За синими долами

За долгие годы своего существования человек так и не смог объединить все известные зелья в одну классификацию (да кто сомневался! Эти имбицилы мало что вообще могут!). Это связано с тем, что зельеварение — быстроразвивающаяся наука, требующая от волшебников тщательного наблюдения за её состоянием (зелье — это вторая осознанная магия, что применил человек, не то что глупое махание руками и выкрикивание глупых заклинаний!). На сегодняшний день общепринятой классификацией в зельеварении является систематика, составленная на основе действия зелий на организм человека и период его воздействия. Исцеляющие: целебные лекарства, целебные зелья, отрезвители, пробудители, ободрители, пояснители и др. Вредящие: вредящие, независимо от степени тяжести; летальные зелья, обессиливающие, травматические, инфекционные, калечащие и др. Влияющие: оказывают воздействие на психику и разум; приворотные, сумасбродные, веселящие зелья и др. Способствующие: помогают осуществить превращение или какое-либо действие; переходные, полётные, подводные зелья и др. Заменяющие: заменяют пищу или воду; съедобные зелья. Препятствующие: препятствуют некоторому действию или переходу некой границы; стенные, жгучие, тормозящие, непроницаемые, отклоняющие, кодировочные зелья и др. Облегающие: создают магическую оболочку или ауру, плащевые зелья, огнеупорные, невидимые, сияющие и др. Меняющие: меняют облик выпившего в какой-либо одной части или весь в целом, не причиняя вредного вреда; оборотные, дыбоволосные, париковые, одежные зелья и др. Двести лет назад один маг, профессор зельеварения Герриета Альцверд (Дура Набитая! Но… Приму к сведению… что-то в мозгах её разжиженных было…), предложила классификацию зелий, которая, по мнению многих (вот прям и многих?), является фундаментальной основой зельеварения. Это первая единая классификация, основанная на составе зелья, его степени воздействия и цели применения, и именно она ввела в обиход зельеваров понятие как «Момент истины» (…). Момент истины — это отрезок времени, проходящий от приёма внутрь до достижения желаемого эффекта, (временно/постоянно) закрепленного на аурном и физическом теле… Весело похихикивая, причём почти бесшумно, чтобы не помешать медитативному состоянию Гажила, я вчитывалась в строки старого потрепанного учебника для начинающего зельевара. Почему похихикивала? Да меня забавляли красноречивые дополнения и мысли от руки госпожи Полюшки. Эта женщина гениальна! Так унизить слова и мысли давно почившего автора учебника, это нужно иметь талант. И судя по дате учебника и явно по чуть потускневшему цвету чернил, она не отличалась покладистым характером и в бытность ученицей, а наоборот, приобрела некий налёт изысканности в словоизлиянии помоев на головы людишек, ибо тут она не сдерживалась от слова совсем! Ооо… А это я запомню! Это как завернуть надо было! Я отрываю взгляд от книги и сразу натыкаюсь на почти умиротворенное лицо Железного, отдающее немного болезненной желтизной, на то, как он чуть прерывисто вздыхал и сдержанно выдыхал, а затем на окошко с проносящимися за ним пейзажами, чьи силуэты постепенно искажались благодаря приближению ночного времени суток… Читать больше не хотела, мозг непрерывно подавал сигналы, что хозяйке пора бы и поспать. Всё равно прибудем ближе к утру. Начать мы решили с Елейника. Город находился далеко от Магнолии и считался почти пограничным. Мы рассчитывали по-быстренькому разобраться с напастями городка и получить заслуженное вознаграждение, и отправиться в Карракос. Он хоть и ближе к Магнолии, но добраться до него было намного затратнее. Ветки линии хода поездов шли так замысловато, что, чтобы добраться до него, пришлось бы несколько раз делать пересадки сначала в Крокусе, а затем в Широтсуме, оттуда на какой-нибудь телеге добраться до Опунции, а там как получится. Прямой ветки в ту сторону не было. Вот и приходится ехать сначала к чертям на кулички, а потом и на повозке до следующего места назначения. Гаж все продумал, когда выбирал задания. Хотя мог бы и поближе, а не где рожи пострашнее нарисованы! На всё мы рассчитывали потратить не меньше девяти дней, но кто знает… Я переместила взгляд на него и нежно улыбнулась, затем посмотрела на время. Восемь тридцать семь. Через двадцать минут нужно потревожить его медитативный недосон и дать лекарство. Которое, надеюсь, ему сможет помочь. Тут меня потянуло зевнуть. Что тут поделать? Прикрываю рот рукой, хоть тут никого и нет, отстранённо покрутила в руке книгу. Читать дальше или не читать? Нет, — покачала головой, — хватит. Я настолько хочу спать, что информация совсем не хочет усваиваться моим серым веществом. Я сейчас только и буду, что выискивать забавные примечания, которые может и имели свой смысл, но больно смеяться после этого охота. Или может это от того, что мой мозг состоит из воды и буквально может ею стать? Хм, а вот с этой стороны я ещё свои способности не рассматривала. Нервно хихикаю. Книга исчезает в чистом свете. Прикрываю медленно глаза, садясь более менее неудобно, не давая себе возможности заснуть, я унеслась в дебри своих мыслей. Я припомнила утро и приятные события прошедшего дня, мои записи и думы по поводу некоторых рецептов. Не замечаю, как проваливаюсь все глубже и глубже… Снова эта тьма. Приятная. Глубинная. Мягко обволакивающая моё хрупкое тельце, обещая заботу и защиту. Резко открываю глаза, сердце, как заполошенное, билось в груди. Нет! Я не хочу! Не желаю снова туда заглядывать. Я боюсь! Растрепав волосы, я посмотрела на время и решительно кивнула. Пора… В руке тут же ощущается приятная тяжесть стеклянного флакона. — Гаж, — позвала его. — Гхммм, — лениво, словно сытый зверь, только немного зелёный от переедания или может быть жадности, он отозвался на мой зов. — Время принимать лекарство. Он приоткрыл один глаз, что позволило мне заметить его расширенный зрачок больше походивший на овал, чем на привычный круг. Его взгляд мгновенно прикипел к моей фигуре, а затем плавно перетек на мою руку с зажатым в ней флаконом. Его лицо болезненно скривилось. — Ну, ну, милый, — ласково запричитала, присаживаясь ближе к краю, — это нужно в первую очередь тебе, я и так потратила кучу времени и усилий, чтобы оно было менее мерзким, не потеряв своих свойств. Я его понимала. Средство от тошноты само по себе было тошнотворно на вкус. Я смогла хотя бы запах притупить, а то с его обонянием он не то что глотнуть, он рядом стоять не сможет. Гаж приподнялся, его немного повело в сторону, начались незначительные головокружения. Он без слов протянул руку, в которую я послушно и бережно вложила флакон. — Тебе полегчает, обещаю, — стараюсь подбодрить. Я все свои нынешние знания о зельеварении вложила в эту работу, на которую меня натолкнула одна поездка с Алой и Нацу. Она вырубила Драгнила во время путешествия в поезде, не знаю, ну чтобы может быть помочь бедолаге, который не знал то ли блевануть, то ли сдохнуть на месте, или от желания не видеть того тошнотворного зелёного лица, а может и всё вместе взятое. У Эрзы кулак тяжёлый и с лёгкостью опустился на стонущую макушку парня, принеся тому кратковременное облегчение. Я еле удержала лицо, чтобы не скривиться. — Давай, — мой голос был мягок (похоже, слишком, раз я вскользь удостоилась затравленного взгляда), спокоен и наполнен уверенностью. Гажилу ничего не осталось, кроме как подчиниться и, зажав нос, махом выпить эту гадость, но с более улучшенным вкусом. Он с тяжёлым стоном опрокинулся обратно на кушетку. Флакон я забрала, не желая вытаскивать потом осколки из его ладони, если вдруг он сильно сожмет стекляшку. А он мог! Я осторожно провела по нему взглядом, прячась за свисающей на лицо отросшей чёлкой, скрывая внутри лёгкое беспокойство и некий огонёк исследовательского любопытства. Флакончик задорно сверкнул округлой формой в свете купейного освещения, когда я на него украдкой посмотрела, и исчез в пространстве. Закусив губу, чувствуя лёгкий стыд, я провела пальцами по скулам и подбородку любимого. Я лишь умолчала об одном, о том, что зелье содержало в себе дозу снотворного и ряд вспомогательных ингредиентов. Я же говорила, что я много работала над этим средством, получив в итоге отличное снадобье от такого рода недуга, каким страдали все драгонслееры. Не сказала бы, что это панацея, но что есть, то есть. За такой подарочек тот же Драгнил меня на руках таскать будет, кхм… Если… Конечно, все сработает как надо. Спустя минуты две, пока я наблюдала за любимыми черточками на его лице, за тем как постепенно складочка между бровей разглаживалась, а лицо приобретало умиротворенные черты, а сам Гажил мерно дышал, тяжело, но с большей лёгкостью, чем до этого. А затем я поняла — он уснул. Только увидев, что его лицо немного расслабилось, я с лёгкостью перевела дух. Значит, доза была идеально рассчитана. Он проспит до утра. Укрыв Железного лёгким покрывалом, устало зевнула. В голове пронеслась заманчивая мысль, что тоже не помешало бы поспать. Следующим утром, примерно за полчаса до прибытия, нас разбудил заранее мной заведенный будильник. Просыпалась я спокойно, что не сказать о нем. Он подскочил на диванчике, судя по шуршанию ткани, немного осмотрелся, а потом с подозрением посмотрел на меня. Это было вполне ощутимо! Мой родной несколько минут сверлил мой затылок своим недовольным взглядом, пока я с громким сожалением вставала (поспать-то я поспала, но, кажется, лучше не стало) и приводила себя в порядок, на что я только мысленно вздыхала и согласилась с тем, что, дословно цитирую: «эта хрень, что я вчера выпил, довольно неплоха, но лучше предупреждай, когда хочешь ставить на мне эксперименты!» — Хорошо, — ну, а что я ещё могла ответить. Он знал о том, что я старалась для него. Ну, а бурчит… Пусть себе! На его брюзжание мне было глубоко… Главное — сработало! Поезд отправился дальше, скрываясь в клубах собственного дыма и сизого тумана. Я нервозно повела плечами, осмотревшись. Туман был промозглым и очень густым. Сразу вспомнились хардкорные фильмы ужасов, и по спине прокатился противный озноб. Мне тут не понравилось. Очень тихо и неуютно. Смешно, конечно, я, наверное, в прошлой жизни слишком много пересмотрела подобного хлама, но… Зная, в каком мире я сейчас живу, и какие его населяют существа… На вокзальных часах — шесть тридцать. Народ на перроне постепенно рассасывался, расходясь по своим делам. — Ну что, пошли? — сказал он. Посмотрела на Гажила, на то, как он с облегчением вдыхал прохладный, свежий воздух и своей сильной рукой массировал себе плечи и шею. — Пошли, надеюсь, здесь приличные гостиницы, — и упрямо посмотрела на Железного. — Мы маги приличные. Я сказала приличные, — цепко просверлила Гажила, который, скорее всего так и есть, собирался сразу зарухаться к заказчику, не откладывая вопрос на потом. Всегда он так… Человек действия. Под моим взглядом он сдался, и мы направились в местную гостиницу, где мы сняли небольшой номер на двоих.