Дерево на ветру

Всё оставшееся время до полудня Хазан провела в метаниях по дому с причитаниями: «Какая любовь? Ну какая любовь?!». Она не знала, за что хвататься, любая вещь валилась из подрагивающих рук. Девушка едва не расколотила любимую чашку при мытье посуды, и это немного отрезвило. — Надо успокоиться, — решила Хазан, пока пальцы сами собой набирали сообщение на смартфоне. «Билборды висят», — написала она Линн. «Знаю, мне уже три человека позвонило. Мы теперь звёзды», — пришёл ответ. — Звёзды, — хмыкнула турчанка вслух. Рекс коротко тявкнул. — Я ведь ничего о нём не знаю, — поведала хозяйка псу, надеясь, что тот поймёт, о ком идёт речь. — Что за человек, чем живёт, чем дышит… какой он? Пышный завиток хвоста пришёл в активное движение, игриво шлёпая по полу из стороны в сторону. Щенок лежал на животе и грыз кусок толстого каната. — А всё, что мне довелось узнать, говорит совсем не в его пользу. Очень вкусная игрушка практически полностью перетянула на себя внимание Рекса. Он слушал девушку в пол приподнятого уха. За несколько недель питомец Хазан значительно прибавил в весе, да и в росте тоже. Можно было с уверенностью сказать, что пёс вырастет крупным. — Вот станешь большим и скушаешь противного Эгемена, чтобы я о нём не думала, — в сердцах бросила Хазан. — Надоел! Первой тревожной ласточкой прилетело сообщение от Карлы. «Прекрасная фотосессия, спасибо за сотрудничество. Надеюсь в дальнейшем оно будет не менее продуктивным». Девушка тупо пялилась в экран телефона минут пять. Во-первых, столько вежливых и приятных слов в одном предложении начальница ещё никогда в жизни не употребляла. Во-вторых, какое ещё «дальнейшее продуктивное сотрудничество» эта ненормальная имела в виду?! — Нет, ну ты видел? Видел? — задала «модель» риторический вопрос Рексу и, получив в ответ отрывистое «тяф», подошла к кухонному окну, словно её туда магнитом притянуло. Снег на соседском участке был разложен с эгеменовской педантичностью в две аккуратные насыпи по обе стороны образовавшейся дорожки. Можно было сделать далеко идущие выводы о том, что принц — мужчина хозяйственный, и впасть в радужное мечтание, как он будет прибивать полки и вешать карнизы в их общем доме. — Бр-р-р, — помотала головой Хазан, отгоняя наваждение. — Да что со мной! Пора было прекращать оценивать любой факт о соседе сквозь призму влюблённости. В конце концов, он являлся обычным человеком с руками, ногами и головой, и ничего нового и выдающегося за его телесной оболочкой искать не стоило. — Типичный мужик, любит поесть и потискать барышень, — проворчала она, приходя к выводу, что оснований стоять и пузыриться по нём соплями восторга нет никаких. Раздался звук входящего сообщения, вновь не предвещавший ничего хорошего. «Можешь разговаривать? — гласил текст от госпожи Фазилет. — Позвони». — И тебе доброго дня, мама, — вздохнула Хазан, усаживаясь за обеденный стол, на котором лежал допотопный «асер» с поцарапанными углами. Время для беседы было крайне неудачное. Зная феноменальную проницательность матери, показывать ей пылающее румянцем лицо было весьма нежелательно. Поразмыслив, Хазан всё же метнулась в ванную, чтобы умыться прохладной водой, а заодно закрыть там пса. Знакомить госпожу Фазилет с новым членом семьи пока не входило в планы девушки. Открыв крышку ноутбука, она прочистила горло и нажала на кнопку видеовызова. Через пару секунд на весь экран растянулось суровое лицо матери в неважнецком разрешении. — Привет-привет… — протянула собеседница. — Конечно. Сама ведь не позвонит, не напишет. Забыла о нас совсем. Не нужны уже, да? Хазан не удержалась и закатила глаза. Стандартное приветствие из родительского дома не менялось от разговора к разговору. — Привет, мам. Ну что ты такое говоришь? Просто… я недавно проснулась. — Лежебока. Всё бы отдыхать. В этом месяце хоть уборку делала? А в холодильнике есть что пожрать? — Мам, я попозже съезжу в магазин… — Понятно. Всё попозже да попозже. Занята важными делами, да? Стирки-глажки, небось, целая гора! Девушка терпеливо ждала, пока беседа с родительницей перетечёт в более продуктивное русло. — Как там Эдже? — смиренно поинтересовалась она, особо не надеясь на перемену тона. — Ещё одна беда на мою голову! Не хочет идти в колледж, подавай ей университет! А где мать деньги найдёт, а? Нарисует, что ли? Так знайте, у меня нет печатного станка! — Ладно, мам, может я в этом месяце вышлю побольше, — примирительно сказала Хазан, — а в декабре дадут премию. — Было бы неплохо, — смилостивилась госпожа Фазилет. — В магазинах всё за золото, цены выросли в несколько раз! Живёшь там в достатке и тепле, не зная, как мучаются твои родные. Девушка хотела было возразить, что еле сводит концы с концами, пытаясь на одну зарплату прожить самой и худо-бедно помочь маме и сестре, но вовремя осознала всю бесполезность подобных аргументов. По ту сторону экрана никогда не принимали во внимание оправдания, со всей безжалостностью заявляя, что если она мало зарабатывает, значит — мало работает. Мать, никогда особо не интересовавшаяся настроением или самочувствием дочери, вдруг принялась пристально вглядываться в изображение на мониторе. — Что это с тобой такое? — без обиняков поинтересовалась она. — А что такое? — настороженно переспросила Хазан. — Вид у тебя странный и глаза шальные. Случилось чего? — Нет, — ответ прозвучал слишком поспешно и неубедительно. Карие глаза матери впились в бледное лицо, и Хазан ощутила, как её кожа буквально дымится под этим взглядом. — Ты точно от меня что-то скрываешь, госпожа Хазан. Точно что-то скрываешь, — Фазилет прищурилась ещё сильнее, видимо для устрашения. — Ай, мама, что мне скрывать? На работе, как обычно, сумасшедший дом. Начальнице то одно подавай, то другое. — Я бы эту твою начальницу!.. — воскликнула женщина. — Требуй в следующем месяце прибавки к жалованию, пусть повышают оклад тебе. Где ещё такую идиотку найдут, готовую и в праздники, и по выходным работать? — Ты же знаешь, что я работаю в бюджетной сфере, и не могу ничего требовать. Повышение оклада до конца года не предусмотрено. — А повышение премии? Я уверена, всяким лоботрясам регулярно выписываются надбавки. И сама начальница, не будь дурой, тоже премирует сама себя за титанический труд. — Мама, — страдальчески выдохнула Хазан. — Что «мама», ну что «мама»? Обязательно поговори! — Ладно, — согласилась девушка, только чтобы от неё отстали. — Я поговорю. — Ко всему-то тебя надо подталкивать, сама ни на что не способна! Эх, порода в отца, сама скромность, всё норовит на задворках пересидеть… Жизнь таких не любит, в жизни надо все зубами выгрызать, госпожа Хазан! После сей гневной тирады мать поведала о состоянии здоровья её работодательницы, новости, касающиеся дальних родственников, и марку нового телевизора, купленного ненавистной соседкой Шукрийе. — Ейный сынок всё к нашей Эдже клинья подбивает, мерзостная харя. То глазки состроит, то подмигнёт… тьфу! А у самого-то ни кожи, ни рожи. — Ну почему, мама? Ясин очень неплохой парень, работящий… — Помолчала бы уж! «Неплохой, работящий»! Разве такую партию заслуживает наша принцесса? Разве ради такого оболтуса я растила свой цветочек? Вот помру я, останетесь вы одни-одинёшеньки, неприкаянные в этом мире. Даже о себе позаботиться не сможете! — Типун тебе на язык, мама! — в сердцах воскликнула Хазан. — С тобой точно что-то не так, дёрганая вся, взгляд прячешь... Ну ничего, от меня долго не скроешь. Всё равно рано или поздно выведу на чистую воду! Терпеть этот разговор больше не было сил. Девушка, подавив раздражение, произнесла: — Ладно, мам, я побегу. А то мне правда нужно съездить за продуктами. — Конечно, — последовал незамедлительный ответ, — на мать-то ни минуточки свободной нет, с матерью никто не хочет пообщаться, поговорить. Ну давай, отключай, отключай свою бандуру. Надоела я тебе, небось? После ещё нескольких минут увещеваний, что ей совсем не безразлична судьба родной матери, Хазан нажала на отбой. Она чувствовала себя лимоном, с которого наждачкой сняли шкурку, а затем измельчили блендером. Не осталось никаких моральных сил чтобы просто пошевелиться. Взгляд упал на смартфон, который лежал неподалёку. Будучи небольшой фанаткой социальных сетей, Хазан несколько лет назад всё же завела себе аккаунт в Инстаграм, куда постила снимки природы и животных, сделанные собственноручно. Ей было до ужаса любопытно, не засветился ли господин Эгемен под фоткой, на которой была запечатлена соцработница в тандеме с пахлавой. Вдруг он оставил там какой-нибудь комментарий или просто нажал на «сердечко»? Сгорая от нетерпения, девушка открыла приложение. В углу экрана высветились иконки активности: за прошедший месяц на пользователя «autumnfall2000» подписался один салон красоты, который и лайкнул два её снимка. — Да, негусто, — вздохнул фотограф-любитель. В строке поиска она вбила название аккаунта их отдела. Профилем занимался Лукас, и внешний вид страницы был вроде бы даже неплох: фото, обработанные похожими фильтрами, публиковались в строгом порядке — за двумя развлекательными изображениями следовало третье — информационное, с текстом. Глаз Хазан непроизвольно зацепился за собственное изображение на снимке. Сын Карлы его, естественно, подретушировал, и девушка выглядела весьма… привлекательно. Весь её скептицизм не смог отрицать очевидное — на фото она выглядела очень и очень красивой. — Всё равно это не по-настоящему! — тут же опомнилась Хазан. — Косметика, фотошоп… А люди смотрят и верят. Если быть совсем уж точной, один конкретный «людь». Интересно, он приближал снимок, рассматривал детали? Хазан фыркнула собственным мыслям, а её взгляд упал на количество лайков под фото, исчисляемое тысячами. Брови удивлённо поползли вверх. С каких это пор аккаунт отдела стал столь популярен? Однако, возврат к текстовым картинкам и снимку Карлы за столом показал привычные, весьма скромные, цифры «лайков». — Что вообще происходит? — задала она в пустоту излюбленный вопрос. Открыв комментарии под фото с пахлавой, Хазан удивлённо взирала на надписи: «какая красота», «аппетитно выглядит», «❤️❤️❤️», арабские и японские иероглифы, а затем вновь «какая красота». Проскролив вереницу текстовых и эмодзи-фраз, она издала протяжный стон отчаяния: — И как я здесь найду Шехзаде? Расшалившееся воображение нарисовало ей картину: плотоядно облизываясь, конечно же, на пахлаву, сосед строчил потными пальцами: «Вашей маме зять не нужен?». Внезапно в тёмную голову фантазёрки пришла поистине гениальная идея. Девушка набрала в строке поиска имя и фамилию соседа латиницей, и с фото первого же найденного профиля её душу прожёг знакомый аквамариновый взгляд. Аккаунт Эгемена насчитывал чуть больше трёхсот подписчиков и был закрыт от посторонних глаз. Хазан взгрустнулось. — Изучить тайную жизнь его высочества принца не получится, — с сожалением протянула она. Внезапно полная тишина вокруг насторожила девушку. — Рекс! Хазан со всех ног бросилась в уборную, укоряя себя всеми известными бранными словами. — Да что я за мать такая? Ещё недавно говорила, что мне никто не нужен, а теперь, заперев ребёнка одного в туалете, занимаюсь не пойми чем! Щенок, впрочем, был в приподнятом настроении, а в его чёрных глазках плескалось немое обожание к хозяйке и любовь к жизни в целом. «Зюддойче Цайтунг» пузырилась на полу от свежей лужи. — Молодец, малыш, — похвалила питомца Хазан. — Хоть кто-то в этом доме занят правильным делом. Она вновь уткнулась в смартфон, на автомате обновляя страничку отдела. Сердце ёкнуло: в ленте появились две новые фотографии — Хазан и Линн в своих образах для проекта «Мы разные». Обновления появились всего несколько минут назад, но под снимками уже вовсю бурлила активность. Не успела «модель» как следует ознакомиться с комментариями, как раздался звонок в дверь. Эгемен? Испуг сменился восторгом ожидания и вновь вернулся к волнительному неверию. Не мог же это быть снова сосед? С другой стороны, кто, если не он? Хазан отбросила телефон и, быстро подойдя к двери, широко её распахнула. На пороге стояла очень ухоженная женщина восточной внешности. Очень-очень ухоженная. Очень-очень-очень… — Добрый день, — улыбнулась она вполне искренне. — Вы Хазан? — Я Хазан. — А я Худа. Могу войти? Хозяйка дома потеснилась, пропуская неожиданную гостью внутрь. Женщина застыла в прихожей, с любопытством осматриваясь. Рекс, сидевший до этого возле дивана, поначалу бодро направился к незнакомке, но в конце пути застеснялся и прилёг отдохнуть. — Боже, какая прелесть! — воскликнула Худа, приближаясь к щенку и протягивая тому ладонь для обнюхивания. Пёс, проявляя до этого хорошо скрытую натуру дамского угодника, не растерялся, а ловко завалился на бок, подставляя для ласк розовое лысое пузцо. Капитуляция была молниеносной, и Хазан почувствовала укол ревности. Женщина обернулась к хозяйке дома, широко улыбаясь: — До чего милое создание! Его зовут Рекс? — Да, — ответила Хазан, окончательно теряя надежду понять, что происходит. — Ягыз сказал, что вы завели питомца. — Ягыз сказал? — ошалело переспросила она, непроизвольно выделяя имя соседа. — Да, — кивнула Худа, почёсывая бесстыдника, развалившегося у её ног. — А я — ветеринар. Хазан, уже уставшая удивляться, перевела взгляд на изящный маникюр женщины. — Сейчас я попробую объяснить. Слышали о клинике «Лапы и Хвосты»? Мы с мужем её основатели. Тот факт, что арабская принцесса была замужем, почему-то несказанно обрадовал. А названную ветлечебницу Хазан, кажется, видела недалеко от работы. — На самом деле, у нас много филиалов, и не только в Германии. Ягыз являлся постоянным клиентом клиники… — Худа сожалеюще поджала полные губы. — Жаль Акселя, такой прекрасный пёс. Был. — Пёс Ягыза? — на всякий случай переспросила Хазан, думая, что ослышалась. — Да, прекрасный образец немецкого боксёра: воспитанный, в меру игривый, очень послушный. Но ему шёл уже двенадцатый год, это максимум для породы. И под конец жизни у него нашли лимфому… Слушательница невольно затаила дыхание, внимая рассказу. — Уходил Аксель тяжело, что стало большим испытанием и для собаки, и для хозяина, и даже для нас с мужем. Прошло уже больше года, но Ягыз всё так же тоскует по другу и наотрез отказывается заводить нового питомца. — Очень жаль, — произнесла Хазан, не зная, что ещё на это можно сказать. — Такова жизнь, — философски изрекла ветеринар. — Вы своего ещё к доктору не водили? Хозяйка помотала головой. — Нет ни прививок, ни чипа? Послушайте, не буду скрывать, это Ягыз послал меня сюда. Рассказал, что вы подобрали щенка, а ещё сказал, что если он предложит помощь самостоятельно, то вы не примите. — Он так сказал? — поразилась девушка. — Ага. Поэтому попросил наведаться, так сказать, в гости и убедить вас согласиться. — Да на что? — Годовой контракт на обслуживание, — с энтузиазмом затараторила Худа. — Включает в себя все обследования, вакцинацию, лечение, выезд специалиста на дом при необходимости. Можете звонить в любое время дня и ночи по любым вопросам. Видя ошарашенное лицо хозяйки, женщина добавила: — Поверьте, Ягыз делает это от чистого сердца, ради Рекса и его здоровья. Обещайте, что подумаете. Она вложила в руку Хазан плотную картонку, оказавшуюся визиткой, потрепала щенка по загривку и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Рекс покрутился по прихожей, обнюхивая те места, где недавно прохаживалась ветеринарный врач приятной наружности. — Уже скучаешь, да? — поддела питомца Хазан. Она побрела на кухню и пришпилила визитку к холодильнику магнитом с надписью «Анталья». Взгляд девушки сам собой обратился к окну и мирно пустовавшему там крыльцу соседского дома. — Я должна поговорить с этим господином, — воинственно заявила она. Не дожидаясь, пока внезапно возникшая решимость покинет её, Хазан накинула пуховик, всунула ноги в дурацкие угги и выскочила на улицу. Через минуту её палец уже тянулся к кнопке звонка, однако не успел с ней соприкоснуться. Дверь в дом Эгемена распахнулась, и на пороге возник сам хозяин, наряженный щёголем. Под распахнутым пальто горчичного цвета мелькнул белоснежный пуловер с эффектным вырезом. Хазан моргнула. — Я, наверное, не вовремя… — попятилась она назад. — Нет-нет, что ты! —заверил её сосед с поспешной горячностью. — Ты же куда-то направлялся, — не унималась упрямица, спускаясь вниз на одну ступеньку. — Это подождёт, правда, — мужчина с сожалением покосился на ноги гостьи, которые вот-вот готовы были дать дёру. — Точно не помешаю? — ещё раз переспросила соседка, до сих пор не пришедшая в себя от собственной храбрости. — Совершенно точно, — Ягыз сделал несколько шагов назад и широко взмахнул рукой. — Проходи. Добро пожаловать.