Subnautica. Дневник космического Робинзона

      Утро выдалось тяжелым. Мой организм, не привыкший к обильным возлияниям, да еще и без закуски, устроил форменный бунт. Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что полдня провалялся в кровати под ехидные комментарии собственной Совести.       Полегчало мне только к обеду. Я, кряхтя, словно древний старец, сползал в душ, а потом впихнул в себя лампион и чашку кофе. Немного посидел в столовой, костеря последними словами свою вчерашнюю несдержанность. — Ну, полегчало? — с издевкой спросила Совесть. — Отстань, — буркнул я, уставившись в окно. — Вот скажи мне, Робинсон, — начала нахалка, и я тихонечко застонал. Бедный мой мозг, сейчас тебя вытащат из черепной коробки, препарируют, а потом вложат в голову то, что останется. — Ты мазохист, или, все-таки, тупой? — Тупой мазохист, — прошипел я, явно давая понять наглой сущности, что не расположен к душеспасительным беседам. — О-о-о, — протянула Совесть. — А я и не знала, что все ТАК запущено. Скажи-ка мне, дружочек, — и она гаденько хихикнула, — что помешало тебе воспользоваться медицинским набором вместо того, чтобы полдня блевать? — Ты не поймешь, — пробурчал я. — Твое рациональное начало настолько рациональное, что не дает тебе видеть дальше своего носа. — Ого! — нахалка слегка опешила. — Какие умные слова! А ты попробуй донести до меня, идиотки, свет знания. — Свет знания имеет смысл нести тому, кто к нему стремится, — проговорил я. — А для тебя это очередной повод позубоскалить. — А ты, все-таки, попробуй. — Ну, хорошо, — и я слегка улыбнулся. — Есть боль физическая, которую очень легко устранить, и боль душевная, избавиться от которой весьма проблематично. Один из способов — прием алкоголя или наркотиков… — Слава богу, что у Холлистера в каюте не нашлось пары килограммов отборного героина, — тихонечко проворчала Совесть. — А то сейчас мы имели бы твой хладный труп. — Так вот… — продолжил я, не обращая на выпады нахалки никакого внимания. — Боль или физические страдания вполне способны заглушить душевные муки. — А-а-а, так вот где собака порылась! — патетически воскликнула Совесть. — Ну, теперь-то мне все понятно! Позволь задать только один вопрос. — Ну? — и я выжидающе замолчал. — С какого перепуга у тебя приключились сильные душевные муки? Настолько сильные, что вчера ты надрался, как последний алкаш, а сегодня… — Сказал же, что не поймешь, — перебил я наглую сущность. — Ты настолько переживаешь по поводу Императрицы и ласки? — искренне изумилась Совесть. — Да не поверю! — Да и не верь, — я пожал плечами. — Мне глубоко безразлично твое отношение к моим переживаниям, так что тему можно считать закрытой.       Совесть не нашла, что ответить, а я пошел собираться в свою последнюю экспедицию на 4546В.       Да, где-то в глубине души я знал, что дострою «Нептун» и улечу. Мои родители ни в чем не виноваты, они не заслужили такого отношения. Но еще я твердо знал, что, если мне представится хоть малейшая возможность вернуться сюда, я тут же брошу все и отправлюсь на 4546В. Хоть на ракете, хоть пешком, не важно.       Занятый такими мыслями, я слонялся по базе, даже не представляя, что может мне пригодиться при погружении в Мертвую зону. Что там вообще есть, кроме левиафанов и микроорганизмов? В конце концов я плюнул на бессмысленные сборы, покидал в шкафчик на «Наутилусе» приличный запас энергоячеек, ионные кубы, оставшиеся скрижали и инструменты, добавил кое-какие минералы и прошел к штурвалу.       Плыть решил через Зону Куш, уж очень мне нравились огромные фиолетовые клубнекусты, растущие там в огромных количествах. Может, немного поброжу по пещерам, может, просто поплаваю по биому.       Настроил автопилот и плюхнулся на кровать. Все-таки, вчерашние возлияния еще давали о себе знать. Но думать об отлете неприятные ощущения уже не мешали, поэтому я плюнул, и привел себя в порядок при помощи аптечки. Настроение немного улучшилось, а что до мыслей… Они никак не хотели покидать мою голову, а радикальный метод — нет головы, нет мыслей — я применять не собирался. Щадящих же методов было всего два: срач с собственной Совестью, или погружение в воспоминания. Что же выбрать?       Но, как оказалось, за меня уже все решили. — Слушай, Райли, — осторожно произнесла нахалка, высовываясь из своей уютной норки. — Ты… это… извини, что ли? — Извиняю, что ли, — усмехнулся я. — А с чего вдруг ты решила сменить гнев на милость? — Ну, я тут подумала, — начала нахалка. — Если бы ты вдруг оказался черствым засранцем, которому наплевать на всех, кроме себя, это было бы для меня весьма неприятным сюрпризом. Так что лучше я буду вытирать тебе сопли. — Вот спасибо, — я шутливо поклонился. — Моя собственная Совесть разрешила мне переживать! — Не ерничай! — одернула меня наглая сущность. — Я с тобой серьезно разговариваю, а ты… — и она обиженно замолчала. — Да ладно, не дуйся, — примирительно произнес я. — Давай лучше прикинем, что нас может ожидать в Мертвой зоне. — А чего тут прикидывать? — удивилась Совесть. — Тебе же Стич сказал — «жизненные формы класса «левиафан» и микроорганизмы». На последних ты можешь смело не обращать внимания, а жнецы, призраки и другие здоровые твари уже не так опасны для модернизированного «Наутилуса». Только вот что, — и нахалка повысила голос, заметив, что я собираюсь возразить. — Это не значит, что нужно таранить левиафанов с криками: «За Родину!» — И в мыслях такого не было, — поспешил заверить я Совесть. — Я же их боюсь, забыла? — Да кто тебя знает, — пробурчала наглая сущность. — Слушай! — воскликнул я. — А, может, попытаемся пересечь Мертвую зону? — В смысле? — не поняла Совесть. — Ну, она же не может тянуться вечно, — начал я. — Мы упали в небольшой кратер, в котором сформировались уникальные биомы и развились любопытные виды. Но ведь не может быть так, что жизнь на 4546В существует только в этом кратере, а все остальное пространство планеты занимает Мертвая зона?       Совесть задумалась. — Х-м-м, — наконец протянула она. — Скорее всего, ты прав, но тут есть несколько но… — И? — заинтересованно спросил я. — Смотри, — начала нахалка. — Во-первых, ты, скорее всего, прав, но жизнь действительно может существовать только в этом кратере. Планет во Вселенной великое множество, и некоторые из них могут показаться нам не просто удивительными, а невозможными.       Я согласно кивнул. — Во-вторых, — продолжила Совесть. — Мы не знаем, на сколько тянется эта самая Мертвая зона. Может быть, на десятки или сотни километров, а, может быть, и на тысячи. Представляешь, сколько времени у нас уйдет на то, чтобы достигнуть ее границ? Такие исследования лучше проводить с воздуха, имея на борту научного глайдера хороший, мощный сканер.       Я опять был вынужден согласиться. — И, наконец, в-третьих! — торжественно провозгласила наглая сущность. Я заинтересованно молчал. — Представь, что мы добрались-таки до границ Мертвой зоны. Кратер и его биомы нам уже практически родные, тогда как новая неизученная местность… — и Совесть выдержала эффектную паузу. — Откуда ты знаешь, КТО живет там? Может, по сравнению с существами, обитающими в тех водах, тебе жнецы покажутся милыми, ручными зверюшками. Ты не задумывался об этом?       Я почесал в затылке. По всему выходило, что Совесть права. Лезть в абсолютно незнакомые биомы было глупо. Да, поначалу и в кратере все было незнакомо, но выхода-то у меня не было. «Аврора» потерпела крушение, и пришлось как-то изворачиваться. Но сейчас, вылечившись и имея возможность улететь… Риск был неоправданным. Тут нужна полноценная экспедиция, которая изучит планету сначала с орбиты, потом с воздуха и уже в самую последнюю очередь займется подводными исследованиями. — Вот видишь, — одобрительно произнесла Совесть. — Иногда логические рассуждения приносят свои плоды.       Я закинул руки за голову, прикрыл глаза и задремал.       Разбудил меня автопилот, который сообщил, что пункт назначения достигнут. Я вскочил и подошел к штурвалу. — Все-таки решил погружаться? — спросила Совесть. — Ага. — Может, на завтра отложим? — предложила нахалка. — Уже вечер, так что сейчас ляжешь спать, а завтра с утра и приступим. — А чего тянуть? — возразил я. — Тем более, у нас максимальная глубина всего пять тысяч метров. Достигнем этой отметки и сразу начнем всплытие, если не найдем ничего интересного. — А если найдем? — резонно возразила Совесть. — А если найдем… — я задумчиво потер подбородок. — Короче, тогда и будем разбираться, — и я решительно направил «Наутилус» вниз.       Погружались мы медленно и осторожно. Вокруг царила непроглядная тьма, и прожекторы субмарины только усугубляли то неприятное чувство, которое охватывало меня при взгляде на окружающую местность. — Это же какая-то чертова бесконечность, — потрясенно прошептала Совесть, и я был с ней полностью согласен.       Даже в космосе не было так темно и пусто. Там были звезды, планеты, кометы и другие космические тела, здесь же не было ни-че-го. Только пугающая, чернильная темнота, которая сгущалась вокруг «Наутилуса» и, казалось, стремилась поглотить нарушителя спокойствия, проникшего в эти воды.       На глубине в полкилометра на радаре появились тревожные желтые отметки. Я включил «тихий ход» и погасил прожекторы, но меня тут же охватил непреодолимый, панический ужас, и я поспешил включить свет.       Неожиданно лодку тряхнуло, и через лобовое стекло на меня уставилась морда призрачного левиафана. Он был гораздо больше своих собратьев, обитающих в Затерянной реке, и я решил задействовать щит. Левиафан стукнулся о силовое поле, окружившее субмарину, недовольно заревел и исчез.       Спустя полминуты «Наутилус» сотряс еще один удар, гораздо мощнее предыдущего. — Райли, по-моему, нас атакуют сразу несколько тварей, — взволнованно произнесла Совесть. — Модернизация и щит — это хорошо, но не прибавить ли нам скорость?       Я послушно увеличил темп погружения, и минуты через три отметки призраков исчезли с радара. Я облегченно выдохнул. Как оказалось, зря…       Призрачные левиафаны с завидной регулярностью долбились о борта субмарины, и я даже позавидовал такой настойчивости. Плавали они почему-то исключительно тройками, и удар наносили одновременно. — Такое ощущение, что в каждой тройке есть командир, — хихикнула Совесть. — Он и координирует действия подчиненных, уж больно слаженно призраки атакуют. — Ага, — тоже захихикал я. — Чуть поглубже мы найдем десятника, который командует тремя тройками, еще глубже — сотника, которому подчиняются десять десяток… — А на самом дне, если оно тут, конечно, есть, расположен штаб! — подхватила нахалка. — Там с задумчивой мордой склонился над картой левиафан-генерал, и изучает театр военных действий.       Я заржал. Картина действительно получилась сюрреалистическая. — Слушай, а если серьезно, как ты думаешь, что они тут делают? — спросил я наглую сущность. — Я думаю, живут, — ответила Совесть. — Странное место для жилья, — задумчиво произнес я. — Здесь же жрать нечего. Чем они питаются-то? — Х-м-м… — протянула нахалка. — А, может, они тут что-то охраняют? — Узнать бы, что именно, — я почесал кончик носа. — И почему именно они, а не стражи? — А с чего ты взял, что охраняемое призраками «нечто» принадлежит Предтечам? — резонно возразила Совесть.       Я застыл. Такой вариант мне в голову не приходил. Только очередной инопланетной расы мне тут и не хватало для полного счастья. К Предтечам я уже как-то привык, сроднился даже, если можно так выразиться, и наткнуться на что-то абсолютно новое и неизученное в мои планы не входило. — Райли, ты это… поаккуратнее, что ли, — посоветовала Совесть, и я кивнул, соглашаясь с нахалкой.       На глубине четыре тысячи двести метров мне пришлось менять комплект энергоячеек. Хорошо, что в запасе было аж тридцать шесть штук. А я еще думал, брать или не брать такое количество! — Что-то тут ничего нет, — заявила Совесть. — Давай-ка потихонечку начнем всплывать, а? Нам еще через левиафановские тройки продираться. — Погоди, — ответил я. — Еще восемьсот метров. Вот погрузимся на пять километров, тогда и решим, что делать дальше.       Но решать ничего не пришлось, потому, что Стич уже все решил за нас. «Зарегистрирована массивная энергетическая сигнатура. Показания исходят с глубины пять тысяч пятьдесят восемь метров. Предупреждение: будьте осторожны при погружении, по достижении глубины пять тысяч триста метров разрушение субмарины неизбежно.» — Вот оно как, — протянул я и присвистнул. — Не зря моя задница чуяла, что не так все просто с этой Мертвой зоной. — Райли, ты поосторожнее, — попросила Совесть. — Врубай «тихий ход» и щит и переключайся на килевую камеру. Как бы нам в эту самую «сигнатуру» не воткнуться.       Я включил камеру, установленную под килем субмарины, и начал пристально вглядываться во тьму в надежде увидеть то, что узрели чувствительные элементы моего КПК.       На глубине четырех тысяч девятисот двадцати трех метров мои слезящиеся глаза уловили внизу еле заметное зеленоватое свечение. Я с облегчением выдохнул. Судя по цвету, мы наткнулись на очередное строение Предтечей. — Я бы не была настроена столь оптимистично, — обломала меня Совесть. — Мало ли во Вселенной рас, повернутых на зеленом цвете? — Ага, и все они, по какому-то чудесному совпадению, приперлись на 4546В? — иронично спросил я. — Мало ли во Вселенной планет? Им всем тут что, медом намазано?       Между тем «Наутилус» погрузился уже на пять тысяч метров, и Стич услужливо подсказал, что достигнута практически предельная глубина и посоветовал всплывать «во избежание получения лодкой фатальных повреждений корпуса». — Райли, ты за глубиномером следи, — обеспокоилась нахалка. — Как бы нам тут не остаться. — Зато какая у нас могила будет, а? — мрачно пошутил я. — Тьфу ты, все шутки шутишь, — рассердилась Совесть и внезапно замолчала потому, что как раз в этот момент прожекторы субмарины выхватили из темноты ту самую «энергетическую сигнатуру».       Я остановил «Наутилус» и заглушил двигатель. Выключил свет на борту и прижался носом к лобовому стеклу лодки. В нескольких метрах внизу находилось странное сооружение. Оно было непривычной овальной формы, чем-то неуловимо напоминая мне куполообразные крыши религиозных построек наших предков, которые я видел в Галасети. Цвет не вызывал сомнений — строение принадлежало Предтечам. На самой верхней точке этой «крыши» стоял терминал. — Пойду-ка пощупаю этот купол, — пробормотал я, направляясь на стыковочную палубу. — Будь аккуратнее, — совершенно серьезно произнесла Совесть. — На такой глубине мы еще не были. Да и про призраков не забывай.       Я кивнул и залез в кабину экзокостюма.       КРАБ пролетел несколько метров вниз и гулко бухнул пласталевыми ножищами по крыше сооружения. Я подвел его к терминалу, который сразу же загудел и услужливо раскрылся. — Ни фига себе! — присвистнул я. — Для того, чтобы войти внутрь, я должен «скормить» этому засранцу четыре пурпурные, три оранжевые, две голубые скрижали и семь ионных кубов! Серьезный тут уровень доступа, как я погляжу. — А у нас есть оранжевые и голубые скрижали? — спросила Совесть. — Не-а, — беззаботно ответил я. — Но это не страшно, сейчас сделаем. Хорошо, что кубов у нас изрядный запас, да и никель с кианитом я не весь выгрузил. Как знал.       Совесть вздохнула. Она явно надеялась на то, что мне просто не хватит ресурсов для создания запрошенных терминалом артефактов. Не на того напала! Что я, зря растил и вскармливал своего хомяка?       Вернувшись на «Наутилус», я принялся за дело. Ионных кубов хватило тютелька в тютельку, но это не имело уже никакого значения. Требуемые скрижали я сделал, так что можно было идти на разведку в столь тщательно упрятанное строение. — Райли! — окликнула меня Совесть. — А? — отозвался я, уже откидывая крышку кабины КРАБа. — Может, на завтра отложим? — спросила нахалка. — Поздно уже, тебе не мешало бы поесть и отдохнуть. А с утра, на свежую голову, и отправишься.       Я поставил на пол задранную для посадки в экзокостюм ногу. А ведь Совесть права. Чего горячку пороть? Времени у меня теперь навалом, Хараа не погоняет в хвост и в гриву, «Нептун» почти построен… На этом моменте наглая сущность хихикнула. — Ну, это ты загнул, — выдала она. — У тебя в ракете еще конь не валялся. — Да и фиг с ней! Все упиралось только в ресурсы, теперь они есть, так что постройка «Нептуна» — дело нескольких часов, — и я сорвал три лампиона и вытащил из шкафчика соленого реджинальда.       Поужинав и запив свою скромную трапезу водой, я лег отдыхать. Очень хотелось, чтобы как можно скорее наступил завтрашний день…