Кто же ты такой и как с тобой бороться?

Максим резко остановил машину, не доезжая метров 500 до моего дома. Мы сидели молча, я скручивала холодные пальцы рук, а он вполоборота повернулся ко мне и пристально наблюдал. — Ну что? — нарушив тишину произнёс Макс, оперевшись локтем на руль. В горле стоял ком, а губы пересохли. Страшно. Мне было страшно, что сейчас я его отпущу и больше не увижу. Пусть даже между нами пропасть, чёрная дыра, да черт возьми, что угодно! Не хотела я его отпускать… — Максим, — я сглотнула и повернулась к нему. Он лишь вскинул брови и нахально улыбнулся уголком губ. — Поцелуй меня, — я закусила губу и вжалась в сидушку. Секунда, и наши губы сплелись в единое. Макс шумно задышал и сжал мои рёбра до боли. Я провела рукой по его щетине и отстранилась. Видно было, он тоже этого хотел, только не мог. Почему? Гордость? Характер? — Кристин, — неожиданно сухо произнёс он, — иди домой, и забудь все, что было. Нет, он издевается? — Не уезжай, — голоса практически не было, зато слезы текли как водопад Виктория. — Я не знаю что со мной, но я не хочу чтобы ты уезжал, я не смогу, точнее… Ты мне нужен… Он резко отстранился и недоверчиво взглянул на меня. — Понимаешь, — начал он, — все что тебе нужно, так это то, чтобы было по- твоему. Ты эгоистичная, злая и избалованная сука, которая только и умеет добиваться своих целей, — он сжал с силой руль и посмотрел в окно, — а ты попробуй добиться другого. Не парней, ни дорогих шмоток, а чего-то действительно того, что тебе нужно и что тебе пригодиться. Мне нужна девушка, но под ее параметры ты не подходишь, — он застучал пальцами по рулю и окинул меня равнодушным взглядом, который говорил о то, что все его слова — чистая правда, и что он действительно так считает. Мне лишь хватило сил выбежать из машины и хлопнуть дверью. Сука. Урод. Тварь. Мудак. Слезы катились по щекам, воздуха не хватало настолько, будто его и не было. Дома меня встретила разъярённая мама, что-то крича мне в след, но я не слышала, все было как в тумане, как в фильме, в замедленной съёмке. Рухнув на свою кровать, я дала волю эмоциям. Я кричала, била игрушки, кидала их в стену, пыталась отыграться на них, передать им своё состояние. Но в окончании я бессильно сползла по стене и зарылась в свои колени, тихо рыдая. — Доча? — мама аккуратно, как кошка, зашла в мою комнату, в надежде получить объяснения на весь этот незапланированный концерт. — Мам, — задыхаясь собственными слезами я подняла голову, — мам я… мам почему так больно… — Да кто тебя обидел? — мама обеспокоенно села рядом, вытирая с моего опухшего лица слезы. — Не важно, просто… не думала, что все обернётся против меня… — Ты ревешь что тебя мальчик бросил? Господи! Ну и дура ты, Кристина. Зачем тебе кого-то любить? Я думала, хоть тебя правильно воспитаю! Мужиками надо пользоваться, чтобы они дарили подарки, трахали тебя и возили отдыхать. Все! Я сто раз пожалела, что вышла замуж за твоего отца. Сейчас бы ни была такой толстой после родов, с такими ногтями после уборки, да и вообще, была бы желанна, — она это все говорила так, будто была сильно удивлена, почему я это всего не знаю. Я лишь, не в силах связать слова, ушла из дома. Мысли путались в голове, но одно я знала четко — нет у меня семьи, не было, и не будет, если я так продолжу. Если продолжу жить в этой лжелюбви, в этом гадюшнике… Новая волна боли накатила где-то в районе лёгких, и если бы, наверное, не мороз, я бы точно грохнулась в обморок. Надо же, всего лишь за две недели знакомства с Максом я узнала какая я на самом деле, и кто такая моя семья. Будто он выполнил миссию, открыть истинное, которое не замечаешь. И у него это удачно получилось, потому что я осталась одна. Я чувствовала, как ноги ощутимо сводило от мороза, а губ я не чувствовала. Да, ещё пару часов таких прогулок, и я точно примёрзну к какому-нибудь столбу, и только весной оттаю. Присев на скамью в парке, мое внимание привлёк детский плач какого-то мальчика, который так хотел какой-то леденец, но ему было нельзя. И мама не кричала, что вот, будет кариес, зубы будут чёрные, будет некрасиво, что он должен быть всегда на высоте. Да… Только сейчас, в такие моменты, сидя на морозе, в парке, на скамье понимаешь, что ты как сосуд, в который вкладывали то, что другие не смогли доделать в силу обстоятельств. Обидно. Обидно, что единственный человек, к которому я испытываю чувства, не хочет меня видеть. Замёрзнув окончательно, я решила пойти и купить выпить. Ведь говорят, алкоголь помогает согреться? Безусловно. Вот и чудненько. Петляя по заснеженным тропинкам, которые были слабо освещены фонарями, я таки добралась до ларька, где и приобрела бутылку не самого дорого вина. Отлично, теперь осталось найти штопор. Недолго размышляя над нехитрой мыслью, я прямиком направилась в соседнее кафе. Пройдя внутрь, в нос ударил запах еды, и я вспомнила, что совсем не ела целый день. Да и не хотелось. Зато вон парочка, за столиком в углу, уплетала лапшу с курицей в обе щеки. Хорошо им, они вместе, они не чувствуют боли, не чувствую пустоту и безысходность, а просто живут. Живут по своему, они не переживают, где заночуют сегодня, и что будет завтра. — Здравствуйте, — сказала милая девушка в чёрной рубашке, ласково улыбнувшись, — желаете что-то заказать? Голос был похож на голос робота.Чётко отработанный. — Да знаете, — я поморщилась и пробежалась глазами по меню над головой девушки, — мне бы штопор. Она искренне удивилась, и переспросила ещё раз, нервно поправляясь ворот рубашки, — штопор? — Да — да, все верно, — мягко подытожила я и показала бутылку вина. — Секунду. Девушка растерянно оглядевшись, ретировалась в глубь кухни, унося за собой сладкие нотки парфюма. Но долго ждать ее не пришлось, она тут же быстрым шагом пришла обратно, да ещё и не одна, с помощником. Эх, женская солидарность, понимает, что сама я не справлюсь. Недолго колдуя над бутылкой «помощник» открыл ее и гордо всучил мне, будто сделал, как минимум, дело века. Приятная, немного жгучая жидкость растеклась по горлу, будто проникая в каждую клеточку тела, насыщая ее новыми силами. Но это были далеко не силы, а наоборот, моя слабость. Спустя пару таких глотков я почувствовала, как тело стало ватное, а мыслей стало меньше. Кайф. Более менее я стала соображать, когда оказалось у знакомой двери. Двери Макса. Бутылка была полностью выпита, а я полностью пьяна. Здорово. Я постучала несколько раз по двери, проклиная всех, и Максима в том числе. Секунда, дверь открылась и я упала прям в руки своего недо парня. — Ты что, пьяная? — Максим взял меня на руки и занёс в дом, аккуратно усаживая на диван и не сводя удивлённых глаз. — Дааааа, а ты что, не видишь? — я попыталась сделать движение, но тело не слушалось, поэтому пришлось сесть ровно. — И с чего вдруг праздник? Новый год как бы все, прошёл. Или ты перед следующим репетируешь? — язвительно брякнул Макс, садясь рядом. — А у меня сегодня под откос все пошло. Знаешь из-за кого? Из- за тебя! — я демонстративно ткнула в него рукой, в которой была бутылка, а затем бросила ее в сторону. Максим проводил бутылку взглядом и глухо вздохнул. — Пошли я тебя спать уложу, синеботка, — с непробиваемой физиономией он взял меня под руки и повёл на верх, в наше, так сказать, ложе. Кое-как преодолев столь тяжелый путь, то есть, лестницу, я таки добралась до кровати. Правда сил не было раздеться, чем и занялся Максим. — Мааааакс, — я вяло отпихивала его ногой, с которой он снимал ботинок, — я замёрзла, не раздевай меня! — Да лежи ты спокойно, — сухо произнёс Максим, стягивая второй ботинок, а затем и пальто, — ты не была дома? На тебе та же одежда, — он нахмурился и недовольно глянул на меня, растекшуюся на кровати. — Была, ноооо, ноооо… с мамой не поладила, пришлось уйти, вот сююююда, — я ткнула его пальцем в грудь и засмеялась, от чего Максим только возвёл глаза вверх, понимая, на что подписался.