Тень и Пламя

      — Как она? — быстрым, решительным шагом в совершенно несвойственной ему манере, повелитель Ваниар ворвался в дом своего зятя, точно вихрь Манвэ. На ходу кинув на крючок пропылённый от бешеной скачки дорожный плащ, Ингвэ обвёл комнату слегка расширившимися от волнения глазами. Пальцы эльда подрагивали.       Несмотря на радость после рождения первого своего внука, несмотря на благоприятные прогнозы целителей и легко протекавшую беременность, отец Индис испугался, когда гонец принёс весть. Испугался в глубине души, вопреки логике, что обычно не было ему свойственно. Испугался, потому что отлично помнил судьбу первой супруги Финвэ и то, как Пламенный Дух досуха выпил свою мать ещё в её чреве. А учитывая то, что у этих двух детей отец был общий… риск сохранялся. Да, Нолофинвэ говорил скорее об обратном, да и у самого эльфа были определённые подозрения насчёт Мириэли и своеобразного дара Высших сил их семье. Но червячок страха грыз, как и любого отца, боявшегося потерять своё дитя.       Финвэ, устало задремавший в кресле, приоткрыл глаза и поднял взгляд на гостя. Пара мгновений понадобилось королю, чтобы понять, в чём обстоит дело. Губы нолдо тронула лёгкая понимающая улыбка.       — Успокойся, друг мой. Всё прошло хорошо. Индис жива, здорова, и покидать наш благословенный край ради Чертогов Мандоса не собирается. Уже успела выгнать меня из спальни, чтобы я не мешал укладывать маленького Арафинвэ посторонними звуками.       — Слава Эру, — плавно выдохнул Владыка Эльдар, садясь в кресло напротив и медленно успокаиваясь. До этого бешено стучавшее сердце, заставившее его бросить все дела, вскочить на коня и в кратчайшие сроки проделать путь от Валимара до Тириона, постепенно обретало прежний, ровный ритм. Его девочка в порядке, опасения не подтвердились. — А как малыш?       — Здоровый и сильный, хоть и непривычно тихий. Почти не кричал, — юная ваниэ, судя по фасону её одежды, явно целительница из числа учениц Эстэ, прошла в комнату со стороны кухни, держа поднос с дымящимся чайником и легкой трапезой. — Лучшее, что сейчас можно пожелать королеве, Владыка, — как следует отдохнуть и поесть.       — Я отнесу, — поднявшись с кресла, Ингвэ едва ли не выхватил поднос из рук девушки, направившись в комнату своей дочери. За спиной послышался тихий смех Финвэ.       — Ох, друг мой. Всё же, отцы одинаковы. Даже если у их детей только родились свои дети…       Тихо, почти не касаясь подошвами пола, войдя в просторные, наполненные светом Древ льющихся из распахнутых окон второго этажа покои, ваниа поставил ношу на прикроватный столик, прежде чем ласково обнять свою золотоволосую малышку, баюкавшую сосредоточенно посапывавшего Арафинвэ. Та подняла глаза. Лицо королевы Нолдор озарилось улыбкой, окончательно успокаивая родителя.       — Посмотри на него, — обратилась ваниэ шёпотом, осторожно протягивая свёрток. Приняв внука с рук женщины и сев на край кровати, правитель с лёгкой нежностью провёл пальцем по детской щёчке спящего. Тот сладко зевнул. Золотистый пушок на его маленькой голове чуть вздыбился.       — Он пошёл в своего деда, — в голосе Индис зазвучала гордость пополам с довольством. — Похоже, будет золотоволосым. Как настоящий ваниа.       — Похоже на то, — серые глаза эльфа потеплели.       Это было правильно. В конце концов, именно этот малыш был одной из главных надежд Ингвэ — на светлое, безоблачное будущее, как для Ваниар, так и для Нолдор. Он будет наставником маленького Арафинвэ, которому даже имя предрекает то, что малыш будет прекрасным учеником. Юный эльда познает как мудрость Ваниар, так и искусность Нолдор. Сможет стать тем, кто безболезненно проведёт слияние народов, помогая отцу и деду, затмевая дурное влияние первенца Финвэ. Кстати о дурном влиянии… не стоило забывать и о первом внуке. Меньше всего хотел Ингвэ убирать руку с пульса ситуации с малышом.       — А как там Ноло? — вновь поднял взгляд на дочь Владыка Эльдар, слегка нахмурившись — едва он упомянул второго сына Финвэ, улыбка молодой женщины потускнела, сменившись грустью и беспокойством.       — Он у Куруфинвэ. Финвэ отправил малыша к старшему брату, чтобы не путался под ногами. Я просила этого не делать, но, сам знаешь. Мой муж души не чает в своём первенце, — произнесла последнее королева уже с отчётливой неприязнью в голосе.       — Ну, в этом нет ничего такого, — пожал плечами ваниа, пока что не видя большой проблемы. — В конце концов, когда рождалась ты, я точно так же отправлял Ингвиона из дома.       — Финвэ мог бы отправить его к тебе, — не сдавалась золотоволосая.       — Риэн. Я добирался до вас полтора дня бешеной скачки, и это на аманском то жеребце! А Феанаро живёт с вами в одном городе, — тихо хмыкнул эльф, передавая внука матери. Однако серьёзность вернулась быстро. Что-то в поведении его девочки было не так. — Ты довольно резко реагируешь на упоминание своего пасынка. С Нолофинвэ что-то случилось?       — Я не знаю, — поникла Индис. — Но я чувствую, что-то не так. Малыш… он изменился. Раньше шалил напропалую, был маленьким ураганчиком. А с той охоты — помнишь, я рассказывала? — как будто подменили. Шалить совсем перестал, если куда-то идёт — разрешения просит. Играть с кузнечными инструментами начал, будь они неладны. А если начнёшь спрашивать — говорит, что не должен огорчать семью. Это непохоже на моего сына, я сердцем чую. Наверняка этот… он что-то сделал!       — Так, — пальцы Ингвэ коснулись переносицы. Эльда встал, слегка пройдясь по комнате и скрестив руки на груди. — А ты не пыталась на эту тему разговорить Ноло? Маленькие дети всегда могут сболтнуть даже то, что хотят скрыть. Лекарь его осматривал? Может, синяки есть, например от ударов?       Возможно, повелитель Ваниар зря слишком быстро склонен был обвинять первенца Финвэ в столь бесчестном поступке. В конце концов, пока что, насколько он знал, Феанаро ни словом, ни делом не обижал младшего брата. Даже вытащил его из оврага во время злополучной поездки в лес. Но эльда ни на миг не забывал, что имеет дело с крайне коварным и расчётливым противником. Да, вряд ли даже у него поднялась бы рука на ребёнка. Он не орк какой-нибудь. Но удостовериться, как дед Нолофинвэ, он был обязан.       — Нет, ничего такого, — покачала головой Индис, положив новорождённого в люльку и коснувшись руки отца. Она явно была рада поговорить на эту тему с кем-то, кто был готов выслушать страхи женщины. — Я в первую очередь бросилась проверять, ещё после оврага. Ничего выделяющегося. Сбитые коленки, кое-где царапины, но никаких… никаких следов побоев или ещё чего. Разве что Ноло упомянул, что брат объяснил ему, как сильно за него волновались, и что нельзя делать что-то, не подумав о том, как это скажется на семье.       — Хорошо, — Ингвэ кивнул, расслабляясь и касаясь пальцами подбородка. Пока что это не выглядело ничем, кроме простого воспитания и попытки привить мальчику ответственность. Винить Феанаро за подобное было глупо. В конце концов, долг старшего брата и наставника и состоит в подобном. То, что юный Нолофинвэ воспринял эти наставления так близко к сердцу, говорило скорее о вдумчивости и ответственности его самого. — А как на публике?       — Любящий старший брат, — Индис не сдержала сарказма. — Настолько, что Нолофинвэ ни с кем, кроме него, играть больше не хочет. Я пыталась несколько раз не пустить сына, особенно после того как обнаружила на руках пару кузнечных ожогов — малыш целыми днями ходил поникший, как увядающий василёк. Не говоря уже о том, что Финвэ не хочет и слышать о том, чтобы отлучить мальчика от брата. А так — подарками задаривает. Почти все игрушки — работы Феанаро. На лошади катает. Стрелять из железного лука учит. Кота подарил — этот огромный комок шерсти теперь постоянно рядом бегает. Учит ковать, скоро обещает на кораблике покатать.       Король слегка сбился с шага.       — На кораблике?       Мысль невольно зацепилась за последнюю фразу дочки, заставив ваниа обернуться и вопросительно посмотреть на Индис. Что-то во фразе про корабль было не так. Что-то неправильное. Недоброе предчувствие взвыло дурным голосом на границе сознания, словно разбуженное громким звуком чудовище. Что-то, связанное с Феанаро.       — А ты ещё не знаешь? — Индис явно была не против поделиться свежими новостями. — Половина Тириона об этом только и говорит в последнее время. Наш Аулендур ни с того, ни с сего вознамерился заняться корабельным и морским делом! Стал часто бывать в Альквалондэ, общаться с мореходами и строителями. Его регулярно видели с мастером Гэлвэ, одним из лучших моряков. Говорят, Куруфинвэ учится работать на его верфи, и даже плавал на лебеде-челне вместе с командой. Забавно… никогда не замечала в нём любви к морю. Всегда из кузницы не выходил. Может, его Нерданэль скульптурным молотом по голове приложила? — закончила ваниэ с тихим смехом. — Или сковородкой.       «Чтоб меня налысо обрили и орком обозвали…»       — Если бы сковородкой… — отрешëнно, уже слабо слушая дочь, правитель присел на край кровати. После чего всё же повернулся к ней, ласково поцеловав в лоб. — Девочка моя. Если ты позволишь, я ненадолго тебя покину. Мне нужно привести себя в порядок с дороги, и написать пару писем — я бросил все дела, мчась к тебе.       — Ата, всё хорошо? — молодая женщина обеспокоенно всмотрелась в лицо отца. — Ты же останешься на ужин?       — Конечно. Не волнуйся, дочь моя. Следующие несколько дней я проведу здесь.       Обняв королеву Нолдор на прощание, он вышел из комнаты, столкнувшись в коридоре нос к носу с поднимавшимся в покои Ингвионом.       — Рион, хорошо, что ты здесь. Займи сестру до вечера.       Добравшись до своих покоев, Ингвэ рухнул в кресло, массируя виски и напряженно думая.       Жуткая догадка жгла разум раскалённым железом. Мозаика, так долго не желавшая складываться, с лёгким щелчком встала на свои места. Вот зачем нужна была вся эта нолдорская самость, новое оружие, новые боевые песни. И вершина всего — обучение у корабельщиков и мореходов. Теперь Владыка Эльдар наконец знал цель своего противника.       Не для войны в Валиноре, нет. Хотя лучше бы этот безумец замыслил подобное. Тогда его точно не поддержал бы никто.       Единственное, чего мог добиваться Феанаро, учитывая всё, что знал Ингвэ, был… Исход из Амана. Обратно. В Эндорэ, в земли, докуда не долетал Свет Древ. Во тьму, окутавшую Арду.       Ваниа налил себе в кубок вина, щедро разбавленного водой, залпом осушив тот. Но даже после этого руки короля продолжали нервно теребить чашу.       Это Мелькорово отродье — мягче сейчас называть Куруфинвэ эльф просто не мог — собрался тащить целый народ в те суровые, абсолютно негостеприимные земли, которые сам повелитель Ваниар отлично помнил — и вспоминал без всякого удовольствия. За каким орком — совершенно неясно, но явно собирался, желая принести Нолдор в жертву своим безумным идеям. Тот народ, что великий Манвэ планировал сделать едиными с Ваниар. И, как будто этого было мало — его, Ингвэ, внука! Сына его ближайшего сторонника! Кто знает — может и его красавицу дочь, хотя такое было маловероятно. Но всё же.       Безумец!       Или нет?       Серые глаза сузились, заледенев. Брови сошлись на переносице. Но, несмотря на бушующие внутри эмоции, Владыка постарался взять себя в руки.       Что-то не сходилось. Из всего того, что любимец Манвэ видел с тех пор, как это противостояние началось, можно было сделать однозначный вывод. Феанаро не был глупцом — Ингвэ понимал это ещё тогда, когда отбросил подозрение о возможном восстании против Манвэ. Может ли смертный или бессмертный быть весьма умным в методах, но безумным в целях? Или нет?       Или эльда не понимает общей картины до конца, и Аулендур делает всё это не из личного сумасбродства, а, как Владыка и предполагал до этого, в полном согласии с Ауле? И этот возможный Исход — в том числе?       В задумчивости поднявшись с плетеного кресла, ваниа вновь принялся мерить шагами комнату.       Мог ли Ауле, противясь слиянию, пожелать увести верный ему народ туда, где остальные Валар — весьма редкие гости? Кроме Оромэ разве что. Зато там живут созданные самим Владыкой Земной Тверди дворфы.       Тоже безумие… но весьма логичное.       Ингвэ остановился, пристально глядя в окно и продолжая взвешивать все аргументы, всё более успокаиваясь. Глава золотоволосых жителей Валимара вновь мог мыслить здраво.       В сущности своей, пока что, на данном этапе, открывшееся ему знание ничего не меняло. Противостояние за умы Нолдор продолжалось. Разве что теперь он знал, чему стоит противодействовать более всего.       Однако теперь, вместо вопроса о цели противника, на первое место вышел вопрос о том, замешаны ли в этом плане Валар?       Если Исход — личная блажь Куруфинвэ, это одно. И видит Манвэ, этот вариант был бы лучшим. Подобный мятеж можно было бы подавить в зародыше, да ещё и лишив Феанаро поддержки его наставника.       А вот если стремление первенца Финвэ разделяет Ауле — разговор был уже совсем иным. В этом случае противостояние между Землёй и Небом делало новый виток. Да и про Океан забывать не стоило. Ульмо с самого начала был против приглашения Эльдар в Валинор, желая, чтобы они жили в Эндорэ, помогая лечить раны, нанесённые в войне с Мелькором. Мог ли он поддержать Исход? На взгляд ваниа — запросто.       А ведь Феанаро в последнее время постоянно рядом с его царством. Того и гляди, в ученики попросится.       Слишком мало информации. Снова. Снова не хватает.       Ингвэ глубоко вздохнул, наливая себе ещё. Похоже, единственной, кто, быть может, сможет прояснить эту ситуацию, была Йаванна Кементари, возможно знавшая что-то о делах своего супруга и его не в меру ретивого ученика. Пожалуй, теперь откладывать визит к ней не стоило. Придётся заняться этим после того, как он погостит у дочери и соберёт слухи во всех подробностях в Тирионе.

***

      С того самого момента, как Малекит отплыл от берегов Амана, он постоянно чувствовал тяжкий каменный взгляд, направленный ему в спину. Эльда ощущал нечто подобное и раньше, когда плавал вместе с командой «Вьюги». Но тогда это внимание было рассеянным, будто предназначалось всему лебедю-челну. Сейчас же смотрели пристально — персонально на него, вне всяких сомнений, исключительную персону.        Взгляд этот нельзя было назвать враждебным или неприязненным. В нём читалось скорее непонимание — пополам с интересом учёного, что наблюдает за попавшим к нему экземпляром экзотического животного. Интерес — сродни желанию увидеть, что диковинный питомец сделает дальше. Несмотря на то, что для Короля-Чародея роль хомячка под увеличительной линзой была малоприемлема — подобную слежку приходилось терпеть. Учитывая затаившуюся мощь, прятавшуюся в направленном на него взгляде, точно дракон в пещере, эльф догадывался, кому тот принадлежит. И гневить это существо у Малекита не было ни единого желания. А вот со временем задобрить — очень даже.       Берег, к которому стремился нолдо, постепенно приближался. За песчаным пляжем и совсем уж небольшими стенами не поселения даже — временной стоянки — поднимались сплошные лесные заросли. А ещё дальше, постепенно уходя вверх — поросшие растительностью скальные утёсы, что не спеша переходили в крутой горный склон.       Сам Чародей был здесь несколько раз — когда лебедь-челн Гэлвэ останавливался, чтобы, к примеру, пополнить запасы воды, не возвращаясь в Альквалондэ, но у него никогда не хватало времени, чтобы изучить остров как следует. Тэлэри покинули Тол Эрессеа, переселившись на берег Амана, ещё до его рождения в новом мире. Сохранились в хорошем состоянии лишь причалы да временная стоянка для кораблей — многие капитаны Альквалондэ использовали остров, как перевалочный пункт во время своих плаваний, не особо заботясь об остальной, давно обветшавшей, инфраструктуре.       С наслаждением подставив лицо морскому ветру и слегка успокаивая не слишком уютно чувствовавшую себя на море, в отличие от него самого, младшую половину души, друкай начал спускать паруса с единственной мачты своего юркого корабля. «Морской Змей» начал медленно замедлять ход.       Тэлэри оказались хорошими учителями. Несмотря на то, что вопреки своей славе искусных корабелов их красивым, но в лучшем и редком случае двумачтовым лебедям-челнам было далеко даже до «орлиного» флота Ултуана. Не говоря уже о Драконьих кораблях или Чёрных Ковчегах. Больше всего корабли жителей Альквалондэ напоминали ладьи норскийцев — длинные, узкие, зачастую с единственным прямым парусом. Разве что вёсла использовались редко.        Однако, несмотря на это, мореходами они были отменными. Со своими немудрёными снастями обращались превосходно. Прекрасно ориентировались по местным звездам, что, в отличие от внутренних земель Валинора, светили над Морем постоянно, не затмеваясь сиянием Древ. Умели заклинательными песнями обращать морской ветер, принадлежавший скорее Ульмо, чем Манвэ, себе на пользу. Даже подводные течения под кораблем создавать в штиль. Иначе говоря, поучиться, одновременно вспоминая, воскрешая в памяти старые навыки времён ещё до Раскола, было чему.       А вот общество Тэлэри напротив до боли напоминало компанию детей Каронд Кара, самого главного пиратского центра холодной северной страны друкая. Центральная власть в Альквалондэ, можно сказать, отсутствовала. Нет, разумеется, был Ольвэ, который являлся королём и вроде как правил городом. Однако власть его не сильно выходила за пределы третейского судьи в спорах, общего авторитета, да решения вопросов связи с другими народами, населявшими Валинор. По сравнению с этим Финвэ, полноценно, хоть и с некоторыми ограничениями, правивший Нолдор, а уж тем более Ингвэ, ещё к этому и исполнявший роль религиозного лидера своего народа, казались просто единовластными монархами.       Единого же монолитного общества, расположение которого можно было бы завоевать, здесь попросту не существовало. В сущности своей, весь Альквалондэ был поделён между командами и капитанами лебедей-челнов, зачастую связанных кровными или дружескими узами. А каждый капитан — маленький король на своём корабле. Разумеется, до тех пор, пока его таковым признают. А не признают — так могут перейти на другой корабль, создать новый — зачастую такое было, когда молодой Телэри начинал жить самостоятельно, собирая единомышленников и создавая нового «лебедя». Или вовсе сместить.       Иными словами, о чём-то договариваться в долгую нельзя было со всем народом. Только с отдельными кораблями — да и то, лишь до тех пор, пока на них капитан не сменится (что, впрочем, происходило довольно редко). А безусловного авторитета, подобного Локхиру или самому Королю-Чародею, что мог бы призвать моряков к единому порядку, здесь не существовало.       И, что куда более неприятно, в отличие от Нолдор, этот гуманный вариант пиратской вольницы переделать будет практически невозможно. Отдельные корабельные команды, где авторитет и уважение будут завоеваны, те, что окажутся более восприимчивы к его словам и урокам — быть может, но не всё общество в целом.       В момент осознания этого размышления Малекита о том, что Нолдор понадобится собственный флот, даже на первое время, перерос в жёсткую уверенность. Понадобится. И флот, и гавань — с монолитной структурой, под единым управлением.       Бросив якорь построенного лично им по собственным чертежам корабля, Отец Драконов ступил на причал острова. Круживший в небе Сафирон, что в холке вполне уже достигал своему «отцу» пояса, приземлился рядом, настороженно втянув ноздрями воздух. Вдали от света Древ, среди вечной ночи, он был более прохладен, чем в Валиноре, но не настолько, чтобы здесь нельзя было находиться постоянно. До морозов зимнего Наггарота с их проклятым снегом было, мягко говоря, далеко.       — Пахнет запустением, морем и пеплом. Зачем мы здесь, Старший? — коснулось разума друкая осанвэ рамалоки.       — Пеплом, говоришь? — золотые глаза с интересом взглянули на спутника тёмного эльфа. — От костра или от лавы? — после чего, получив ответ, что, мол, второе — удовлетворенно сощурились. — Отлично, Младший. Именно за этим мы и здесь. Веди.       Закинув на плечо сумку с инструментами, всё ещё чувствуя на себе взгляд, идущий из глубины вод, Малекит прянул вперед, разгоняясь и легким бегом следуя за чёрным драконом.       Эльда шёл через лес, постепенно поднимаясь в гору. Когда растительность всё же уступила место камню, Феанаро зубилом начал скалывать кусочки породы, то и дело проверяя её качество, пока не дошёл до места, к которому его вёл Сафирон — расколовшемуся надвое, «украшенного» реками и потёками из застывшей лавы кратеру давно остывшего вулкана. Судя по его виду — как ещё несколько других вулканов на Тол Эрессеа, образовались они в момент, когда катаклизм разорвал кожу земной тверди под водой, выпустив наружу магму. Новорождённые вулканы подняли остров со дна океана, но затем — выдохлись, остыв и приняв ту форму, что имели сейчас. Впрочем, часть тепла они явно сохранили — ряд гейзеров, встреченных по пути, говорил о том, что в глубине эти горы ещё дышали жизнью. Но не настолько, чтобы угрожать кому-либо на Тол Эрессеа.       Ковырнув породу ещё в нескольких местах, друкай удовлетворённо улыбнулся, смотря на ровный и крайне острый скол. Золотые глаза загорелись — бывший повелитель Наггарота нашёл то, что очень надеялся здесь встретить.       — Отлично, Сафирон. Пойдём обратно на берег. У нас с собой есть пойманная рыба и хлеб из Тириона — перекусим.       Когда речь зашла о еде, чёрный рамалоки не заставил себя упрашивать долго.       Уже сидя на берегу и лениво попивая свежеприготовленную уху из деревянной кружки, Малекит с интересом смотрел на обветшалый город морских эльфов. Построенный Тэлэри из дерева в то время, когда они здесь жили, поселение давно утратило не великолепие даже — просто приличный вид. Большинство построек уже давно пришло в негодность. В немногих оставшихся ходуном гулял проказник-ветер. Хорошо выглядела только бухта с пристанью, содержавшаяся мореходами в полном порядке.       — Ты был прав, Сафирон. Пахнет запустением, — вслух негромко произнёс Отец Драконов, отрывая кусочек поджаренного на костре хлеба. — Но это место, этот остров под звёздами, вдали от вечной слежки Ингвэ… знаешь, мне здесь спокойно. Тол Эрессеа заслуживает, чтобы над ним поднялись стены настоящего города.       С удовлетворением Чародей почувствовал, как взгляд подводного наблюдателя, что он непрерывно ощущал спиной, посмотрел на этот раз с лёгким одобрением.       Несмотря на то, что реплика была сказана вслух со вполне определенной целью — говорил эльда искренне. Остров мог стать превосходным местом для гавани Нолдор. Местом, где будет рождён флот боевых кораблей, где эльфы пройдут окончательную подготовку для завоевания Эндорэ. Куда отойдут в тот момент, когда раскол между Нолдор и Ваниар с их прихвостнями станет окончательным.       А если получится то, что друкай задумал, если былой повелитель Чёрной Башни найдёт способ магией или благословением одного из Валар сдвинуть остров с точки его упокоения подобно тому, как Тол Эрессеа передвигался раньше — то и настоящей передвижной столицей. Гигантским Чёрным Ковчегом — самым большим, что когда-либо бороздили океаны Мира и Арды.       И благодаря тому, что ученик Ауле нашёл на самом острове — не было нужды беспокоиться о том, чтобы перевозить материал для строительства города из Амана. Равно как и навлекать на себя возможные обвинения от докучливых Ваниар в каком-нибудь… поклонении Мелькору — всего лишь за цвет городских стен. Что на острове есть, из того и строим.       Тол Эрессеа поднялся из глубин в тот момент, когда рухнули Светильники и Арда в очередной, но далеко не в последний раз содрогнулась. Нолдо знал об этом. Знал, что, с крайне высокой вероятностью, остров имел вулканическую основу — и не ошибся. По пути к потухшему кратеру бывший повелитель Наггарота обнаружил присутствие гранита, базальта. А у самого затихшего вулкана — залежи обсидиана. Пожалуй, главную удачу за сегодняшнюю поездку.       Именно из обсидиана были сложены стены городов-крепостей друкаев. Первоначально хрупкий, этот материал как губка впитывал силу заклинаний. Зачарованные правильным образом, обработанные кровью тысяч и тысяч рабов, обсидиановые стены Наггаронда, Гронда, Каронд Кара были несокрушимы. В этом мире, конечно, с рабами было туго. Зато местное чародейство ещё сильнее было рассчитано на то, чтобы заключать силу в предметах. И Малекит уже видел, как над островом поднимаются стены из отшлифованного до зеркального блеска обсидиана. Как вздымаются вверх антрацитовые башни, что уже, в отличие от построек Тириона, во всём подобные тем, что когда-то возвышались над Наггаротом. Как остров получает новое название — Тол-Мориост, Остров Чёрного Города.       А взгляд из-под воды продолжал своё изучающее наблюдение — даже тогда, когда друкай покинул остров, вновь ступив на борт «Морского Змея». Взгляд смутно знакомый — эльф чувствовал его всего один раз, мимолётно, на свадьбе Финвэ и Индис, куда были приглашены Айнур. Крайне могущественный. Слишком жёсткий и гордый для милосердной Уинен, слишком мудрый для порывистого и любящего поиграть с бурей Оссэ.       Король-Чародей кивнул самому себе, внутренне усмехаясь и снимая с пояса специально приготовленный в подарок охотничий рог. Сделанный из огромной морской раковины, он был украшен серебром и сапфирами. По металлическим кольцам, опоясывающим музыкальный инструмент, шли руны.       Отправляясь в эту поездку, нолдо допускал, что взгляд Обитателя Глубин может обратиться на него. Подобное внимание следовало почтить, если, конечно, хотелось наладить отношение с тем, от кого в будущем может зависеть успех раскола Эльдар и последующего Исхода. В конце концов, если легенды не врали, Ульмо всегда был против того, чтобы забрасывать остальную Арду ради одного только Валинора, что уже добавляло ему несколько очков в глазах эльфа. Опасаться того, что про это прознает тот же Ингвэ, не приходилось — этот Вала всегда держался в стороне от остального Амана.       Что до подарка… Он должен был быть искусно сделан и достоин того, для кого делался. Но дарить выкованное самим Малекитом оружие — слишком. В обществе друкаев подобный дар от нижестоящего к вышестоящему означал прямую вассальную присягу, а на подобное друкай не был готов даже в отношении Ауле, несмотря на то, что являлся его учеником. Дарить корабль –возможно, в будущем, но не сейчас. В одиночку судно, достойное Владыки Вод, построить сложно. Время драконьих кораблей ещё придет.       Так что — рог, подобный рогу самого Ульмо.       — Я чувствую, что ты присматриваешь за мной, Король Морей, — Малекит сделал легкий уважительный поклон океанской глади. — Ты, чья сила шторм, а душа волна, усмирил на время своего вассала, и эта поездка прошла благоприятно. Я нашёл то, что искал. И хотя этот рог не сравнится с Улумури — я прошу тебя принять его, как благодарность за сегодняшнее плавание, и как зарок. На этом острове появится город, достойный Тол Эрессеа, — опустившись, эльда положил подарок в воду. Задержавшись на поверхности на некоторое время, точно Вала раздумывал, рог скрылся во тьме пучины, хотя полая раковина должна была продолжать плавать на поверхности.       К полному удовлетворению Чародея, взгляд из-под воды потеплел, а свежий морской ветер наполнил паруса, неся «Морского Змея» к берегу. Губы эльфа изогнулись в улыбке. Начало знакомства было положено, а его обещание запомнили.

***

      — Прошу за мной, мой король. Я провожу тебя к Госпоже, — поклонившись, служительница Дарительницы Плодов поманила Ингвэ рукой, приглашая. Ваниа шагнул под крону переплетённых, точно пальцы возлюбленных, ветвей деревьев, что образовывали единую зелёную крышу над его головой.       Сколько эльда помнил это благословенное место, Пастбища Йаванны всегда дышали жизнью. Этим они отличались от застывшей, словно во сне, красоты Садов Лориэна. Как, впрочем, и от охотничьих угодий Оромэ — во владениях Кементари именно звери, птицы и растения были полноправными хозяевами, а вовсе не охотники из числа эльфов и Майар.       Пройдя мимо дремавшего под солнечными лучами и пускавшего корни энта, правитель проследовал за служительницей в просторную, высокую — более четырёх эльфийских ростов — беседку, что была сплетена из молодых виноградных лоз. Спелые сочные ягоды тёмно-синего оттенка свисали со стен и потолка, так и маня откусить их.       Пройдя внутрь и благодарно кивнув ученице Валиэ, лидер Благословенных эльфов замер в почтительном ожидании. Хозяйка этого места полусидела спиной к неожиданному гостю, поджав под себя ноги и прижав изящную ладонь, окутанную тёмно-муаровым, под стать цвету платья, свечением, к шершавому стволу дерева, заменявшему собой всю заднюю стену беседки.       Даже не подходя близко, Ингвэ чувствовал силу. Не жесткую и подавляющую, что была, скажем, в не к ночи упомянутом Феанаро, силу огня и металла. Но упругую, точно вода, мягкую, но непреклонную. Она разливалась с этих тонких пальцев — через кору, по стволу, корням и ветвям, и дальше — до самых дальних краёв Пастбищ, напитывая каждую травинку, кустарник или деревце. И, словно в такт муаровому свечению, вокруг Королевы Земли играла музыка, не требовавшая инструментов. Тихая, неспешная, как рост векового дерева.       — Даже не видя тебя, Перворожденный Ингвэ, я чувствую твою тревогу, — раздался низкий и тягучий голос Матери Энтов. Йаванна, не спеша встав и отряхнув платье, повернулась к гостю. Взглянув на него зелёными глазами, Валиэ слегка склонила голову в знак приветствия. — На твоём сердце лежит тяжесть. Ты боишься того, что грядёт, но я не могу понять, чего именно.       — Йаванна Кементари, — ваниа поклонился, как подобает. Колено, как ученики, не приклонял, но почтение и уважение выразил. — Трудно скрыть что-то от одной из Айнур. Да, ты права, у меня есть повод для беспокойства, однако я надеюсь развеять его с твоей помощью и твоим советом.       — Понимаю. Присядь с дороги, — по лёгкому мановению пальцев женщины трава рядом с эльда во мгновение ока сплелась в упругий матрац. Такой же, миг после, возник напротив. Йаванна слегка хлопнула в ладоши. — Ешь и пей. Силы королю Ваниар нужны. После мы поговорим.       Брови устроившегося на предложенном сиденье эльда слегка приподнялись, когда со стороны входа послышался лёгкий топот, а затем показался и виновник шума. В беседку не спеша, с достоинством, вошёл тёмно-зеленый, в верхний цвет листьев Тьелпэриона, дракон, державший в пасти корзинку с фруктами, свежим хлебом и двумя фляжками из древесной коры. Аккуратно поставив свою ношу между хозяйкой и её гостем, рамалоки слегка уткнулся в пришельца, явно ластясь и желая получить порцию поглаживания.       — Чеши, — в разум ткнулось чуть сонным женским голосом осанвэ драконницы.       Не то чтобы Ингвэ было возможно удивить этими крылатыми созданиями. В конце концов, этот экземпляр даже уступал (а вернее уступала) размерами Сафирону Феанаро. Но вот поведение…       — Насколько же сильно различается её характер с теми рамалоки, что я видел раньше, — мягко заметил золотоволосый, выполняя просьбу и преломляя хлеб. Чешуя оказалась на удивление мягкой и тёплой на ощупь.       — Ничего удивительного. Всё же в Силанне и её собратьях, что были подарены мне моим мужем, моя сила заменила его огонь, — Йаванна протянула руку, чтобы погладить любимицу. Со временем из них вырастут могучие союзники Пастырей Древ. — Попробуй травяной отвар. Он прекрасно утолит твою жажду и позволит собраться с мыслями перед разговором.       Правитель Ваниар последовал приглашению, утоляя голод и ещё раз обдумывая предстоящий разговор.       Слухи, что дошли до него через Индис, в Тирионе лишь подтвердились, усилив изначально возникшие подозрения. Заведение знакомства с Тэлэри, создание собственного небольшого корабля, на котором сын Финвэ уже успел покатать некоторых из Нолдор, постоянное обучение желающих (а от них отбоя не было) приёмам боя с алебардами, арбалетами и длинными ножами, подобными тому, что нанёс поражение Ингвиону. Но тем не менее, ответа на главный вопрос Владыка Эльдар так и не получил.       Так что в разговоре с Дарительницей Плодов предстояло постараться прояснить несколько моментов. Начиная с того, причастен ли к безумным планам своего ученика Ауле, и заканчивая тем, на чью сторону, в возможном конфликте, встанет Королева Земли, всегда отличавшаяся здравомыслием.       — Меня встревожили слухи, которые призраками блуждают по Тириону, Госпожа, — насладившись трапезой, ваниа поднял глаза на Йаванну. — И боюсь, что если эти слухи окажутся правдой, многие из Нолдор пострадают от опрометчивых действий своего принца. Того самого, что помогал твоему супругу создавать рамалоки.       — Продолжай, — Кементари не повела и бровью, понемногу отщипывая виноградины от висевшей рядом грозди.       — Редко когда один из Нолдор, а тем более — один из Аулендур, увлекается морским делом и начинает строить корабли. А уж тем более, сопровождает подобное иными подозрительными действиями вроде организации постоянных тренировок и совершенствования оружия… — правитель кратко пересказал Валиэ собственные подозрения. — Возможно, вы слышали что-то от вашего супруга? Меня тревожит, скольких это безумие может увлечь за собой.       — Понимаю, — всё так же ровно отметила Создательница Древ, изучающее смотря на собеседника. — Действительно, подобный энтузиазм к царству Ульмо встречается у Нолдор редко. Однако также мне известно, что Пламенный Дух одарён очень многими талантами. Доказательство этому — создание рамалоки. Не рано ли ты заподозрил сына Финвэ в чём-то? Тем более, что если подобное и поселилось в его разуме, осуждать его рано. В конце концов, я многие эпохи добивалась, чтобы Валар вновь обратили свой взор на Арду. Как и Оромэ, впрочем. Во многом, благодаря этому три народа Эльдар и сумели добраться до Амана, — тонкие губы женщины чуть тронула улыбка.       — Возможно, — мягко постарался соскочить от опасной темы Ингвэ, пригубив травяной отвар. То, что Кементари ушла от прямого ответа, не прибавило ему спокойствия. В равной степени это могло означать и то, что она ничего не знала о планах супруга, так и то, что знала и поддерживает. Особенно учитывая последнюю реплику. — Ты права в том, что это лишь мои подозрения, Госпожа. Но то, что ради какой-либо цели Феанаро настраивает Нолдор против остальных народов Валинора, я могу видеть без всяких подозрений. Пламенный Дух даже не думает скрывать подобного. Это тревожит не меньше, чем его другие возможные замыслы.       — Разве одно не противоречит другому? — подняла брови Йаванна. — Как можно настраивать народы друг против друга — и в то же время заводить себе друзей среди мореходов Тэлэри? Да и с Ваниар, как я слышала, Феанаро весьма любезен. Даже пригласил вас принять участие в состязаниях — как на форуме, так и на арене.       — Боюсь, Госпожа, всё не так просто, как вы слышали.       — Возможно, — не стала отрицать Дарительница плодов. — Однако мой супруг никогда не обсуждал своих учеников со мной. Быть может, тебе стоит обратиться к нему?       Ингвэ мысленно вздохнул, вознося мольбу Манвэ и Варде Элберет. Кементари играла словами, но не могла или не хотела рассказать ничего существенного, кроме лишь мимолетного упоминания, что Ауле не обсуждал с ней ученика. Но было ли это правдой? Спрашивать же прямо, просить ответа, как слуга Манвэ… Увы, но подобных полномочий Владыка не давал. Да и ни один из Эльдар не посмел бы требовать ответа у Айни.       Однако правителю благословенных эльфов всё ещё нужны были ответы.       — К сожалению, Госпожа, я не знаю твоего супруга так хорошо, как Нолдор или ты. Моим господином и учителем всегда был Манвэ Сулимо, — ваниа всё же решился намекнуть, что дело это касается, так или иначе, всего Валинора, и оказанная помощь будет проявлением мудрости. — Служение моему господину и беспокойство за судьбу Нолдор заставляет меня с тревогой наблюдать за сыном моего друга. Я надеялся на твою помощь в этом вопросе, ведь кто знает Ауле лучше, чем Королева Земли? И кто лучше может знать душу Феанаро, как не его учитель?       — Иными словами, ты просишь, чтобы я расспросила Владыку Земной Тверди о его лучшем и любимом ученике, — Валиэ положила голову Силанны к себе на колени, ласково почёсывая чешуйки. — Я обдумаю твою просьбу, Перворожденный Ингвэ. В конце концов, спокойствие Амана мне дорого не меньше, чем тебе.       — О большем я не смею просить, — устало, но чуточку довольно вздохнув про себя, заклинатель песен почтительно склонил голову. Кажется, небольшой успех этой беседе всё же сопутствовал. — В этом случае, я не смею больше отнимать твоё время.       — Ступай, и да пребудет с тобой моё благословение.       Лишь когда правитель Ваниар поднялся и, поклонившись, сделал несколько шагов в сторону выхода, его выстрелом из лука настиг голос Йаванны, в голосе которой уже не было приветливости. Лишь сила и тихие, рычащие нотки затаившегося хищника, что приготовился защищать своих детёнышей. И голос этот заставил эльфа вздрогнуть.       — Я выясню, что на уме у Феанаро, Перворожденный Ингвэ. Как я уже сказала, спокойствие Валинора мне дорого. Но я надеюсь, что сегодня был последний раз, когда ты изворачивался ужом, пытаясь покрыть вуалью то, что через ученика на самом деле обвиняешь в чем-то моего супруга. А если благородное желание твоего господина видеть Эльдар единым народом, что поёт ему осанны, доведёт до того, что Владыка Земной Тверди всё же даст отпор и уведёт верный ему народ из Амана… Несмотря на то, что у меня никогда не было разногласий с Манвэ, я без колебаний поддержу своего мужа. Помни об этом, когда будешь делать то, что делаешь и поступай мудро.

***

      — С пробуждением, — тихо хмыкнул Чародей, почувствовав, как полы входа в шатёр распахнулись, выпуская под дуновения прохладного утреннего воздуха ещё сонную Нерданэль. Поворошив палкой в костре, эльф подкинул в него свежего хвороста. — Ручей в паре минут ходьбы, можешь умыться. Завтрак скоро будет готов.       Рыжеволосая ответила слегка бессвязно, отчаянно зевая, но к ручью потопала. Малекит удовлетворённо усмехнулся, перевернув нанизанные на ветки кусочки свежепойманной рыбы. Судя по приятному аромату, она была уже почти готова.       Забавно… вновь этот новый мир ставил всё с ног на голову, как тогда, со строительством дома. Чтобы повелитель Наггарота рыбачил в одиночку, после чего жарил улов на костре у шатра, добывая себе пропитание? Не на охоте даже, как подобает благородному Повелителю Ужаса (как раз таки охоту в Земле Холода любили всегда), а вот так, словно простой рыбак? На памяти друкая такое было всего в два коротких промежутка времени. Первый — во время Северного Похода, когда войска, пошедшие за своим принцем, отправились к демонам в пасть, в край, где Владения Хаоса сливаются с материальным миром. Тогда же был добыт Железный Венец. Второй — только после прибытия изгнанников на западный континент, когда ещё даже первый камень в основании Чёрного Города не был заложен.       И оба раза были вызваны нуждой. Простой необходимостью выживания, когда на счету были каждые рабочие руки, вне зависимости от того, принадлежали ли они простому солдату или королю. А рабов тогда ещё не завезли. Но чтобы вот так, как сейчас? Просто ради того, чтобы позавтракать со своей женщиной на берегу океана, после морского путешествия, ужина у костра и ночи любви? Когда еще он мог позволить себе подобное?       Король-Чародей покачал головой, снимая поджаренную рыбу с костра.       Нет, о том, как прошла жизнь друкая в Мире что Был, он не жалел ни капли. Разве что о финальной главе этой истории. Жизнь была наполнена кровью, страстью, величием — и каждое испытание, начиная от Пламени Азуриана и заканчивая падением в Царство Хаоса, спасибо не к ночи упомянутому Теклису, делали колдуна сильнее, в итоге выковав того, кто сумел объединить эльфов в единое целое в последней битве того мира. Но… пожалуй, в новом мире Малекит не был против иногда баловать себя подобными простыми развлечениями. Да, пожалуй, не был. Иногда.       Но всё же, не стоило забывать, что поездку эту на Тол Эрессеа бывший Повелитель Тьмы устроил не только ради развлечений с его будущей королевой.       — Спасибо, — вернувшаяся и утратившая вид заспанного совенка Нер с благодарностью приняла свою порцию завтрака, вцепившись в кусок рыбы зубками, словно лиса. — Сколько примерно времени мы проспали? Под звёздами трудно определить течение времени. Я немного волнуюсь за сына.       — Всего несколько часов. Что до Аэнариона, то волноваться здесь нет нужды, — Феанаро небрежно отломил кусок хлеба, положив на него филе рыбы, после чего отправил полученный бутерброд в рот. Дремавшая около костра Сулех недовольно повела хвостом, полуразбуженная болтовнёй Старших. — В таком возрасте ребёнок куда больше будет радоваться игрой с дедушкой и бабушкой, чем скучать по родителям. А в том, что Махтан сумеет малыша занять, я не сомневаюсь.       Нерданэль в шутку толкнула мужа плечом.       — Откуда ты набрался таких знаний о воспитании детей? Или я чего-то не знаю, и Майтимо у тебя не первый?       — Мне хватило практики на Нолофинвэ…       Завтрак прошёл в лёгкой и непринуждённой обстановке. Окончательно проснувшимся рамалоки, разумеется, досталась своя доля.       — Спасибо, что устроил это плавание, — уже покончив с едой и наслаждаясь горячим травяным чаем из деревянной кружки, эльдиэ положила голову на плечо мужа. Серые глаза женщины устремились к звёздам. — Воистину, чтобы понять разницу, нужно было побывать здесь. На этом острове звёзды видны куда лучше, чем у нас, в те короткие часы, когда свет обоих Древ угасает. Я бы хотела выбираться сюда чаще. Научишь меня ходить по морю?       — Обязательно, — ладонь Малекита обняла супругу за талию, устраивая рыжеволосую поудобнее. — А как бы ты посмотрела, чтобы поселиться под светом звёзд?       — Построить на Тол Эрессеа ещё один дом, чтобы периодически сюда выбираться? Я только за.       — Для начала, — золотые глаза в задумчивости сощурились. Друкай поднял взгляд вверх, чуть лениво размышляя над дальнейшими словами. Пора было немного вводить его королеву в курс дел, дабы она переходила от стороннего наблюдения и подозрений к реальному пониманию действий своего мужа. — Однако я говорю не совсем об этом. Знаешь, какие мысли мне лезут в голову, когда я поднимаю взгляд к ночному небу? Какие звëзды там, откуда пришёл наш народ. Ты понимаешь меня?       — Феанаро, — нолдиэ чуть подобралась. Взгляд девушки упал на лицо супруга. — Не замечала ранее за тобой мечтаний о путешествиях. Ты первый сын Финвэ. Его наследник. Ты сам много раз говорил, что отчасти — ответственность за Нолдор лежит на наших с тобой плечах. Достаточно вспомнить нашу подковерную борьбу с влиянием на них Ингвэ. Неужели ты готов всё бросить?       — Нер, — голос Короля-Чародея звучал мягко, обволакивающе. Словно он вёл урок с ученицей или дочерью, заставляя ту саму найти ответ на свой вопрос, рассуждая. — Я слишком хорошего мнения о твоем проницательном уме и ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы я действительно поверил, будто ты решила, что речь идёт о побеге от ответственности. Думай. Вспомни всё, что я делал — и начал делать ещё до нашей свадьбы, и соотнеси это с тем, что я сказал только что. Ответ лежит на поверхности, просто ты подсознательно побаиваешься произнести эти слова.       Тень лёгкой печали легла на лицо дочери Махтана. Отвернувшись обратно к костру, эльдиэ поворошила в весело трещавшем огне палочкой, на которой запекалась рыба.       — Ты прав. Я догадываюсь, что именно ты имеешь в виду. Ты упомянул об этом ещё когда мы вдвоем мастерили подарки для королевской свадьбы, — рыжеволосая улыбнулась краями губ, процитировав сказанные когда-то слова. — «Чтобы вымести из дома пауков, нужна метла соответствующих размеров». Так ты говорил. И со времени этих слов мётел было изобретено немало — если знать тебя, наблюдать за тобой почти каждый день и уметь делать выводы. Нет, не одинокий путешественник… лидер целого народа, что отправится в Эндорэ. И это пугает ещё сильнее. Я помню и понимаю твои слова о том, что наш дом вся Арда, а не только лишь Валинор. И разумеется, как та, что в своё время поклялась тебе в любви и верности — я последую за тобой, куда бы ты не отправился. Но я должна знать, ради чего это. Если даже Валар отвернулись от земель к востоку от Амана, то что можем мы?       Золотистые глаза чуть потеплели, когда его будущая королева мимолетно упомянула о том, что «в любом случае отправится за мужем». Хорошее начало. Весьма. Ростки преданности, а не просто любви, уже есть, и со временем будут лишь расти. А уж объяснить свои мотивы должным образом труда не составит.       — Нер, — произнёс Малекит как можно мягче, ласково проведя пальцами по медным волосам. — В первую очередь, мне хотелось бы сказать, что ты, мягко говоря, не права, говоря о том, что все Валар отвернулись от остальной Арды. Разве Ульмо, в своё время, не был за то, чтобы наш народ оставался в Эндорэ, залечивая раны мира? Разве Оромэ не отправляется на охоту, уничтожая оставшихся тварей Мелькора? Разве наш с тобой наставник не навещает своих детей, пробудившихся за Морем? Да, некоторые Айнур предпочли бы навечно закрыться в Благословенном краю. Но есть и те, наблюдая за кем, я и почерпнул мысли о комнате и остальном доме.       Увы, но сказать прямо о том, что большинство Валар, за редким исключением, по мнению Создателя Драконов, являлись идиотами — сейчас означало только отвратить от своих слов рыжую. Почитание Айнур было привито ей едва ли не с молоком матери. Нет, здесь требовалось говорить осторожно.       — Что же касается твоего вопроса, — друкай выдержал паузу, словно раздумывая. — Причин, которые побуждают меня задумываться о возможном Исходе нашего народа, две. И первая из них — нежелание, рано или поздно, доводить до полноценного конфликта в Амане.       — Ты считаешь, что разногласия с Ингвэ могут дойти до подобного? — Нерданэль с изумлением подняла брови. — Нет, учитывая то, что я могла наблюдать собственными глазами, и что рассказывал ты, любить семейство Индис нам не за что. Но неужели ты думаешь, что может дойти до крови? Айнур никогда не допустили бы подобного.       Будь на её месте Морати, Король-Чародей мог бы сказать самый простой и понятный аргумент. Рано или поздно — Нолдор стало бы элементарно тесно в Валиноре, учитывая отсутствие смерти и постоянный приток свежей крови. В конце концов, на Ультуане в своё время именно это и произошло, приведя к волне колонизации. Молодая и горячая кровь хлынула в Старый и Новый свет, покоряя новые земли для своей Империи. И он сам был первым из таких.       Скорее всего, именно то же ждало Аман. Особенно учитывая то, что только у Финвэ было три ребёнка, и у каждого наверняка будут потомки, жадные до приключений и собственных королевств. И чуял друкай — попьют ещё новорождённый агукающий златовласка и его будущие детишки крови.       Увы, Нерданэль пока что не обладала знаниями и опытом Королевы-Чародейки. Подобные циничные доводы излагать было рано.       — Я не говорю, что дойдёт до крови. Но, — голос Малекита посерьёзнел. В нём, если прислушаться, звучал металл. — Нер, ты должна понимать. Наши с Ингвэ булавочные уколы могут казаться безобидными. Но конечных итогов у этого противостояния только два. Нолдор либо сумеют отстоять себя как народ и почитатели Ауле — либо склонятся и полностью вольются в общество Ваниар, распевая осанны Манвэ. Ну, быть может, по доброте душевной нам оставят хоть что-то от наших собственных обычаев. Ты готова пойти на такое?       — Ну уж нет, — к чести дочери Махтана, она практически мгновенно отрицательно мотнула головой. — Но почему ты думаешь, что нашу самость не удастся отстоять в Амане?       — Потому, что как я уже говорил, с огромной вероятностью повелитель Ваниар действует не сам. Далеко не сам, — эльф на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнув. Здесь он откровенно рисковал, поскольку речь шла уже о мотивах и возможных поступках Валар. И говорить следовало куда более осторожно, дабы, если до них дойдёт, была возможность отговориться. — А значит — речь, любовь моя, идёт уже не о противостоянии меня или Ингвэ, или Ваниар и Нолдор. Но о противостоянии Стихий.       — Эру… А ведь Ауле уже выступал против Манвэ в некоторых вопросах.              — Именно, — одобрительно кивнул Чародей, вновь обнимая жену и притягивая её к себе. — Сначала в вопросе дворфов, скрыв своё творение ото всех, а затем — создав вместе со мной рамалоки. Возможно, это ложное суждение, но сомневаюсь я, что Владыка Земной Тверди отдаст верный ему народ без борьбы. Так что, быть может, отправиться в Эндорэ нам придется с полного благословения Ауле — и на помощь его детям.        Нерданэль молча уткнулась в плечо супруга, продолжая слушать его. Нолдо ласково закутал её в собственный плащ. После чего вновь наполнил кружки чаем, прежде, чем продолжить.       — Что касается второй причины. Она тоже проста. Я хочу защитить свой родной дом от того, что может представлять угрозу для него — до того, как она станет угрозой.       — Что ты имеешь в виду? — рыжая вновь подняла взгляд.       — Пока мы безвылазно сидим в Валиноре, наслаждаясь его блаженством, вся Арда принадлежит остаткам мелькоровых тварей. Падшим Айнур, оркам, троллям, и Эру ведает ещё кому. А потом придут ещё и Вторые.       Золотые глаза мрачно сверкнули в отблесках костра.       — Они будут сражаться за Эндорэ, Нер. Там, под звёздами, они будут бороться за господство над Ардой и выживать. Нужда заставит их развиваться и идти вперёд. Возможно — семимильными шагами. Они построят гигантские боевые машины и обрушат их друг на друга. А затем, Нерданэль, — пальцы эльфа на правой руке сжались в кулак, так, что побелели костяшки пальцев. — Из-за Стен Ночи придет настоящий враг. Враг из моих ночных кошмаров. Сильный, жуткий, беспощадный. Враг, что не будет вести переговоров. Враг, что приберёт себе все достижения порождений Мелькора и Вторых, Детей Камня. И силы, способной остановить его до того, как тот наберет силу, без нас — там не будет. Я видел это — точно так же, как ты видела будущий облик Майтимо.       Малекит чувствовал, как пальцы эльфийки на его плече слегка дрожат. Чувствовал на себе её взгляд, буквально физически ощущал её страх.       Да, аргумент с пророчеством она игнорировать не могла — ведь сама отчасти обладала этим даром, пользуясь интуицией и редкими видениями.       — А затем война придёт в Аман. И мы будем к ней абсолютно не готовы — если не сможем Врага опередить. Вот почему я один из немногих, кто изо всех сил толкает прогресс Нолдор вперед, Нер. Мы не сможем остановить его в Валиноре. Но мы можем попытаться сделать это в Эндорэ, подчинив нашему народу Арду. Создав королевство, что окажется Врагу не по зубам.       Король-Чародей плавно выдохнул, закрыв глаза и внутренне удовлетворенно улыбаясь. Он не сказал ни слова лжи — и его королева это чувствовала. Друкай знал об угрозе из-за грани мира. Знал о Хаосе. И действительно собирался не дать Тёмной Четвёрке сделать с этим миром то же, что и со своим родным. А то, что попутно будет построена его собственная Империя, что сможет выдержать натиск Всеизменяющегося — не всё ли равно?       — Что за Враг? Освободившийся Мелькор?       — Нет, другой. Не из Арды, из мест, где не был ни один из Валар. Извне. И он будет намного. Намного хуже Мелькора.       — Ты рассказывал кому-либо ещё об этом? — тихо спросила медноволосая, сжимая пальцы мужа. В голосе девушки явно чувствовался страх и какая-то растерянность. Словно изумлённая словами собеседника, она не знала, что ей теперь думать.       — Только тебе. Бегать по всему Аману с безумным пророчеством на устах — бесполезно. В конце концов, если владыка Чертогов Мандоса молчит… либо он ничего не видел, и тогда мои слова не получат никакой поддержки. Либо он увидел и сказал, но к нему не прислушались — подобно тому, как не прислушались к Намо, когда он желал оставить Квенди в Эндорэ. Но я собираюсь рассказать об этом Ауле, когда моя работа с Нолдор даст свои результаты и уже будет, что ему показать.       «А если точнее — когда Владыка Земной Тверди будет доверять мне настолько, чтобы поверить подобному пророчеству»       — Но почему ты думаешь, что остановить его не получится силами Валар, Наро? Если этот Враг будет настолько ужасен — разве Стихии не встанут на защиту Арды?       — И в итоге похоронят Арду окончательно, — мрачно хмыкнул бывший владыка Башни Холода. — Вспомни легенды о Битве Сил и Взятии Утумно, Нерданэль. Или о том, как пали Светильники. Каждый раз, когда Стихии выходят на поле боя в силах тяжких — последствия необыкновенно разрушительны. Лично я не хотел бы смотреть на то, как наш с тобой домик сметает волна Ульмо, или его прикладывает о землю землятрясение Ауле, — Чародей плотнее закутал девушку в плащ. — Нет, Нер. Валар могут нам помочь, я ни в коем случае не спорю с этим. Но встать несокрушимым бастионом на пути Врага придётся нам. А так же не пришедшим ещё людям, дворфам и другим народам Арды. И если мы сделаем это до того, как наш противник наберёт силу — мы сможем победить, задавив волка, пока тот ещё щенок.       — Иными словами, если твоё видение правда, а я чувствую, что это может быть ей, — Нерданэль обняла себя руками, словно замёрзнув от горькой истины. — С этим ужасом придётся столкнуться нам. Тебе. Мне. Нашим детям. Эру, — эльдиэ провела рукой по лицу, слегка бледнея и словно осознавая то, что сейчас сказал Феанаро. — Если то, что ты видел — правда. С чем нам предстоит столкнуться? Сначала с орочьими ятаганами, а потом — всё ещё хуже? Но я не умею сражаться, Наро. И я не хочу, чтобы наши мальчики шли в бой. Не хочу, — она тихо вздохнула.       — Тшш, — Малекит привлек девушку к себе, гладя по волосам. — Тише, Нер. Тише, милая. Успокойся. В первую очередь, не стоит думать об этом сейчас. Видение может быть и ложным. Но быть готовыми к тому, что оно правдиво — следует, и принимать меры. Сражаться я тебя научу. Что до детей — рано или поздно они вырастут. Они будут тайком сбегать кутить с друзьями, затем — тайком убегать к юным эльдиэ. И уж поверь — в бой они полезут не с меньшей горячностью. Моя задача — сделать так, чтобы они были к этому готовы — и, в случае чего, выжили.       — Я понимаю. Просто… страшно.       — Я знаю. Но не думай об этом сейчас. Не бойся, — эльда ласково поцеловал супругу за ухом.       Разговор прошёл, с точки зрения Создателя Драконов, более, чем хорошо. Разумеется, подобную информацию рыжей следовало переварить и обдумать самостоятельно. Тёмный эльф не ожидал, что девушка воспримет её с первого раза. Понадобится ещё не одна беседа, полная сомнений. Однако семена посеяны, и рано или поздно они взойдут.       А затем у него в мозгу щёлкнула небольшая оговорка медноволосой.       — Погоди. Нер. Ты сказала «мальчиков».       — Услышал всё-таки, — слегка фыркнула Нерданэль, слегка успокаиваясь и явно радуясь возможности сменить тему. — Да. У нас будет ещё один сын. Я видела это. Статный и стройный, мастер заклинательной песни. Чëрноволосый и золотоголосый. Макалаурэ.       — Вот как, — золотые глаза Короля-Чародея удовлетворённо блеснули.       Ещё один сын. Ещё один маленький друкай. Ещё один представитель его настоящего народа — в этом мире. Его сын, член его клана, один из тех, кто лучше всех запомнит отцовские уроки, кто встанет рядом с его троном.       В отношении этой новости обе половины души колдуна были на редкость солидарны.       — Чëрноволосый, значит, — на ум само собой пришло имя. Стройный, чëрноволосый, мастер заклинаний. В памяти само собой соткалось величественное и чуточку ехидное лицо женщины, в честь которой Малекит собирался назвать второго сына. — Моратор. Да, пожалуй. Так будет правильно. Кстати, Нер… Раз уж ты сказала о такой важной новости…       Произнеся это, Малекит с ехидством посмотрел на притихшую в его объятиях супругу. Золотые глаза весело блеснули.       Ещё одна вещь, в которой Король-Чародей и Куруфинвэ Феанаро были одинаково согласны, проявив такое единодушие ещё во время первой беременности дочери Махтана — и превратившись в маленького и весьма ласкового домашнего тирана, не выпускавшего супругу никуда без сопровождения и едва ли не подушками её обложившего, стараясь предусмотреть все возможные нюансы.       — Ой, — до его будущей королевы начало доходить, что означает этот взгляд. — Нет… Наро, нет! Нет, нет, нет, нет, нет!       Дочь Урундиля попыталась вырваться из объятий и отбежать, но куда там! Друкай умел держать мягко, но крепко. Маленькие кулачки в шутку замолотили по груди и плечам кузнеца.       — Да, Нер, да, — золотоглазый, не скрываясь, тихо засмеялся. — Теперь из дома — только в сопровождении меня или Лаурэфиндэ. И Сулех в придачу, разумеется. И стараемся не выходить из дома без крайней необходимости.       — Тиран… — в шутку пробурчали из-под плаща. — Надо было не говорить ещё несколько месяцев, как и собиралась изначально. Знала же, что так и будет!       — Ты и не сказала. Просто оговорилась. Однако это не отменяет того, что я сказал.       — Рабовладелец и надсмотрщик…       — Уж какой есть, милая Нер.       

      ***

      Чертоги Ауле встретили Чародея уже знакомым и, чего таить, приятным жаром горнов, монументальностью и незыблемостью своих стен, и, разумеется, стуком кузнечных молотов по наковальне. Последнее сейчас слышалось во множестве — несколько Аулендуров явно решили посетить своего учителя.       Скупо поприветствовав работавших у наковален Нолдор и ненадолго зайдя в личную кузницу Махтана, что в это время ковал новенький наконечник алебарды, Отец Драконов в сопровождении Сафирона направился к собственной вотчине. Едва отворив врата в собственные кузнечные покои, Малекит услышал стук металла о металл, вперемешку с тихими проклятиями, в которых явственно были слышны призывы Ауле и Эру покарать «этот презренный кусок ржавого железа».       Облачённый в кузнечный фартук и прожжëнную во многих местах рабочую тунику субъект мало напоминал сейчас величественного Майа с тихим бархатным голосом, каким его обычно видели среди Нолдор. Нет, Курумо Тариндор сейчас рвал и метал, давая волю гневу. Приятное вытянутое лицо ныне кривилось в недовольстве. Волосы цвета воронова крыла, что обычно свободно рассыпались по плечам, были убраны в хвост.       Одним словом, не узнать для стороннего наблюдателя, никогда не видевшего носителя бело-алых одеяний за работой.       — Как продвигаются наши дела? — произнёс друкай вместо приветствия, снимая верхнюю одежду и беря кузнечный фартук.       — Отвратительно. Шестерни сошли с путей. Стоит подать чуть большую мощность — крепления не выдерживают. Хотя зачарованы на прочность, — Курумо даже не обернулся, полностью поглощённый собственной работой. — Заклинило… Будь добр, подай с полки зубило. Сафирон? Привет тебе, чёрный змей.       Король-Чародей молча выполнил просьбу, после чего сам подошел к внушающего вида конструкции. Механизм, представлявший, в сущности своей, наковальню с нависшим над ней огромным стальным молотом, по своей совокупной высоте превышал ростом Курумо, а тот был на голову выше эльфа.       Желание создать механические кузнечные молоты подзуживало друкая уже давно — с тех пор, как он постепенно, шаг за шагом, начал прививать Нолдор традиции обращения с оружием. Рано или поздно, но его войска выдвинутся в поход на восток. И к этому времени у них должно быть лучшее снаряжение. Вот только наладить массовый выпуск оружия и доспехов без необходимости доводить кузнецов до обморока у наковальни — задача невозможная.       Разумеется, зачарование кузнечного инструмента облегчало работу. Та работа, на которую какому-нибудь альтдорфскому, или даже наггарондскому оружейнику пришлось бы потратить часов восемь ручного труда, кузнец-нолдо сделал бы за час. Но даже в этом случае, учитывая объемы работ, дальнейшее облегчение процесса было необходимо.       Первыми успешными образцами были, разумеется, водяные молоты, приводимые в движение течением реки и системой водяных колес. Просто, быстро, эффективно — подобные сооружения массово использовали что в Наггароте, что на Ултуане или Империи. Сейчас же эффективность лишь повысилась — достаточно было испещрить ударную часть теми же рунами, как на обычном кузнечном инструменте. Но Малекит не собирался останавливаться на достигнутом — чем и заинтересовал в своё время одного из ближайших приближенных Ауле. Всегда имевший на уме по большей части металл, колеса и шестерни, Курумо загорелся предложенной идеей создать полностью автономный от расположения воды инструмент, приводимый в движение лишь механизмами и чародейством. Нечто подобное, как знал тёмный эльф, использовали дворфы Караз Анкора. Но эльда и майа не желали признавать первенства коротышек. Они могли сделать лучше.       — Этого бы не произошло, если бы ты опять не пытался повысить мощность сверх расчётов, — выдохнув и утерев пот со лба, мастер бросил использованную промасленную тряпку в горн. Кажется, проблему удалось исправить. — И «опять» здесь ключевое слово.       — Я предпочту испытать эту штуку до полного предела сейчас, и исправить все огрехи, чем потом она будет выходить из строя в каждой кузнице, — отрезал Тариндор, глубоко вздохнув и с лёгкой усмешкой покачав головой. — Думал ли ты в принципе, о Куруфинвэ Феанаро, о том, как этой вне всякого сомнения полезной машиной будут пользоваться окружающие кузнецы? Не столь искусные в своём деле, как лучший ученик Владыки Земной Тверди и один из подчинённых ему Майар? Что они будут делать, если этот молот сломается? Или ты собрался бегать по половине Тириона, выполняя просьбы починить вышедший из строя механизм?       — У меня есть на этот счëт кое-какие идеи.       — Славно. Надеюсь, со временем, ты поделишься ими, — Айну усмехнулся, снимая кузнечный фартук. Впрочем, он быстро посерьëзнел, взглянув на собеседника. — Феанаро. Я не знаю, что произошло и что ты успел натворить, но Учитель сегодня уже спрашивал тебя. И по тону его было видно, что разговор предстоит серьëзный. Советую приготовиться, о чëм бы речь не шла.       — Вот как… — эльда уважительно склонил голову. Разум его тем временем начал скоротечно перебирать возможные варианты того, что могло случиться. — Благодарю за предупреждение. Я буду готов.       Что бы не произошло за время плавания Малекита на Тол Эрессеа, но вид у Повелителя Земной Тверди, вошедшего в кузню ровным чеканным шагом матерого обвинителя, был весьма суровый. Сопровождавший его тёмно-багровый Амбаронд, не уступавший уже размерами Сафирону, тут же устроился у ног своего Валы, не спуская с нолдо пристального взгляда и тихо рыча. Впрочем, чëрный рамалоки в долгу не остался, рыкнув на собрата и перегородив возможный проход к Старшему.       Чародей и бровью не повёл, наблюдая эту сцену, но выводы сделал. Если обычно нейтрально-положительный к нему дракон из числа питомцев лично Ауле сейчас ведёт себя так, то ситуация более, чем серьёзная.       — Ученики, — Ауле кивнул обоим, задержав при этом изучающий, пытающийся пробиться в душу взгляд на Куруфинвэ. После чего повернулся к Майа. — Курумо. Оставь нас. Я хочу поговорить с глазу на глаз.       — Владыка, — Тариндор поклонился, прежде, чем выйти из покоев.       Вала вновь обратил взгляд на сына Финвэ, небрежно опершись на наковальню и в задумчивости рассматривая. Амбаронд зашипел, шагнув было вперед, однако первый из драконов тихо рыкнул, клацнув челюстями.       — Дети, уймитесь, — тихо бросил Отец Драконов, слегка придавливая ящеров взглядом. Багровый рамалоки тихо зарычал, но всё же отступил обратно, к ногам Наватара.        — Порой твоя эксцентричность пополам с наглостью выходит за пределы разумного и допустимого, — небрежно произнёс Владыка Земной Тверди, всё ещё не сводя взгляда с ученика.       — Учитель, — друкай почтительно склонил голову, не делая резких движений и прощупывая зыбкую почву на пути сквозь болота. — В чëм же меня обвиняют? И, главное, кто?       — Скажи, как мне воспринимать слова моей супруги о том, что мой ученик решил отправиться в Эндорэ, и более того — увести туда народ Нолдор? Причём скрыв свои планы от меня? — голос Ауле посуровел, налившись расплавленным металлом. — Как помесь туманных слухов, что принесли птички? Или как мудрое прозрение Королевы Земли, обратившей внимание на то, на что я, ослепленный привязанностью к своему лучшему ученику, не обращал внимания?       Малекит выдержал взгляд учителя глаза в глаза, скрестив руки на груди, и немного помедлил, прежде чем ответить.       Он ждал подобного разговора — рано или поздно, когда кому-то из его противников, либо самому Вале хватит ума сложить кусочки мозаики действий принца в единую картину. Ждал и подозревал, что это будет скорее рано, чем поздно, учитывая опыт Ингвэ. И всё же надеялся, что это произойдет как можно позже. Тогда, когда изменения в культуре Нолдор нельзя будет обернуть вспять при всем желании.       Однако реальность оказалась более склонна к расчётам Чародея, чем к его надеждам. Оставалось лишь определиться (и быстро), что следует делать. Попытаться отступить от слишком раннего боя, сославшись на глупые слухи, или же принять сражение с теми силами, что были сейчас, постаравшись донести до наставника собственную точку зрения.       — А у этой птички, случаем, не золотое оперение? — мягко поинтересовался друкай, всё же решив закинуть пробный камень. Следовало проверить сам настрой Владыки Земной Тверди, прежде, чем отвечать «да» или «нет». Ну и проверить догадку, кто именно напел Кементари в уши.       — Феанаро, — на плечи эльфа навалилась тяжелая, словно скала, сила того, кто ковал Арду в дни её рождения. На мгновение нолдо показалось, что на него рухнул сам Танекветиль, грозя похоронить под собой заживо. Чародей слегка пошатнулся, зашипев и скрестив руки на груди, но на колено не упал. — Моей супруге служат разные птицы. Однако учитывая то, что я от неё услышал, не в твоих интересах отвечать вопросом на вопрос. Я ещё не решил, как с тобой поступить, и каждое твоё слово может либо укрепить волосок, на котором подвешено моё доверие, либо обрезать его. Поэтому я хочу знать, что ты задумал. От и до. Выкладывай. Живо.       Вокруг Феанаро вспыхнуло вырвавшееся из горна пламя, оттеснившее Сафирона в сторону. В его рëве как нигде чувствовалось настроение рассерженного божества. Оно не приближалось, не сужало кольцо. Пока что. Но жар его эльда чувствовал даже несмотря на расстояние, живо вспомнив свой предыдущий опыт общения с божественным огнем, Малекит сжал зубы, продолжая стоять, идеально выпрямив спину и продолжая пожирать Учителя преданным взглядом лихого и придурковатого солдата. На лице Отца Драконов выступили капли пота.       — Изволь, Наставник. Да, слухи не врут. Я хочу увести Нолдор прочь из Амана. Туда, где мой народ не будет рисковать попасть между твоей наковальней и молотом Манвэ.       — Даже не отрицаешь. Феанаро. Ты понимаешь, в какое положение ты ставишь меня? Во многом я уже пошёл против Манвэ и его взгляда на мир. Мои собственные дети. Рамалоки, созданные нами. И наконец, противостояние за Нолдор, которое чем дальше, тем больше накаляется. И в этот моменты ты, мой ученик — действуешь за моей спиной, готовя Исход. Прекрасно при этом понимая, что это ещё более противопоставит нас друг другу. Провоцируя их объявить меня едва ли не вторым Мелькором. Не говоря о том, что ты влез в битву, что не должна тебя касаться вовсе, — в такт гневу Айну, пламя взвилось вокруг колдуна на несколько мгновений обдав его чудовищным жаром. Бывший владыка Наггарота почувствовал, как на нём начинает трещать тлеющая одежда, как краснеет и покрывается волдырями кожа, как чадят дымом волосы…       Пальцы сами собой сжались в кулаки. Золотые глаза полыхнули яростью.       — Она касается меня, Учитель! Это мой народ. И твой. Желай ты сдать Нолдор без боя — ты бы это уже сделал. Но этого не случилось. Ты собираешься бороться. А значит — противостояния не избежать в любом случае!       Плоть жалобно молила дрогнуть, постараться выбежать из огня. Но окутанная пламенем фигура осталась стоять на месте, держась в основном на собственном гневе. Нет, ни за что! Не на этот раз. Однажды он уже уступил, когда оставалось держаться лишь один удар сердца. Больше такого не случится. Хоти Ауле сжечь его до тла — он уже сделал бы это. Значит испытывает. История повторяется вновь…       Вот только на этот раз — конец будет иным. Он не отступит. Даже если придётся сгореть до тла, рассыпавшись невесомым пеплом.       Несколько мгновений спустя пламя опало, медленно отступая и оставив после себя лишь тлеющую в нескольких местах одежду, покрасневшие до волдырей открытые участки кожи, да слегка опалëнные волосы.       Ничего, что превышало бы обычные ожоги в кузнице. Несмотря на то, что огонь окутывал колдуна минуты три, не меньше.       Король-Чародей выдохнул, позволяя рукам свободно упасть вдоль плеч. После того, что было миг назад, оставшееся давление колдовской силы сверху было просто небольшой тяжестью.       — Я говорил это другим. И скажу тебе. Разве вся Арда — не наш дом? Разве не ты ковал её в дни Великой Музыки, а Йаванна Кементари — не превращала в зелёный мир? Разве твои собственные дети — не живут под светом звёзд? И в конце концов. Разве ты не дорожишь народом, что до сих пор был верен тебе?       Лишь на мгновение взгляд Наватара смягчился, когда друкай затронул его детей и его творение, в которое он вложил часть себя. Но бывший повелитель Чёрной Башни заметил. Теперь он точно знал, куда бить.       — И когда же ты собирался рассказать мне о своих планах? — голос Владыки Земной Тверди всё ещё был суровым, но гнева и недовольства было меньше, чем раньше.       — Не ты ли учил нас, что прежде чем представлять чертежи чего-то нового другим — нужно хотя бы макет построить? А ещё лучше — создать, добиться вменяемых результатов, и только потом показывать?       — Допустим. И что ты будешь делать, если ты сейчас не добьёшься моей поддержки?       — В первую очередь — Дети Камня останутся сражаться в Эндорэ одни, — более-менее переведя дух, Малекит вновь скрестил руки на груди, нанося укол по самому дорогому, что было у его наставника. Не собирался он делать этого так рано, но, возможно, пора было разыграть карту «пророчества», пусть и более обтекаемо, чем Нерданэль. — И с тем, что грядёт — они тоже встретятся один на один. И падут, когда Враг из моих кошмаров явится в Эндорэ. А затем он придёт в Валинор.       Ауле изумлённо поднял брови, смотря на излагавшего мрачное предсказание ученика. А тот, между тем, продолжал.       — Что касается остального… весьма вероятно, что Нолдор ты всё же потеряешь. Без твоей помощи Манвэ рано или поздно сделает то, чего так страстно желает, присоединив жителей Тириона к сонму поющих ему осанну ничтожеств, что не могут и подковы годной выковать, — друкай не стал сдерживать презрение в голосе. — И когда придёт время защищать свою землю, они не смогут сделать ничего. А я… что же. В конце концов, насколько мне известно, Океан всегда желал, чтобы Эльдар свободно расселялись по Арде. Быть может, те, кто останется верен изгнанному принцу, найдут новых союзников среди последователей Ульмо?       Отец Драконов прекрасно понимал, что сейчас ходит по крайне тонкому льду. Ни одному божеству не понравится, если его ученик заявит, что вполне может пойти и к другому покровителю. Чистой воды шантаж. Однако вкупе с остальным… могло сработать.       — Наглец, — давление на плечи эльда вновь возросло, заставив того вновь утереть пот с обожжённого лба. Однако несколько ударов сердца спустя чувство тяжести ушло окончательно, позволив свободно дышать.       Ауле наконец смягчил взгляд, махнув ученику рукой и сел за стоявший недалеко от наковальни стол, приглашая эльфа сделать то же самое.       — Я вижу, ты обдумывал свои действия уже давно, ученик. На вздорного мальчишку, что, маясь кипящей кровью, начал прикрываться моим именем в своих шалостях, не похож. И воля твоя сильна — не шелохнулся, когда другой на твоём месте побежал бы. Впрочем, другого от самого искусного из Аулендуров ожидать было глупо, — Вала покачал головой, и, дождавшись, пока нолдо сядет, продолжил. — Хорошо. Я не знаю, что за страх тебя ведёт, но надеюсь, ты расскажешь мне. Но об этом после. Поговорим тогда, как подобает мужчинам. Ты прав, я не желаю ни отдавать Нолдор моему излишне наглому брату на вершине Таникветиля, ни лишать моих детей в Эндорэ поддержки, что могли бы оказать вернувшиеся в Арду Эльдар. Особенно учитывая то, как рьяно мой ученик взялся за их подготовку к возможному странствию и сражениям, — Айну хмыкнул в усы. — Однако чего хочешь ты?       — Всего лишь разнести свет Валинора по всем уголкам Арды — на остриях мечей Нолдор.       — Ты не понял. Чего ты хочешь от меня?       Золотые глаза скромно потупились, скрыв удовлетворённый блеск.       Ауле, безусловно, был страшен в гневе, а тяжелый разговор произошел куда раньше, чем хотелось бы. И всё же, это был тот самый Вала, которого Малекит знал и у которого учился. Точки, на которые можно было надавить, были известны. Вот уже пришло и время торга.       Самое ироничное было в том, что главное, что мог дать Наватар на данном этапе — было невмешательство. Но небольшая помощь тоже лишней не была.       — Твоё благословение на поход в Эндорэ, когда придёт время, — эльф учтиво склонил голову. — Твоя небольшая помощь в отстаивании нашего народа у златовласых певцов. И когда наступит час — твоё слово, чтобы навести мосты с Детьми Камня.       — Разумно, — кивнул Владыка Земной Тверди. После чего вновь слегка нахмурился. — Однако и у меня есть условия, ученик. Первое. Я знаю, что ты — натура весьма увлеченная. А порой — горячая. Из того, что ты сказал, можно сделать весьма однозначный вывод. В Эндорэ ты собираешься построить собственное королевство с собой во главе. И это заставляет меня опасаться за моих собственных детей. Поэтому, — Ауле слегка ударил раскрытой ладонью по столу. В голосе вновь звякнул металл. — К дворфам ты пойдёшь как мой ученик. Как посланник и друг, но вовсе не как завоеватель. Если я узнаю, что ты решил завоеванием подчинить их своей воле, или предал их, нарушив какие-либо клятвы, договоры или обещания… говорю тебе, Куруфинвэ Феанаро. Берегись моего гнева. Ты силен, спору нет. Сильнейший из Эльдар, что ходили по Арде. Но и ты не устоишь против гнева Огня и Камня.       «Пока — не устою. В этом ты прав»       — Понимаю и принимаю.       Если Чародей хоть что-то знал о дворфах (а знал он, объявленный в своё время Другом Дворфов на вечные времена, немало), и если они не сильно отличались от тех, что населяли Мир что Был — как-либо предавать их не было никакого резона. Во всяком случае — в открытую. Потом проблем с Книгой Обид не оберешься. В Арде же всё усугублялось и наличием живого бога-создателя, горою стоявшего за своё детище.       — Хорошо. Тогда следующее. Ровно то же самое касается и творений моей жены — Пастырей Древ. И в целом, я ожидаю, что ты отнесëшься к природе с уважением. — Ауле поднял руку, видя весьма красноречиво поднятые брови ученика. — Нет, Феанаро. Я прекрасно понимаю, что строевой и угольный лес тебе понадобится. И всё же я не хочу, чтобы Нолдор под твоим руководством оставили после себя выжженную пустыню. Мне вполне хватило и Утумно.       — А третье?       — Есть и третье, — Владыка Земной Тверди посмотрел в глаза ученику. — Делать меня равным Манвэ символом в противостоянии с излишне наглыми золотоволосыми ты можешь. Говорить о том, что каждый из народов следует за своим Валой — да. Но превозносить меня над Таникветилем — нет. Слава второго Мелькора не нужна ни мне, ни моим последователям, а это вполне может случиться, если речь зайдёт о подобном. Если ты сделаешь это — то станешь безумным пророком, от которого отвернулся собственный наставник.       — Ты же понимаешь, что именно на это Ингвэ и будет, в том числе, делать ставку, превознося своего господина? — золотые глаза сощурились.       — Я верю в твои способности. Прояви фантазию. Итак? Ты принимаешь мои условия, Феанаро?       — Не со всеми из них я согласен. Но да, Учитель. Разумеется, я принимаю их, — Малекит почтительно склонил голову.       Итак, союз между богом и эльфом, если так можно было назвать нынешнюю договоренность, был официально заключён. Не сказать, что друкая радовали выставленные Ауле условия. В особенности те из них, что касались приличного поведения в Эндорэ. Однако в целом — торг прошёл скорее хорошо, чем нет. Особенно учитывая то, что Владыка Земной Тверди был весьма отходчив, и долго злиться на своего ученика не будет.       И всё же следовало всегда отдавать себе отчёт, что союз этот — временный. Ровно до тех пор, пока былой повелитель Наггарота не найдёт способа встать на одну ступень с Валар — как когда-то встал на одну ступень с остальными воплощениями Ветров Магии.       И в этот момент — почитание Ауле и Валар в целом, как божества, должно отойти на второй план, оставшись лишь фоном. А на первое место выйдет почитание Короля.       «Вот только если, а точнее когда, это произойдёт — вторым Мелькором назовут уже меня. Впрочем, это не самое обидное прозвище, которым меня успели назвать за мою жизнь» — ехидно промелькнула мысль в голове.       — Хорошо. Это мы выяснили, — из голоса Айну окончательно исчезли нотки прежнего недовольства. — А теперь расскажи, что ты собираешься делать в ближайшее время, и чем я могу помочь, ученик. И поподробнее       — В таком случае, для начала, я бы посвятил в наши планы Курумо и Махтана…       — Я-то посвящу. Сначала расскажи, что ты хочешь сделать. И самое главное — раскажи о своём кошмаре.       Друкай почтительно склонил голову. О Хаосе он рассказывать не собирался. Но не стоило забывать, что Ауле, как и иные Валар, были против временного заточения Мелькора, настаивая на вечном. И Владыка Земной Тверди не раз об этом говорил. И то, что эльф мог рассказать, прекрасным зерном упало бы на почву страхов самого Валы.       — Я не знаю, был ли это Мелькор, наставник. Однако кто ещё мог создать тех жутких тварей, что я видел? В конце концов, рано или поздно, но срок его заточения закончится…       Подводя итог, Малекит мог бы сказать, что всё прошло куда мягче, чем он ожидал от подобного разговора. Сам друкай поступил бы с подобным наглецом куда жёстче, и условий, если бы всё же согласился, выставил бы куда больше.       

      ***

      — Жители Тириона. Собратья! Старые друзья, — звуки ударов сапог, чьи подошвы были окованы металлом, о белый мрамор форума, гулко отдавался в зале. Серебристый свет звёздных светильников отбрасывал тень, что почти сливалась с угольно-чëрным одеянием старшего Финвиона, а его густой, наполненный силой голос разливался по точёным сводам зала. Выйдя в центр форума, принц Нолдор обернулся, обводя глазами зал, что сам же и строил.       Толпа жителей города замерла в чуть напряжённом ожидании. В её центре, на троне между двумя статуями стражников расположился Финвэ, выжидательно смотря на сына. Нервно покусывала губу златовласая наложница. Ингвэ и Олорин, также приглашённые, не сводили с Чародея холодных взглядов хищников, готовых к прыжку.       Впрочем, были в этом водовороте и куда более тёплые эмоции. На левом фланге улыбалась Нерданэль, умело замаскировав чуть увеличившийся животик правильным выбором платья. Болтал ногами Нолофинвэ, спокойно кивал Махтан. Как и положено верному рыцарю, рядом с ними вытянулся в струну на своем посту Лаурэфиндэ, демонстративно положив руку на эфес шпаги. Уже далеко не бутафорской.       — Мой король, — перво-наперво Малекит учтиво склонился перед Финвэ. — Я попросил об этой встрече, потому что у меня есть, что сказать, а нам всем — есть, что обсудить.       — Что-то случилось, сын мой? — Финвэ вопросительно поднял брови.       — Нет, отец. Но у меня есть предложение и объявление, подобные тем, что было, когда я предлагал возвести арену и этот форум. Я уверен, они послужат благу нашего народа.       Мысленно улыбнувшись, былой властитель Наггаронда вновь воскресил перед мысленным взором события сегодняшнего вечера.              — Кто-нибудь знает, зачем Учитель позвал нас? — Урундиль вошёл в зал последним. Друкай и Тариндор уже сидели за просторным круглым столом посреди покоев Ауле.       — Не больше, чем ты, — не моргнув глазом, соврал Малекит, словно в задумчивости барабаня пальцами по столу.       Выждать и созвать всех лишь на следующий день после их личной беседы было, с точки зрения Валы, абсолютно правильным решением. В глазах всех ближайших сподвижников Ауле инициатива, о которой сегодня пойдёт речь, должна была идти в первую очередь от него. Ни у кого не должно было возникнуть впечатления, что их повелитель загорелся подобными идеями лишь после разговора со своим учеником.       — Ученики, — Ауле вошёл в комнаты неостановимым огненным смерчем, лишь потом вновь приняв телесную оболочку. После чего обвёл всех троих взглядом. — Вы здесь… хорошо.       Владыка Земной Тверди прошелся вокруг стола, в задумчивости смотря на них.       — Я созвал вас здесь, потому что вы — мои лучшие ученики, моя опора и гордость, — Ауле остро взглянул на всех троих. — Лучше всех поймёте то, что я хочу сказать вам. Для кого-то эти новости, быть может, будут безрадостными. Не вызывают они радости и у меня — решение, что я принимаю сейчас, далось мне не легко, и размышлял я над ним долго — ещё с тех пор, как Валар сокрушили стены Утумно, а народ Эльдар пригласили в Валинор, — Вала выдержал паузу.        — Тогда, на совете у подножия Древ, я был за то, чтобы это произошло. В итоге я обрёл благодарных и способных учеников, которые многому научились у своего наставника. Однако чем дальше, тем больше я понимаю, что, быть может, то решение было ошибкой, за которую теперь Нолдор, и не только они, будут расплачиваться.       — Почему ты так говоришь, Учитель? — в изумлении поднял взгляд на Владыку Земной Тверди Урундиль. Отчётливо было видно, что рыжеволосый мастер ожидал услышать многое… но точно не это. — Разве Эльдар не обрели в Валиноре свет и жизнь, о которой и мечтать не смели за пределами Амана? Разве ты сам не обучал нас ремеслу и наукам?       — Обрели. И обучал, — ровно ответил Айну. После чего плавно шагнул вперёд. — Но я говорю сейчас даже не о призвании Квэнди в Аман, нет. Я говорю о том, что мы, Первые, кто ступил в этот мир. Те, кто призван был быть его Стражами — в итоге оставили свой пост, удаляясь на Запад и не желая, в большинстве своем, обращать внимание на остальную Арду без крайней нужды, вроде пленения Мелькора. Скажи мне, Махтан… В своё время ты шёл вместе с Финвэ от Вод Пробуждения к Западному Морю. Ты видел Арду. Каким тебе показался этот край?       Отец Нерданэль задумчиво промолчал, прежде чем ответить.       — Опасным. Суровым. Полным Мелькоровых отродий, что остались после падения своего господина. Будто проклятым.       — Опасным. Верно. Суровым. Проклятым, — губы Ауле тронула горькая усмешка. — Именно так, ученик. Не слишком хорошие слова для края, в который каждый из Валар вложил душу и часть своей силы, не находишь?       Владыка Земной Тверди скрестил руки на груди.       — Изначально, после того как наши рати сокрушили Мелькора, я надеялся на то, что жители Эндорэ сумеют возродить её уже без вмешательства Валар. Многие эти надежды я питал и по отношению к своему собственному народу. К сожалению, побывав там недавно, я могу сказать, что они не оправдываются. Арда становится опаснее. Под звёздами рано или поздно может не остаться места для мирных жителей. А ведь вскоре туда должны будут прийти и Вторые Дети Илуватара.       Чародей усилием воли подавил рвущуюся наружу довольную улыбку.       И ведь не сказал сейчас Ауле ни слова лжи. После личной беседы с ним Малекит хорошо понимал, что его собственные слова и действия не просто стали семенами, упавшими на благодатную почву, нет. Они просто стали последней каплей, переполнившей чашу. И Владыка Земной Тверди, изрядно беспокоившийся как за своё творение, так и за оставшихся в Эндорэ Детей Камня, ухватился за возможность поменять что-то чужими руками, не навлекая на себя гнев Манвэ.        Кратким словом, на предложение уже существовал изрядный спрос.       — Владыка, поправьте меня, если я не прав, — чёрные брови Курумо сошлись на переносице. — Вы желаете, чтобы Нолдор отправились в поход на Восток? В Эндорэ?       — Я не могу чего-то «желать» ЗА Нолдор, — покачал головой Ауле. — Но я благословлю и помогу тем из них, что, когда придёт время, решат применить то, чему я учил их, на практике. Я не ожидаю, что это будет весь народ.       Вала вновь поднял взгляд на своих учеников, опершись руками на поверхность стола.       — Однако ты прав, Курумо. Рано или поздно, но на Восток идти придётся. Или, боюсь, Восток сам придет к нам. Наша задача — сделать так, чтобы Нолдор были готовы к этому. Сейчас они всё ещё молоды. Неопытны, несмотря на Поход в Валинор. Юны и податливы на изменения. С этим нужно работать. Народ моих учеников должен закалиться подобно стали, вопреки всей той золотой патоке, что сейчас льётся в их уши от некоторых… доброжелателей, — Наватар не сдержал едкого сарказма в отношении слуг хозяина Таникветиля. И здесь Малекит все же позволил себе лёгкую змеиную усмешку.       А Владыка Земной Тверди между тем продолжал.       — Разумеется, никаких громогласных объявлений в ближайшее время мы делать не будем — по множеству причин. Нолдор пока что не готовы к таким подвигам. Да и привлекать внимание других Айнур пока не стоит. Но мы их подготовим. Вы, мои ученики, — Айну посмотрел на них с гордостью. — Сможете сделать это. И тогда, когда ваш народ закалится в горне подобно стали — тогда придёт время рассказать им о том, что предстоит.       Ещё одна маленькая черточка. Всего лишь небольшая личная договорённость, позволившая и друкаю, и его учителю остаться в плюсе. Ауле не привлекал излишнего внимания к себе, не создавая риск открытого противостояния между собой и своим собратом и мог руководить операцией тайно. Малекит же, со своей стороны, получал почти что полную свободу действий — и гарантию того, что в случае чего — его прикроют.       То, что со временем подобная ситуация может вполне вылиться в безоговорочный авторитет Короля-Чародея среди его народа, который будет способен поколебать даже преклонение перед Валар, пока никому знать не обязательно.       Махтан глубоко вздохнул. Брови рыжеволосого мастера сошлись на переносице. Было видно, что слова эти даются ему с трудом.       — Не думал я, что после пути в Валинор нашему народу вновь предстоит отправиться в поход, Учитель. Но ты никогда ничего не делаешь зря, и за десятки лет учёбы у тебя я научился доверять тебе. Если ты говоришь, что это необходимо — так тому и быть. Приказывай.        — Спасибо, Урундиль, — Наватар с благодарностью посмотрел на одного из двух любимых учеников. — Итак. Что думаете? Я слушаю ваши предложения.       Первым слово взял Тариндор.       — В первую очередь такой замысел потребует снаряжения, — чёрные глаза Майа в задумчивости сузились. — И его потребуется по настоящему много. Вооружить и снарядить целый народ, причём, желательно, сделать это качественно, не в кожаные обмотки. Нынешнего количества кузнецов и Аулендуров Тириона не хватит для подобного дела. Даже если всех вас приковать цепями к наковальням и выпускать исключительно для того, чтобы поесть и поспать.       — Н-да уж, не слишком приятная перспектива, — усмехнулся друкай. — У меня, знаешь ли, жена красивая. И, в конце концов, она второго ребёнка носит.       До сих пор пребывавший в состоянии мрачнее тучи Махтан изумлённо поднял брови.       — Ты не говорил об этом.       — Не успел, узнал только позавчера. Заходи к нам, наставник, отпразднуем.       — Возвращаясь к теме, — чуть ворчливо произнёс Курумо. — Проблему можно было бы решить нашей новой машиной. Механический молот с рунами экономит время, силы. Позволил бы сделать снаряжение массовым. Но, как я уже говорил, если отдать его на использование нынешним мастерам, при всём уважении к Нолдор, я и Феанаро замучаемся каждую неделю бегать по городу и помогать их чинить из-за того, что требующее бережного обращения устройство используют неправильно, — Тариндор закатил глаза. — А Аулендуров, которые действительно могли бы обращаться с молотами бережно, слишком мало. Впрочем, Куруфинвэ. Ты вроде бы вчера упомянул, что у тебя есть кое-какие идеи на этот счет?       — Да. Слушайте…              — Мы, Нолдор, искусный народ, — Король-Чародей мягко повёл рукой, обращаясь к залу. Если исключить различные красивости, призванные немного достучаться до сердца окружающих, то его речь по сути мало чем отличалась от той, что он сказал на тайной встрече. — Мало кто будет спорить, что в Валиноре нам нет равных во множестве ремесел. Однако задумывался ли кто-нибудь из вас о том, что, как правило, каждый из наших мастеров имеет лишь одного-двух учеников, которых он гранит, подобно бриллианту, зачастую тратя годы на его подготовку? Безусловно, подобный подход позволяет добиваться впечатляющих результатов. Но сколько молодых Нолдор остаются не у дел? Сколько из них терпеливо ждут своей очереди на обучение годами, если им не повезло не родиться в семье того, к чьему ремеслу у них лежит душа? Сколько потенциальных чудотворцев в итоге разочаровывались, выбирая дело своей семьи вместо того, о чëм они мечтали изначально? А ведь молодых Эльдар в нашем славном городе будет становиться всё больше…       Не то, чтобы это было недостатком непосредственно Нолдор. Если уж на то пошло, подобные устои были скорее следствием той самой молодости народа. Того, что несмотря на развитость с точки зрения ремесел — по своему устройству эльфы Арды всё ещё мало отличались от племени людей в дни Раскола.       И именно это он и собирался исправить.       — Я говорил об этом с Ауле и иными его учениками, — Куруфинвэ буквально кожей чувствовал на себе пронизывающие взгляды Ингвэ и его сына. — Мы нашли решение этого вопроса. Я и другие Аулендуры хотим создать Гимнасий, «место упражнений». Место, где мы сообща смогли бы учить столько учеников, сколько будет желающих обучаться, — предвосхищая ропот и ворох вопросов, готовых обрушиться на него, друкай вскинул руки и медленно опустил их, словно успокаивая дикое животное. — Разумеется, тонкости высшего мастерства не постичь в толпе. Но мы и не рассчитываем на это. Мы обучим юных Нолдор тому, что пригодится непосредственно в их повседневной работе. Покажем, как следует обращаться с новыми инструментами, что смогут изрядно облегчить ремёсла. И творцы, вышедшие из Гимнасия, уже смогут работать. Оттачивать свои навыки самостоятельно. Набираться опыта. Идти, пусть медленно, в сторону того, что они хотят, а не просто безрезультатно облизываться на это!       Король-Чародей улыбнулся, чувствуя, как потихоньку разгорается интерес форума.       — А со временем — именно такие, уже подготовленные ученики, которым не нужно в течение нескольких лет объяснять прописные истины — смогут стать учениками мастеров и Аулендуров. Они станут прекрасными заготовками, из которых куда быстрее выйдут настоящие бриллианты, чем раньше.       Малекит слегка поклонился публике.       — И разумеется, мы приглашаем в Гимнасий не только кузнецов. Ауле улыбается всем нашим мастерам. Любой из вас, кто готов учить и передавать свой опыт юному поколению — найдёт место среди нас.               — Ну, допустим. Хотя я и сомневаюсь, что выпускникам такого… массового образования можно доверять сложные изобретения. Но, впрочем, тут всё зависит от того, как построить обучение, — Курумо поубавил скепсис, пусть и не до конца. — Но да. Идея неплоха. Хорошо, со снаряжением, таким образом вопрос сможем решить. Что нам ещё нужно?       — Из того, о чëм точно стоит подумать с самого начала — обученное войско, — бывший повелитель Башни Холода небрежно забарабанил пальцами по столу. — Флот… И собственный порт. Крепость, где будет осуществляться финальный этап подготовки — в том случае, если противоречия между Нолдор и теми, кто хочет заставить их петь фальцетом, станут слишком серьёзными. Наш форпост в будущем плавании на Восток. Я знаю только одно место, идеально подходящее для этого. Тол Эрессеа.       — Фактически на вотчине Ульмо? — слегка выгнул брови Майа. — Хотя… Король Морей будет последним, кто будет возражать против возможного Исхода.       — Согласен. С ним я поговорю сам, — кивнул Ауле, как показалось Чародею, с лёгкой неохотой. Как будто уже в красках представлял, как ему придётся говорить Хозяину Глубин, что тот был прав. — Что насчёт флота?              — Разумеется, эта идея касается не только жителей Тириона. И не только ремёсел, что известны у нас, — Малекит отвесил безупречный поклон приглашëнному на собрание корабельщику, что в задумчивости кивал, слушая речь. — Мастер Гэлвэ, учивший морскому и корабельному делу меня, и ещё несколько мастеров Тэлэри согласились учить всех желающих. И конечно же, наш Гимнасий будет открыт не только для детей Нолдор. Юные жители Валимара и Альквалондэ, если того захотят, смогут присоединиться к ним, если найдутся желающие.       Один раз недооценив своего противника, друкай, разумеется, понимал, что едва услышав о подобной школе, Ингвэ точно предложит в наставники своих златовласок. И бил на упреждение, в свою очередь, готовясь учить детей Ваниар и Тэлэри разному и плохому. На большой успех он, конечно, не рассчитывал, но если получится привлечь на свою сторону некоторых из юных дарований…       Это, конечно, было бы очень иронично. Объединение народов Валинора, как отец Индис и желал. Но на его, Малекита, условиях.              — Касаемо обучения бою, — молчавший до сих пор Махтан поднялся из-за стола. — Я видел, ты учишь молодых эльфов, Феанаро, вместе с твоим Лаурэфиндэ. Стрельбе из арбалетов, как сражаться плечом к плечу, создавая стену копий, как драться тем длинным ножом, которым ты мастерски победил Ингвиона. Не могу сказать ничего плохого.       — Но?       — Но, — Урундиль вновь невесело усмехнулся. — Тебе недостаёт опыта, ученик. У тебя хорошие идеи. Но ты никогда не был в настоящем бою. Ты никогда не видел орка. Ты не знаешь, как мыслят те же орки. Их повадки. Их мышление. Да и про других бывших подручных Падшего Валы забывать не стоит. Я повидал их немало, пока мы шли сюда, — рыжеволосый Нолдо слегка дёрнул щекой. — Раз уж мы собираемся вновь отправляться под звëзды, я мог бы потихоньку, опосредованно начать делиться знаниями с молодёжью. Можно придумать много разных игр, что сымитируют бой. Начиная с «Поймай орка». Возможно, что со временем получится привлечь и других ветеранов похода.       — Я был бы глупцом, если бы отказался от такого наставника, — почтительно склонил голову Отец Драконов.       «Если бы я их не видел, — Чародей мысленно хмыкнул, вспоминая не к ночи упомянутого Железношкура и последний Ваагх орков и друкаев. — Если бы. Гримгор зе бест, будь он проклят»       — …Те молодые Нолдор, что готовятся вместе со мной для состязаний, будут, быть может, рады узнать, что теперь занятия будут проводиться и в Гимнасии. Более того. Махтан Урундиль, ветеран похода Эльдар в Валинор, сам обещал потренировать нас. И разумеется, те, кто до того не принимал участие, смогут присоединиться, если у них будет подобное желание…              — Во всей этой идее с Гимнасием есть одно «но», — Курумо чуть раздражённо покусывал верхнюю губу. — Феанаро. Ты же понимаешь, что твоё приглашение представителей других народов, например, Гэлвэ, может играть на руку не только нам? Ингвэ обязательно воспользуется этим, чтобы пытаться привить Нолдор уже собственные идеи.       — Он и так попытался бы сделать это.       — Однако это не отменяет того, что здесь в наших планах есть слабое место. В чём Ваниар славятся, так это в красноречии. Не говоря уже о ближайшем друге и соратнике их короля, — Айну чуть презрительно сморщил нос. Впрочем, неудивительно. Олорина он всегда терпеть не мог. — Если в качестве наставника он попытается провести в Гимнасий одного из Майар… Наш народ умеет убеждать и прививать нужные идеи.       — Действительно, — в золотых глазах колдуна зажёгся ехидный огонек. — Вот бы и на нашей стороне среди наставников был один из Майар.       — Да уж, — хмыкнул Тариндор. Однако несколько мгновений спустя до него дошёл смысл фразы. — НЕТ. Даже не думай, Куруфинвэ! Ты моей смерти желаешь? Я в Чертоги Мандоса не собираюсь.       На почти что идеальном лице одного из ближайших сподвижников Ауле застыло выражение лёгкого ужаса пополам с отвращением.       — Нет. И ещё раз нет. Я не учитель. Я изобретатель. Я здесь полезнее. Мне бы горн да шестерни. А глупые дети, что будут задавать глупые вопросы, лишь выведут меня из равновесия…       — И всё же, когда нужно, ты умеешь проявлять красноречие. Я видел вашу словесную дуэль с Олорином, — Малекит усмехнулся. — Соглашайся. Заодно присмотришь, чтобы с твоими машинами ничего не случилось.       — Но дети будут меня раздражать… — Курумо не сдавался.       — Зато ты сможешь посрамить своего недруга.       — Хм…              — И наконец, — сын Аэнариона встретился взглядом с Ингвэ, улыбнувшись лишь краем губ и слегка кивнув ему. — Позвольте представить вам главного наставника Гимнасия.       Малекит не забыл, кто был той птичкой с золотым оперением, что попыталась вбить клин между Ауле и его учеником. И тем ироничнее было то, что в итоге ситуация сложилась куда лучше первоначальных планов. Вряд ли бы Король-Чародей смог добиться столь большого размаха своей затеи со школой, не прикрывайся он в приглашении преподавателей именем своего Валы.       — Я рад приветствовать здесь всех собравшихся, друзья мои. Обещаю вам. В стенах нашей колыбели знаний и вы, и ваши дети смогут почерпнуть мудрость, которая в итоге станет началом длинного пути к вершинам мастерства…       Бархатный, обволакивающий голос разливался по залу, словно мёд со змеиного жала. Облачённый в длинную, белоснежную мантию с алыми и золотыми вставками, Майа Курумо, сподвижник и ученик Ауле, так не похожий на Курумо, запершегося в своей лаборатории, вплыл, иначе не скажешь, в центр зала, буквально завораживая присутствующих.       А Король-Чародей усмехнулся своему недругу. Одними золотыми глазами.