Лунная грёза Повелителя Ночей

Небесная Императрица Ту Яо сидела на краю роскошного брачного ложа, схватившись за голову. Гнев и обида раскалили ее сердце добела. Оно обжигало, причиняя невыносимую боль. В глазах стояли слезы, но женщина не позволяла им пролиться, ведь знала: они обожгут. Слезы боли самые опасные. Следы от них могут остаться навсегда, и ни один лекарь не уберет тонкую линию ожога. Белоснежные двери, сиявшие позолоченным узором языков пламени, распахнулись, и в просторную комнату хлынул поток воздуха. Балдахин, сотканный из прозрачных клубов ароматной розоватой дымки, дрогнул и стал бледнее, но тут же собрался вновь. Небесный Император Тай Вэй вошел в спальню. Он уже сменил дневное одеяние на белоснежный ночной халат, полы которого были окрашены в бледно-красный цвет. Ту Яо смотрела на мужа сквозь дымку балдахина. Он вел себя как обычно. Прошел к туалетному столику, налил на ладони немного цветочной воды из элегантного флакона и умылся. Даже лицо небожителя может потускнеть из-за обилия проблем, с которыми нужно бороться. Но Император должен был выглядеть непоколебимо. Ту Яо и полюбила эту видимость непоколебимости. Тай Вэй умел произвести впечатление сильного и властного мужчины, для которого нет ничего невозможного. И лишь разделив с ним брачное ложе, женщина ночь за ночью стала узнавать, за кого же на самом деле вышла замуж. Тай Вэй был алчным, иногда трусливым. Сердце огненного дракона пылало одержимостью, ради которой он был готов пойти на что угодно, испепелить кого угодно. Первой его одержимостью стала женщина – повелительница царства Цветов по имени Цзи Фэнь. Она была самой прекрасной из небожительниц. Привлекательней нее оказался только трон Небесного Императора. Ради него Тай Вэй предал влюбленную и женился на Ту Яо – наследнице птичьего калана, обладавшей достаточной властью, чтобы поддержать нового императора. Принцесса-феникс надеялась, что Тай Вэй забудет Цзи Фэнь, что любовь к ней обратится пеплом, но этого не случилось. Муж похитил повелительницу цветов, запер в Небесном дворце и держал при себе, поддерживая пылающий костер ревности законной жены. В конце концов, жар его пламени уничтожил здравый смысл, и Ту Яо убила Цзи Фэнь, столкнув с обрыва Небесного царства. От сердца Тай Вэя остался лишь горький пепел, но даже он устраивал Императрицу больше, чем душа, пламенно любящая другую женщину. Ту Яо уже было вздохнула с облегчением, но тут на пороге дворца появилась вторая красавица Небесного царства, принцесса рыб-крылаток из озера Тай – Су Ли. Сегодня Ту Яо узнала, что Тай Вэй изменил ей с ней. - Ты что, плачешь? – спросил Император. Он облокотился на туалетный столик из белого нефрита и смотрел на Ту Яо сквозь дымку балдахина. - Нет, глаза слезятся. Я не плачу, - плакала женщина только в душе. Позволить себе настоящие слезы она не могла. - Ты узнала о Су Ли, да? – Император не стал ходить вокруг да около. – Я знаю, что твои люди следят за каждым моим шагом. - Ты даже не попробуешь оправдаться? – Ту Яо горько усмехнулась. - С чего бы? – Тай Вэй пожал плечами. – Я никогда не обещал тебе любви. Я обещал власть. И дал ее. Ты - Императрица. - Но я еще и женщина! Ту Яо подскочила с просторной кровати и прорвалась сквозь невесомую завесу балдахина, заклубившегося причудливыми кольцами. Она быстро подошла к Тай Вэю и посмотрела прямо в его глаза, но в них не было вины или раскаянья. Лишь равнодушие и умело скрываемый страх, который могла разглядеть лишь жена, вдоль и поперек изучившая мужа. - Ты не обещал мне любви – я ее не требую! Но уважения я требовать в праве! Я не хочу слушать пересуды слуг о том, какая у них дура-императрица и гулящий император, не способный сдержать плотские порывы! Не боишься, что птичий народ отвернется от тебя? Кто тогда поддержит твою власть? Не боишься отправиться в забытье вслед за предыдущим императором?! – последние слова Ту Яо прокричала прямо Тай Вэю в лицо. Он схватил ее за предплечья и отодвинул от себя. - Ты не посмеешь меня бросить, Ту Яо. Слишком любишь власть. Так что смирись. И я слишком ее люблю. Это единственное, что объединяет нас, дорогая, но это крепче брачных уз. И я не сделаю ничего, что опорочит нас в глазах подданных. У меня была маленькая интрижка, да. Су Ли показалась мне похожей на Цзи Фэнь, да. Но быстро наскучила. Это не она. Это в прошлом. Так что успокойся. - Успокойся?! – Ту Яо скинула руки Тай Вэя. – Ты сам себя слышишь?! Успокойся?! Ты изменил своей жене! Ты изменил Императрице! - Поговорим потом, когда ты успокоишься и осознаешь, что никакой катастрофы не случилось. Сказав это, Тай Вэй быстрыми шагами покинул спальню, оставив задыхающуюся от гнева Ту Яо в одиночестве переживать боль предательства. Двери за ним захлопнулись, и он припал к ним спиной. Сердце колотилось с невероятной силой, стук отдавался в ушах. Тай Вэй потерял Цзи Фэнь, но потерять еще и трон он никак не мог. Он верил, что Ту Яо любит свое положение больше него, но женская сущность оставалась загадкой даже для Небесного Императора. - Не позволяйте Императрице покидать покои до наступления утра, - приказал Император стражникам, дежурившим в конце коридора. – Даже если будет угрожать. Это приказ Императора. - Слушаемся, Ваше Величество, - синхронно кивнув, ответили стражники в сияющих золотом доспехах. Тай Вэй вышел в сад. Красные бутоны ночных цветов ярко сияли на фоне ограды из белого нефрита. Она же резко контрастировала с непроницаемо-черной почвой, из которой поднимались травы. Красный, черный и белый. Зелени в этом саду не было. Тай Вэю нестерпимо захотелось сбежать из Небесного царства хотя бы на миг. И был такой мир, в котором миг Небесного царства равен целому дню. Тело Императора вспыхнуло ярким пламенем, а когда оно потухло, то вместо легкого ночного халата Тай Вэй был одет в серые одежды из потертой грубой ткани. Так одевались путники в царстве Смертных, куда Император собрался сбежать ненадолго, чтобы отвлечься от ссоры с женой. Он закрыл глаза и представил лицо любимой Цзи Фэнь. Если она переродилась в смертную, он бы хотел оказаться рядом с ней. Новая вспышка пламени охватила тело Тай Вэя, и он исчез.

***

Берег озера Ли мог соперничать красотой с пейзажами Небесного царства. В солнечные дни, как сегодняшний, его тихие темные воды искрились и были похожи на ночное небо, подсвеченное фейерверками. По кромке берега цвели нежно-розовые водяные лилии, даря воздуху едва уловимый прохладный аромат. Берег порос бледно-фиолетовыми цветами чабреца, укрывавшими землю густым ковром. На небе не было ни облачка. Небесный Император полной грудью вдохнул воздух мира смертных. Он был не таким, как небесный. Будто бы опьянял свободой. Тай Вэй обвел взглядом берег озера и увидел девушку, что сидела на большом валуне, о который с тихим плеском билась вода. Девушка спрятала лицо в колени, прижатые к груди. Спина ее сотрясалась от рыданий. Эта незнакомка была единственным мрачным пятном радостного пейзажа. - Почему вы плачете в такой прекрасный день? – спросил Тай Вэй, подойдя к девушке. Она встрепенулась и тут же посмотрела на того, кто так тихо подошел и так неожиданно окликнул. Тай Вэй на мгновение забыл, как нужно дышать. Перед ним сидела точная копия Цзи Фэнь. Он так стремился к ней и вот сумел найти. - Цзи Фэнь… - Тай Вей протянул руку к девушке, но она отпрянула назад так, чтобы ее нельзя было достать с суши. - Простите, вы обознались. - Ты – она! Я нашел тебя! – Тай Вэй ловко вскочил на валун, но девушка не испугалась спрыгнуть. Около валуна было не глубоко, вода была чуть выше колена. - Простите, но вы обознались! – настойчиво воскликнула девушка, поспешила выйти из воды и поскорее покинуть берег, чтобы вернуться в родную деревню, подальше от незнакомца. Но Тай Вэй и не думал дать девушке уйти. Он спрыгнул в воду вслед за ней, поймал ее руку, притянул к себе, схватил за предплечья и заставил посмотреть ему в глаза. - Взгляни на меня! Разве ты не узнаешь?! Это же я – Тай Вэй! - Тай Вэй… - словно завороженная повторила девушка. Нет, она не узнала его, потому что не была перерождением повелительницы Цветочного царства. Она была простой деревенской девушкой по имени Хуан Ся. Страсть в голосе мужчины напомнила ей о возлюбленном муже, весть о смерти которого настигла этим утром. Любовь, пылавшая в глазах Тай Вэя, вдруг стала казаться Хуан Ся реальной. Но это было обычное наваждение, которое небожитель так легко навел на смертную, показавшуюся похожей на утерянную любовь. Не прошло и минуты, и губы Тай Вэя уже покрывали лицо и шею Хуан Ся жаркими поцелуями. Он подхватил девушку на руки и вынес на сушу, уложил на берег, поросший луговыми цветами, ставший для них ложем.

***

Ночь уже опускалась на царство Смертных, когда Хуан Ся, совершенно обессилевшая, уснула на груди Небесного Императора. И в мягком лунном свете он вновь принялся рассматривать ее лицо. Теперь смертная селянка уже не казалась такой похожей на Цзи Фэнь. Ее кожа была значительно грубее и темнее, чем у небожительницы. Около губы была родинка, которой не было у повелительницы цветов. Глаза были чуть раскосыми и меньше, чем у погибшей возлюбленной. Хуан Ся была невероятно красива для смертной, но до красоты Цзи Фэнь ей было так же далеко, как путь от царства Смертных до звезд. Тай Вэй высвободился из объятий Хуан Ся. Он накрыл девушку рубашкой из грубой ткани, которая валялась чуть в стороне, а сам облачился в императорские одеяния. Больше ничто не держало его в царстве Смертных. Все, произошедшее здесь, было ошибкой. Скорбь застилала глаза Тай Вэя, заставляя видеть во всех незнакомках погибшую возлюбленную. И каждый раз, когда ему казалось, что он вернул Цзи Фэнь, она обращалась пеплом в его руках. Словно умирая вновь и вновь. Твердо решив похоронить любовь к повелительнице цветов глубоко в душе, Тай Вэй вернулся в Небесное царство. Хуан Ся проснулась лишь утром. Ее ноги искусали комары. Тело болело из-за сна на холодной земле. Девушка испуганно схватилась за живот, но сердце подсказало, что с ее ребенком все в порядке. Она неловко села и осмотрелась. Голова невыносимо болела. Хуан Ся плохо помнила, что произошло вчера. Ей показалось, что ее Хан Шу вернулся живым, и они вновь были вместе. Но, судя по всему, это было лишь наваждением. Стыдливо озираясь по сторонам, девушка собрала разбросанную одежду и привела себя в порядок. Хуан Ся решила, что вчера ей повстречался лис-демон и захотел сыграть очень злую шутку. Лучшее, что можно было сделать в такой ситуации, сходить к шаманке и попросить провести церемонию очищения, а потом забыть об этом, как о ночном кошмаре. Тем более, Хуан Ся нельзя было унывать, ведь она уже второй месяц носила ребенка Хан Шу под своим сердцем. Он успел подарить его, перед тем как ушел в армию. Девушка твердо решила выносить и вырастить дитя, связавшее ее и Хан Шу узами, разорвать которые было не под силу и самой смерти. Хуан Ся вернулась в деревню в дом, который делила с родителями Хан Шу. Девушка каждый день дарила им улыбку и помогала по хозяйству всем, чем могла, хотя ее и пытались оградить от работы ради будущего внука. Но даже за лучезарной улыбкой было трудно скрыть, как тяжело оказалось выносить малыша. Хуан Ся казалось, что она горит изнутри. Ее ребенок был подобен горячему угольку, разъедавшему плоть. Частичка божественной силы Небесного Императора проникла в утробу Хуан Ся и ее еще не рожденного малыша. Человеческая душа и божественная сущностью воевали друг с другом, но, в конце концов, сплавились в удивительный и невообразимый союз. Зачатое смертными дитя обрело бессмертие, хотя слабое человеческое тело едва ли могло вмещать огненную энергию Небесного Императора. Но все страдания и боль ребенка забрала на себя мать, и пока младенец сладко спал в ее утробе, она страдала во имя любимого, покинувшего ее навсегда. К моменту, когда настала ночь родов, Хуан Ся не вставала с кровати уже неделю. Она почти не могла есть, и выглядела как живой мертвец. Из-за постоянной высокой температуры кожа высохла и истрескалась, сосуды на глазах полопались, губы превратились в постоянно кровоточащие язвы. Мать Хан Шу со слезами на глазах обтирала пылающую кожу невестки холодной водой, но это приносило лишь секундное облегчение. Пожилой женщине было страшно смотреть на тонкую истрескавшуюся кожу огромного живота, под которой шевелил ручками и ножками ребенок, еще не появившийся на свет, но уже доставивший столько горя матери. - Жена, она так не протянет и часа, - со звенящей тревогой в голосе сказал отец Хан Шу. – Нужно отвезти ее к озеру. Холодная вода поможет остудиться. Мужчина боялся подойти близко к страдавшей девушке и наблюдал за ее мучениями из дальнего угла избы. Но сердце его болело так же сильно, как и у жены, старавшейся помочь Хуан Ся. Они оба не могли подобрать слов, чтобы в полной мере выразить, насколько были благодарны девушке, решившейся родить их внука. Ведь у нее была возможность умертвить дитя, пока не стало слишком поздно. Старую клячу запрягли в кособокую телегу и подогнали к самым воротам. Старик-отец впервые подошел к Хуан Ся и, смахнув рукавом подступившие слезы, взял невесомую девушку на руки. Ее тело было не просто горячим. Оно обжигало. Было чудом, что невестка продолжала дышать. На улице Хуан Ся стало немного легче. Стоял конец декабря. На улице было холодно. Почва промерзла. С неба падали маленькие искрящиеся снежинки. Девушку уложили на телегу, но не стали укрывать. Отец Хан Шу сел на козлы, и телега медленно тронулась по ночной пустынной тропинке. Они были на полпути к озеру, когда объятое ночным мраком поле пронзил крик невыносимой боли. Он вырвался из груди Хуан Ся. Лошадь испугалась и рванула вперед. Старик попытался удержать ее, но старая кляча рвалась слишком сильно. Телега накренилась и Хуан Ся вместе с родителями мужа упали на ледяной ковер заиндевевшей жесткой травы. - Глупое создание! – запричитал старик вслед лошади и посмотрел туда, откуда долетал свет фонаря. Его жена стояла над телом невестки, но не решалась подойти. Живот Хуан Ся наливался светом и через несколько минут сиял уже ярче фонаря. Девушка больше не кричала. В последний крик она вложила остатки сил. И сейчас уже была мертва, но дитя в ее утробе по-прежнему жило. Мать Хан Шу закричала, выронила фонарь и побежала прочь. Ее муж, нашептывая под нос наговоры, побежал следом. За считанные секунды они решили, что невестка понесла ребенка не от их сына, а от какого-то демона. Одежду Хуан Ся охватило пламя. Ее тело медленно обращалось пеплом, в котором нетронутым языками пламени лежало дитя. Оно громко вопило от боли, хотя его кожа и не сгорала. - Что это у нас тут? – дух смерти Сан Ши присела рядом с кучкой пепла, в которой лежало страдающее дитя. – Смертное бессмертное дитя, какой забавный каламбур. Укутанная в черные одежды Сан Ши сливалась с ночью. Она оставила дитя лежать на месте и осмотрелась в поисках души матери, но ее нигде не было видно. Дух смерти тяжело вздохнула и вновь присела рядом с ребенком, чей плач разлетался по всему полю. - Оставить тебя тут, странность? Или забрать с собой? Белоснежное лицо духа смерти, сиявшее, словно луна, склонилось на бок. Сан Ши никогда не встречала подобных младенцев. Он был бессмертным, потому смерть не могла претендовать на него, но он был и обычным человеком, который страдал так сильно, что вот-вот должен был умереть. Сан Ши печально вздохнула и протянула белые руки к младенцу. Его маленькое тельце было горячим, словно полено, лежащее в костре. - О, так ты у нас девочка, - Сан Ши поцеловала ребенка в лоб. Тот перестал кричать и заснул. – Отнесу-ка я тебя своему старому другу. Может, он в курсе, что с такой невидалью делать.