Оглядываясь назад

      — Недостойное трюкачество! — лицо Минервы МакГонагалл выражало крайнюю степень возмущения. — Минус пятьдесят очков Слизерину. Я буду говорить с профессором Дамблдором о вашем поведении.       Четверо слизеринцев, путаясь в длинных черных балахонах, барахтались на траве в попытке встать на ноги. Матч по квиддичу между Когтевраном и Гриффиндором закончился несколько минут назад победой последних. И даже попытка вывести из игры ловца гриффиндорцев не смогла помешать львам одержать победу. Негодованию Минервы не было предела. Это ведь надо было додуматься переодеться дементорами и выйти на поле. Расчет был ясен как белый день — все прекрасно помнили чем закончился для Гарри Поттера его последний матч с Пуффендуем, когда дементоры неожиданно появились на стадионе. Тогда их появление едва не стоило Гарри жизни. В этот раз были предприняты все возможные меры, чтобы не допустить этих жутких существ на матч. Но никто не предполагал, что кто-то из студентов опустится до столь подлой попытки помешать честной игре. Впрочем, то, что это были именно слизеринцы, Минерву не удивляло.       — Немедленно отправляйтесь в гостиную своего факультета и подумайте о своем поведении, — она сурово сдвинула брови, пронзая гневным взглядом освободившихся, наконец, из пут мальчишек, обиженно зыркающих на нее исподлобья. — Я сегодня же напишу вашим семьям, и вы будете наказаны.       — Думаю, снятых с них баллов более чем достаточно, — раздался спокойный голос.       Минерва стремительно обернулась, моментально забывая о присутствии четырех студентов, которые, впрочем, воспользовавшись моментом, поспешили ретироваться.       — Достаточно?! — возмущенно воскликнула она. — Да это же попытка вывести из игры гриффиндорского ловца. Трусливая и подлая попытка. А Вы их защищаете, Северус?!       — Я лишь указываю на необходимость соблюдения соразмерности проступка и следующего за ним наказания, — казалось, лицо профессора зельеварения превратилось в восковую маску, ни единый мускул не дрогнул, пока МакГонагалл прожигала его испепеляющим взглядом.       — Кто бы говорил! — она не удержалась от саркастической улыбки. — Вам ли рассуждать о соразмерности?!       — Каждый балл, снятый с Вашего факультета, снят заслуженно, — спокойно произнес Снейп, уже понимая, что встал на опасную дорожку.       — Заслуженно! — взвилась МакГонагалл.       Давно Северус не видел ее настолько разозленной. Губы плотно сжаты, крылья носа побелели и слегка трепещут, когда она судорожно вздыхает, всё еще стараясь удержать последние капли самообладания. Минерва всегда была импульсивна, хоть и пыталась это скрывать, держа себя в жестких рамках профессионализма и вежливой отстраненности. Но есть вещи, которые она стерпеть не в силах. И несправедливое отношение к ее гриффиндорцам — одна из них. Поэтому сейчас, в эту самую минуту, в ее прекрасных глазах горел опасный огонек чисто женского бешенства. Северус это очень хорошо понимал. Как, впрочем, и сама Минерва.       Она на мгновение прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки, и уже спокойнее продолжила.       — Интересно, чем же заслужил мистер Долгопупс снятые на прошлой неделе десять баллов?       — Он взорвал котел на моем уроке. Снова.       — Мистер Говарт на прошлой неделе и в этот вторник?       — Не способен отличить аконит от волчьего боба.       — Грейнджер?       — Просто зазнайка.       Брови МакГонагалл возмущенно приподнялись. Она приблизилась к Снейпу почти вплотную, так что Северус невольно почувствовал исходивший от нее едва уловимый аромат лилий, словно окутывающий его тонким флером чувственности и волшебства.       — С каких это пор мы наказываем студентов за их ум? — в ее голосе отчетливо слышался сарказм.       — Мисс Грейнджер не может сдерживать себя во время уроков и очевидно весьма гордится тем, что является невыносимой всезнайкой.       Казалось, на короткий миг Минерва лишилась дара речи от переполнявших ее эмоций, которые явно были далеки от положительных. Но возразить Снейпу она не успела. Осторожное покашливание заставило ее отвести взгляд от лица Северуса. Она так увлеклась спором, что не заметила, как к ним подошла Лея. Девочка смущенно переступала с ноги на ногу, не зная, как прервать ссору матери и учителя по зельям.       Как ни странно, появление дочери помогло Минерве вернуть самообладание.       — Думаю, будет справедливо, если степень наказания для мистера Малфоя и его друзей решит директор, — уже спокойнее проговорила она, отступая от Снейпа на несколько шагов. — Что же касается остального, то…       — Я оставляю за собой право решать достоин студент снятия баллов на моих уроках или нет, — бесцеремонно перебил ее Снейп.       Прежде чем Минерва успела хоть что-то возразить, он пронесся мимо застывшей словно каменное изваяние Леи, даже не удостоив девочку взгляда.       — Он просто невыносим! — всё еще кипя праведным гневом, выдохнула Минерва, глядя вслед стремительно удаляющейся фигуре коллеги.       — Может ему просто стыдно за своих студентов? — пожала плечами Лея. — И он не знает, как себя вести из-за этого?       — Простых извинений было бы достаточно, — хмыкнула МакГонагалл. — А ты вообще что здесь делаешь? — вдруг спросила она, переводя на дочь строгий взгляд. — Ты должна быть в замке вместе с остальными.       — Я хотела поговорить с тобой, — кажется, Лея стушевалась еще больше. — Насчет Гарри.       Минерва удивленно приподняла брови.       — Поттера?       Лея коротко кивнула. Наконец, собравшись с духом, она подняла на мать решительный взгляд.       — Маглы, с которыми он живет, не подписали ему разрешение посещать Хогсмид. Но ведь ты декан нашего факультета. И заместитель директора. А значит, можешь ему разрешить.       Признаться, Минерва была удивлена такой просьбе. Когда это ее дочь успела подружиться с Гарри Поттером, что теперь просит за него? На мгновение у нее мелькнула мысль, что Поттер сам попросил Лею поговорить с ней. Но Минерва быстро отмела эту идею — Гарри хороший мальчик, хоть и попадает вечно в неприятности. И использовать Лею в своих целях точно бы не стал.       — Разрешение дают родители или опекун. Я не имею права подписывать эту бумагу.       — Но ведь ты же…       — Лея, я уже сказала, что не могу. Таковы правила. И мистеру Поттеру об этом прекрасно известно.       Еще в начале учебного года он подходил к ней ровно с той же просьбой. И как бы Минерве не было жаль мальчика, решение свое она менять не собиралась.       — Но ведь я хожу в Хогсмид, — в глазах дочери зажегся знакомый упрямый огонек.       Она стояла насупившись и смотрела на мать исподлобья. Минерва хорошо знала этот взгляд. Взрывной характер и упрямство Лея явно унаследовала от нее.       — Ты ходишь туда исключительно вместе со мной, — Минерва почувствовала, что снова начинает раздражаться. Ну что за несносный ребенок!       — Но ведь это нарушение школьных правил, — не унималась Лея. — Значит, для меня ты правила нарушаешь, а для Гарри не можешь?! Он мой друг, так почему ты не хочешь сделать для него исключение?! Он не виноват, что его семья маглов — идиоты.       — Лея, прекрати немедленно! — строго прикрикнула на нее Минерва.       В чем-то Лея была безусловно права. Поттеру действительно не повезло с магловской семьей, в которой его оставил тринадцать лет назад Дамблдор. Минерва была там, в ту ночь, когда директор передал завернутого в плед малыша семье Дурслей. И она была против этого. Но разве Дамблдор кого-то слушает, если свое решение уже принял?!       Но в конце концов, директор оказался прав. Решение оставить Гарри в мире маглов оказалось верным. Но легче от этого пареньку не стало. Естественно, Лея этого не понимала. Но даже это не оправдывает ее теперешнее поведение.       — Раз Вы, юная леди, считаете, что я нарушаю школьные правила, беря Вас с собой в Хогсмид, — сухим официальным тоном проговорила Минерва, глядя на негодующую дочь строгим взглядом, — в таком случае, отныне Вы отправитесь туда лишь на третьем курсе. И то, если я дам свое разрешение.       Краска схлынула с лица девочки. Мгновение она не знала, что сказать, просто открывая рот, но потом вдруг сжала кулачки и гневно выкрикнула, глотая слезы обиды:       — Ну и пожалуйста! Ты… ты… я тебя ненавижу!       — Лея, — ахнула Минерва, но девочка уже бежала прочь от нее.       Никогда ее дочь ей такого не говорила. Они и прежде спорили и даже ссорились, Минерва наказывала ее, а Лея за это на нее дулась. Но никогда еще она не произносила столь страшных для МакГонагалл слов.       Радость от победы ее команды окончательно растаяла, уступив место подавленности и тянущей где-то в груди печали. А ведь день так хорошо начался.       Это Снейп виноват, и его слизеринцы, — разозлил ее. И когда она научится держать себя в руках рядом с этим человеком? Почему всякий раз, когда они сталкиваются, их разговор заканчивается спором?! Проклятье какое-то, честное слово!       Ей нравилось приходить на Астрономическую башню — отсюда открывался потрясающий вид: на горизонте безбрежным океаном шумел Запретный лес, лучи солнца весело блестели на глади Черного озера, и даже избушка Хагрида была видна. Когда лесничий был дома, из трубы тонкой струйкой вился дымок. Правда сейчас, как поговаривали, он больше времени проводил в Лондоне, обивая пороги Министерства магии в попытках добиться оправдательного приговора для своего гиппогрифа, напавшего на Драко Малфоя во время занятия по уходу за магическими существами. Судебная коллегия приговорила это прекрасное животное к казни, что весьма опечалило Хагрида. Зато этот поганец Малфой ходил улыбаясь ярче солнца. Чертов слизеринец. Глядя на него и его дружков, Лея прекрасно понимала, почему гриффиндорцы не любят Слизерин. А после сегодняшней их выходки во время матча по квиддичу им бы вообще стоило устроить хорошую взбучку. Лея даже было заикнулась об этом, когда они с друзьями покидали трибуны после окончания игры, но ее тут же от этого отговорили, напомнив, что профессор МакГонагалл вряд ли обрадуется, если узнает, что студенты ее факультета затеяли драку. А учитывая, что она мать Леи, девочке уж точно не поздоровится. Зная характер ее матери, Леи пришлось согласиться. Она не любила, когда нарушают правила. Но еще больше она не терпела несправедливости. Поэтому-то Лея и пошла к ней, чтобы попросить помочь Гарри. Ей было тяжело видеть, с какой грустью он смотрит на друзей, когда те уходят в Хогсмид. Естественно, ему хотелось быть с ними. И тогда Лея решила ему помочь. Ведь должны же быть у нее хоть какие-то плюсы от того, что ее мать декан факультета, да еще и заместитель директора школы. Но Лея ошиблась. И теперь была не просто разочарована, она откровенно злилась на мать. Ведь она никогда у нее ничего не просила, а тут одна крошечная просьба. Да кто бы вообще обратил внимание, что она позволила Гарри посещать магическую деревню! А теперь она и Гарри не помогла, и себе только навредила. Иногда ее мать бывает настоящим снобом. Будь они на Слизерине, профессор Снейп точно добился бы разрешения. Он всегда прикрывает своих студентов. Вон, даже Малфоя сегодня защищал. Правда, отчего-то Леи казалось, что он это делал скорее по привычке, чтобы позлить ее маму. Сто процентов Малфою еще достанется от него.       Лея подошла к самым поручням и, слегка перегнувшись, глянула вниз. С приходом весны снег почти растаял, обнажая черную землю, кое-где уже пробивалась молодая зеленая трава, создавая ощущения скорого прихода лета, а с ним и теплых солнечных деньков. Лея любила лето, когда ласковое солнце нежно греет кожу, и мир вокруг тебя словно переливается яркими сочными красками.       Мимо башни пролетела сова, неся в когтистых лапах перевязанное ярко-алой лентой письмо. Тихо ухнув, птица сделала в небе красивый пируэт и устремилась дальше в сторону хижины Хагрида. Лея с задумчивым видом следила, как медленно исчезает её силуэт на горизонте, растворяясь в мареве Запретного леса. Внезапно ее внимание привлекло движение на опушке. Что-то двигалось по самой кромке леса. Присмотревшись, Лея различила очертания громадной черной собаки. Сперва она решила, что это тени играют с ней злую шутку, но пес на мгновение остановился, словно высматривая что-то, а затем потрусил дальше, скрываясь из поля зрения. Странно, за весь год Лея ни разу не видела, чтобы у кого-то из учеников или преподавателей была такая собака. Стараясь не упустить животное из виду, она перегнулась через поручень сильнее, высовываясь наружу едва ли не по пояс.       Внезапно кто-то с силой схватил ее за плечо, больно впиваясь в кожу, и дернул назад. Лея едва удержалась на ногах, чуть не растянувшись от неожиданности на каменном полу.        — Обычно студенты помышляют о самоубийстве во время экзаменов.       Лея подняла взгляд на возвышавшегося над ней словно коршун мужчину. Никогда еще ей не доводилось видеть профессора зельеварения таким бледным. Его черные глаза метали молнии, хотя голос как всегда был холоден и спокоен. Интересно, он вообще способен на проявление хоть каких-нибудь эмоций?       — Вовсе я и не думала о самоубийстве. Просто хотела рассмотреть собаку получше.       — В школе нет собак, мисс МакГонагалл, — Снейп скептически изогнул бровь.       Кажется, он ни на йоту ей не поверил. Под его пристальным взглядом Лее сделалось не по себе. Иногда ей казалось, что он способен читать ее мысли, так внимательно он порой наблюдал за ней, во время уроков зельеварения, словно пытался заглянуть в ее душу.       — Нет же, сэр, я совершенно точно видела пса, большого и черного. Вон там, — и она указала в сторону лесной опушки.       На короткий миг по лицу Снейпа скользнула тень подозрения. Он приблизился к перилам и всмотрелся туда, куда указывала девочка, но опушка уже была пуста. Лея заметила, с какой силой он сжал поручень. Но всё это длилось лишь короткое мгновение. Через минуту перед ней был всё тот же профессор Снейп.       — В любом случае, сейчас там никого нет, — он вновь устремил на девочку взгляд своих черных глаз. — А Вам лучше вернуться в гостиную своего факультета. Не то пропустите всё веселье. У Вашего факультета сегодня праздник, — сухо добавил он.       Лея молча кивнула и понуро побрела к двери, ведущей на лестницу.       — Я видел Вашу мать только что, — тихий голос донесся до нее, когда Лея уже открывала дверь. — Она чем-то расстроена. Вы, видимо, тоже.       — Мы поругались, — не оборачиваясь, произнесла Лея, замирая у двери.       — Тогда вам стоит помириться.       Лея удивленно обернулась. Снейп дает ей совет?!       — Ваша мать весьма импульсивна, но она очень Вас любит. Ваша с ней ссора гнетет ее точно также, как и Вас, — он на мгновение замолчал, и Лея с удивлением отметила, что его голос звучит как-то иначе, с теплотой кажется. — Смею предположить, что ближе матери у Вас никого нет?       Лея молча кивнула.       — Глупо отталкивать близких Вам людей. Так Вы рискуете остаться совсем одна.       — А у Вас есть близкий человек, профессор? — вопрос сорвался с ее губ прежде чем Лея успела это осознать.       На мгновение она испугалась, что Снейп на нее рассердится за столь личный вопрос, но к ее удивлению этого не произошло.       — Своего человека я оттолкнул. И теперь жалею об этом.       — Разве нельзя помириться?       Ей вдруг стало жаль этого мрачного, замкнутого человека. Почему-то подумалось, что на самом деле он совсем не такой. Просто в его жизни было мало любви и заботы. Странно, но она словно чувствовала какую-то связь с ним, тонкую, едва различимую ниточку, соединяющую их души.       — Слишком поздно, — отрывисто произнес Снейп.       Та теплота, что почувствовала Лея, вдруг ушла из его голоса также внезапно, как и появилась. Профессор пронзил ее мрачным взглядом, от которого у Леи всегда всё холодело внутри, и отрывистым взмахом руки указал на дверь.       — Вам пора, мисс МакГонагалл. Не смею Вас больше задерживать.       Лея пулей вылетела с площадки Астрономической башни, устремившись вниз по широкой винтовой лестнице. Опомнилась она лишь у портрета Полной Дамы. Праздник по случаю победы над Когтевраном был в самом разгаре. Столы в гостиной ломились от всевозможных яств, оглушительно играла музыка, гриффиндорцы смеялись и танцевали, не переставая восхвалять своего ловца. Гарри счастливо улыбался, принимая поздравления. Заметив вошедшую Лею, он широко улыбнулся ей, отчего на душе девочки стало тепло. Жаль, что ей не удалось помочь ему с этим злосчастным разрешением. Но по крайней мере она попыталась.       — Лея, иди к нам, — помахала ей Гермиона, и девочка с радостью уселась рядом с подругой на широком мягком диване у камина. — Ты где была?       — Да так, — уклончиво ответила Лея, — были кое-какие дела. Вообще-то я хотела найти маму. Кажется, мне стоит попросить у нее прощение за свое поведение сегодня после матча. Я кое-что ей сказала, о чем теперь очень жалею.       — Ну так скажи ей, — улыбнулась Гермиона, указывая куда-то в сторону входа в гостиную, — вон она.       Лея обернулась как раз в тот момент, когда Минерва входила в комнату.       — Профессор МакГонагалл, — к ней тут же подошел Оливер Вуд, капитан сборной. На щеках юноши играл радостный румянец. — Присоединяйтесь к нашему маленькому веселью.       — Не такому уж маленькому, — многозначительно приподняла брови Минерва. — И уж точно не тихому. Хорошо, додумались чары неслышимости навести.       Вуд невольно стушевался, но улыбаться не перестал. В этот вечер его буквально распирало от гордости за свою команду. Как впрочем, и Минерву.       — Ладно, мистер Вуд, веселитесь, — Минерва потрепала парня по плечу. — Вы заслужили.       Она поискала глазами Лею. Ее дочь сидела в компании друзей и молча наблюдала за ней. Их взгляды встретились, и Минерва едва заметно улыбнулась ей, тихонько поманив в сторону спален для девочек. Стоило им покинуть гостиную, как звуки праздника стихли, сдерживаемые незримым магическим барьером. В спальне было пусто. Минерва медленно прошлась по комнате, невольно чувствуя ностальгию. Когда-то и она жила в этой самой комнате. С тех пор здесь ничего не изменилось. В памяти всплыли бессонные ночи накануне экзаменов, бесконечные девичьи разговоры допоздна, вечер, когда к ее подруге попытался прокрасться ее ухажер, но лестница, ведущая в их спальню, вдруг превратилась в горку, и несчастный влюбленный кубарем скатился вниз, набив себе не одну пару шишек. Ох и смеху тогда было!       — Я должна перед тобой извиниться…       — Прости меня, пожалуйста…       Мать и дочь посмотрели друг на друга и дружно рассмеялись, чувствуя, как возникшее было между ними напряжение стремительно тает.       — Я не хотела тебя обидеть, — проговорила Лея, подходя к матери и обнимая ее. — Я очень тебя люблю.       — Знаю, милая, — улыбнулась Минерва, поглаживая дочь по голове. — Я тоже тебя очень люблю, — она приподняла Лею за подбородок, мягко заставляя ее поднять на нее глаза. — Ты лучшее, что есть в моей жизни. И так будет всегда.       — Я просто хотела помочь другу, — виновато потупилась Лея. — Гарри очень хороший.       Заметив на лице матери многозначительную улыбку, Лея с ужасом поняла, что краснеет.       — Я поговорю с профессором Дамблдором, — мягко произнесла Минерва. — Возможно, мы сможем что-нибудь сделать для решения проблемы мистера Поттера.       Лицо ее дочери засияло ярче солнца.       — Спасибо, мамочка! — она заставила мать нагнуться и поцеловала ее в щеку. — Ты самая лучшая!       — Вот и не забывай об этом, — Минерва щелкнула дочь по носу и с улыбкой подтолкнула к двери. — А теперь ступай, веселись с друзьями.       — А ты с нами не останешься?       — Нет, — мягко улыбнулась Минерва. — Это ваш праздник. Я только буду смущать твоих друзей, — она строго посмотрела на дочь. — Только никаких глупостей. А то накажу.       Лея игриво вытянулась по струнке, по-солдатски отдавая честь, и пулей вылетела из комнаты. Минерва лишь с улыбкой покачала головой, глядя вслед скрывшейся за дверью дочери. Вот ведь неугомонная! Она со вздохом обвела опустевшую комнату взглядом и на мгновение прикрыла глаза. И все-таки неплохой сегодня день! С Леей они помирились. Ее команда выиграла матч. По сравнению с этим даже ссора со Снейпом вдруг показалась ей мелкой и незначительной.       Вот бы утереть ему нос, выиграв Кубок школы по квиддичу. Дамблдор рассказывал, что ее факультет не выигрывал Кубок вот уже семь лет. Если в этом году удастся сломать эту, безусловно ужасную традицию, это станет отличным завершением ее первого года в Хогвартсе в качестве декана Гриффиндора. Снейп точно лопнет от злости!       Минерва невольно улыбнулась собственным мыслям. И почему она вообще думает о Снейпе?       Весна пролетела незаметно. Приближалась пора экзаменов, а с ней и финальный матч по квиддичу. Пока лидировал Слизерин, и чтобы победить, Гриффиндору нужно было набрать больше двухсот очков. А это означало, что главная задача ложилась на плечи гриффиндорского ловца. И Гарри это чувствовал как никогда ясно. Предстоящий матч буквально свел всех с ума. Оливер Вуд словно с цепи сорвался, постоянно таская всех на тренировки. Он даже умудрился уговорить половину преподавателей снизить количество домашних заданий, чтобы члены команды могли больше тренироваться. Минерва поначалу была возмущена, но затем дух соперничества со Слизерином и неуемное желание добыть победу Гриффиндору взяли над ней верх, и она сама последовала примеру коллег, чем естественно вызвала недовольство и постоянные саркастические замечания со стороны Снейпа. Впрочем, поговаривали, что он делал то же самое в отношении игроков своей сборной.       Еще ни один матч не приближался в такой накаленной атмосфере. В коридорах то и дело возникали мелкие стычки, вылившиеся в конце концов в грандиозное сражение между четверокурсником из Гриффиндора и шестикурсником из Слизерина. В результате обоих пришлось отправить в больничное крыло — у них из ушей полез лук-порей.       Хуже всего приходилось Поттеру. Слизеринцы подставляли ему подножки, да так, чтобы он обязательно упал. Друзья Малфоя пытались атаковать его куда бы он ни пошел, но, увидев его в окружении друзей-гриффиндорцев, тут же отступали. В результате Вуд распорядился, чтобы Гарри никуда не ходил один, на случай, если слизеринцы решат вывести его из игры накануне матча.       Постоянные столкновения между двух факультетов не могли не отразиться на отношениях их деканов. Никогда еще Минерва со Снейпом столько не ругались. Даже Дамблдор не мог утихомирить двух профессоров. Остальные же, только лишь почуяв начало очередного спора, старались незаметно покинуть зону конфликта. Все отчетливо понимали, что конец этому безумию наступит лишь с финальным свистком судьи.       Утром в день матча, когда сборная Гриффиндора вошла в Большой зал, их встретили оглушительными аплодисментами. Причем аплодировали не только свои, но и студенты Когтеврана и Пуффендуя. Минерва невольно улыбнулась, но нервное напряжение, охватившее ее еще накануне, не отпускало. Волнение за итог игры не дал ей сомкнуть глаза прошлой ночью, а теперь она так и не притронулась к еде. Сидящий неподалеку Снейп выглядел бледнее, чем обычно и тоже как-то слишком вяло ковырял вилкой свою порцию омлета.       Три четверти зрителей, расположившихся на трибунах, размахивали алыми флагами с изображенным на них львом, эмблемой Гриффиндора, или транспарантами с надписями типа «Вперед, Гриффиндор!» и «Кубок — львам!». Занявшая свое привычное место рядом с комментатором матча, Ли Джорданом, Минерва взволнованно следила, как обе команды выходят на поле. Свою обычную изумрудную мантию она сменила на алую, в тон цветов ее факультета.       — Капитаны, пожмите друг другу руки! — скомандовала мадам Трюк.       Вуд и Флинт, капитан команды Слизерина, схватили друг друга за руки. Со стороны казалось, что каждый из них пытается сломать другому пальцы.       — Седлайте метлы! — распорядилась мадам Трюк. — Раз… два… три!       Это был самый грязный матч за многие годы. Разъяренные тем, что сборная Гриффиндора сразу вышла вперед, слизеринцы пытались овладеть мячом любыми средствами. Один из загонщиков ударил охотника Гриффиндора битой и объяснил мадам Трюк, что перепутал его с бладжером. Джордж Уизли в отместку ударил того локтем в лицо. Мадам Трюк в очередной раз назначила два пенальти, и Вуд в зрелищном броске снова спас свои ворота. Разрыв увеличился до тридцати очков в пользу Гриффиндора.        Потом Кэти Белл забросила еще один мяч, и счет стал пятьдесят — десять. Фред и Джордж Уизли, подняв биты, окружили ее на тот случай, если кто-то из слизеринцев захочет отомстить ей за успех. Загонщики Слизерина тут же воспользовались этим и направили оба бладжера в Вуда, едва не сбив того с метлы. К счастью, он не разжал руки и потому не упал на землю, просто повиснув на метле.       Минерва была вне себя от ярости, напрочь забыв о необходимости контролировать комментатора. Ее глаза гневно блестели, неотступно следя за мечущимися над полем игроками. Сидящий на соседней трибуне Северус украдкой наблюдал, как она потрясает кулаком, что-то яростно выкрикивая и не замечая, что ее остроконечная шляпа упала на землю. Поднявшийся легкий ветерок играл с выбившимися из неизменного строгого пучка прядками, но она, кажется, ничего этого не замечала, увлеченная стремительно развивающейся игрой. На какое-то время он забыл о своих слизеринцах, и о матче вообще, полностью поглощенный дивным видением. Даже в гневе Минерва казалась ему удивительно красивой.       Поразительно, как эта женщина раздражала и манила одновременно. Порой, во время их бесконечных споров, она так его бесила, что хотелось ее придушить. Но в тоже время, когда он смотрел в ее бездонные серые глаза, такие живые и выразительные, где-то внутри него начинало пробуждаться давно забытое чувство, которое, как казалось Снейпу, он похоронил много лет назад.       Сколько раз за прошедшие одиннадцать лет он корил себя за трусость. Та ночь, одна единственная ночь, что он провел в объятиях этой женщины, заставила его осознать, что его сердце живо, что он способен любить. Но что он мог предложить ей? Бывший Пожиратель смерти — клеймо, которое будет преследовать его всю жизнь. Без четких перспектив на будущее, с тяжелым характером. Разве такого может полюбить хоть одна женщина? Узнай она его ближе, непременно бы разлюбила. Как сделала когда-то Лили.       И вот он испугался. И оттолкнул.       — Мяч у Слизерина, Слизерин атакует, Монтегю забрасывает мяч, — простонал в магический микрофон Ли Джордан. — Семьдесят — двадцать в пользу Гриффиндора…       Минерва воинственно взмахнула рукой, подбадривая своих игроков, и Снейп невольно усмехнулся, с трудом заставляя себя отвести от нее взгляд и сосредоточиться на игре.       Пронесшись над трибунами, Гарри Поттер устремился на сгрудившихся у своих ворот слизеринцев, пытающихся не подпустить удерживающую квоффл Анджелину Джонсон. Сборная Слизерина разлетелась в разные стороны, и Анджелина устремилась вперед.       — Она забила! Она забила! — завопил Джордан. — Гриффиндор ведет со счетом восемьдесят-двадцать!       Северус невольно скривился, явно недовольный тем, что его команда проигрывала. Вдруг он заметил, как парящий над полем Малфой резко развернул метлу и устремился вниз. Через мгновение за ним последовал Поттер. Присмотревшись, Северус различил крошечный золотой мячик, зависший в метре над землей. Малфой опережал соперника, но Гарри быстро нагонял его. Вот они поравнялись…       Поттер всем телом резко наклонился вперед, отрывая от метлы обе руки. Одной он ударил Малфоя по тянущейся к мячу руке, а другой…       — ДА!       Он вышел из пике, вскинув руку в воздух, и стадион взорвался аплодисментами и криками. Гарри взмыл над ревущими трибунами, демонстрируя неистовствующей толпе зажатый в руке золотой снитч. Со всех сторон на него налетели игроки его команды. Сборная Гриффиндора превратилась в многорукое и многоногое чудовище, и, хрипло вопя, опустилось на землю.       Северус нашел взглядом МакГонагалл. Минерва откровенно плакала от счастья, вытирая лицо огромным флагом Гриффиндора. Никогда еще она не казалась Северусу столь прекрасной.       Эйфория от завоевания Кубка растянулась на целую неделю. Казалось, ликовала даже погода — с наступлением июня дни стали жаркими и безоблачными. Природа словно приглашала прогуляться по окрестностям школы или просто поваляться в траве на берегу озера. Но никто и помыслить о таком не смел — надвигались экзамены.       Вместо того, чтобы наслаждаться прекрасной погодой, Лея безвылазно сидела в замке, отчаянно пытаясь сосредоточиться на учебе. Конечно экзамены в конце первого курса — ничто по сравнению с СОВ и уж тем более ЖАБА, но тоже попортили Лее нервы. Не волновалась она лишь по поводу трансфигурации и зельеварения. Минерва настояла на дополнительных занятиях по своему предмету, подготовив дочь настолько хорошо, что та теперь с легкостью сдала бы и экзамен для второкурсников. Зелья она тоже знала на отлично, зато с травологией было немного хуже, а с историей магии совсем беда. Подхрамывала и астрономия. Так что дни она проводила в библиотеке за чтением книг, а вечера на астрономической башне, изучая карту звездного неба.       В один из вечеров, когда сил сидеть в библиотеке больше не осталось, Лея решила прогуляться вокруг замка, чтобы немного проветрить голову. Быстро смеркалось, и дневная жара спала, уступив место приятной ночной прохладе. Она долго сидела на берегу Черного озера, наблюдая, как Гигантский кальмар лениво рассекает зеркальную гладь, пока, наконец, не решила, что пора возвращаться. После наступления темноты студентам-первокурсникам было запрещено покидать замок. А нарваться на Филча желания не было никакого, ведь тогда отделаться одними снятыми баллами не получится.       Решив срезать, Лея свернула от озера через небольшой мост. Так до главного входа в замок было короче, но зато ее путь пролегал мимо Гремучей ивы. Странное дерево, никого не подпускает близко. Весь год Лея откровенно недоумевала, зачем его тут посадили, ведь оно может причинить вред кому-нибудь из студентов. Она даже как-то спрашивала об этом мать, но Минерва отговорилась пространными фразами, так толком ничего и не объяснив.       На окрестности замка опустилась темнота, и только полная луна освещала путь. Вдалеке приветливо горели огни замка. Лея достала палочку, собираясь подсветить себе дорогу, чтобы в темноте не споткнуться о какой-нибудь торчащий из земли корень. Не хватало еще нос разбить накануне экзаменов.       Внезапно со стороны Гремучей ивы послышались чьи-то крики и звуки борьбы. Недолго думая, Лея бросилась туда. Она успела различить очертания гигантского черного пса; тот затаскивал в широкий провал меж корней ивы отчаянно упирающегося Рона Уизли. Парень пытался ухватиться за торчащие из земли корни, но его голова и полтуловища уже сползли в дыру.       — Рон!       Лея увидела, как Гарри кинулся на подмогу другу, но здоровенная ветвь беспощадно просвистела в воздухе, отшвырнув парня назад. В нескольких метрах от него в темноте мелькнул еще один силуэт — Гермиона. Вместе с Гарри они метались вокруг размахивающей ветвями Гремучей ивы, пытаясь пробиться к чернеющему провалу, где минуту назад исчез их друг.       — На помощь, на помощь, — отчаянно крикнула Гермиона. — Хоть кто-нибудь…       Внезапно между ног девушки мелькнула рыжая тень. Ее кот по-змеиному скользнул меж свирепых ветвей и передними лапами уперся в какой-то нарост на стволе ивы. В ту же секунду дерево замерло, словно окаменев.       Не теряя ни минуты, друзья бросились вперед, один за другим исчезая в темноте тоннеля. Лея кинулась следом, но не успела. Ветви вновь ожили, и ей пришлось резко затормозить, уходя от столкновения с несущейся ей навстречу плетью. Как ни пыталась она проскользнуть к стволу, ей это не удавалось. Кричать было бессмысленно — вряд ли Гарри и Гермиона ее услышат. Ни одно из известных ей заклинаний тоже не помогли утихомирить дерево. Лея почувствовала, как ее охватывает паника. Нужно было что-то делать. И срочно!       Когда очередная попытка пробиться сквозь рассекающие воздух плети окончилась неудачно, она окончательно уверилась, что прийти на помощь друзьям ей не удастся. Оставалось лишь одно.       Развернувшись, Лея со всех ног кинулась к замку. Нужно найти мать, она поможет. Но как назло ее не было ни в ее комнате, ни в кабинете, ни даже в учительской. Лея потеряла счет времени, мечась по этажам Хогвартса и совершенно не понимая, что делать дальше.       — Лея, ты что тут делаешь так поздно?       Никогда еще Лея не была так рада видеть мать. Минерва строго нахмурилась, ожидая, пока лестница, на которой она стояла, закончит двигаться, но заметив панический блеск в глазах дочери, моментально забыла о нарушении школьного правила.       — Что случилось? — севшим от волнения голосом коротко спросила она.       Всё более менее внятно объяснить Лее удалось лишь со второго раза. Минерва слушала молча, но с каждой минутой тревога в груди росла всё сильнее. Черный пес, Гремучая ива…. Глупые дети, вечно попадают в передряги. Дамблдор ее предупреждал, что Поттер и его друзья каждый год умудряются вляпаться в неприятности. А тут еще этот Сириус Блэк.       — Отправляйся к себе, и чтобы не смела даже нос показывать за пределы гостиной Гриффиндора, — приказала Минерва.       Лея попыталась возразить, но мать припечатала ее таким строгим взглядом, что девочка не решилась с ней спорить. Ей вдруг стало страшно, она еще никогда не видела мать такой бледной и взволнованной.       Минерва со всех ног бросилась вниз по лестнице, выбежала на крыльцо школы. Кто-то окликнул ее, но она не обратила внимания, стремясь добраться до Гремучей ивы как можно скорее. Где-то на задворках сознания на мгновение вспыхнула мысль, что нужно было предупредить Дамблдора, но времени на это не было. Придется полагаться на собственные силы. Как утихомирить иву она знала — Дамблдор рассказал ей о секрете Люпина и о причинах появления этого дерева на территории школы. Не понимала Минерва лишь одного — откуда взялся пес. Судя по описанию Леи, собака была необычной. Ей казалось, она что-то упускает, какую-то деталь, без которой все части головоломки никак не могут встать на свои места. Почему собака напала на Уизли? И зачем утаскивать его в тоннель под деревом.       Где-то впереди послышался протяжный вой, и у Минервы внутри всё вдруг оборвалось. Сегодня полнолуние.       «Римус. Только не это!»       Она достала на бегу волшебную палочку. Со стороны Гремучей ивы уже слышались звуки борьбы, словно дрались два зверя. Выбежав на поляну, она успела лишь заметить, как по другую ее сторону в высоких зарослях папоротника мелькнула чья-то тень.       — Профессор МакГонагалл!       К ней бежала перепуганная Гермиона. Позади Минерва заметила Снейпа, склонившегося над распростертым на земле Роном Уизли. Похоже мальчик был ранен и находился без созниния.       — Что произошло? — срывающимся после долгого бега голосом коротко спросила Минерва.       — Профессор Люпин оборотень. Он превратился, — тараторила девушка. — Сириус Блэк помешал ему напасть на нас, но кажется он ранен… Гарри побежал за ними в лес.       — Сириус Блэк, — ахнула Минерва.       Теперь всё стало ясно. Тот пес… Блэк анимаг. И как она сразу не догадалась! Поттер в опасности. Глупый мальчишка.       — Мисс Грейнджер, помогите профессору Снейпу доставить мистера Уизли в больничное крыло, — она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал уверенно. Девочка и так напугана, не стоит пугать ее еще больше. — Я найду Поттера.       — Исключено, — послышался холодный голос. К ним подошел Снейп. Минерва с удивлением заметила, что его мантия порвана в нескольких местах, а на лице видны следы запекшейся крови. — Вам не справиться с оборотнем и опасным преступником в одиночку.       — Блэк не преступник, — горячо возразила Гермиона, прожигая профессора гневным взглядом. — Во всем виноват Петтигрю.       — Питер Петтигрю? — удивилась Минерва. — Он же погиб.       — Да…       — Нет! — перебила Снейпа Гермиона. — Это он предал родителей Гарри, он тоже анимаг — крыса, все эти годы жил в семье Рона.       У Минервы голова пошла кругом. Она решительно перестала понимать что происходит.       — Хорошо, мисс Грейнджер, с этим мы разберемся позже. Сейчас куда важнее найти Поттера, — она на мгновение запнулась. — И профессора Люпина.       — Думаю, Грейнджер под силу доставить Уизли в школу самостоятельно, — Северус поднял из травы свою палочку. — В конце концов, заклинание левитации она изучала еще на первом курсе.       Гермиона молча кивнула и, взмахнув палочкой, заставила бесчувственное тело Рона воспарить над землей. Не желая больше терять ни минуты, Минерва решительно направилась туда, где в последний раз видела Поттера. Через мгновение ее нагнал Снейп. Лицо коллеги всё еще было бледно.       — Вы в порядке? — на всякий случай спросила она. Не хотелось бы, чтобы Снейп вдруг потерял сознание. — Кажется, Вы ранены.       — Царапина, — не глядя на нее, буркнул Северус. — Ваши студенты запустили в меня тремя оглушающими.       Минерва невольно охнула, но промолчала. Тем временем они спустились с холма. Следы на земле указывали им путь и вели прямиком в Запретный лес.       — Северус, — Минерва на мгновение остановилась, взяв Снейпа за руку. Он удивленно вскинул брови, явно не ожидая подобного жеста от коллеги. — Я знаю, ты недолюбливаешь Римуса, но мы не должны ему навредить.       За весь год она ни разу не позволила себе перейти на «ты» в разговоре с ним. Но сейчас, глядя в ее полные волнения глаза, Северус вдруг осознал, что скучал по этому обращению. Как будто коротенькое местоимение ненадолго сблизило их.       — Скорее это он навредит нам. Если ты забыла, он оборотень.       — Он мой друг, — упрямо проговорила Минерва. — Пообещай, что не убьешь его.       С минуту они молча боролись взглядами, но, в конце концов, Северус сдался.       — Ладно. Обещать не буду, но постараюсь.       Лес встретил их гробовой тишиной. Лишь ветер шумел высоко в кронах, создавая ощущение, словно деревья тихо шепчутся в темноте. Северус невольно замедлил шаг, напряженно вслушиваясь в звенящую тишину. Никогда еще здесь не было так тихо. Словно лес знал о скрывающейся тут угрозе.       Меж деревьев земля была плотной и слежавшейся, так что следы стали практически незаметны. Отыскать верный путь в темноте было почти невозможно. Минерва опустила палочку, освещая землю вокруг себя в поисках следов, когда Снейп вдруг резко схватил ее за руку и рывком оттолкнул к ближайшему дереву, буквально вжимая ее в шершавый ствол собственным телом. Его ладонь легла на ее рот, лишая возможности возмутиться. Медленно и бесшумно он прислонил палец второй руки, сжимающей палочку, к собственным губам, показывая тем самым, чтобы она вела себя тихо. Глаза МакГонагалл гневно блеснули в темноте, но она лишь коротко кивнула, после чего Снейп, наконец, убрал руку, но остался стоять всё также близко к ней.       С другой стороны широкого ствола, за которым они прятались, послышались тяжелые шаги огромных мягких лап и тихое голодное рычание. Оборотень осторожно крался меж деревьев, втягивая воздух. Словно учуяв что-то, он резко остановился всего в нескольких метрах от того места, где прятались двое профессоров. Округу огласил протяжный вой. Минерва почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Подняв глаза, она увидела перед собой лицо Снейпа. Он старался незаметно выглянуть из-за их укрытия, чтобы не упустить Люпина из вида. Нападать на оборотня он не решился, очевидно надеясь, что тот уйдет глубже в лес, а они тем временем найдут Поттера и Блэка. Даже вдвоем справиться со взрослым оборотнем — задача непростая.       Откуда-то издалека послышался еще один призывный вой, и Люпин, навострив уши, бросился на звук, растворившись во мраке леса. Северус облегченно выдохнул и повернулся, чтобы взглянуть на Минерву. Она молча смотрела на него, и в ее широко распахнутых глазах читалось волнение. Только сейчас Снейп осознал, что все еще тесно прижимает ее к стволу дерева. От близости ее стройного тела его вдруг бросило в жар. Всё повторялось, как тогда, в темном коридоре Хогвартса в ночь Рождества одиннадцать лет назад, когда он совершенно потерял голову, отдавшись чувствам. Она не двигалась, только грудь равномерно вздымалась при каждом вздохе. На мгновение ему показалось, что ее взгляд неуловимо изменился, скользнув по его губам. Сам до конца не осознавая, что делает, Северус осторожно положил руку на ее талию, чувствуя, как ее тело начинает дрожать под его прикосновениями. Ее губы были так близко. Достаточно лишь чуть склонить голову и можно их коснуться. Он почти забыл их вкус, сладкий, почти приторный, сводящий с ума. И запах ее духов — лилии. Или это вовсе не духи, а аромат ее тела?       Ему вдруг сделалось страшно. Что если оттолкнет? Он медлил, отчаянно пытаясь обуздать сомнения. Он никогда в жизни ничего не боялся. А тут трусит. Снова. Почему ему так страшно признаться ей? Боится снова быть отвергнутым?       — Северус, — послышался тихий, но твердый голос, — мне кажется, опасность миновала. Можешь меня отпустить.       Всё. Момент упущен. Молодец, Снейп!       Он медленно, словно нехотя отстранился, избегая смотреть на МакГонагалл. Кажется, она тоже смущена, как и он. Детский сад, ей богу!       — Идем, нужно найти Поттера.       Она первой двинулась дальше, высоко подняв палочку, освещающую им путь. В нескольких метрах дальше начинался пологий спуск, он должен был привести их на берег небольшого лесного озера. Земля здесь была мягче, и следы собачьих лап и человеческих ног вновь стали отчетливо видны.       — Кажется, мы близко, — прошептала Минерва.       Оглушительный рык застал их обоих врасплох. Грязная тень метнулась из кустов, сбив Минерву с ног, и кинулась прямиком на Снейпа. Человек и зверь, сцепившись в клубок, полетели кубарем по земле. Грянула вспышка заклятья, и оборотень отлетел на несколько метров, жалобно скуля. Северус пытался подняться на ноги, но перед глазами всё плыло. Когда они с Люпином катились по земле, он здорово приложился головой о торчащий из земли корень. Оборотень оправился раньше. Тело его напряглось, готовясь к прыжку. Словно в замедленной съемке от земли оторвались сначала передние лапы, затем задние, оставляя в рыхлой почве глубокие борозды от когтей. Зверь взмыл в воздух, стремительно приближаясь. Северус успел лишь подумать, что на этот раз это точно конец, но грянула еще одна вспышка. Синий всполох заклинания ударил оборотня точно в голову, и обмякшее тело зверя рухнуло всего в метре от Снейпа.       Опираясь о ствол дерева, с земли медленно поднималась МакГонагалл. На ее щеке темнела небольшая ссадина, но в глазах горела решимость. Она снова взмахнула палочкой, и, появившиеся из воздуха веревки крепко оплели тело лежащего без сознания оборотня.       — Теперь он никуда не денется, — на лице МакГонагалл мелькнула вымученная улыбка, но она практически тут же погасла, когда ее взгляд остановился на Снейпе.       Она помогла Северусу подняться с земли. От пережитого удара, его немного шатало.       — Он успел тебя ранить?       — Кажется, нет, — все еще кривясь от боли в затылке, проговорил Снейп, осматривая себя на предмет повреждений. — Задета только моя гордость.       Было приятно видеть на ее лице облегчение. Значит, она за него испугалась. Несмотря на сумерки, он мог поклясться, что заметил румянец смущения на ее щеках. Но Минерва быстро отвернулась, избегая смотреть на Снейпа.       Вместе они поднялись на гребень, откуда начинался спуск к озеру. Картина, представшая их глазам, заставила обоих замереть от изумления. У самой кромки воды лежали двое: мужчина в лохмотьях, бывших некогда тюремной робой, и мальчик. А по глади озера, прочь от них, галопом уносился сотканный из серебристого света олень. Достигнув противоположного берега, благородное животное остановилось, а затем медленно растворилось в воздухе. На глазах обоих профессоров, больше не в силах оставаться в сознании, Гарри уронил голову на траву и лишился чувств.       Было глубоко за полночь, когда они вернулись в замок. В дверях их встречала целая процессия во главе с Дамблдором и Корнелиусом Фаджем, министром магии. Гарри сразу же отправили в больничное крыло, где мадам Помфри уже хлопотала над его другом Роном. Сириуса Блэка, который всё еще был без сознания, заперли в одном из кабинетов. Будучи свидетелем большей части событий, Северус был вынужден подчиниться требованию Фаджа и проследовал за министром в отдельный кабинет для дачи показаний.       — Мама!       Лея в халате, накинутом поверх пижамы, сбежала по лестнице, буквально повиснув на Минерве. Из глаз девочки градом лились слезы.       — Всё хорошо, милая, — Минерва обняла дочь, чувствуя, как все пережитые за эту ночь ужасы, наконец, отступают. — Всё хорошо.       — Гермиона сказала, что профессор Люпин оборотень, — шептала Лея, уткнувшись лицом в складки изумрудной мантии. — Я так испугалась, что он мог… — она не договорила.       Даже сама мысль о возможном исходе событий приводила ее в ужас.       — Со мной всё хорошо, — улыбнулась Минерва. На нее вдруг навалилась страшная усталость.       — Профессор МакГонагалл, Вам нужен отдых, — добродушный голос директора, отвлек Минерву от дочери. — Ступайте-ка отдыхать. А завтра Вы расскажете, что произошло. Мне бы хотелось выслушать и Вашу версию.       — Хорошо, господин директор.       Спорить не было ни сил, ни желания. Всё, на что она была способна, это дойти до своих комнат и, приведя себя немного в порядок, лечь в постель. Лея свернулась калачиком рядом и практически тут же засопела. В эту ночь Минерва решила не отсылать дочь в спальню Гриффиндора. Иногда правила можно и нарушить.       Следующий день встретил ее удивительными новостями. Сириус Блэк сбежал. Как и гиппогриф Хагрида. Фадж был в ярости, как и Снейп, давший, несмотря на возражения Гарри, Рона и Гермионы, обвинительные показания против Блэка. Кажется, никто не поверил в то, что Питер Петтигрю жив и на самом деле является предателем. Никто, кроме Дамблдора. Минерва совершенно четко это поняла, стоило ей посмотреть в глаза директора. Но для Блэка это ничего не меняло. Он по-прежнему находился в бегах. Но отчего-то Минерва была уверена, что больше для Гарри он не представляет угрозы.       Северус выглядел мрачнее обыкновенного. Он был уверен, что в побеге Блэка виновен Поттер, но доказать ничего не мог. В отместку он как бы случайно проговорился о том, что Римус оборотень. Для Люпина в качестве преподавателя это было сродни приговору. Минерва была вне себя от ярости и несколько дней отказывалась вообще говорить со Снейпом.       Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра. Лея успешно справилась со всеми предметами, особенно отличившись в трансфигурации и зельеварении, получив от Снейпа отметку «превосходно». Минерва невольно гадала, было ли это честное признание способностей ее дочери или попытка помириться с самой Минервой. Для нее по-прежнему оставалось загадкой то, что произошло между ними тогда в лесу. Она могла поклясться, что Северус готов был ее поцеловать. От одного этого воспоминания сердце в груди начинало стучать как сумасшедшее, и Минерва настойчиво гнала прочь любые мысли об этом. Ведь они оба сделали свой выбор давным давно.       Когда на следующее утро она провожала дочь на станцию, где в клубах пара уже ожидал студентов «Хогвартс-Экспресс», то к собственному удивлению обнаружила там Снейпа. Он стоял чуть в стороне, наблюдая, как ученики с шумом грузятся по вагонам.       — Я приеду через пару недель, — напутствовала дочь Минерва. — А пока ты поживешь с дядей Робертом.       Заметив грустное выражение на лице Леи, Минерва поинтересовалась, что ее печалит.       — Не хочу уезжать, — насупилась Лея.       — Ты очень скоро вернешься в Хогвартс, — улыбнулась Минерва, целуя дочь в щеку. — Вот увидишь, лето пролетит незаметно.       Взгляд Леи скользнул куда-то за спину матери, и она с улыбкой помахала кому-то на прощание, после чего еще раз поцеловала Минерву и скрылась в вагоне. Поезд выдал оглушительную трель, послышался тихий стук колес, и «Хогвартс-Экспресс» отправился в очередное путешествие до Лондона.       А Минерва так и стояла на перроне, наблюдая, как поезд медленно исчезает за поворотом.       — Я редко такое говорю, — рядом с ней встал Снейп, также провожая поезд взглядом, — но вынужден признать, Вы воспитали прекрасную дочь, профессор. Ее способности в зельеварении впечатляют.       Минерва коротко усмехнулась, и пошла по дорожке назад к замку. На мгновение она обернулась, взглянув на всё еще глядящего вслед поезду Снейпа.       — Это у нее от отца...