердце Снейпа. — Я спросил, почему ты уволилась из Хогвартса? — Не хотела больше преподавать, — она еще пыталась сохранить на лице невозмутимое выражение, но ее выдал взгляд, прятавшийся за стеклами маленьких квадратных очков. — Врешь. Ты всегда хотела здесь работать. Я жду ответа. Не ври мне, Минерва, — с нажимом проговорил он. — Ты ушла, потому что ждала ребенка и не хотела, чтобы об этом узнали. Она медленно сняла очки, продолжая молчать и низко опустив голову, так что ему больше не было видно ее лицо. Но ее молчание было красноречивее любых слов. Силы вдруг покинули его, и Северус оперся о край стола. В классе вдруг сделалось нестерпимо душно. — Лея ведь моя дочь? — тихо спросил он. Вместо ответа Минерва подошла к окну и распахнула его — в комнату тут же ворвался прохладный ветерок, принося с улицы звонкие детские голоса и пение птиц. — У тебя не было права скрывать это от меня, — проговорил Снейп, наблюдая за ней. По губам женщины скользнула полная горечи улыбка. — Ты помнишь, что сказал мне тогда? — от звука ее голоса он невольно вздрогнул — таким глухим и холодным он вдруг стал. — Разве обязательно испытывать чувства к женщине, с которой просто решил провести ночь? Я ничего для тебя не значила. И ребенок бы тоже ничего не значил. Тебе не нужны дети, Северус. Для тебя они обуза, раздражающий фактор, выбивающийся из привычного тебе мира логики и холодного равнодушия. Мне ничего не было нужно от тебя тогда. Не нужно и сейчас. Лея — моя дочь. Я ее выносила, родила и вырастила. Даже если бы я тогда рассказала тебе о беременности, ничего бы не изменилось. Он слушал ее ровный, лишенный эмоций голос, и внутри него медленно закипала ярость. Она всё решила сама, из-за какой-то одной фразы, сказанной им сгоряча, просто выкинула его из своей жизни и жизни их дочери. Да, он сам виноват — повел себя как последний трус. Вместо того, чтобы еще тогда сказать, что чувствует к ней, он испугался этих чувств, испугался, что она оттолкнет его. И оттолкнул ее первым. Мерлин, если бы он только знал тогда… — Ты должна была сказать мне. — И что бы ты сделал? — вдруг закричала она, резко обернувшись и пронзая его гневным взглядом. — Повел бы себя как джентльмен и женился бы на нелюбимой женщине?! В ее прекрасных серых глазах металось обжигающее пламя. Она злилась. Злилась на него, на себя, на весь мир. Упрямая гриффиндорка. Она привыкла сама справляться со всеми трудностями. Она привыкла быть одна. Как и он. Его страх довериться кому-то разлучил их на много лет, лишил его собственного ребенка. Это его ошибка. И только его. Она лишь заложница обстоятельств, созданных им. Но больше он не совершит той же ошибки. — Нелюбимой? — скорее прорычал, чем проговорил он и, резко шагнув к застывшей у окна женщине, схватил ее за плечи и прижал своим телом к каменной стене. Минерва тихо охнула от неожиданности, но в следующее мгновение он поцеловал ее. Поцелуй получился грубым, жестким и каким-то властным. Она попыталась высвободиться, впившись ногтями в его плечи, но он словно не замечал ее попыток, лишь углубляя поцелуй. Его руки заскользили по ее телу и легли на тонкую талию, скользнув под складки изумрудной мантии. Поцелуй постепенно смягчился, став нежнее. Теперь он словно исследовал ее, медленно, неспеша, наслаждаясь каждой секундой их близости. Кажется, у нее закружилась голова. Вихрь эмоций захватил ее, лишая возможности мыслить здраво. Она хотела, чтобы он отпустил ее. И в тоже время безумно не хотела этого. Ощущение его сильных рук, ласкающих ее, сводило с ума. И в какой-то момент Минерва вдруг поняла, что больше не сопротивляется. Более того, она отвечает на его поцелуй. Ей вдруг стало страшно, и словно почувствовав ее смятение, он разорвал поцелуй, но не отстранился, а лишь заглянул в ее глаза и улыбнулся спокойной, теплой улыбкой. — Спасибо, — до ее затуманенного сознания донесся его голос, звучащий с несвойственной ему теплотой и нежностью. — За что? — прошептала она, боясь, что если попытается сказать хоть одно слово немного громче, ее собственный голос откажется повиноваться ей. — За дочь. Его руки всё еще покоились на ее талии, и она чувствовала, как он поглаживает ее сквозь ткань платья. Эти легкие, но в тоже время необычайно чувственные касания лишали последних крох здравого смысла. Он вновь потянулся к ней губами, и Минерва невольно прикрыла глаза, вдыхая аромат его тела. Внезапный стук в дверь мгновенно разрушил царящую в комнате атмосферу. Северус резко обернулся, и Минерва, воспользовавшись ситуацией, выскользнула из его объятий, вернувшись за свой стол. Дверь приоткрылась, и в класс заглянул пятикурсник-когтевранец. Заметив обоих профессоров, он вошел в класс и откашлялся. — Прошу прощения, профессор МакГонагалл, директор просил найти Вас — он ждет Вас в своем кабинете, — на лице юноши мелькнула веселая улыбка, но он попытался скрыть ее, напустив на себя ореол важности. — Кажется, это касается сегодняшнего инцидента с профессором Бейли. — Какого еще инцидента? — невольно нахмурилась Минерва. — Спроси у дочери, — хмыкнул у нее за спиной Снейп. Ученик попрощался и покинул кабинет трансфигурации. Минерва собиралась направиться следом, что-то недовольно бурча себе под нос на тему того, что Лею нельзя ни на минуту оставить одну, но Северус остановил ее, мягко удержав за руку. — Нам нужно многое обсудить, — проговорил он, продолжая сжимать ее руку, будто из опасения, что она вновь сбежит от него. — Ты прав, — она накрыла его ладонь своей. — И мы обязательно поговорим. Но я хочу попросить тебя кое о чем, — она на мгновение опустила взгляд, но затем вновь посмотрела на Снейпа. — Давай не будем торопить события, — она заметила, как его лицо помрачнело, и сильнее сжала его ладонь. — Я не стану препятствовать вашему с Леей общению. Думаю, она будет только рада этому. Но что касается нас… — она глубоко вздохнула, словно решаясь на что-то, очень для нее трудное. — Начинается война, Северус. А это значит, что любой из нас может погибнуть. Пожалуйста, пойми меня правильно. Я однажды уже хоронила любимого человека, и это далось мне очень тяжело. Я не уверена, что хочу снова пройти через это. Тонкие женские пальцы выскользнули из его ладони, подобно предрассветной дымке, таящей в первых лучах восходящего солнца. Она коснулась его щеки, печально улыбнувшись, и молча вышла, оставив его одного в пустом классе. Первым порывом было закричать, разнести комнату в щепки. Но он сдержался. Он ей небезразличен, он отчетливо это понял. Возможно, она даже любит его. А значит, надежда есть. Просто ей нужно больше времени. И он даст ей его. Мерлин, он пойдет на всё, лишь бы только больше не терять эту женщину. Теперь у него есть надежда… Рано утром все собрались на железнодорожной станции Хогсмида. «Хогвартс-экспресс», как всегда добродушно попыхивал, пуская клубы белого дыма. По вагонам рассаживались долго и громко. Минерва поцеловала дочь на прощание, пообещав забрать ее от дяди Роберта через пару дней, как только закончит дела здесь, в Хогвартсе. Но Лея едва ли ее слушала. Взгляд девушки то и дело блуждал по лицам толкающихся на перроне студентов и профессоров. Она высматривала в толпе одного конкретного человека. — Эй, — Минерва мягко коснулась подбородка дочери и заставила ее посмотреть на себя, — ты ведь помнишь, как сильно я тебя люблю. Лея молча кивнула. По ее печальному лицу было видно, что она расстроена отсутствием ее отца. Накануне Минерва сообщила дочери, что они со Снейпом, наконец, поговорили, и теперь ему известно о Лее всё. — Я думала, он придет проводить меня, — Лея даже не пыталась скрыть своего расстройства. — Мне казалось, он обрадуется, узнав, что у него есть дочь. — Он очень рад, — Минерва нежно погладила дочь по голове и взглядом указала куда-то ей за спину. — Но не забывай, он волнуется точно также, как и ты. Просто не показывает этого. Заметив ее взгляд, Лея стремительно обернулась. Сквозь толпу к ним уверенно пробирался Северус. Пытающиеся погрузить свои чемоданы и клетки с совами в вагон ученики то и дело задевали его, чем вызывали недовольное выражение на его лице. — Совершенно никакой организации, — сварливо пробормотал он, останавливаясь рядом с Минервой и Леей. Между ними возникла пауза. Северус явно не знал, как начать разговор. Впрочем, кажется, Лея тоже. Впервые на памяти Минервы ее дочь не знала, что сказать. — Что ж, мы желаем тебе счастливого пути, — она улыбнулась, потрепав дочь по плечу. — Обязательно пришли сову, как только доберетесь с дядей Робертом до его дома. Не забудь, — наставительно добавила она, строго взглянув на дочь, и та послушно кивнула в ответ. — А ты приедешь погостить к нам в Кейтнесс? — спросила она, обращаясь к Северусу, и тут же поспешно добавила: — Мама разрешила. На лице Снейпа отразилось неподдельное смятение. Он бросил на Минерву испытывающий взгляд, словно искал поддержки, и она едва заметно кивнула в ответ. — Что ж, думаю, я смогу навестить вас с матерью, — наконец, произнес Северус, и Лея радостно хлопнула в ладоши. — Я буду ждать, — проговорила она и, подойдя, поцеловала Снейпа в щеку. — Увидимся... пап. Помахав родителям на прощание, она впорхнула в вагон. Поезд издал гудок, колеса застучали по рельсам, и «Хогвартс-экспресс» отправился в свое путешествие. Несмотря на многие события, произошедшие с ней за этот учебный год, Лея могла с уверенностью сказать, что он стал лучшим для нее. Ведь она обрела отца.