И вот этот день настал. Сегодня все решится. Если я все понял правильно, то фермент новорожденных левиафанов-императоров поможет мне исцелиться от Хараа. Я отключу большую инопланетную пушку на Горном острове, дострою «Нептун», поцелую ласку в носик и благополучно улечу в обитаемую Галактику, помахав жнецам с орбиты ручкой. А вот если нет…
Знаете, где-то в глубине души я надеялся, что чудо-фермент не излечит меня полностью, а только усыпит, или очень сильно замедлит болезнь. Так, чтобы у меня оставалось еще несколько десятков лет спокойной и здоровой жизни. Так, чтобы я не смог отключить орудие, потому что остался «инфицированным лицом». Так, чтобы мне не нужно было никуда улетать, ведь на 4546В еще столько мест, где не ступала нога человека…
— Робинсон, тебе надо показаться психиатру, — проворчала Совесть, которая, естественно, уловила мои «крамольные» мысли. — Потому, что таких ярко выраженных проявлений мазохизма я еще не встречала. Ты долбанутый, Робинсон, причем на всю голову. Променять друзей, родителей и любимую девушку на ласку? Да ты извращенец!
— Не только на ласку, — возразил я.
— Ах, да, как же я забыла! — патетически воскликнула наглая сущность. — У нас же еще Императрица имеется!
— Между прочим, Императрица — живое и разумное существо, которое больше тысячи лет провело в одиночестве. Неужели тебе ее не жалко? — я был просто поражен своей, чего уж греха таить, душевной черствостью.
— Жалко, Райли! — откликнулась Совесть. — Еще как жалко! Но это не значит, что нужно променять родных людей, которые наверняка с ума сходят от неизвестности, на двух — будем называть вещи своими именами — РЫБ! Да, замечательных, да, разумных, но, тем не менее, просто рыб! Посмотри правде в глаза, Райли! Причем одна из них разжирела настолько, что скоро не сможет самостоятельно передвигаться, а вторая — дряхлая левиафанша, которая вот-вот склеит ласты!
— Если ты сейчас не замолчишь, — прошипел я сквозь сжатые зубы, — то будешь послана настолько далеко, что вернуться просто не сумеешь. Не сомневайся, у меня получится. Как показывает практика, люди и без совести чудесно живут.
— Какие мы нежные, — буркнула нахалка, но, по обыкновению, замолчала. Она всегда предпочитала в таких ситуациях помалкивать в надежде, что я скоро успокоюсь, и конфликт будет исчерпан. Но на этот раз я не собирался давать ей спуску.
Позавтракав и приняв душ, я забрался в кабину КРАБа и медленно зашагал в сторону Грибного леса. Мысли в голове крутились самые разные, но общий смысл был один: мне почему-то очень не хотелось улетать.
Я брел по Травяным плато и вспоминал. Вот небольшой обломок «Авроры», на который я наткнулся, когда плыл спасать Оззи. Вот еще один обломок, на изучение которого я потратил целый день. Нашел там много полезных вещей, и радовался, как ребенок, хотя и был абсолютно уверен в том, что через несколько дней улечу домой на «Солнечном луче».
Где-то протяжно застонал рифоспин, и я вылез из кабины экзокостюма и завертел головой в поисках огромного травоядного левиафана. Живой остров плавал практически у самой поверхности, и я тоскливо посмотрел на него. Где еще, кроме 4546В, водятся такие удивительные создания? Где-то на задворках моего сознания тяжело вздохнула Совесть, видимо, нахалке не терпелось добраться до изоляционного комплекса, а я, вместо того, чтобы спешить навстречу излечению, устроил прогулку по памятным местам.
Вернувшись в кабину экзокостюма, я продолжил свой путь к телепорту, который должен был привести меня в Активную лавовую зону.
Отверстие, которое вело в пещеру с порталом, показалось мне недостаточно большим для громоздкого КРАБа, поэтому я оставил экзокостюм снаружи и прошел через водоотталкивающее поле. Телепорт встретил меня переливающейся зеленым свечением аркой, свидетельствующей о том, что переход возможен.
Немного потоптавшись перед порталом, я глубоко вдохнул и сделал шаг в мерцающую пелену. Несколько секунд полета в неизвестность — и моему взору открылся Главный изоляционный комплекс.
Я немного походил между витрин с экспонатами, удивляясь странной подборке предметов, представленных на этой своеобразной выставке, а потом прошел к аквариуму, в котором меня дожидалась императрица.
Не мешкая, нырнул в воду, и практически сразу же передо мной появилась огромная голова. Она покачала светящимися отростками, и у меня в голове зазвучал голос:
» Вы… вернулись. С ферментом.
Хотите помочь моим детям вылупиться.
Взамен я помогу… вам.»
— Гляди-ка ты, какая вежливая императрица, — не удержалась от подколки Совесть. — На «вы» тебя называет, раздолбая.
— Не меня, раздолбая, а нас, — резко ответил я. — Императрица считает, что нас двое, но, видимо, придется каким-то образом объяснить ей, что главный тут я, а ты… так, придаток.
— Ах, я придаток?! — обиженно заверещала нахалка. — Придаток, значит? Да то, что ты сейчас стоишь… висишь… тьфу, плаваешь перед Императрицей — целиком и полностью моя заслуга! Да если бы не я, ты бы уже давно двинул кони на этой поганой планетке!
— Склеил ласты, — поправил я наглую сущность. — Мы на планете-океане, тут гораздо проще склеить ласты, нежели двинуть кони.
— Не придирайся к словам — возмутилась Совесть. — Ты понял, что я имею в виду.
— А ты заканчивай истерить, — отрезал я. — Все равно мы будем делать то, что Я скажу и так, как Я сочту нужным.
— Что-то ты, Робинсон, расхрабрился, как я погляжу, — медленно произнесла наглая сущность. — Добрался до излечения, и резко обнаглел? Ну, и как мне это расценивать? Как бунт на корабле? Пока ты пребывал в неизвестности, я была тебе нужна, как только достиг цели — все, на помойку?
— Во-первых, я еще не вылечился. Не выдавай желаемой за действительное, — возразил я. — А, во-вторых, прекрати выносить мне мозг. Или ты хочешь, чтобы я избавился от Хараа, но обзавелся слабоумием?
Четыре огромных глаза посмотрели на меня с едва уловимой смешинкой.
«А ты… забавный. Не такой, как те… другие.
Они… так и не поняли. Не сумели…»
— Да уж, тяжело тебе пришлось с Предтечами, — и я неожиданно для самого себя подмигнул огромному существу.
Вытащил из кармана драгоценный флакон, оседлал глайдер и направился к инкубатору, где ожидали своего часа пять драгоценных яиц. Настал самый важный момент моего пребывания на 4546В.
Императрица смотрела на меня, я смотрел на яйца, а яйца… яйца ни на кого не смотрели, они тихо лежали на специальной подставке и, на первый взгляд, выглядели абсолютно безжизненными.
— Ну, чего встал? — не выдержала Совесть. — Давай, выливай уже этот гребаный фермент! Сделай хоть что-нибудь полезное! Поработай акушером!
— Все сказала? — поинтересовался я.
— Нет, не все! — огрызнулась Совесть. — Но от озвучивания остального воздержусь. Не хочу материться в такой момент.
— Ну, тогда ответь мне, каким образом я должен вылить фермент? — ехидно спросил я. — Может, ты и не заметила, но мы находимся под водой.
Совесть пристыженно замолчала.
Неожиданно в моей голове появилась вполне отчетливая картинка: рука, устанавливающая флакон прямо в выемку на панели управления инкубатором. Я мысленно поблагодарил Императрицу и поставил емкость с ферментом так, как мне было показано в видении. Панель едва слышно загудела и втянулась внутрь, унося с таким трудом полученное вещество.
Некоторое время ничего не происходило, а потом… яйца начали раскачиваться. Сначала совсем легонько, потом все сильнее и сильнее. И вот уже скорлупа одного из них треснула, и на свет появился малыш-император. Ну, как малыш… Это смотря с кем сравнивать. Если с матерью, то однозначно малыш. Если со мной — то весьма солидных размеров существо. Совесть тихо всхлипнула, вероятно, от избытка чувств.
Первый левиафанчик как будто послужил своеобразным сигналом для остальных. Скорлупа оставшихся четырех яиц внезапно затрещала, потом разлетелась в разные стороны, и теперь вокруг меня плавали аж целых пять будущих императоров!
Мать опустилась на дно и внимательно посмотрела на своих детей. Я висел в толще воды, затаив дыхание, и не отводил глаз от трогательной сценки. Совесть благоразумно молчала.
Видимо, существа общались телепатически, и я тактично всплыл, чтобы не мешать воспитательному процессу. Уселся на бортике бассейна и достал бутылку с соком.
— Райли, я просто поражаюсь! — воскликнула Совесть. — Как ты мог уплыть в такой момент?
— Это в какой же, интересно? — спокойно поинтересовался я, прихлебывая сок.
— Как в «какой»? — изумилась нахалка.
— Ты имеешь в виду раздачу вакцины? — лениво спросил я.
— Именно! — и наглая сущность выжидательно замолчала.
— Не беспокойся, без нас не начнут, — хохотнул я. — Дай людям… тьфу, рыбам… черт… короче, дай левиафанам спокойно пообщаться. Наговорятся — сами меня позовут.
Так мы и сидели на бортике бассейна: я с бутылкой сока, и Совесть с зудящей от нетерпения задницей.
А потом я… уснул. Да, вот просто взял и уснул. Видимо, моей нервной системе срочно требовался отдых. Блюстительница нравственности меня не будила, наверное, ей просто не хотелось слушать получасовую лекцию об особенностях размножения наглых сущностей подвида «Совесть обыкновенная».
Снилась мне такая ересь, что даже пересказывать стыдно. И, нет, мой сон не был связан с домом, действие разворачивалось здесь, на 4546В. Я был… левиафаном морским императором, резвился в теплых водах Безопасных отмелей и с удовольствием гонял жнецов.
А потом меня разбудила Императрица. Я просто услышал в своей голове ее голос.
«Пойдем… Мои дети готовы отдать тебе то, что обещали.
Поспеши, им уже пора… как и мне…»
Я резко проснулся, протер глаза, засунул в карман полупустую бутылку и нырнул. Детишки плавали вокруг матери, а та полулежала на дне, и ее вид мне очень не понравился.
Внезапно один из левиафанчиков (я еще не научился различать их по мордам лиц, увы) подплыл ко мне и срыгнул.
— Кажется, на тебя только что наблевали, — прошептала Совесть.
— Заткнись, — зашипел я, поглядывая на желтый комочек, плавающий совсем рядом.
Мысли неслись в голове галопом. Император… Фермент-42… Пискуны, проявляющие влечение к этому ферменту, и разносящие его по всей планете… Желтого цвета…
Недолго думая, я прикоснулся к комочку и замер, прислушиваясь к ощущениям. Никаких изменений не почувствовал и разочарованно вздохнул. Зато у Стича было, что сказать.
«БАКТЕРИАЛЬНАЯ ВАКЦИНА
Анализ органов морского императора, выделяющих фермент, показывает, что организм человека возможно навсегда излечить от чужеродных бактерий с помощью достаточно стабильного образца фермента. К сожалению, образец императора, удерживающийся в инопланетном комплексе, находится в плохом состоянии здоровья и вряд ли сможет выделить фермент необходимой силы. Детеныш вида имеет больший шанс успеха.»
— Болван ты электронный, — обиженно произнес я. — Хоть бы что-нибудь умное сказал. И как я узнаю, интересно, подействовал на меня фермент детеныша, или нет? Скажи мне, чучело железное!
— Не знаю насчет чучела, — еле сдерживая хохот выдавила Совесть, — а я тебе могу подсказать, как узнать, излечился ты или нет.
— Ну? — я попытался подпрыгнуть от нетерпения, но в воде это проделать не так-то просто. Не верите? Попробуйте как-нибудь.
— Ох, Райли… — тяжело вздохнула нахалка. — Ты даже не тупой…
— Ближе к делу! — перебил я наглую сущность.
— Сканер тебе на что?
Я мысленно чертыхнулся и попытался стукнуть себя по лбу этим самым сканером. Но в воде на полную силу удара рассчитывать не приходится, и это меня спасло, иначе минуту спустя мои мозги плавали бы рядом с ферментом-42.
«Самосканирование завершено. Жизненные показатели в норме. Признаков бактериальной инфекции не осталось.»
Если бы я находился на суше, то определенно бы пустился в пляс. Бросил полный благодарности взгляд на Императрицу и еле сдержался, чтобы не расцеловать это потрясающее существо.
Внезапно в моей голове снова зазвучал голос.
«Мои дети плывут к мелким водам.
Спасибо тебе.
Их свобода — это мой конец.
Интересно, каково это — заснуть и никогда более не просыпаться?
Быть может, в нашу следующую встречу я буду течением в океане, что несет семена в новые земли…
Или существом столь малым, что видит между песчинками целые пропасти.
Прощай, друг.»
Я оторопел. Что происходит? Какое «прощай, друг»? Ты что задумала?
Императрица легла на дно и положила свою огромную голову на песчаную дюну. Ее глаза, подернутые поволокой, оказались напротив моих, и я буквально утонул в ее взгляде.
***
Я был Императрицей… Мне было тоскливо и больно… Больно от того, что существа никак не хотели меня слушать и понимать… Тоскливо от одиночества и ожидания… Спасала только надежда, чей маленький, теплый комочек свернулся глубоко внутри и давал мне силы ждать… Ждать того, кто поймет… Того, кто поможет… Он придет, он не может не прийти…
В следующую секунду меня охватила всепоглощающая радость… Он услышал… Он идет… Осталось только подождать… Но для того, кто ждал тысячелетие, несколько дней — не срок… Наконец-то… Скоро мои дети освободятся, и я смогу уйти… Я устал ждать и устал жить… Скоро придет забвение…
***
Вынырнув из воспоминаний огромного существа, я помотал головой и уставился на Императрицу. Неуклюже прижался к ее голове и ласково погладил угасающий отросток. Левиафанша благодарно прикрыла глаза, подернутые туманной дымкой небытия…
Огромное тело замерло, и жизнь Императрицы оборвалась. Я пулей вылетел из бассейна, сорвал маску, плюхнулся на бортик и заплакал.
— Райли, перестань, — тихо шептала Совесть. — Ее уже не вернуть. Ты сделал доброе дело — избавил Императрицу от бремени жизни, которое ее тяготило. Думай о том, что теперь на планете снова появился вид «левиафан морской император», и все благодаря тебе.
Я встрепенулся и вытер сопли. Точно, детеныши! Как же я мог про них забыть!
Быстро нацепил маску, нырнул обратно в аквариум, вздрогнул, увидев тело Императрицы, лежащее на дне, и успел заметить, как последний из левиафанчиков, оглянувшись, исчезает в расчищенном позавчера портале.
— Чего встал, плыви за ними! — рявкнула Совесть, и я сорвался с места, отчаянно работая ластами и абсолютно забыв про глайдер.
Арка портала окутала меня зеленоватым свечением, и спустя несколько секунд я оказался… возле Горного острова. Помните тот неактивный телепорт около подводной части комплекса, который я приметил еще во время первого посещения биома? Так вот куда он, оказывается, вел! В изоляционный комплекс, в аквариум императора.
Возле портала вовсю резвились малыши, а вокруг них плавали многочисленные комочки чудодейственного фермента-42. Процесс избавления океанической красавицы от Хараа был запущен…
Я поплыл к левиафанчикам, но внезапно буквально впечатался в стража, который вышел из микропрыжка в нескольких сантиметрах от моей несчастной тушки.
Страж уставился на меня двумя парами маленьких, злобных глаз, и я похолодел. Но тварь равнодушно скользнула по мне взглядом, давая понять, что моя персона ей совершенно не интересна, развернулась и исчезла в фиолетовой вспышке.
— Ч-чего это с ним? — оторопело пробормотал я.
— Как «чего»? — удивилась Совесть. — На кой ты стражам сдался, здоровый-то?
— В смысле? — не понял я.
— Господи, как с тобой тяжело, — вздохнула нахалка. — Если мы все просчитали правильно, а мы все просчитали правильно, то стражи — это биороботы, созданные для уничтожения инфицированных Хараа особей. А ты-то здоров! Ну, и на кой ты им сдался?
— Точно, — с облегчением проговорил я. — Сразу и не сообразил.
— Не сообразил он! — передразнила нахалка. — Давай, дуй обратно в комплекс, выходи в Грибной лес, забирай экзокостюм и чеши на базу. Пора на горшок и в люльку, нам завтра еще ракету достраивать.
— Завтра у нас погружение в Мертвую зону, — поправил я наглую сущность. — Ракета подождет. А на базу я поплыву прямо отсюда.
— А как же КРАБ? — спросила Совесть, пропустив мимо ушей мой выпад по поводу Мертвой зоны.
— Завтра заберу, — ответил я. — Все равно будем мимо Грибного на «Наутилусе» проплывать, тогда и заберу.
— А сейчас-то тебе что мешает? — не поняла нахалка.
— Ничего, — и я замялся. — Просто не хочу возвращаться в аквариум.
Совесть, я уверен, все прекрасно поняла, но промолчала, за что я был ей искренне признателен.
Бросив прощальный взгляд на резвящихся левиафанчиков, я взял курс на Безопасные отмели. До дома добрался без приключений, и сразу же прошел в свою комнату. Есть не хотелось, пить тоже, принимать душ было лень, даже игра с Лаской меня не прельщала.
Я плюхнулся на кровать, достал бутылку текилы и погрузился в черную меланхолию. Уснул я далеко за полночь, когда выпитый алкоголь не оставил мне никакого выбора…
