Оглядываясь назад

      Большой зал утопал в свете сотен свечей, парящих под потолком, в точности повторяющим ночное небо над Хогвартсом. Сквозь гостеприимно распахнутые двери лился поток только что приехавших учеников. Громко переговариваясь, они рассаживались за четырьмя столами факультетов. Сидя за столом преподавателей, Северус украдкой наблюдал за этим крикливым копошащимся муравейником. Когда Слизнорт уходил с поста декана Слизерина, передавая Снейпу эту, по его же собственным словам, почетную и весьма ответственную должность, он предостерег коллегу, что справиться с целым факультетом будет не просто. Дети всегда дети: непослушные, порой слишком самоуверенные, и уж точно не жалующие школьные правила. Северус тогда промолчал, ограничившись коротким обещанием приложить все силы, чтобы не разочаровать своего наставника. И он приложил. Очень быстро студенты осознали, что новый декан змеиного факультета не даст спуску никому. Всего за каких-то пару месяцев Северус навел среди своих подопечных едва ли не идеальный порядок, установив жесткие дисциплинарные рамки. В тот год Слизерин впервые за много лет выиграл Кубок школы и добился прекрасных результатов в квиддиче. И с тех пор не уступал пальму первенства никому. Правда, с появлением в школе Гарри Поттера удача стала изменять Слизерину. Но Северус всё еще рассчитывал отыграться. Пока факультетом Гриффиндор руководил Гарольд Кречтер, преподававший в Хогвартсе последние одиннадцать лет трансфигурацию, план казался Снейпу вполне выполнимым. Но в конце прошлого года после событий связанных с открытием Тайной комнаты Кречтер подал в отставку, будучи не согласным с возвращением Дамблдора на пост директора школы, но имя нового преподавателя и главы Гриффиндора директор упорно держал в секрете. И это путало Снейпу все карты. Не то, чтобы он испытывал удовольствие от необходимости возиться с детьми, но раз уж ему поручили управление факультетом, он сделает всё, чтобы его подопечные были лучшими в Хогвартсе. А для этого нужно знать расстановку сил в школе. Флитвика и Стебль он знал как облупленных, а вот новый декан Гриффиндора пока оставался темной лошадкой.       Весьма досадной была и еще одна несправедливость. Директор вновь отказал Северусу в его прошении занять должность профессора по Защите от темных искусств. За последние годы ни один преподаватель не продержался на этой должности дольше года. Интересно, кому «повезет» на этот раз?       Стоило ему об этом подумать, как в толпе мелькнуло знакомое лицо, заставив Снейпа едва заметно дернуться. Взгляд его черных всегда глядящих с холодным равнодушием глаз переменился, когда в зал вошел невысокий мужчина в старой мантии. Протолкавшись сквозь бурлящий поток студентов, он поднялся на возвышение, где располагался стол преподавателей, и уселся в одно из незанятых кресел. Заметив отвращение, с которым смотрит на него Снейп, Римус Люпин покачал головой и приветливо ему улыбнулся, но в ответ Северус лишь скривил губы и демонстративно отвернулся. Очевидно, Дамблдор окончательно выжил из ума, раз пригласил Люпина. Вот только какую из двух вакантных должностей он займет? Неужто возглавит Гриффиндор? Деканами факультетов, как правило, становились их же выпускники. Если это так, то львам не позавидуешь. Волк во главе стаи львят — опасное сочетание. К тому же Люпин, по мнению Северуса, всегда был излишне мягкотелым. Ему не под силу будет справиться с целым факультетом.       — Я слышал, профессор Люпин будет преподавать Защиту от темных искусств, — послышался приглушенный голос Флитвика, сидящего по другую сторону от директорского кресла. — Интересно, кого Дамблдор пригласил на должность преподавателя по трансфигурации?       — Я спрашивала его об этом, — также тихо проговорила Помона Стебль, — но он не ответил, сказав лишь, что это будет сюрпризом для всех нас. Ох уж эти вечные тайны!       Северус лишь мысленно фыркнул. Тоже мне сюрприз. Лично он будет искренне сочувствовать любому, кому выпадет печальная доля возглавить факультет Гриффиндор. За последние годы гриффиндорцы стали практически неуправляемы, всё что мог делать Кречтер, это поддерживать призрачную видимость дисциплины, да и только. Чего стоят одни близнецы Уизли! Про Поттера и его друзей вообще говорить не приходится. А Долгопупс — настоящая ходячая катастрофа.       Тем временем, вошедший в зал Дамблдор, приветливо улыбаясь, занял свое место в высоком резном кресле директора Хогвартса и взмахнул рукой — в зале тут же воцарилась тишина.       — Поздравляю всех с началом нового учебного года, — его добродушный голос без всякой магии разносился под сводами зала, достигая самых отдаленных его уголков. — А сейчас давайте поприветствуем наших первокурсников и пожелаем им удачи на церемонии распределения.       Двери Большого зала вновь распахнулись, и в зал вошли смущенные первогодки, оглядывающиеся по сторонам со смесью страха и восхищения. В ту секунду, когда Северус поднял взгляд, чтобы посмотреть, кто из преподавателей их сопровождает, сердце в его груди, кажется, пропустило удар. В первое мгновение ему подумалось, что это игра его собственного воображения. Но он очень быстро понял, что это не так. Всё происходящее было правдой. Впереди идущих парами детей шла женщина, которую Северус и не надеялся увидеть вновь. Минерва МакГонагалл, кажется, стала еще прекраснее, чем он запомнил ее. Высокая, стройная, в изумрудной мантии, развевающейся при каждом ее шаге подобно крыльям сказочной птицы. Горделивая осанка выдавала в ней человека сильного духом и решительного, впрочем, такой она была всегда. Черные как смоль волосы собраны в тугой пучок, придававший ее точеному лицу непривычную строгость (помнится, раньше она носила косу). Взгляд всегда казавшихся Северусу необычайно теплыми глаз смотрел на удивление колко и живо. Что-то в ней неуловимо изменилось за прошедшие годы. Вот только Северус никак не мог понять что. Сказать, что он был ошеломлен ее появлением, значило не сказать ничего.       Взойдя на возвышение, где на высоком табурете уже ожидала Распределяющая шляпа, Минерва повернулась к столпившимся перед ней детям. При этом ее взгляд мимолетно скользнул по преподавательскому столу, на мгновение встретившись со взглядом Снейпа. Трудно сказать, какой реакции он ожидал, но к его удивлению он не увидел в ее глазах ничего кроме равнодушия, словно они и не были никогда знакомы. Конечно, они расстались отнюдь не друзьями, да и времени прошло не мало, но всё же он ожидал хоть какого-то проблеска эмоций. В груди медленно зашевелилась обида.       Между тем Минерва развернула пергамент и окинула притихших студентов строгим взглядом. Из первого ряда на нее смотрели расширенные от волнения глаза дочери, и Минерва коротко кивнула ей, едва заметно улыбнувшись уголками губ.       — Тот, чье имя я назову, должен выйти вперед, и я надену ему на голову Распределяющую шляпу. Она определит вас на факультет, — она на мгновение опустила глаза в пергамент. — Бенджамин Грейвс.       Невысокий пухлый мальчик, едва не споткнувшись, подошел к табурету, опасливо косясь на Шляпу, которую Минерва держала в руке.       — Ну же, — поторопила мальчика МакГонагалл, — она не кусается.       Бенджамин тяжело вздохнул, словно его ждала казнь, и уселся на табурет.       — Пуффендуй! — почти сразу же провозгласила Шляпа, и паренек облегченно заулыбался, бросившись к столу своего факультета.       — Мэри Льюис… — тем временем продолжала МакГонагалл.       Стоя спиной к преподавательскому столу, она чувствовала на себе взгляд черных глаз. Мерлин, каких усилий ей стоило сохранять хладнокровие, пока она вела первокурсников через весь зал. Он смотрел на нее, она это знала. И потом, когда их взгляды на мгновение встретились… в его черных, словно ночь, глазах было столько эмоций, хотя лицо по-прежнему оставалось спокойным. Он не ожидал увидеть ее, это совершенно точно. Значит, Дамблдор не сказал ему, что она согласилась вернуться в Хогвартс. И его это ошеломило. Почему? Он не проявил ни капли участия, когда она покидала школу одиннадцать лет назад, лишь пожелав ей удачи на прощальной вечеринке, которую устроили тогда Помона с Филиусом. Казалось, тогда ему было абсолютно всё равно, но сейчас…       — Лея МакГонагалл.       Краем глаза она заметила, как дернулся в своем кресле Снейп, впиваясь взглядом в толпу первокурсников. Ее дочь храбро шагнула вперед, деловито взобравшись на табурет, и Минерва надела ей на голову Распределяющую шляпу, чувствуя, как сердце в груди замирает от волнения.       «Только не Слизерин, — мысленно молила она. — Только не Слизерин, прошу».       Шляпа медлила, и МакГонагалл невольно вспомнила свое собственное распределение. Тогда Шляпа думала почти пять минут, пока, наконец, не вынесла решение. Но в тот раз выбор стоял между Гриффиндором и Когтевраном. Сейчас же выбор мог пасть на Слизерин, родной факультет отца Леи. И хотя Шляпа всегда основывала свой выбор на внутренних качествах ребенка, а не прошлом родителей, Лея, чего уж греха таить, унаследовала и некоторые черты характера своего отца, что могло стать поводом для нежелательного вердикта. Минерва не переживет, если Лея попадет на факультет Снейпа.       — Что ж, — наконец проскрипела Шляпа после нескольких минут размышлений, — пусть будет… Гриффиндор!       Лея радостно заулыбалась, глядя на мать, и Минерва не удержалась и потрепала дочь по голове, чувствуя безграничное облегчение. Кажется, самым страшным ее кошмарам не суждено сбыться.       Когда церемония распределения подошла к концу, со своего места вновь поднялся Альбус Дамблдор.       — Поздравляю наших новых учеников, уверен ваши факультеты будут вами гордиться, — улыбнулся директор. — А теперь я бы хотел сказать несколько слов, прежде чем мы все приступим к нашему великолепному пиршеству. Во-первых, я рад приветствовать профессора Люпина, вашего нового преподавателя Защиты от темных искусств.       Римус встал со своего места и учтиво поклонился под дружные аплодисменты зала. Не хлопал лишь один Снейп, даже не пытавшийся скрыть своего истинного отношения к новому коллеге.       — Как известно, — продолжал между тем Дамблдор, — профессор Кречтер, ваш преподаватель по трансфигурации и декан факультета Гриффиндор, подал в отставку по причинам… личного характера. К счастью, могу сообщить, что его место займет не кто иная, как Минерва МакГонагалл. Уверен, что многие из вас хорошо знакомы с ее блестящими работами в области трансфигурации и анимагии. Также профессор МакГонагалл любезно согласилась взять на себя обязанности моего заместителя, — зал взорвался бурными овациями. — С возвращением в Хогвартс, профессор.       Минерва сдержанно улыбнулась, чуть склонив голову в знак признательности, и величественно опустилась в кресло по правую руку от директора, который тем временем рассказывал студентам о дементорах, призванных охранять школу до тех пор, пока опасный преступник Сириус Блэк не будет пойман. Сидевшие по другую сторону директорского кресла Стебль и Флитвик радостно помахали Минерве.       — Очевидно, Вы рады вернуться, — выдавил из себя Снейп, совершенно не зная, что еще сказать сидящей рядом женщине.       Все мысли вдруг куда-то разбежались. Почему-то он чувствовал себя неловко в ее присутствии, и его это раздражало.       — Вы же знаете, директору трудно отказать, — пожала плечами Минерва, наливая себе бокал тыквенного сока. — К тому же он привел аргумент, против которого мне нечего было возразить, — с этими словами она посмотрела за стол своего факультета, где Лея весело болтала с новыми друзьями.       — Ваша дочь, — на короткий миг ей показалось, что голос Снейпа дрогнул. Этот его голос: низкий, спокойный, уверенный — всегда приводил ее в трепет. Северус невольно всмотрелся в улыбающееся лицо девочки. — А ее отец? — неожиданно спросил он, переводя взгляд своих черных глаз на МакГонагалл.       На мгновение Минерву охватила паника, но усилием воли она заставила себя успокоиться.       — Умер пять лет назад, — ровным голосом произнесла она, мужественно выдержав пристальный взгляд Снейпа, обращенный к ней. — Несчастный случай.       Северус смотрел на нее, невольно сравнивая ее с той Минервой МакГонагалл, какой он запомнил ее одиннадцать лет назад. Она всё также держалась гордо и независимо, как и прежде. Гриффиндорская львица. Но, вглядевшись в ее лицо, Северус вдруг понял, что именно в ней изменилось. Ее природная мягкость, которую она всегда пыталась скрыть за завесой деловитости и напористости, исчезла. Она больше не юная девушка, делающая свои первые шаги в качестве преподавателя. Перед ним сидела молодая женщина, за плечами которой уже была жизнь, закалившая ее характер. Она лишилась мужа. И у нее была почти взрослая дочь. Пожалуй, он совершенно не знает эту, новую Минерву МакГонагалл.       — Мне жаль.       — Бросьте, Северус, — ее губы изогнула пренебрежительная усмешка. — Не стоит пытаться изображать сочувствие. Всем прекрасно известно, что Вы лишены этого чувства. Как, впрочем, и многих других.       На мгновение его лицо словно потемнело. Больше не говоря ни слова, Северус резко отвернулся, потеряв к МакГонагалл всякий интерес. Наверное, с ее стороны это прозвучало слишком грубо, но зато помогло пресечь дальнейшие расспросы. Минерва молилась, чтобы он больше не спрашивал ее о Лее.       За весь вечер Северус не произнес и десяти слов, и даже попытки Дамблдора разговорить его не увенчались успехом. Иногда Минерва бросала на него мимолетные взгляды, невольно сравнивая его с тем человеком, каким она его помнила. Он изменился за прошедшие годы: из озлобленного на весь мир юноши, которого Альбус когда-то привел в Хогвартс, Северус Снейп превратился в мужчину, мрачного и молчаливого, но уверенного в себе и даже немного надменного. Его саркастические замечания в адрес Люпина были полны желчи и презрения, что, безусловно, не укрылось от внимания Минервы, и она тут же встала на защиту друга. В результате они со Снейпом едва не поругались. Наверное, действительно, есть в мире вещи, которые даже с годами не меняются.       В тот вечер Минерва покидала Большой зал с четким осознанием того, что в дальнейшем ей еще не раз придется схлестнуться в словесной дуэли с деканом Слизерина. И она оказалась права.       — Вы действительно считаете это разумным — доверять тринадцатилетней студентке маховик времени?       От его ровного, лишенного эмоций голоса ей сделалось не по себе. Снейп смотрел на нее так, будто она сама еще студентка и вот-вот совершит серьезный проступок, за который ее непременно накажут.       — Мисс Грейнджер лучшая ученица Хогвартса. Маховик времени — ее единственная возможность посещать все занятия, которые ей необходимы. К тому же она поклялась никому о нем не рассказывать.       — Особенно своим друзьям, Поттеру и Уизли, — в голосе Северуса явственно послышался сарказм. — Полагаю, есть и иные гарантии сохранения тайны, помимо клятвы ребенка?       — Я лично поручилась за нее перед Министерством магии, — гордо произнесла Минерва, чувствуя, что начинает терять терпение. Как же он ее бесит! — Этого вполне достаточно. Профессор Дамблдор со мной согласен, — она приблизилась к замершему у камина коллеге, пронзая его решительным взглядом. — И если Вы не в курсе, Северус, порой для детей клятвы значат куда больше, чем для взрослых, — взгляд ее серых глаз замер на его лице. — Впрочем, откуда Вам это знать.       — Возможно, Вы забыли, профессор, что я возглавляю факультет полный детей, — ни один мускул на его лице не дрогнул, только в глазах на мгновение вспыхнул холодный огонек. — И смею заметить, что мои студенты не пользуются привилегиями, своими силами справляясь со всеми трудностями, в том числе и в учебе.       Сидящие на диване Стебль и Флитвик растерянно переглянулись, не зная, стоит ли вмешиваться в разгорающийся спор двух профессоров. Возвращение Минервы в Хогвартс действительно стало для них сюрпризом, и весьма приятным. Поэтому утром, до начала занятий, они затащили ее в учительскую, где устроили настоящий допрос, и Минерве пришлось рассказать им всё (ну или почти всё) о своей жизни за последние одиннадцать лет. Самым большим удивлением для всех, естественно, стала Лея. Минерва с гордостью рассказывала о дочери, пока ее рассказ не был прерван появлением Снейпа. Задерживаться в учительской он не собирался, но в этот момент к Минерве прилетела сова из Министерства с разрешением выдать студентке ее факультета маховик времени. Обязанности ставить в известность весь педагогический состав школы у нее не было, но Минерва всё же решила предупредить деканов остальных трех факультетов. Помона и Филиус, естественно, не были против, зная, что Минерва и сама, будучи студенткой Хогвартса, использовала его по разрешению Дамблдора. Но вот Снейп проявил сомнение. Чему, в общем-то, Минерва не удивилась. Но всё же попытки декана Слизерина во всем ей противоречить ужасно раздражали.       — О, я успела это заметить, — язвительно заметила Минерва. — Особенно это касается игры в квиддич. Удивительно, но в расписании тренировок на ближайшие два месяца за командой Слизерина закреплено самое хорошее время. Остальным же приходится тренироваться либо рано утром, либо по вечерам, чуть ли не в темноте.       — Совпадение, — и бровью не повел Северус.       — Весьма несправедливое, смею заметить, — усмехнулась МакГонагалл. — Поэтому я поговорила с директором, и мы внесли изменение в график тренировок. Отныне все команды будут тренироваться в равных условиях. Думаю, Вы не будете против. А сейчас простите, но мне пора — не хочу опоздать на свой первый урок. Хорошего дня.       Кивнув на прощание Флитвику и Стебль, так и сидящим на диване с раскрытыми ртами, Минерва с самым независимым видом покинула учительскую. Кажется, Снейп пытался что-то возразить ей вслед, но ей уже не было до этого ровным счетом никакого дела. Когда она шла по коридору в сторону класса трансфигурации, на ее губах играла победная улыбка.       — Эй, осторожно! Это по меньшей мере неучтиво, — послышался возмущенный голос призрака, сквозь которого она только что пробежала, но Лея едва ли обратила на него внимание.       Она стремглав неслась по коридорам школы, которая сейчас больше напоминала девочке лабиринт, чем учебное заведение. Неужели так трудно было повесить указатели? Утром она задержалась на завтраке, поспорив с парнем с Когтеврана, что сможет заколдовать чашку его брата так, чтобы та меняла цвет в зависимости от температуры налитой в нее жидкости. Заклинание оказалось не таким простым, как она рассчитывала, и на его реализацию ушло больше времени. В результате, когда она спохватилась, то поняла, что безбожно опаздывает на свой первый урок. И самое страшное было то, что этим уроком была трансфигурация. Мама будет недовольна. Она терпеть не может, когда кто-нибудь опаздывает.       Повернув за угол, Лея резко затормозила, глядя на возвышавшуюся впереди статую горгульи. Кажется, она уже пробегала здесь сегодня. Неужели она ходит кругами? Отчаяние захлестнуло ее. Она совершенно не знала, что делать. Кроме нее в коридоре больше никого не было — все уже были на уроках, и попросить помощи было просто не у кого.       Так, прежде всего надо успокоиться. Она только что пробегала большой перекресток. Может, стоит попробовать свернуть там налево? Кажется, тогда она должна вернуться к башне Гриффиндора. А там можно попробовать еще раз найти класс трансфигурации. Ох, как же мама будет недовольна!       Развернувшись, она бросилась было назад, но на ближайшем повороте столкнулась с непредвиденным препятствием. От неожиданности Лея не успела затормозить и со всего размаху налетела на возникшего словно из ниоткуда студента. Послышался болезненный вскрик, а сама Лея едва не упала, чудом устояв на ногах.       — Ты чего подкрадываешься? — недовольно буркнула она, потирая ушибленный лоб.       — Я не подкрадывался. Ты появилась из-за угла слишком неожиданно. Нечего носиться по школе сломя голову.       — Раз ношусь, значит надо, — огрызнулась Лея, поднимая взгляд на обидчика.       Она могла бы еще много чего ему сказать, благо за словом в карман ей лезть точно было не нужно, но увидев, кто стоит перед ней, Лея на несколько секунд лишилась дара речи. Шрам в виде молнии у него на лбу ни с чем невозможно было перепутать.       — Ты Гарри Поттер?! — наконец выдохнула она.       Каждый ребенок в волшебном мире знал это имя. А ей еще и повезло учиться с ним на одном факультете. О таком везении Лея не смела и мечтать. Ребята из Дорнхольда умрут от зависти. Да и из Киллирока тоже.       Стоящий перед ней парень молча кивнул, удрученно рассматривая свои очки, которые держал теперь в руках. Удар от столкновения со лбом Леи пришелся ему точно в переносицу, и оправа очков в этом месте треснула.       — Прости, — виновато проговорила она, глядя на его очки. — Я не хотела. Давай починю.       Прежде чем он успел сказать хоть слово, Лея достала свою волшебную палочку и, направив ее на несчастные очки, громко произнесла:       — Окулус Репаро!       Послышалось легкое шипение, и две половинки очков соединились воедино.       — Неплохо, — похвалил ее Гарри, водрузив очки обратно на нос. — Так гораздо лучше.       Лея невольно заулыбалась, чувствуя, как щеки заливает румянец.       — Прости, я не спросил, как тебя зовут.       — Лея, — торопливо ответила девочка и гордо добавила, указывая на значок на груди: — Я тоже с Гриффиндора.       — Это я заметил, — Гарри огляделся по сторонам, но кроме него и Леи в коридоре больше никого не было. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть на уроке?       — Я заблудилась, — ей было стыдно в этом признаться, но Лея находилась на грани отчаяния.       — Какой у тебя сейчас урок? — быстро спросил Поттер.       — Трансфигурация. Я уже на несколько минут опаздываю. Мама будет в ярости.       — Ты дочь профессора МакГонагалл? — вскинул брови Поттер. — И как она, как преподаватель?       — Расскажу, если попаду к ней на урок, — Лея устремила на парня полный надежды взгляд. Верно истолковав ее немую мольбу, Гарри снова улыбнулся.       — Тогда нам лучше поторопиться. Идем. Я провожу тебя.       С этими словами он направился дальше по коридору, призывно махнув Лее рукой.       — А разве тебе не надо на урок? — с опозданием спросила она, ускорив шаг, чтобы догнать своего неожиданного спасителя.       — У меня сегодня свободное утро, — пожал плечами Гарри. — Вообще-то я собирался потренироваться в полете на метле, пока стадион свободен, но лучше провожу тебя, чтобы ты снова не заблудилась. В коридорах Хогвартса можно долго плутать. Я сам не раз тут терялся.       Только сейчас она заметила, что Поттер был одет в красно-золотую факультетскую форму для игры в квиддич.       — Я тоже неплохо летаю, — слова вырвались у нее прежде, чем Лея успела сообразить. — Мама говорит, что в следующем году мне стоит поучаствовать в отборочных соревнованиях в команду Гриффиндора. Я могла бы быть охотником.       — Почему бы и нет. Нам нужны хорошие игроки.       Пока Гарри вел ее по коридорам школы, Лею так и подмывало задать ему миллион вопросов, но она мужественно старалась подавить в себе этот неуемный порыв, стараясь вести себя тихо и воспитанно. Как мама учила. Но видимо ее истинные намерения были написаны у нее на лице, потому что несколько минут спустя Гарри коротко вздохнул, бросив на свою спутницу быстрый взгляд.       — Ладно, задавай свои вопросы.       Остаток пути до класса трансфигурации они проделали в непрерывной беседе, и когда Лея вошла в кабинет, на ее лице светилась счастливая улыбка.       — Какая радость, что мисс МакГонагалл, наконец, осчастливила нас своим появлением, — строгий голос ее матери моментально привел девочку в чувства. Пришлось изобразить на лице глубочайшее раскаяние. — Вы опоздали. Возможно, Вам неизвестно во сколько начинается урок?       Минерва МакГонагалл недовольно сдвинула брови, глядя на застывшую в дверях Лею. Весь класс молча взирал на нее с явным сочувствием. В начале урока Минерва произнесла суровую речь, после которой всем стало ясно — на ее уроках лучше сидеть смирно. Но затем на глазах у всего класса она превратила свой стол в свинью, а затем обратно в стол, и все стали изнывать от желания скорее начать практиковаться. О том, чтобы заниматься на ее уроке посторонними делами ни у кого и мысли не возникло. В этот момент урок и был прерван появления опоздавшей студентки.       — Я заблудилась, — виновато пробормотала Лея, опуская взгляд в пол.       — Возможно, мне стоит превратить Вас в карту, чтобы Вы больше не опаздывали? Надеюсь, таковая Вам не понадобится, чтобы найти свое место? — Минерва махнула рукой, указывая на свободный стул за партой в последнем ряду, и вновь повернулась к доске, на которой писала заклинания для превращения спички в иголку. — Минус пять очков с Гриффиндора, — не оборачиваясь, добавила она.       Лея обиженно шмыгнула носом, уткнувшись в толстенный учебник по трансфигурации. Услышать такое от собственной матери было по ее мнению ужасно несправедливо.       После урока трансфигурации в расписании значилась сдвоенная пара по зельеварению. Боясь опоздать и туда, Лея решила в этот раз не отставать от сокурсников и на урок попала вовремя.       После залитого ярким сентябрьским солнцем класса ее матери, кабинет зельеварения, располагавшийся в подземелье замка, показался ей мрачным и темным. А от учителя, который вел этот предмет, у нее мурашки бежали по спине. Профессор Снейп, одетый во всё черное и с мрачным выражением лица, начал урок с того, что открыл журнал и стал знакомиться с классом. Дойдя до фамилии Леи, он на мгновение остановился, но затем, как ни в чем не бывало, продолжил зачитывать фамилии остальных учеников.       После вступительной речи их разбили на пары и дали задание приготовить зелье, исцеляющее от фурункулов. Профессор Снейп кружил по классу, шурша своей черной мантией, развивающейся у него за спиной, словно крылья летучей мыши, и непрерывно критикуя, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступах змеиные зубы. Остановившись рядом с котлом Леи, он долго наблюдал за ее движениями, но так ничего и не сказал. Впоследствии оказалось, что Лея была единственной из всего класса, кто в тот день не удостоился критической оценки учителя, а сваренное ею зелье было признано лучшим. Правда ни одного балла для своего факультета она так и не заработала.       Остаток дня прошел на удивление спокойно, и утренние неудачи постепенно стали забываться. После ужина Лея заглянула в класс трансфигурации, чтобы немного побыть с матерью. Минерва сидела за своим столом и что-то писала на свитке пергамента. В кабинете царил полумрак, лишь пара свечей горели на ее столе, освещая ровные стопки книг и письменные принадлежности.       — Ты еще на меня сердишься? — осторожно спросила Лея, приближаясь к учительскому столу.       Минерва отложила в сторону перо и откинулась на спинку кресла. С минуту она молча смотрела на дочь, а потом внезапно улыбнулась. Встав из-за стола, она пересела на широкий подоконник и поманила Лею к себе. Усадив дочь рядом с собой, она тепло обняла ее, целуя в макушку.       — Ну разве я могу на тебя сердиться? — со вздохом проговорила она, поглаживая мягкие волосы дочери, заплетенные в две толстые косы. — Но я хочу попросить тебя больше не опаздывать на мои уроки. Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, и требует максимальной степени собранности и железной дисциплины. К тому же я не хочу, чтобы кто-то думал, будто бы у тебя есть послабления только потому, что ты моя дочь.       — А у меня есть послабления? — прищурилась Лея, поднимая на мать хитрый взгляд. Минерва улыбнулась дочери, многозначительно изогнув правую бровь.       — Как прошел твой первый день? — наконец тихо спросила она.       — Профессор Флитвик очень забавный. Он присудил мне десять очков за то, что я смогла первой слевитировать перо. На самом деле это не так трудно, мы с папой так делали, — Лея на мгновение запнулась, — когда он был жив.       В классе ненадолго повисла тишина. Минерва почувствовала, как девочка тяжело вздохнула. Прошло пять лет, но Лея все еще скучала по Элфинстоуну. Они были очень близки, как настоящие отец и дочь. Впрочем, так оно и было.       — А еще сегодня было зельеварение. Мне кажется, я не нравлюсь профессору Снейпу. Он ни разу меня не похвалил, хотя в конце урока сказал, что я сварила свое зелье почти без ошибок. Даже баллов не начислил. И вообще он какой-то мрачный, и всё время так на меня смотрел…       — Как смотрел? — Минерва невольно напряглась.       — Как будто я его чем-то обидела. Но ведь я ничего не сделала, и на урок не опоздала. Впрочем, говорят, он никого не любит.       — В этом ты права, — вздохнула Минерва, крепче прижимая к себе дочь. — Профессор Снейп никого не любит, — она приподняла Лею за подбородок и с улыбкой чмокнула дочь в лоб. — Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю?       — Я тоже люблю тебя, мамочка, — улыбнулась в ответ Лея.       Они еще долго сидели в полумраке пустого класса, наблюдая, как за окном тихо опускаются на замок вечерние сумерки. Минерва ласково гладила дочь по голове, но мысли ее были обращены к одному конкретному человеку. На душе у нее отчего-то было неспокойно.