Хроники города Энск

Обложенное сплошным покровом серых облаков небо было мрачно и сурово. В воздухе кружились редкие снежинки, но было понятно, что настоящего снегопада они не предвещают. Впрочем, того немногого, что успело проникнуть сквозь трещину в куполе, хватило, чтобы намести на чешуйчатых плитах невысокую гряду сухого снега – явление, совершенно неслыханное на летающем острове. – Ты как? – участливо спросила Лея, присев на корточки перед Хаякавой и грея её окоченевшие от холода ладони в своих горячих, несмотря на мороз, руках. – Сможешь осмотреть остров? Может, мне самой..? – Нет-нет, – помотала головой Хаякава – слишком резко и торопливо, как отметила про себя её спутница. – Я должна сама это увидеть. Сейчас, только соберусь с духом... – Конечно, – кивнула Лея. – Не спеши. Мы с дедом будем с тобой столько, сколько потребуется. Благодарно улыбнувшись снохе и свёкру, но всё же чувствуя себя не в праве задерживать их ни одной лишней минуты, Хаякава несколько раз глубоко вздохнула, стиснула руку Леи и прошептала: – Пошли! «Деда, смотри на всё моими глазами и транслируй дядюшкам, – велела Лея, выпрямляясь и величественно-небрежным движением перебрасывая за спину роскошную косу. – Представь, если они заявятся прямо к Кохакунуси и с порога спросят, скаля зубы: «Что новенького на Лапуте?» Бр-р-р... Страшно подумать...» «Не то слово, – содрогнулся Святогор. – Я уже транслирую, чувствуешь? Не спускай глаз с Хаякавы. Бедняжка сама не своя от горя. Если будет нужна моя помощь, зови». *** – Как холодно... – прошептала Хаякава, отперев дверь своего дома и заходя вовнутрь. – Послушай, Лея, это мне кажется или... Или что-то стряслось с отоплением?! Её сноха на мгновение прижала ладонь к радиатору и тут же отдернула. – Батареи ледяные! – воскликнула Лея. – О боги... – помертвевшими губами еле вымолвила Хаякава. – Растения... Оттолкнув сноху в сторону, она выбежала из дома и со всех ног бросилась к стеклянному куполу оранжереи. Лея помчалась следом за ней. Ворвавшись в обширное помещение оранжереи, они застыли как вкопанные, тяжело дыша и с ужасом оглядываясь по сторонам. Здесь больше не было влажной духоты тропического леса, не было слышно стука тяжёлых капель, с шорохом падающих с полусферического потолка. Да и сам потолок, так же, как и стены, покрывала паутина трещин, сквозь которые внутрь проникал лютый холод. Мельком взглянув на градусник, Лея обнаружила, что температура в оранжерее опустилась до минус пяти по Цельсию. Большинство растений, ещё недавно сочно-зелёных и раскидистых, точно были доставлены сюда прямо из джунглей Амазонки, теперь безжизненно проникли и почернели. И повсюду, куда ни бросишь взгляд, – на сером мраморном полу, в вазонах и чаше фонтана, – лежали мёртвые бабочки... – Лея-а-а... – застонала Хаякава, упав на колени и с выражением беспредельного отчаяния вбирая взглядом картину гибели своего любимого, заботливо выпестованного ею райского уголка. – Лея, сестрёнка... Её сноха, не в силах сделать ни шагу, стояла посреди того, что уже нельзя было назвать оранжереей, и по её щекам струились слёзы. *** – Лея! Хаякава! – донесся снаружи так хорошо знакомый и родной обеим голос. – Что стря... О боги... В погибшую оранжерею ворвался Луиджи. В двух шагах позади отца остановились Аурелио и Лауретта. – Пап... – с трудом выдавила Лея и, не в силах вымолвить больше ни слова, бросилась прочь, на ходу трансформируясь. – Я убью этих идиотов!!! – послышался, стремительно отдаляясь, её гневный рёв. Вслед за внучкой поднялся в воздух Святогор. На миг уйдя в себя, Луиджи коротко кивнул – дед не даст Лее натворить безумств – и приблизился к Хаякаве. – Что из этого можно спасти? – спросил он, помогая молодой женщине подняться. В его голосе не было ни печали, ни подчёркнутого сострадания – ничего такого, что стало бы последним гвоздём, вонзившимся в разверстую душевную рану, – но эта спокойная деловитость неожиданно успокоила Хаякаву. – Пальмы выжили все. Мороз до минус восемнадцати по Цельсию для них не опасен. Кактусы тоже: они без полива с начала сентября. Фаленопсисы... – Хаякава беспомощно пожала плечами. – Н-не знаю. В орхидариуме температура держится довольно долго, так что могли и выжить... Остальное – всё. – Ясно. – Луиджи кивком подозвал своих младших отпрысков. – Быстро домой. Возьмите все, какие найдёте, листы пенопласта и поликарбоната – и мигом сюда. Сбросите рядом с оранжереей и к Оуэну-Рейфорду за инфракрасными обогревателями. Если захочет присоединиться – пусть захватит рулон воздушно-пузырьковой плёнки, самый большой, и несколько рулонов скотча. Всё запомнили? Аурелио и Лауретта дружно кивнули и один за другим взмыли в небо. – Ну, вот и всё, – ободряюще улыбнулся невестке Луиджи. – Где у тебя веник и совок? Надо собрать этих бедняжек... *** Через четверть часа закипела работа. Аурелио, Лауретта, их отец и сама Хаякава, под руководством Оуэна-Рейфорда-третьего, утеплили орхидариум, соорудили нечто вроде прозрачного колпака над любимым детищем Стефано – коллекцией кактусов – и выбросили все погибшие растения. Вазоны (а их было около полутора сотен) Пастрано-младшие перенесли к себе домой, пообещав все до единого вымыть, высушить и обеззаразить, а Луиджи заверил, что господин Кобаяси будет просто счастлив поделиться с Хаякавой сотней-другой сортов своих бесподобных глоксиний и собрать по соседям немного фиалок. – И не вздумай отказаться! – добавил он без тени улыбки, прочитав во взгляде Хаякавы тень сомнения. – Этим ты смертельно обидишь добряка! – Да не буду, – кивнула Хаякава. – Но не сейчас же! – и, содрогнувшись от нехорошего предчувствия, спросила: – А «немного фиалок» поместятся на Лапуте? – Конечно, – успокоил её Луиджи. – В крайнем случае, выделишь для них отдельное здание. Хаякава подняла на него испуганные глаза – и сама не заметила, как расплылась в улыбке. – Если ангелы-хранители и правда существуют, они, должно быть, похожи на тебя, – проговорила она с глубокой убежденностью в голосе. – И ты из них самый лучший! *** – Где они?!! – страшным голосом ревела Лея, бешеным вихрем носясь по авиаотряду. – Где эти два старых дурака?!! Куда они подевались?! Прячутся?!! Боятся посмотреть мне в глаза?!! – Лея, девочка, – попытался урезонить внучку метавшийся следом Святогор, – ну ты всё же полегче насчёт «старых дураков»... – Полегче?!! – от возмущения молодая драконесса резко развернулась и трансформировалась прямо в воздухе, чудом не переломав себе кости. – С каких это, скажи на милость, пор ты учишь меня лицемерить?! – Это не лицемерие, а обычная вежливость, – укорил её дед, но Лея и не собиралась сдаваться. – Ты видел, что эти два обалдуя сделали с нашей Лапутой?! – крикнула она, яростно сжимая кулаки и сверкая синими, как сапфир, глазами. – Видел... – понурил голову Святогор. – И как, по-твоему, нужно их называть?! – Двумя старыми дураками... – раздался за спиной девушки голос майора. – Ты совершенно права, детка... Лея стремительно обернулась и её светлые брови сошлись у переносицы. – Вот вы где, – мгновенно сменив тон, очень холодно проговорила она. – А где тот, второй? – Здесь я!.. – подал голос сержант Остроухов, вынырнув из-за дровницы. – Бить будешь? Мы тебе, соплячке, в дедушки годимся! – Потише, Викеша, – вполголоса предупредил майор, но сержант не внял его словам. – Ещё чего! – продолжал распаляться сержант. – Будет меня оскорблять какая-то девчонка, да ещё хотя бы человек, а то... Что-то гулко клацнуло и крикун повис в двух метрах от земли, беспомощно болтая руками и ногами, зажатый в могучих челюстях огромного дракона. – Выплюнь его, дедуль, а то стошнит, – с глубоким отвращением в голосе проговорила Лея. – Так вот, значит, как он относится к драконам... Святогор слегка разжал зубы и сержант мешком свалился на землю. – Леечка, деточка, – умоляюще пробормотал майор, стараясь поймать взгляд разгневанной драконессы, – да он не со зла... Он не то хотел сказать... – Он сказал то, что думал, – отрезала Лея. – Все эти годы. Вдалеке показалась фигура генерал-майора Задорожного. Встревоженный криками и подозрительным движением на плацу, он поспешил узнать, в чём дело. Подняв за шиворот корчившегося от страха сержанта, девушка хорошенько встряхнула его и велела: – Расскажи товарищу генералу обо всём, что произошло. Сержант Остроухов хотел было напустить на себя вид оскорбленного достоинства, но почувствовал, что генерал-майор крайне недоволен им, и рассказал обо всём, ничего не утаив. – Вот ты какой, Викентий... – задумчиво проговорил генерал-майор. – Не думал я, что в нашем авиаотряде завёлся расист... – Това-арищ генерал-майор! – всхлипнул сержант Остроухов. – Простите, ради бога! Сорвало-ось с языка-а! – Ах, сорвалось!!! – Генерал-майор в гневе топнул ногой. – Так кто ты после этого?! Где, в каком месте Лея погрешила против истины?! Девушка между тем медленно трансформировалась и готова была улететь. Святогор собирался последовать за ней. Увидев это, генерал-майор попросил: – Погоди, Лея. Задержись на пару слов. – Я слушаю, – проговорила драконесса не оборачиваясь. – Сержант страшно виноват перед тобой, – вздохнул генерал-майор. – К сожалению, я не имею права отослать его из авиаотряда, но и оставить безнаказанным тоже не могу. Скажи, какое бы наказание ты выбрала для него и майора Агеева? Драконесса немного подумала, потом насмешливо оскалила клыки и почти проворковала: – Полный ремонт Лапуты. Своими руками! – Что ж, это справедливо, – ухмыльнулся генерал-майор и жестом отпустил драконов. – А с вами... – в его голосе явственно послышалась угроза, – с вами мы ещё поговорим! *** Святогор и Лея вернулись на Лапуту ближе к вечеру. Облака к тому времени начали понемногу редеть. Западную часть небосвода залило нежное абрикосово-жёлтое сияние. Дул несильный ветерок. Начинало ощутимо подмораживать. Приземлившись на посадочной площадке, они увидели самую милую и умиротворяющую картину, какую только можно было себе представить: Аурелио и Лауретту, с весёлым смехом играющих в догонялки с Хаякавой, Луиджи, невозмутимо плетущего из искусственного ротанга большое кашпо для одной из пальм, а поодаль – Оуэна-Рейфорда-третьего, мирно беседующего с... – Дон Феандиль?! – воскликнула Лея, подбегая к старикам и почтительно кланяясь. – Где же вы пропадали?! – Я был не в силах увидать мою дорогую Хаякаву в слезах отчаяния, – промолвил призрак, опустив глаза. – К тому же, меня терзало чувство вины за то, что я не смог... да что там, даже не попытался образумить господ майора Агеева и сержанта Остроухова. И даже более того, втайне мечтал о том, как наш прекрасный остров разовьёт настоящую скорость и... – Что-о-о?! – Лицо Леи вытянулось от удивления. – И вы туда же! Вот этого я от вас точно не ожидала! А с виду такой почтенный старец... – Нет-нет, – поспешил заверить её призрак, так некстати оказавшийся любителем высоких скоростей, под веселый смех своего собрата. – Разумеется, я сильно осуждаю их за небрежность в управлении островом и отсутствие достаточного рвения в вопросах техники безопасности... – Любопытно, что сказала на это Хаякава? – спросил Святогор. Как всегда, немногословный, он привык зреть в корень и говорил то, что думал. – Молодец, деда! – не отрывая горящего взора от почти прозрачного от смущения призрака, проговорила Лея. – М-м-м... Дело в том... Дело в том, что я пока ничего не говорил ей о своём невмешательстве. Поприветствовав её и разделив с нею печаль по поводу разрушения оранжереи, я... – Позорно удрал в машинное отделение, – охотно подсказал Оуэн-Рейфорд, – под предлогом помощи мне. – Ну, знаете... – покачала головой Лея. Больше всего ей хотелось бы вздуть этого старикана, и останавливало её отнюдь не почтение, а простая невозможность осуществить желаемое. Не извлекать же, в самом деле, тело бедняги из его саркофага! – Думаю, не стоит расстраивать Хаякаву ещё больше, – задумчиво проговорил Святогор. – Когда-нибудь вы расскажете ей обо всём. Лет через десять, а лучше – через двадцать. Что меня сейчас беспокоит больше всего, так это, – обвёл он взглядом собеседников, – отсутствие Акиро. Я не могу связаться с ним, не слышу его мыслей... Что с ним стряслось, кто-нибудь может мне объяснить? – Может, – мгновенно нахмурилась Лея. – Узнав о том, что случилось с Лапутой, этот идиот поступил как настоящий мужчина: напился до поросячьего визга. Впервые в жизни! И теперь мается от жестокого похмелья...