Каждый мечтает увидеть сон: всего один-единственный раз, но про того, с кем судьба тесно переплелась ещё при рождении. Хотя нет. Уже тогда, когда только зарождалась жизнь в утробе будущей любящей матери. И этот сон — день, прожитый второй половинкой.
Гул в ушах заглушал звуки дождя, что барабанил по прозрачному стеклу большого, почти до пола окна. Осознание, что она бесследно потеряла свой кошелек где-то в просторах этого жестокого мира, заставило зависнуть на пару минут, глупо вперившись в открытую сумку и видя в ней лишь пустоту — едва ли не кафельный пол кафе, сквозь подкладку и кожаное дно своего ярко-красного женского аксессуара. Как такое могло с ней произойти? И именно сегодня, когда у Леви был день рождения и Люси специально попросила ее оставить бумажник дома. И не важно, что это был учебный пятничный день: она просто хотела сделать его незабываемым — целые сутки ухаживая за лучшей подругой. А в субботу они продолжили бы праздновать, но уже с остальными. Так планировалось. По крайней мере, до этой страшной и бессовестной секунды. Кстати, говоря про учебу… Обрывок памяти проскользнул в светловолосой голове и заставил ее нахмуриться: несколько часов назад они забегали в университетскую столовую и на пару ели любимые круассаны Леви, которые продавались только там. Люси поджала губы: подруги все время болтали без умолку, и, скорее всего, она оставила свой кошелек на прилавке. В ладонях затрещала лакированная кожа тонких ручек. Дурная забывчивая голова! И все бы не столь печально, если бы она узнала о пропаже пораньше, когда еще можно было что-то изменить, но они уже успели подозвать и попросить задержаться официанта, пока те не оплатят выставленный счет, ведь девушки спешили на забронированный сеанс в кино. А ещё забежать в салон красоты и исполнить давнее желание Леви — проколоть уши. Подруга восхищалась разнообразной бижутерией, едва ли не капая слюной на шкатулку с драгоценностями дома у Люси. Но тут же находила какие-нибудь неправдоподобные отговорки, когда разговор перетекал к ее мочкам. Что-то вроде: «ей некогда» или «ей больше не о чем будет помечтать». На самом деле, она просто боялась уколов, а здесь ещё и целых две сквозных дыры. А парень все стойко ждал. Хотя, волей-неволей посматривал на другие столики в заполненном кафе и в нетерпении переминался с ноги на ногу — Люси покосилась на противный скрип от подошвы кроссовок молодого человека, надеясь, что произойдет чудо, и у нее откроется «третий глаз», который своей магической силой прожжет отверстие в сероватом тканевом материале, заставив официанта потеряться из виду на какое-то время. Да уж, Люси… Поменьше бы фантастикой тебе увлекаться. Но даже при таком стечение обстоятельств, ей вряд ли это сильно могло помочь. Она боковым зрением увидела счастливую, прямо светящуюся Леви, которая пыталась скрыть свое нелепое смущение в прозрачном желтом шифоне шарфа: он довольно выгодно контрастировал с синими кудряшками ее коротких волос, и с желтоватыми значками «Бэтмена» на тёмно-сером кардигане. Люси задалась вопросом: было ли кафе настолько душным и раньше? Захотелось зарыдать в голос от безысходности. Она сжалась в «мятый» комочек — втянув шею в плечики кроваво-красного приталенного пиджака, словно беспомощная улитка в свою раковину, и, не поднимая головы, попросила официанта позвать администратора. Незабываемый день, ничего не скажешь. Парень прочистил горло, тихо пробормотав «конечно» и отошел, а у подруги глаза заблестели, как оказалось, в предвкушении чего-то «волшебного». Люси мысленно сделала воздушные кавычки, потому как ничего волшебного не могло произойти. — Ещё какой-то сюрприз? Ох, Люси, не стоило так утруждаться! Слова застряли в глотке даже не комом, а каменным булыжником и начали больно драть слизистую. Почему в самом деле нельзя взять и провалиться сквозь землю?! — Нет, Леви. — она постаралась откашляться от сухости и хрипоты в голосе. — Прости, но, кажется, я потеряла свой кошелек. Солнечная улыбка, освещающая все людное помещение, стала медленно угасать. Похоже, в Аду у Люси будет особо отведенное место, как для самой ужасной подруги. Наверное, ее даже черти почитать будут. — О, Боже! — чуть ли не задыхаясь прикрикнула Леви и обхватила ладошками рот, — Надеюсь, там было не так много денег? — Не переживай по этому поводу. — Люси отмахнулась вспотевшей от нервов рукой и, наконец, отставила ненавистную и бесполезную сумку подальше (она оказалась никудышным «спасательным кругом» и только тянула ее в пропасть разочарования). — Из налички была лишь пара сотен, основная сумма на карте. — ее подруга облегченно выдохнула и снова расцвела. Казалось, Люси видела парящие благоухающие цветочки вокруг нее. — Но проблема в том, что платить нам нечем. Разве, что натурой, — последнюю фразу Люси добавила шепотом, нагнувшись через стол. Леви изобразила что-то наподобие кривой улыбки, натянутой на какое-то непонятное выражение лица. Это было похоже на то, когда вы смотрите на карасика, а он смотрит на вас и ещё пытается улыбаться. Улыбающаяся рыбка Леви с выпученными карими глазками… Прекрасно. Тут подошел администратор кафе и вежливо представился. В ответ он, конечно же, получил лишь вскрик, и подпрыгнувших от неожиданности девушек. На что дернулся и сам, словно от звуковой волны, немного отшатнувшись назад, но быстро собрался, поправив лацкан своего черного пиджака. Люси прикусила и начала жевать свою щеку, пытаясь правильно сформулировать весь текст, который ей предстояло сказать. Леви как-то слишком сильно покраснела, — кто знает, о чем она сейчас думала... Ох, милая, это же был просто сарказм! Молодой человек откашлялся в ладошку, вновь привлекая к себе внимание. Ну чтож, была не была: перед смертью, как говорится, не надышишься. — Тут такое дело, — она замялась, глубоко вздохнула и на выдохе выпалила, — у меня пропал кошелек. Не могли бы мы оставить что-то в залог и принести деньги, чтобы оплатить выставленный счет? Парень задумчиво приподнял бровь, посмотрел то на одну, то на другую сидящую за столиком девушку. А Люси думала: разобрал ли он скоростной поток ее слов? Но его внимание привлекла зачехленная скрипка, безмолвно стоящая на отдельном стуле подле нее. Самая ценная, между прочим, и не только сердцу вещь. Этот инструмент был у семьи Хартфилиев уже четыре поколения. Будучи еще маленькой девочкой, она завороженно наблюдала, как мать элегантно и любовно водила смычком по натянутым струнам и с искренней улыбкой смотрела лишь на свою единственную дочь, словно посвящая льющуюся мелодию только ей. Сколько себя помнит, Люси всегда мечтала как можно скорее заполучить волшебный инструмент себе. И этот день настал, как только стукнуло ее совершеннолетие. Буквально пару месяцев назад. — Это ваша скрипка? — межбровная складка администратора разгладилась и лицо посветлело, словно чему-то радуясь. Он вывел Люси из приятных оков воспоминаний — своим вопросом только подтверждая неприятные догадки о мыслях парня. — Нет, даже и не думайте! Максимум, что мы можем оставить вам в залог, это наши зачетки. Да хотя бы мою сумку, со всем ее содержимым! — Люси от возмущения привстала, задней стороной колен отодвигая стул назад (сопровождая звуком металлического скрежета ножек о пол, и ударила ладонями столешницу). — Свою скрипку я не доверю никому! Он хмыкнул, что-то себе подмечая. Вообще, Люси была не в меру спокойным человеком — о таких говорят «Божий одуванчик», правда, со спрятанной коробкой Пандоры. Наверное, не то сравнение: «в тихом омуте черти водятся»? — ведь вся ее тишина была до поры, пока не затронут самое дорогое. И это единственное, что могло вывести из себя. Тогда-то Люси воспламенялась не на шутку. — Знаете, ведь наше кафе славится живой музыкой. — он вальяжно засунул руки в карманы классических брюк и кивком головы указал на пустующую сцену. По правде говоря, девушки были частыми гостями этого заведения именно благодаря выступлениям пары неизменных, но не менее талантливых молодежных групп. Но сегодня было на редкость тихо. — Как видите, наши артисты сильно опаздывают: их не будет ещё некоторое время. Люси нахмурилась и переглянулась с Леви, пытаясь уловить ход его мыслей: явно начал издалека. — Я хочу предложить вам отработать сумму заказа. К тому же, ещё и за небольшую доплату — на мороженое там, шоколадки… — он помедлил. — Если, конечно, все пройдет гладко. Светлые волосы снова качнулись в направлении сцены, Люси сощурилась и заправила мешающий локон за ухо и прикусила нижнюю губу: на приподнятой площадке стояла регулируемая х-стойка под синтезатор и барабанная установка; затем посмотрела на расслабленного администратора, замечая у него на черном пиджаке нагрудный бейдж с именем «Локи» (момент со знакомством, пролетел мимо нее). — Есть какие-то предпочтения в музыке? — уже деловым тоном сказала Люси: совсем не отпираясь — это лучше, чем ловить такси, или под дождем сломя голову нестись домой за деньгами. — Я бы пожелал что-то не сильно скрипучее и более современное. Скрипачка чуть не подавилась своим возмущением. — Что?! Да как вы… Ты… — тыча длинным указательным пальцем с классическим французским маникюром на коротких ногтях в белоснежную рубашку Локи (она в порыве сделала шаг к нему), шумно выдохнула, стараясь успокоиться; выпрямилась и сдула упавшую на глаза удлиненную челку; на полном серьезе, но более спокойно изрекла: — Я его сейчас убью. Леви схватила Люси под локоть, стараясь остановить возможный напор брани или, что вероятней, ненужного кровопролития. Да, они не понимали тех людей, которые воспринимали смычковой инструмент от слова «скрип», даже если оно и брало от него свое название. — Хорошо, мы сыграем нечто более актуальное. — подруга схватила за черную ручку кейса со скрипкой и вручила его в руки Люси. Нагнулась под стол, где недавно сидела и с шуршанием вытащила длинный прямоугольный чехол с клавишным инструментом внутри — он был вполовину высоты ее роста. Перекинула удлиненный ремень через плечо, развернулась к подруге и грубо ткнула пальцем в бок, чтобы та шла в направлении сцены. Люси осталось только болезненно «ойкнуть». — Я могу воспользоваться вашей подставкой под синтезатор? Локи только кивнул и победно улыбнулся, но с долей опаски провел рукой по рыжим волосам. Все же, первичного прослушивания не было: кто знает, как эти девушки могли сыграть. Он направился за ними, чтобы помочь с установкой. Впрочем, подруги не шибко переживали по поводу выступления, даже если и не играли раньше в барах или кафе. Но на большой сцене в своем университете — довольно часто, причем дуэтом. Их можно было назвать — подруги с первого взгляда: общие увлечения, схожие вкусы. Они уверенно поднялись на ступеньку сцены и стали расчехлять, подготавливать музыкальные инструменты — в процессе обсуждая, какую мелодию исполнят первой. Люси из-под ресниц взглянула в окно: на улице все так же лил дождь и было не по-дневному темно. Выбор произведения пал сам собой. Локи помог подключить аппаратуру к сети и покинул отведенную площадку. Первые аккорды заиграли, привлекая общее внимание к сцене и заставляя гул утихнуть. Леви для большего эффекта добавила звуки природы: ветер, играющий с морским бризом и пение птиц. Высокие ноты имитировали редкие капли, только накрапывающего дождя: все чаще нажимая на клавиши — по нарастающей. Как только ритм увеличился — «пошел» ливень, — это вступила Люси. Она получала как душевное, так и внешнее удовольствие от игры: улыбаясь и смотря в никуда — сквозь всех заинтересованных зрителей. Их лица мелькали в затуманенном взгляде. Словно сливаясь воедино со скрипкой, она двигалась, пританцовывая в такт быстрому темпу. Люси улыбалась и кружила головой, ей казалось, что она общалась со своим инструментом — рассказывала интересную и до мурашек на коже захватывающую историю. А под конец остановилась — резко проведя смычком по зажатым струнам, и опустила голову. Она застыла в позе, совершенно без движений, пока Леви заканчивала исполнение все теми же высокими нотами, но уже на убывание. Дождь прекратился. И начались аплодисменты. Люси видела довольного администратора. Подруги сыграли ещё несколько композиций, пока их не сменили опоздавшие музыканты, позволив на бис исполнить первую, но на этот раз уже последнюю мелодию. Пожалуй, они сегодня заработали и на кино, и на серьги тоже.***
Ей снился сон. Даже если он был слишком реалистичен и детализирован; даже если Люси ни разу в жизни не видела сновидений — она точно знала, что спала. И была этому безмерно рада. Наконец-то и с ней это произошло: Люси проведет свой первый день со второй половинкой. Неважно, что это была ночь, и она глубоко спала — сновидение показывало, как проживет следующие сутки ее соулмейт. И Люси будет рядом, впитывая каждую пройденную улочку, каждый рекламный баннер, встретившийся на пути — так она сможет отыскать Его, вторую часть своей души. Люси попыталась поднять руки, но поняла, что не властна над телом — она лишь сторонний наблюдатель: видит то, что видит и Он, не больше и не меньше. Они словно делили одну телесную оболочку на двоих, только о присутствии постороннего вторженца знала лишь она. Так это работало — единожды, лишь после первой их встречи. Парень шел по темному городу и озирался по сторонам, по-видимому, что-то искал. Люси это было только на руку: она видела знакомые места, знакомые магазины и понимала, что Он находился в ее городе — так близко к ней. Она должна была запомнить все — это поможет им встретиться и, наконец, познакомиться. Парень приподнял левую руку и посмотрел на электронные часы: пять утра (ещё совсем рано для нее). Он потянулся к плечу и поправил широкую лямку рюкзака. Ускорил шаг, затем и вовсе пустился в бег. Люси видела, как мелькали огни освещения предрассветного города; новогодние гирлянды проносились на периферии Его зрения. Она пыталась уловить отражение на стеклах магазинов, чтобы хоть немного увидеть Его лицо, но просто не поспевала что-то разглядеть. Она чувствовала, как колотилось чужое сердце, как тяжело начал дышать. Люси не была большим поклонником спорта, но ей понравилось то, какие ощущения она разделяла со своей половинкой. Он резко остановился и обхватил полусогнутые колени руками, переводя дыхание. Запыхался. Через несколько секунд выпрямился и огляделся: они оказались у спуска к пляжу. Если бы у души было сердце, то оно точно отбивало слишком быстрый ритм: от волнения, от неверия. Люси жила всего в сотне метров от этого места — из окон ее квартиры, она часто встречала рассвет с дивным видом на этот пляж. Он медленными шагами пересчитал ступеньки и спустился к темному морю. Грубо скинул с плеч рюкзак на крупную гальку и присел поверх него. Поежился. Был хоть и не заснеженный, а дождливый декабрь, но у воды становилось ещё холоднее. Люси знала об этом — она часто коротала время по вечерам, сидя у берега. Просто слушала. Он смотрел в даль. Лёгкий ветер тревожил море — разгонял пенистые волны, прибоем взбегающие на берег, и, словно жалея, с откатом возвращал назад. Шум воды завораживал, дарил покой. Парень согнул и прижал ноги к груди, обхватил их руками и уперся подбородком о колени. Душа Люси чувствовала умиротворение, а ещё — спокойный ритм сердца своего соулмейта. Так продлилось некоторое время. Их единое время. Как только первые лучи коснулись морской глади, окрашивая ее в красный, началось копошение: парень резко поднялся с насиженного места, взглянул на часы, затем обернулся назад, глазами блуждая по многоэтажным жилым зданиям. Глубоко и растянуто вдохнул морозный воздух и выдохнул видимое облако теплого пара. Сердце как-то странно и слишком часто заколотилось в его груди. Люси почувствовала что-то неладное. Мужские руки коснулись холодного хромированного бегунка на молнии. Его черная кожаная куртка упала на гальку у ног. Он снял кроссовки с носками — ледяные камни обожгли чужие ступни. Болезненное шипение сорвалось с его губ. Вокруг все просветлело — утро вошло в свои права. Он запрокинул голову к небу и она увидела первые снежинки — редкие и такие невесомые. Когда появилась новая колющая боль в ногах, Люси точно осознала, что сейчас происходило. Единственные слова слетели с его губ: «Я доверюсь тебе… Люси…»***
Она всегда мечтала впервые увидеть сон с ее соулмейтом. Даже планировала записать все в свой личный дневник, который вела ещё с младших классов. Возможно, переписав и приукрасив в дальнейшем (совсем чуть-чуть) и превратить в любовный роман. Но проснувшись этим утром, Люси не помнила всего, что видела в сновидении, лишь обрывки последних минут. Но очень чёткие. И она не горела желанием запечатывать это в памяти, а уж тем более на страницах своей тетради. Какого черта ей достался какой-то суицидник?! Люси приподнялась на локтях и ладонью смахнула со лба проступившие от переживаний капли пота. В подсознании эхом звучало имя, слетевшие с его губ. Ее имя. Медленно повернулась в бок и, словно только все осознала, скорее побежала к окну, едва не упав от запутавшихся в теплом одеяле ног, она шумно распахнула шторы. Солнце уже встало. Редкими хлопьями падал снег. Люси ощутила холодок на коже. Она блуждала взглядом по пляжу, точно припоминая место, где парень должен был спуститься к морю. Все же, доля надежды была, что сон мог оказаться игрой ее разума, даже если такого никогда и ни с кем не происходило ранее. Но выдохнуть с облегчением так и не смогла. Мужской силуэт уже поднялся на ноги и начал скидывать с себя куртку, ту самую — из ее видения. Она схватилась за голову, болезненно проводя руками по пшеничным, немного спутанным волосам и развернулась к своей кровати. Было ли у нее время на построение плана действий по спасению юного «самоубийцы»? Люси снова развернулась к окну: нет! Определенно — время было ограничено: парень медленной поступью направился к воде. Она больше не думала, скорее, инстинктивно рванула к входной двери — прямо в розовом спальном комплекте из коротких шорт и майки на тонких бретельках. Единственное, что успела надеть — это белые пушистые тапочки в виде снеговика с длинным мягким оранжевым носом-морковкой и махровый халат, который первым попался под руку (Люси часто выходила в нем на открытую лоджию, чтобы насладиться морозным морским воздухом и согреться горячим чаем). Она проигнорировала оклик матери, просто крикнув «я сейчас!» и с хлопком закрыла дверь.