***
Проснувшись в шесть утра следующего дня, Бен ощущает лишь лёгкое похмелье, что вообще-то поразительно, учитывая, сколько он вчера выпил. Тоска по Рей — как чёрная дыра в груди, и Бен, конечно, знатно охуеет, если до конца дня она не сожрёт его живьём. В воспоминаниях о событиях минувшей ночи недостаёт нехилого куска. Последнее, что он помнит отчётливо, — как съездил Хаксу по лицу, поймал такси и поехал в какую-то говняную забегаловку, подальше от гостиницы. Бен не знает, как именно добрался до своего номера, но он точно спал одетым. А судя по тому, как погано и кисло сейчас во рту, понятно, что в какой-то момент его рвало. Следующие два часа он пластом лежит на кровати, не обращая внимания на периодически жужжащий в кармане телефон — твиттеровские уведомления, как он догадывается. Когда прокрастинировать и дальше уже никак нельзя, Бен встаёт, облачается в соревновательную форму и спускается на совместный завтрак. Вся компания напряжена, все на взводе. Во главе стола сидит Сноук — потягивает зелёный смузи, читая что-то на телефоне и время от времени многозначительно посматривая на Бена. Хакс с Эйей расположились как можно дальше и чуть ли не каждую секунду бросают в его сторону полные ужаса взгляды. Вполне явственно видно, что губа у Хакса разбита и опухла, хотя он, судя по всему, приложил немало усилий, чтобы скрыть синяки при помощи макияжа. Он так бледен, что понятно: это не Эйя дала ему косметику. Наверное, одолжил у Фазмы или вообще купил специально. А сама Фазма вместе с Кейдом завтракают с типичной для них целеустремлённостью, какую обычно обнаруживают при игре в СтарКиллер. У Митаки же словесный понос. Он треплется обо всём на свете, заполняя тишину, а когда ему становится понятно, что никто не поддержит беседу, то начинает, сука, снэпчатить — лишь бы была причина не затыкаться. Бен выпивает четыре чашки чёрного кофе и съедает пол-ломтика бекона. Когда все заканчивают с завтраком, Сноук говорит: — Вы отвратительно спокойны для команды, прошедшей в полуфинал Чемпионата. Как будто вам не особо и хотелось. Спонсоры платят не за то, чтобы созерцать свои логотипы на всяких снобах неблагодарных. На матчах жду от вас соответственный позитивный настрой, или мне придётся поразмышлять над составом на следующий год, это понятно? Все мычат в знак согласия, не поднимая глаз. — Замечательно, — сухо подытоживает Сноук. Всем молчаливым скопом они идут к «Челси», там проходят друг за дружкой за сцену и видят, что Изгой Один, их первые соперники, уже здесь. Одетые в свою голубую с серебристым форму, атлантцы стоят почти безупречно ровной линией, скрестив руки на груди и хмурясь при виде орденцев. Бен встречается глазами с Кассианом, и у него не остаётся ни тени сомнения, кому именно адресованы все эти суровые взгляды. В бесконечной подспудной истерике он констатирует про себя, что ещё никогда за всю свою жизнь не был так одинок. Все до единого, с кем он мог бы поговорить обо всём этом, либо оставили его, либо были намеренно изгнаны из жизни Бена. Он отходит и садится на складной стул в углу зала. Сидит там, молча и без движения, пытаясь просто отключить все эмоции. Сноук хочет робота — он его получит. — Ты просто мразь, ты знал? — звучит голос справа, и Бен поднимает глаза. Над ним стоит Джин Эрсо. — Видишь ли, я всегда знала, что ты токсичный придурок, но то, что случилось… Это уже другой уровень. — Оставь меня, Джин, я не в настроении, — произносит Бен, отворачиваясь. — Ой, ой-ёй! Скажите, пожалуйста! — выплёвывает Джин. — Он не в настроении! Ну, тогда не буду тебе мешать! Нет уж, хер тебе! Я не отправилась прямой наводкой в Far Galaxy из-за вчерашней хуйни только из уважения к Рей! Но то, что она несравнимо выше тебя, ещё не значит, что это сойдёт тебе с рук. Прежде Бен ни разу не видел Джин злой. Она просто не из таких. Но сейчас она в ярости; её щёки горят, глаза сверкают, когда она наклоняется, вторгаясь в его личное пространство. — Эта девчонка только-только начала карьеру. Она что, настолько напугала тебя, что ты не мог просто от неё отъебаться? — негодует она. — Ты, Бен Соло, олицетворение всего неправильного, что только есть в этом спорте. Неважно, как закончится этот турнир, я хочу, чтоб ты знал, что она уже превзошла тебя по всем возможным параметрам. Бен молча даёт колючим словам Джин вонзиться в него. — Знаешь, — говорит Кассиан, подходя и присоединяясь к разговору (этот день просто не может стать ещё хуже), — я вообще-то думал, что ты лучше. Похоже, я ошибался. «Вы ни хуя не понимаете!» — хочется заорать Бену. Хочется рассказать им правду, но надо держать себя в руках. И прежде, чем он успевает возразить, как-то защититься, сказать хоть что-то, Кассиан поворачивается к Джин. — Мы и так слишком много времени потратили на этого придурка, и Мата хочет обсудить стратегию, — говорит он, берёт её за руку и уводит. Лишь они отошли, как с другой стороны будто из ничего материализуется Сноук — прямо как долбаный призрак. — Даже делая как тебе велено, ты всё равно умудряешься напортачить, не так ли, — произносит он, с презрением наблюдая удаляющиеся спины Джин и Кассиана. — Неужели это так сложно — следовать простой инструкции? «Расстанься с девчонкой, не устраивай сцен». — Она не захотела встречаться со мной наедине, — говорит Бен, закрывая глаза и массируя виски. — У меня особо не было выбора. Я так понял, что у пункта про расставание был более высокий приоритет. Или я ошибся? Сноук одаривает его тяжёлым, долгим взглядом. — На этот раз я сделаю поблажку, потому что мне не чуждо милосердие, — произносит он мягко, и Бену хочется расхохотаться, ибо Сноук даже не знает значения этого слова. — Но помни: все карты у меня на руках. Эти нелепые отношения в прошлом, или информация о Рей и то видео найдут дорогу в Интернет. Понял меня? И не успевает Бен ответить, как к ним вдруг подходит Митака и начинает размахивать своим телефоном прямо перед его лицом. — …зато вот Бен со Сноуком! До полуфинала минут двадцать, и мы просто помираем от нетерпения! Скажите мне: «О да»! Повисает молчание, и та широченная, неистово дружелюбная улыбка на лице Митаки начинает меркнуть. Он убирает телефон. — Э-э… я вас прервал? — спрашивает он, внезапно встревожившись. — Чем ты занимаешься? — вопрошает Сноук, раздосадованный тем, что им помешали. — Просто… снимаю видосы для Снэпчата, — выдавливает из себя Митака. — Вы ведь хотели, чтобы мы были на позитиве. Сноук кривит губы. — Удали это видео немедленно и прекрати заниматься ерундой. Игра вот-вот начнётся, — говорит он, затем пронзает Бена жёстким взглядом. — Повторять, думаю, нет нужды. Смотри не разочаруй меня. После этого Сноук разворачивается и возвращается к остальным. Миг Митака стоит рядом, хмуро глядя то на Бена, то на менеджера. — Бен, — говорит он деликатным тоном, — что происходит? У Бена мелькает мысль рассказать ему. В конце концов, это его товарищ по команде, к тому же единственный из всех, кому на самом деле не плевать. Но чего он добьётся? Раздраконь он сейчас Митаку, это лишь дестабилизирует команду и поставит под угрозу грядущую игру. — Да просто Сноук ведёт себя по-сноуковски, — говорит он горько. — Ты ж знаешь, как это бывает. Митака прикусывает губу, словно раздумывая, не сказать ли что-то ещё. — Соло, Митака, вообще-то, ваше присутствие перед игрой обязательно, — призывает их Сноук с другого конца зала. Бен вздыхает, поднимается на ноги и шагает к команде, как на казнь. Митака идёт за ним следом.***
Рей просыпается злая и остаётся злой всё утро. Обжигающая ярость, что пару раз прорывалась вчера ночью, улетучилась к рассвету. Теперь Рей вновь погрузилась в знакомое льдистое спокойствие холодного гнева, которому рада. Здесь безопасно. Она защищена от глазения и шепотков за спиной, от сочувственных взглядов сокомандников, от поучений Люка — «я же говорил», замаскированных под сопереживание. Защищена от острой пульсирующей боли, что принесла потеря Бена. Рей, как пузырь ещё не замёрзшей воды, парит в ледяной глыбе и ничего не чувствует. Её товарищи всячески стараются её отвлечь; в ход идёт всё — от обещаний жестоко расправиться с Беном и Первым Орденом до поведения типа «совершенно ничего не случилось». Она знает, что все они пытаются помочь, что они не понимают, как себя вести, но их беспокойство нисколько не помогает, а лишь постоянно напоминает, насколько на данный момент у неё всё хуёво. И вот, этим утром, которое должно было стать самым волнующим в её профессиональной жизни, она стоит в неоправданно дорогом буфете «Космополитана», смотрит на супницу с яйцами, которые пролежали там слишком долго, чтобы выглядеть аппетитно, и не ощущает ничего. Она опустошена, она полая внутри. И ей холодно. Вспышки ярости давно угасли, пока она лежала без сна всю ночь, что тянулась, казалось, годы и годы. Существует поговорка — её ещё любил цитировать один её товарищ по работе в автомастерской; и, пока Рей бездумно накладывает себе в тарелку резиновые яйца, та крутится в голове, как навязчивая строчка из рекламы: «Когда кто-то говорит тебе, кто он, — слушай». Рей придумала себе, что видит в Бене кого-то другого, кого-то помимо стереотипного мудака, токсичного братана-геймера, эгоистичного подонка, которым он преподносил себя в сети. «Как наивна я была, — думает она. — Игнорировала все предупреждения, прощала любой проступок, была готова на всё, лишь бы Бен Соло задержался в моей жизни». Но сама идея того, что Бен Соло и Кайло Рен — два разных человека, конечно же, ложна. И теперь, за то что забыла об этом, Рей и расплачивается по полной. Она подцепляет всего один склизкий кусок бекона, затем осматривает весь шведский стол в поиске ещё чего-нибудь, чем украсить тарелку, чтобы сокомандники не суетились ещё и над её голоданием вдобавок ко всему, с чем им и так уже приходится иметь дело. Она решает взять фруктовый салат, потому что он, по крайней мере, смотрится так, будто нарезан недавно. Лёжа без сна, размышляя о случившемся — обо всей цепочке событий в отношениях, вплоть до их сокрушительного конца, — Рей лишь с каждой минутой упрочивалась во мнении, что всё из-за Сноука. Другое просто бессмысленно. И всё же поступков Бена это никоим образом не оправдывало. Произошло одно из двух. Бен сказал правду — он добровольно решил остаться со Сноуком и фактически бросил ей в лицо, что в конечном счёте СтарКиллер ему важнее, чем она, и что он предпочтёт и дальше плясать под Сноукову дудку, нежели быть с Рей. Если так, то всё довольно прозрачно. Второй вариант — Сноук какими-то образом нашёл способ шантажировать Бена и заставил его порвать с ней. Звучит… безумно, но, честно говоря, по тому, что она знает о характере Сноука, шантаж — определённо его метод. Это, конечно же, было бы простительно Бену, если бы он не решил соврать ей опять, спустя каких-то несколько дней после того, как они чуть не расстались из-за его предыдущего вранья. В любом случае, Бен взял их отношения и собственноручно порвал на лоскуты, а в процессе, сам того не зная, сковырнул струп с самой глубокой раны. Сближаться с людьми не в её привычках. В детстве её постоянно бросали, поэтому, став взрослой, Рей делала всё возможное, чтобы уберечь себя от страданий такого рода. И, если из-за этого она кажется другим отстранённой и слишком независимой, значит, так тому и быть. Тебя не бросят, если ты ни к кому не привязываешься. Не сделают больно, если ты держишь всех на расстоянии вытянутой руки и не ближе. И никогда в жизни она не подпускала никого так близко, как подпустила Бена. Он был прав, говоря, что между ними всё случилось быстро — за пару месяцев, чего уж. Но она ощутила родство, некую связь, подобно которой никогда прежде не чувствовала. Поэтому Рей открыла ему своё сердце. С самого начала она выживала, это закалило её. Она самодостаточна, она способна преодолеть на своём пути любое препятствие. Не играет роли, какая тяжесть ляжет ей на плечи, — она всегда найдёт способ вынести. Она знает, что за толстыми стенками сдержанного, ледяного гнева её ждёт океан горя, и настанет час, когда эти стенки треснут и она утонет. Но прямо сейчас гнев, укреплённый закалкой выживания, поможет ей идти вперёд. Она никому не доставит удовольствия наблюдать её провал из-за того, что Бен Соло разбил ей сердце. Не станет подпитывать слухи. На этом турнире она не отдаст ни единой победы — ни Сёстрам Ночи, ни тем более Первому Ордену. Она доверяла Бену, а он подвёл её по всем фронтам. Она отнимет у него всё, и не будет ему пощады. Утвердившись в своём решении, Рей сгребает в тарелку горку масляных картофелин и направляется к команде.***
Изгой Один жаждет крови, что было предсказуемо. Орденцы часто с ними играют, ведь все они находятся в одной лиге, и немудрено, что в итоге оказываются на одних и тех же турнирах. Но Бен никогда ещё их такими не видел. Джин, обычно бравшая Свупа, из принципа портит ему день, играя Преторианцем — тому недавно дали новую абилку, которую народ нарёк «убийцей ульты». Его длинный сегментированный красный хлыст высасывает ульту из любого героя, которого касается. А значит, когда Бен с Джин сходятся вплотную в безумном водовороте движения на карте «Виток Спирали», его ульта не успевает перезарядиться, чтобы накрыть её Покровом Тени, и она своим Шквалом Клинков выбивает его с Цели, что приносит Изгою Один победу в первом матче. Вторая карта — Храм Джеды, и Бен играет Мародёром. В самом начале раунда ему везёт нанести удар по Джин, и она вынуждена отступить к оружейному рынку, чтобы восстановить здоровье. За это время Бен захватывает столько опорных пунктов, сколько возможно. Он мчится по нестерпимо тесным проходам заброшенного храма, а потом вновь замечает Джин. Её сопровождают Солара Каито и Квазар Кассиана. — Блять, мне нужно подкрепление в верхней части храма, или мы упустим матч, — сигнализирует Бен. — Принял. Иди к корзинкам, встретимся там, — говорит Кейд. Бен берёт левее и устремляется через коридоры и комнатки в ту, которая доверху заставлена корзинами. Там действительно уже ждёт Кейд, его Фульминатор готов к бою. — Идите вправо, — выкрикивает Митака, — у меня есть ульта, я на балконе в саду, я вас полечу. Бен проносится мимо Кейда и, следуя указаниям Митаки, выпрыгивает из окна, перелетает через узкий прогал и оказывается на другой стороне здания. На крыше, слева от себя, он видит Экзекутора Чиррута — тот сидит, держа под прицелом двор. Миг Бен размышляет, не подстрелить ли его, не сойти ли с курса. Было бы по кайфу просто бросить игру и грохнуть кого-нибудь забавы ради. Но нельзя терять драгоценных секунд, так что он сообщает команде месторасположение врага и продолжает свой путь к Митаке. — Чёрт! — зло произносит Кейд, когда у его Фульминатора выходит вся ульта. — Снял их саппорта, но Квазар с Преторианцем остались. Ну, хоть покоцал. Подлеченный ультой Феникса Бен пулей проносится по всем оставшимся опорным пунктам. Через окна храма видно, что его команда сражается сразу на несколько фронтов. Коронет Эйи метким выстрелом вынесла вражеского Квазара, но нет времени стоять и оценивать расстановку сил, потому что он видит Джин — она бежит по соседней крыше. Бен захватывает последний опорный пункт, зачищает его от недобитых ботов и бросается в двери комнатки с Целью. Та наполовину захвачена, но тут появляется Джин. Бен не даёт ей даже шанса сориентироваться. Он посылает в неё ульту Мародёра, уменьшая её здоровье до нуля, но при этом его собственные абилити уходят на пятисекундную передышку. — Все сюда, все сюда! — зовёт он. — Дайте ульты, Цель почти наша. Чиррут выносит его хедшотом, но они всё равно умудряются взять эту игру. К началу третьего матча от адреналина у Бена трясутся руки. Всё. Если выиграют сейчас, они в финале. Позавчера он ждал этого с величайшим нетерпением. Теперь он жаждет лишь, чтобы всё это поскорее закончилось. В третьем матче они идут наравне, ноздря в ноздрю. На этот раз они с Джин оба играют Преторианцами, словно по обоюдному молчаливому согласию решив, что если один из них может вести себя по-свински, то и другой будет. Они играют, на Ди’Куарской базе, в джунглях, и Бен всё время проводит обмениваясь с Джин ударами под густой листвой. — Пожалуйста, блять, кто-нибудь, уберите её от меня, — раздражённо выкрикивает он, когда она в третий раз снимает критическое количество ульты прямо перед тем, как та наполнится. К нему на подмогу приходит Эйя, которая всё так же играет Коронет; вместе они нейтрализуют Джин. Вот только вход в комнатку с Целью держит на мушке Чиррут со своим V-19, и он успевает снять Эйю со снайперки, прежде чем до него добирается Бен. Он как раз в процессе захвата Цели, когда замечает, что на него движется вся атака Изгоя Один. — Прикройте, или мы проебём! — выкрикивает он, вынужденный оставить Цель и уворачиваться от огня. — Иду! Продержись, главное, — произносит Фазма. — Блять, быстрее! — рычит Бен, отбиваясь от Бэйзова Трезубца, уклоняясь от сетей и выстрелов. Цель застряла на 78 процентах, и Бен нервно всматривается в экран, ожидая, не покажется ли Джин, не начнёт ли красть её. Поймав собой два заряда бластера от Трезубца, он замечает краем глаза мелькнувшую вдалеке красную лакированную броню. Его охватывает паника, но тут в комнатку вваливаются Фульминатор Кейда и Эравана Фазмы. — Подрывную бригаду вызывали? — хохмит Кейд, когда игроки атаки Изгоя Один бросаются врассыпную. Бен вновь припадает к Цели. Они одерживают победу как раз в ту секунду, как в комнату врывается Шквал Клинков Джин. Её вопль разочарования так громок, что Бен слышит его сквозь наушники, музыку и оглушительный рёв толпы. Он откидывается на спинку кресла без сил и бездумно глядит в потолок, на слепящий свет, пока глаза не начинают гореть и слезиться. Свершилось; Первый Орден сразится за корону.***
Лёд вокруг её сердца быстро тает, стоит им побить Сестёр Ночи. Это однозначно тяжелейшая игра из всех, что у них были — на Чемпионате или вообще. На их уровне хороши все, и легко забыть, что среднестатистический игрок рядом с любым из них — всё равно что трёхлетний малыш, беспорядочно жмущий на кнопки клавиатуры. Большинство игр совершенно не ощущаются как профессиональные матчи. Но с этой было иначе. Сёстры Ночи, как обычно, работали сообща, словно прекрасно отлаженный механизм, управляемый с хирургической точностью, и они пускали в ход свои самые успешные наработки. Но Сопротивление больше не та команда, с которой они столкнулись в отборочных. Ребята набрались опыта, им стало комфортнее вместе. Они лучше понимают друг друга и знают: если оступишься, товарищи выручат, помогут подняться. А во главе атаки — Рей, вцепившаяся в колючие шипы своей ярости, давая ей обострить разум, пробудить голод до всего, что не похоже на боль и страдания. Игра напряжённая, лёгких побед нет ни у одной из сторон, но, как только последняя Цель захвачена, Рей без тени сомнения знает, что эту победу они заслужили. К несчастью, как только заканчивается обмен поздравительными рукопожатиями и послематчевый трёп, а Холдо мягко уводит Сопротивление со сцены, Рей вспоминает, что именно за этим последует. Как проигравшие в обоих полуфиналах, Изгой Один и Сёстры Ночи сразятся за бронзу. А в это время Сопротивление и Первый Орден будут ждать своего выхода. Это не неожиданность — нет, Рей не забыла, что ей придётся сегодня пересечься с Беном. По иронии судьбы ещё с того момента, как обе команды прошли в Чемпионат, она исходила из предположения, что они сойдутся в финальной схватке. Такая вот гимнастика… то ли для гордости, то ли для самомнения — Рей и сама пока не определилась, для чего именно. Как-то само собой разумелось, что Первый Орден дойдёт до финала. При всех персональных изъянах участников они безоговорочно лучшая команда в мире — чисто по результатам. Но вера Рей в то, что она в итоге сразится с ними… Здесь она впервые оставила логику. Сопротивление буквально зубами выгрызло себе дорогу в этот Чемпионат. Им пришлось не единожды, а даже дважды столкнуться с командами, которые разбили их наголову в Квалификации, — чего уж и говорить о лучших из лучших на мировой арене СтарКиллера. Что они вообще прорвались в финал — уже, честно говоря, чудо. И Рей ни разу не усомнилась, что это возможно. Это должно окрылять. Упорный труд, колоссальная выдержка — и пожалуйста! Так и выглядит сбывшаяся мечта. Почему же единственное, что она чувствует, — желание блевануть? Она сидит на складном чёрном стуле между Джесс и Финном, и все они неотрывно смотрят на огромный экран, на матч, который прямо сейчас идёт по ту сторону стены. Зал окрашен в розовый и оранжевый, от ярких вспышек на экране свет всё время меняется. Странно… Это напоминает Рей о ночи в номере Бена в «Марриотте», когда цвета играли на их лицах, унося обоих в какой-то другой — сказочный — мир. Она пытается не смотреть на него — вообще ни на кого из орденцев в их отутюженной чёрной с красным форме, сидящих в ряд на другой стороне зала. Пытается — но безуспешно. Все они выглядят несчастными, напряжёнными. Ни один не следит за игрой — лишь косые взгляды друг на дружку да ковыряние в телефонах. Всякий раз, как взгляд Рей задевает Бена, тот смотрит прямо на неё. Глаза у него красные, под ними — тёмные круги, словно он год не спал. Он такой бледный — почти прозрачный. Выглядит он отвратно. Муки настолько живы, настолько читаемы в его лице, что с тем же успехом он мог бы стоять на своём стуле и в голос вопить о том, как ему больно. «Пошёл ты, — думает Рей, — пошёл на хер, сволочь. Нет у тебя права выглядеть таким убитым. Это ты так решил! Сам!» В глубине души Рей неистово злорадствует. Это чувство прячется где-то далеко-далеко, за остальным шумом в голове. Но эта крошечная её часть говорит: «Так тебе, сука, и надо». Рей уже предавали. Бросали больше раз, чем она могла сосчитать. Обижали, унижали, отвергали, покидали — всё было. И она всё выдержала, она выжила назло всему. Но на сегодняшний день ничто из пережитого даже рядом не стоит с ощущениями от вчерашней ночи. Из-за Бена. Она вновь смотрит на него украдкой, их взгляды опять встречаются. На этот раз Рей собирает волю в кулак и, сузив глаза, не отводит взгляд, пока не замечает, как Бен вздрагивает — достаточно сильно, чтобы разглядеть это с приличного расстояния в скудно освещённом зале. Он отводит глаза. Впрочем, не он один пялится. Люди наблюдают за ней весь день, будто ожидая повторения вчерашней истерики. Команда изо всех сил старается делать вид, что всё нормально, но, куда бы Рей ни пошла, везде её преследуют шепотки, указывающие на неё жесты и знающие, осуждающие взгляды. В соцсети она сегодня даже заглядывать не стала. Теперь она и не сомневается, что всё, что она там найдёт, будут тошнотворные вопросы и далёкие от истины слухи. Утром она заставила Роуз с Финном проверить, не появились ли в сети фото или видео (с этим, слава богу, им столкнуться не пришлось), а после сообщила всему Сопротивлению — в том числе Люку, который, судя по всему, сдерживал своё «я же тебе говорил» размером с Луну, — что она не желает слышать ни о Бене, ни о Первом Ордене, если только это не о том, как их победить. Спустя, кажется, лет десять, когда Люк заканчивает проговаривать страты и наконец завершается игра за третье место, в зал вваливаются Сёстры Ночи, радостно крича и празднуя, а следом за ними идут несколько более сдержанные изгойцы. Сотрудники Far Galaxy активизируются, начинают поторапливать финалистов, поднимать со стульев, строить перед дверью на арену в две параллельные колонны, ведут Люка со Сноуком (те смотрят друг на друга, как двое гладиаторов, готовых схватиться) к двери, за которой находится помещение, в котором и пройдёт игра. — С тобой всё будет нормально? — спрашивает Роуз, когда они выстраиваются у сцены. Рей видит, что орденцы на своей половине комнаты делают то же самое, и её будто сжимает изнутри горячими тисками. — Я в норме, — отвечает она. — Я приехала сюда за победой, ничего не изменилось. Роуз бросает на неё полный сомнений взгляд, но молчит. Они встают в линию. Рей, как страйкер, замыкает шествие. Они с ним стоят рядом, так близко — руку протяни и можно коснуться. Объять пальцами эту его чёртову дурацкую татуировку на руке. Или же двинуть в челюсть. Она чувствует его; он словно генерирует какое-то магнитное поле. Не станет она на него смотреть! Не уступит. Она уже ощущает вибрации звука из-за дверей — толпу, музыку, голоса ведущих; тот добавляется к гулу нетерпения и гнева в её венах, и ей кажется, будто она в шаге от того, чтобы попросту треснуть по швам. Вот он — момент, на который она работала не покладая рук с самого начала пути. — Рей. Имя её он произносит тихо — так тихо, что слышно только ей, и долю секунды она думает, что ей просто показалось. Но вот она встречается с ним взглядом, и он смотрит. И его глаза сейчас — не те холодные и яростные глаза из вчера. Это те самые нежные, кроткие глаза, которые она знает, которые любит… — Рей, мне… — начинает он, затем умолкает, сглатывая. По ледяной стене гнева бежит трещина. Он вновь открывает рот, и НЕТ. Она не может позволить ему говорить, что бы он там ни собирался сказать, не может дать своей злости улетучиться. Если та исчезнет, если растает лёд, она останется ни с чем — будет только вакуум всепоглощающей потери. Он забрал у неё сердце, попрал доверие, сделал объектом насмешек в тот миг, когда звезда её взошла как никогда высоко и сияла так ярко! Рей не отдаст ему больше ничего. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. — Молчи. Что бы ты ни хотел сказать, мне плевать, — произносит она тихо, вперившись взглядом в затылок Финна. — И не заговаривай со мной больше. Двери распахиваются, и команды шагают на сцену для последней схватки.***
Занимая место за своим компьютером, Бен чувствует, как сжимается горло. Конечно она попросила его отъебаться. Что он, блин, вообще собирался сказать, если б она позволила? «Мне жаль»? «Я не хотел»? «Всё не так»? «Я тону в собственных ошибках, пожалуйста, спаси меня»? Просто, пока они стояли там, меньше чем в шаге друг от друга, он был не в силах к ней не потянуться. Повезло ещё, что Сноук уже прошёл вперёд и не видел. Всё равно кто-нибудь — Хакс, скорей всего, — потом обязательно доложит Сноуку, и ему, Бену, придётся на коленях ползать, чтобы Рей не трогали. Он садится за компьютер с высветившейся заставкой СтарКиллера на мониторе и разминает запястья. Правое предплечье ноет целиком, от кисти и до локтя — так стискивал он кулаки во время полуобморочного ступора, в который впал этой ночью. Ладони липкие и влажные, и он смутно понимает, что потеет, как самый распоследний нуб. Он вытирает ладони о штаны и пытается сосредоточиться на дыхании. Поверх множества взглядов, на него устремлённых, особенно остро он ощущает два и с горькой иронией отмечает, что и тот и другой принадлежат сволочам, когда-то им руководившим, — те смотрят на него из специальных будок позади игроков. — Добро пожаловать на финальную игру Чемпионата мира по СтарКиллеру 2018! — грохочет на всю арену голос Холдо, прошивая мысли Бена и возвращая в действительность. — Поприветствуем финалистов этого года! Слева у нас действующие чемпионы! Родом из Нью-Йорка — рекордсмены по количеству побед в Лиге — Первый Орден! Холдо жестом указывает на них, и толпа в равной степени и радостно ликует, и освистывает. Бену зрители кажутся аморфной массой чёрных фигур за барьером сценического света. Он прикрывает уши наушниками, однако гул толпы так громок, что он слышит его буквально костями. — А с другой стороны, — продолжает Холдо, и её голос подаётся также и в наушники, — наши претенденты! Эта недавно созданная команда начала свой путь с самого низа турнирной таблицы и одолела нескольких сильнейших соперников в Лиге! Прошу тепло поприветствовать Сопротивление из Сан-Диего, Калифорния! Толпа реагирует так, что их предыдущий отклик на Первый Орден сравним теперь разве что с хлопками вежливости. — Фу ты, — говорит Эйя. — Это не конкурс талантов, — произносит Фазма строго. — Не отвлекайся. По командному каналу проносится невнятное бормотание, пока Холдо закругляется с деталями финального матча этого турнира. Бен ничего из этого не слушает. Он бросает украдкой взгляд на Рей. Она сидит, уставившись в свой экран со свойственной ей всепоглощающей решимостью, которая знакома ему из просмотров матчей с её участием. Кто-то что-то говорит ей, и она кивает, давая быстрый ответ, затем регулирует наклон монитора. Она выглядит… нормально. Отчасти это ему как нож в сердце. Не то, чтобы он хотел видеть, что ей плохо, — на самом деле совсем наоборот, — но… Видеть её там, такую невозмутимую, после того как она так уверенно отшила его за кулисами… Сейчас он как будто смотрит на незнакомку в теле Рей. Та её открытость, та лучезарная теплота, к которой он так привык, просто… исчезла. «Ей всё равно? Или ей просто так больно, что она замкнулась в себе?» Он нехотя переводит взгляд с неё на свой экран и пытается вникнуть в то, что говорят партнёры по команде. Совершенно очевидно, что сейчас никак нельзя бросить матч в припадке раздражения. Так что, нравится или нет, но ему придётся сыграть эту игру так, будто всё по-прежнему. Он не знает, что случится, если они потерпят поражение, и плевать, что Сопротивление может оказаться попросту лучше и по праву разбить Первый Орден в пух и прах. Бен не думает, что в таком случае Сноук вспылит и со злости выложит свой козырь, но… этот вариант тоже нужно держать в уме. — Дэмерон недавно играл Коронет, так что, может, тебе стоит взять Эравану, — советует Кейду Митака. — Дельная мысль, — соглашается тот. — Мне нужно быстро реагировать, но надо, чтобы и он дважды подумал, прежде чем ломиться в узкие пространства. — С долбаным FN2187 держи ухо востро, — говорит Фазма. — Он последнее время играет Фангом, шкерится по углам в своей манере. А у нас проблемы с шальными хедшотами, это чревато слитием матча. — Митака, — произносит Бен, не отводя взгляда от своего экрана, и от неожиданности все умолкают. — Бери Феникса и будь на подхвате. Краем глаза он видит, как тиммейты переглядываются, удивлённо приподняв брови. — Что? — рявкает он. — Ну, — начинает Кейд осторожно, — слушай… мы даже, как бы… не знаем… как ты поведёшь себя, играя против… неё. Кейд говорит «неё» так, как большинство людей произносит слово «таракан». Губы Бена кривятся, рука стискивает мышь. — Что, думаете, я буду рыдать и не сделаю своё дело? — огрызается он. — Ну, тогда подумайте ещё раз, потому что это похоже на какое-то Рождество ублюдков, где вы все ждёте, что ваше желание исполнится. Я сюда играть приехал. Никакого долбаного конфликта интересов. Блять, пиздёж, сплошной пиздёж. Никогда ещё в его жизни конфликт интересов не был таким острым. Никогда. Он косится вбок и видит, что они все на него вытаращились. Он опять кривит губы. — Если мы проебём, это будет не из-за меня. Так что слушайтесь, блять, делайте свою работу, — выплёвывает он. — Митака. Феникс. На подхвате. Всё ясно? — Д-да, — произносит, запинаясь, тот. А затем начинается игра. Они фиксируют своих героев и загружаются в Такодану. Камера скользит над густой травой, над украшенным флагами замком и древними руинами; голос тем временем объявляет детали игры, а после произносит: — Приготовились! В бой! И они срываются с мест. Сайленсер Бена направляется прямо к развалинам в поисках первого опорного пункта. Митака стабильно его баффает, постоянно находясь сзади подобно красному воздушному змею, скреплённому с Сайленсером золотой нитью. Бен безжалостно очищает опорные пункты от ботов, захватывает территорию и движется дальше. Вдалеке ему слышны первые звуки выстрелов и силовых атак; бой на первой карте начался. Они с Митакой как единое существо двигаются сперва вдоль замка, затем к лесу. Раздаётся звучное металлическое «Пиу!», и уши наполняют проклятия Митаки, а его Феникса отшвыривает назад — не поверженного, но оглушённого и парализованного. Бен дёргает камеру влево, как раз вовремя, чтобы заметить вражеского Фанга, который сидит высоко на замковой башне и целится прямо в него. — Бен, вперёд! — выкрикивает Митака, и Бен не думает — просто выполняет, передвигаясь Шагом Тени по открытому пространству под лиственный покров деревьев и наблюдая, как Финн добивает Митаку фугасным снарядом. — После респауна встречаемся в овраге! — говорит Бен. — Мне надо удержать опорные пункты, иначе Р… они нас обойдут. Он запинается на её имени, не в силах произнести его полностью. Затем он углубляется в лес и по кругу спускается к лощине, где деревья расступаются, открывая путь к узкой расселине, кишащей воинственно настроенными ботами. Ну, или, по крайней мере, так должно быть. Но вот Бен добирается туда, и оказывается, что овраг пуст. У него есть лишь секунда на осмысление того, что это дело рук Рей, как она сама возникает перед ним. Она тоже играет Сайленсером. И шока от этого (он не знал ни того, что она тренировалась играть им, ни тем более, что она осмелится провернуть такое на финале Чемпионата) достаточно, чтобы он так охуел, что она успевает приблизиться и зарядить ему в грудак бронебойным снарядом из каждой Сайленсеровой пушки. Бен приходит в себя и активирует собственную Спираль Смерти, защитное движение, смерч из разрушительной энергии; его аватар тем временем ускользает. Впрочем, Рей уклоняется от его манёвра, взбираясь на край оврага, чтобы оттуда его обстрелять. Бен тоже уходит от снарядов и считает выстрелы, выжидая и выверяя собственные выпад до момента, когда она будет вынуждена перезарядиться, после чего он реализует своё преимущество. Он выпускает обе обоймы прямо в лицо другому Сайленсеру и смотрит, как Рей, вынужденно активировав собственный Шаг Тени, отступает далеко и растворяется в лесу. Ему ужасно хочется последовать за ней, однако он, рыча, заставляет себя вернуться к Цели. Уж кто-кто, а Бен прекрасно знает Сайленсера, знает, что, хоть герой и силён, из-за медленно восстанавливающегося здоровья Рей будет уязвима до конца раунда. Есть шанс воспользоваться преимуществом и захватить Цель, прежде чем она соберётся с силами и снова на него выступит. Просто нужно сосредоточиться. — Митака, где тебя носит? — зло произносит он. — Ты нужен мне на холме через две секунды. — Уже, — откликается Митака, и точно: когда Бен выбегает из расселины к последнему опорному пункту перед поляной, на которой находится Цель, то видит проблеск красного — Митака вновь при нём. — Они играют грёбаную Ривер Райдер страту, — вскрикивает Эйя. — Хакс! Осторожно… БЛЛЛЯ! Появляется экран убийств, и у Бена сводит живот.PoeHotDameron устранил Vulptexx с помощью Бомбардировки PoeHotDameron устранил HeyBigBaller69 с помощью Бомбардировки PoeHotDameron устранил GenerallyHux с помощью Бомбардировки
— Придётся вам на Цели отбиваться, — говорит Кейд напряжённо. — Нас тут врасплох застали. Теперь они все на вас идут. Бен захватывает Цель и принимается её обстреливать. — Митака, спустись вниз и разверни Солнечный Щит, — даёт указание Бен. Индикатор захвата идёт вниз, вниз, вниз. Огненная вспышка слева. Глубокое «бум!» ульты Дредноута тает. — Это их замедлит, — говорит Фазма, а в списке убийств значатся четверо из вражеской команды. Имени Рей среди них нет. Цель почти захвачена. — Все живые бегом ко мне!! — командует Бен. Фазма с Митакой бросаются к светящемуся на полу кругу. Они достигают его в тот момент, когда из леса появляется чёрная волна и Бен видит, что на них надвигается вражеский Покров Тени. Индикатор захвата ползёт вверх. Бен целится, пытаясь отыскать крошечную уязвимую точку, которую Far Galaxy, по их заверениям, устранила, но, конечно же, это не совсем так. В промежутке между двумя ударами сердца он стреляет. Индикатор захвата достигает ста процентов. Покров Тени рассеивается. Победа. Одна есть, две осталось. Бена сейчас вырвет.***
— Блять! — вскрикивает Джесс, бахая кулаком по столу. — Было так близко! — Не раскисать, — говорит По спокойно, хотя в его голосе слышны нотки сдержанного недовольства. — У нас ещё две карты. Ничего не решено, и, чую я, следующий раунд будет за нами. И действительно, в этот раз чуйка его не подводит. Второй матч проходит куда лучше. В предыдущем раунде, наблюдая за недоумением Бена, увидевшего её в обличии Сайленсера, Рей ощутила какую-то дикую радость, но в глубине души она знает, что сделала наихудший выбор. Бесспорно, теперь она управляется с героем в чёрном лучше, чем раньше, но, если по-честному, Рей всё ещё недостаточно искусна в этом для игры с такими ставками. Уж точно не против Кайло-Рена-Лучшего-Мать-Его-Страйкера-В-Мире. На этот раз она играет Милленией, и, как только загружается карта под названием Финализатор, Рей понимает, что её выбор окупится сторицей. Почти никто не любит играть Милленией на этой карте. В тесных помещениях и узких коридорах с высокими потолками такие подвижные герои, как Милления, менее полезны — если играть по-обычному. Однако Рей обнаружила, что может обернуть себе на пользу то, что карта закручивается в естественную воронку. Она мчится вперёд подобно ветру, уворачиваясь от ботов и давая Бену делать большую часть работы по очистке опорных пунктов, а потом садится в засаду, чтобы поймать его в коридоре, когда его здоровье будет уже порядком уменьшено. Риск оправдывает себя; Бен бежит именно туда, куда нужно, — навстречу её трём дезориентирующим снарядам и ульте. — Вот так, придурок, — произносит Рей в гарнитуру, когда здоровье Сайленсера падает до нуля. Затем она разворачивается и пулей летит к Цели. — Все сюда, в Тронный Зал! — кричит она. — Сайленсер нейтрализован, но через секунду он вернётся мстить. — Бегу, — говорит Пейдж. — Просто сейчас… грохну их танка… есть! Достала её. — Я у северного входа, — выкрикивает Финн. — Смотрите в оба, Митака опять Фениксом играет, по-любому баффает Сайленсера. — Принято, — говорит По, присоединяясь к Рей на Цели; следом за ним подтягивается и Джесс. — Долго ещё? — спрашивает Роуз. — Пытаюсь не попасть их снайперу под пулю. Никак к вам не прорваться. — Просто займи его ещё на пару секунд, мы уже почти! — говорит Пейдж, тоже добираясь до Цели. С её прибытием счётчик наконец заполняется, и Сопротивление получает свою победу. Как только зал взрывается овациями и криками, Рей откидывается на кресле. Сравняли. Ещё одна игра. А после всё закончится. Она чувствует… странную пустоту внутри. Сокомандники вскидывают в воздух кулаки и дают друг другу пять. Но Рей не находит в себе запала к ним присоединиться. Она бросает быстрый взгляд через всю арену и встречается глазами с Беном. Внутренности ухают куда-то вниз, её прошибает холодный пот. «Всё не так, не так, не так», — пульсирует в голове. Это должно было быть… волшебно. Решающее сражение между ними. Дуэль, танец, игра — всё в одном. Это должно было быть классно. Это не классно. Это — полный отстой.***
Из всех карт для решающего третьего матча им выпало играть на Крэйте. И это… то что надо, учитывая, что в свой самый первый раз Бен с Рей играли именно на этой карте. Когда Бен посылает Сайленсера в бой в полные кристаллов пещеры, весь его мир сужается до красно-белых пикселей на экране. Он должен победить. Должен. Это будет его последний и самый страшный грех перед ней. За один-единственный день он разобьёт ей сердце и лишит мечты. Но он просто должен. Потому что любит её и потому что это единственный способ её защитить. От того, чему причиной с самого начала был он сам. «Какой-то сраный кошмар». Внутри красных подземелий старкиллеровской карты Сайленсер направо и налево выкашивает ботов. Хороший прогресс на пути к Цели. Выиграть будет непросто — конечно это будет непросто, он же играет против Рей, а она без всяких сомнений лучше него, — но, по крайней мере, это возможно. Квазар Пейдж Тико по собственной глупости попадает под обстрел, и Бен выносит его с пары ударов, практически не сбиваясь при этом с шага. В груди теснит всё сильнее и сильнее. Он даже не знает точного названия этому ощущению. Вспышка белого на экране. Милления. Она стреляет. Он уходит вправо. Слишком далеко. Теперь он не там, где должен быть, и приходится менять тактику. Он бросается в близлежащую пещеру, применяя для скорости Шаг Тени. Она не бежит за ним. Вместо этого она его старым — самым коротким — маршрутом следует к Цели. Там она встретит его огнём. Придётся сразить её в той точке. В тоннеле на развилке он берёт левее и устремляется вниз, на нижний уровень, где и находится Цель. Все боты убиты. Рей уже здесь побывала. Она прорубила себе дорожку из трупов врагов, и та словно говорит: «Ты на очереди». Он врывается под нужный свод, и… Её нет. Цель пуста, к ней не притрагивались. Он не видел в ленте убийств ничего такого, но, чтобы убедиться… — Кто-то снял Милли? — выкрикивает он в командный чат, входя в пещеру. — Нет, но ты давай там шевелись на Цели. Нас прижали конкретно, — зло отвечает Эйя. Бен добирается до круга с Целью, которая расположена в самом сердце пещеры, окружённая высокими красными колоннами-кристаллами и выступами. Отойдя к одному из выступов на краю круга, дабы обезопасить себя от внезапного нападения сзади, он поднимает пушки и прицеливается. Тогда-то он и видит её. Она стоит на грёбаной Цели. Точнее, стояла какую-то миллисекунду, потому что, не давая Бену понять, что к чему, Рей активирует ульту Миллении, и всё, перед Беном белый экран.ReyOfLight устранил KyloRen с помощью Метеорита
На мгновение на арене воцаряется гробовая тишина, а затем толпа начинает реветь громче тысячи самолётных двигателей, заведённых разом. Они ещё не проиграли. Рей на Цели, и, хоть он и умер, респаун не далеко. Если он будет достаточно проворен, то успеет вернуться в ту пещеру и, может, не без помощи остальных, но вынесет Рей. Заберёт у неё Цель и обеспечит Первому Ордену победу. Но по мере того, как Бен глядит на обратный отсчёт времени, оставшегося до возрождения Сайленсера, в голове его всё явственней звучит ужасный голос, до чёртиков похожий на голос Сноука, — и тот вытесняет оттуда все разумные мысли. «Всё уже кончено, — думает он, — всё кончено, ты проебался, ты уже всё похерил. Ты потерял Рей, команду, цель в жизни. Всё это ты спустил в унитаз, и в конечном счёте всё было напрасно». «Блять, хватит», — одёргивает он себя, стряхивая оцепенение и вновь бросаясь в бой. Всё это происходит в какие-то несчастные несколько секунд — три, четыре максимум. Однако Бену кажется, что он за это время проживает несколько жизней. Несколько ужасных, пустых, разрушенных жизней. — ДА ЁБАНЫЙ В РОТ! — взвывает Фазма, когда и её имя появляется в ленте убийств. В этот момент к ошеломлённому и дезориентированному Бену возвращается чувство времени. — Господи, ненавижу их снайпера! Он мчится к Цели так быстро, как только возможно, думая «пожалуйста, пусть я успею!» И он в некотором роде успевает. Вот только не для того, чтобы победить. А чтобы увидеть, как Рей и Сопротивление захватывают Цель. На экране появляется экран проигравшего, и в голове Бена пустеет. Орденцы вне себя от ярости. Они орут друг на друга прямо ему в уши. Ему ведь… полагается что-то делать, да? Встать? Что-нибудь сказать сокомандникам, изобразить из себя Человека разумного. Сделать, мать его, хоть что-то? Но он не может. Он опустошён, он полый внутри. И ему холодно. Он проиграл этот матч. Проиграл игру. Потерял Рей. Он — обожжённый солнцем Икар, что стремительно несётся к земле в ворохе облетающих перьев, в брызгах воска. А самое страшное — что когда он упадёт, то раздавит и Рей. Он снимает наушники и безвольно оседает в кресле. — Вставай, Бен, — тихо произносит кто-то ему на ухо. Митака. — Тебе надо встать, пора пожать руки, — говорит он. Митака выглядит… сочувствующе, что ли? Хотя и давит Бену на плечо, пытаясь вытянуть из кресла. Бен встаёт на автопилоте. Он ещё даже не взглянул ни разу на ту сторону сцены, где, как ему слышно поверх ревущей толпы и уханья музыки, ликует Сопротивление. Шагая как робот, он проходит за Митакой на середину сцены. Первый Орден прекратил грызться, и теперь рядом с ликованием соседствует убийственное молчание. Они выстраиваются в шеренгу, и замыкает её Бен. Затем они, следуя подсказке Холдо, проходят вперёд. Бен ощущает одно за другим краткие рукопожатия сопротивленцев. Все бормочут под нос «гуд гейм», «хорошая игра» и сжимают куда более агрессивно, чем пристало из вежливости. Дэмерон, Тико, Пава, Тико младшая, Ганнер. Рей. И словно мир поставили на паузу. В ту секунду, когда они равняются друг с другом, оба застывают на месте. Толпа, камеры, сотрудники Far Galaxy, команды… всё просто исчезает. Они наедине, на этой арене есть лишь двое. Может, даже лишь двое во всём мире. Бен, чей взгляд будто приклеился к полу в районе ботинок Митаки с тех самых пор, как он присоединился к колонне, впервые поднимает глаза. Он смотрит на Рей. Рей смотрит на него. Они не соприкасаются. Ничего не говорят. Во рту сухо, глотка тщетно силится выработать слюну. Сердце выходит из тела, и оно так близко, что можно дотронуться. Он мог бы коснуться её. Мог бы протянуть руки и обнять. Упасть на колени. Попросить прощения за всё на глазах у всех этих людей, на глазах у всего мира. Но какой смысл? Он уже всё просрал. Всё равно Сноук разрушит её жизнь. Всё равно она его возненавидит. Нет ничего, что бы он мог здесь и сейчас сделать, что не сделало бы всё ещё хуже. Какую бы сцену он ни устроил, та лишь подбросит дров в этот костёр и упрочит веру людей в ложь Сноука. Он должен… должен хоть что-то спасти. Хоть как-то. Чары распадаются, и внезапно Бен с ужасом осознаёт, что они совсем, совсем не наедине. Глаза более чем двух тысяч человек направлены на них двоих. Все пялятся. Шёпот почти так же оглушителен, как крики радости. Ведь послематчевые рукопожатия должны проходить совсем не так. Бен делает единственное, о чём может думать: протягивает ей руку, совсем как в ту первую встречу она протянула ему. — Хорошая игра, — говорит он словно не своим голосом. Мгновение Рей смотрит на предложенную ладонь, точно прежде никогда не видела ничего подобного. Её глаза — печальные и смиренные; единственный проблеск жизни на её обычно таком живом лице — поднимаются, и она смотрит на него. — Нет, — отвечает она, — ничего подобного. А после, ни разу не обернувшись, она проходит дальше, оставив Бена стоять перед всем миром с рукой, протянутой в пустоту.