Дерево на ветру

После вечернего столкновения на пороге и эпичной битвы за лопату Хазан не видела соседа неделю. Человек словно сквозь землю провалился, и закралось подозрение, что, обидевшись, он начал её попросту избегать. — А знаешь, так даже лучше, — поделилась она наконец с Рексом накопившимися переживаниями. — Надеюсь, до принца всё же дошло, что здесь ему ловить нечего. Для убедительности Хазан воинственно тряхнула тёмной гривой волос, собранных на затылке в длинный хвост. Оставалось только определиться, кого и в чём она пыталась убедить. Отсутствие признаков жизнедеятельности соседа настораживало и немного пугало. Хазан привыкла к бывшему соотечественнику под боком, как привыкают к шуму стройки под окнами или работе трамвайного депо, находящегося неподалёку. Однако рокот серебристого спорткара больше не нарушал тишину квартала по утрам, а статная фигура в ярко-синем пуховике больше не маячила на участке по вечерам. Зря Хазан прохаживалась туда-сюда по кухне, выглядывая на улицу. Крыльцо дома господина Эгемена пустовало, а свет в его окнах оставался выключенным круглосуточно. Кое-как отбыв на работе пятничную повинность, она расхрабрилась и решила вызвать дух бровастого хама прогулкой с собакой. Дождавшись, пока по улице с гиканьем и улюлюканьем пройдёт толпа подвыпивших студентов, Хазан высунула нос на безлюдную улицу. Зиявший темнотой участок соседа казался пустынным и заброшенным. Пришло время протестировать новенький ошейник и поводок, купленные в сетевом магазине собачьих аксессуаров. К кожаному ремешку, закрепленному на шее Рекса, была приделана металлическая бляха в форме косточки с выгравированной кличкой пса. С другой стороны нового украшения щенка был отчеканен, на всякий пожарный случай, номер мобильного телефона хозяйки. Не мудрствуя лукаво, Хазан принарядилась в лосины, прогулочные угги и громко провозгласила: — Пойдём, дружочек, разомнём лапки. Но «дружочек», за две недели привыкший проводить всё своё время в четырёх стенах, внезапно заартачился и не желал покидать дом. Уговорами и силой неопытному собаководу удалось выманить Рекса на крыльцо, но спускаться вниз по заснеженной лестнице пёс категорически отказался. Он скулил, вертел мордочкой и что было сил упирался лапами в поверхность крыльца. — Ну же, малыш, не упрямься, — умоляюще шептала девушка. — У меня на тебя большие планы, если ты понимаешь, о чём я. Давай! Она мстительно рассчитывала добраться до участка Эгемена и пометить там территорию чем получится. Однако у щенка были свои соображения на этот счёт. Его пугало обилие открытого пространства вокруг, уличный шум, посторонние запахи и звуки. С недовольством повизгивая, Рекс постоянно норовил сесть, а то и лечь плашмя на пузо, чтобы хозяйке было сложнее перемещать его с помощью поводка. — Ну, Рексик! — взмолилась несчастная, в очередной раз поднимая пса на лапы. — Ну миленький! С горем пополам они доковыляли до знакомого газона, превратившегося за время отсутствия хозяина в сплошной сугроб. Щенку было не интересно делать свои дела в холодный мокрый снег, он то и дело тоскливо поглядывал в сторону дома и коротко тявкал. Хазан энергично пританцовывала на месте, ожидая вразумления питомца. Мороз нещадно пробирался ей под куртку и кусал за задницу. Тонкие лосины не согревали, а старые замшевые башмаки промокли почти мгновенно. Она грустно покрутила головой на прощание — наследный принц и не думал появляться на горизонте. Заговорщики могли оставить внушительную кучу хоть под самой дверью Шехзаде, им всё равно за это ничего не грозило. Промучившись ещё пару минут, Хазан борцовским приёмом подхватила питомца на руки и потащила обратно в дом. Ей предстояло отмыть лапы Рекса и согреть дрожащее тельце при помощи полотенца. — Первый блин комом, — проворчала она, оценивая опыт гуляния. Когда и щенок, и хозяйка приняли по очереди горячий душ, последней на ум пришло страшное. Наверняка, решила девушка, «Ягиза Гимена» обрёл очередную новую, хотя, скорее всего, хорошо забытую старую пассию. И с ней теперь коротает дни и, что самое досадное, ночи. — У меня есть ты, — прошептала Хазан на ухо засыпающему питомцу. — Больше мне никто не нужен. Наступившая суббота была полностью посвящена генеральной уборке жилища гордого потомка османов. Хазан с завидным энтузиазмом принялась разгребать шкафы и стеллажи, наводить порядок в холодильнике и намывать труднодоступные предметы интерьера. После того, как до блеска была отполирована люстра в гостиной, протёрты все рамы и вымыты плинтусы, работяга с удивлением обнаружила, что за окном смеркается. Вчерашний финт с прогулкой решила не повторять: за день она порядком измоталась, да и перспектива вновь мёрзнуть возле калитки соседа отнюдь не прельщала. Покончив с хозяйственными делами, Хазан переоделась в уютную пижаму с миньонами, по-тихому подаренную ей коллегами женского пола на последний день рождения, и устроилась в постели с электронной книгой. Какое-то время она невидящим взором пялилась в устройство, витая в грозовых тучах тяжких раздумий. Затем всё же усталость взяла своё, бережно прикрыв печальные карие глаза строптивицы. Та заснула, чтобы наутро быть разбуженной настойчивым стуком в дверь. С трудом разлепив веки, Хазан окатила грозным взглядом ни в чём не повинный будильник. Циферблат показывал начало девятого, что по меркам выходного дня было просто бесчеловечно рано. — Сегодня же воскресенье! — ссохшимися после глубокого сна губами прохрипела она. Стук становился всё громче и требовательнее. Да что уж там, кто-то просто целенаправленно разносил входную дверь в щепки. Рекс, спавший на прикроватном коврике, сонно и непонимающе моргал чёрными блестящими глазёнками. — Пожар, что ли? — негодовала девушка, выставляя из-под тёплого одеяла ногу на прохладный комнатный воздух и испытывая при этом нечеловеческие страдания. Грохот, доносившийся из прихожей, окончательно напугал пса, и тот попытался забиться под кровать, но хозяйка вовремя перехватила трусишку и заперла в ванной комнате, на случай, если барабанивший в дверь изверг окажется кем-нибудь из службы проверки счётчиков или газового оборудования. Уже на ходу соображая, что со сна выглядит просто «умопомрачительно», Хазан распахнула дверь настежь, готовясь испепелить на месте любого, кто там окажется. Однако увидеть на месте «любого» Ягыза Эгемена собственной персоной она не ожидала даже в самых смелых мечтах. Сосед тоже выглядел своеобразно: его обычно гладко зачёсанные волосы находились в беспорядке, из-под короткого серого пальто торчала мятая футболка, а на подбородке имелась густая и весьма неопрятная щетина. — Ну здравствуй, Хазан Чамкыран, — произнёс он по-турецки, сверкая на хозяйку дома гневным аквамариновым взглядом. Воскресное утро не радовало погодой. Было ветрено, а из низких пепельных облаков сыпались крупные хлопья снега. Турчанка мгновенно продрогла до костей, трясясь от холода в своей хлопковой пижаме с миньонами. Она зябко повела плечами, оценивая степень серьёзности ситуации, а затем схватила мужчину за лацканы пальто и, втащив беднягу в дом, захлопнула дверь. — А «добро пожаловать»? — ехидно поинтересовался гость. — Не уверена, — парировала Хазан, сдувая с лица прядь волос, лезущую в глаза. — Что такое? Что за тон? Брови Эгемена принялись выписывать кренделя от удивления. Наконец, они замерли: одна в экстремально высокой точке лба, другая — в экстремально низкой. — Почему ты не сказала, что родом из Турции? — И кто ты такой, чтобы задавать мне подобные вопросы? — девушка скрестила руки на груди. — Я твой сосед, считающий, что раз человек не афиширует это, значит ему есть что скрывать, — ещё больше насупился мужчина. — Вот как? — хмыкнула несговорчивая собеседница. — А я считаю по-другому. На этом распрощаемся. Она принялась подпихивать к двери грозно нависающую фигуру, зря растрачивая запас сил. Эгемен не сдвинулся с места ни на миллиметр. — Погоди, покажу тебе кое-что, — он порылся в кармане джинсов и выудил оттуда смартфон размером с телевизор. — Вот, сделал селфи на фоне красивого билборда. Сосед ткнул экраном практически в лицо девушке, и та, естественно, не успела ничего рассмотреть. — Гляди-ка, что написано! «Хазан Чамкыран, отдел социальной помощи незащищенным слоям населения: «Мы можем быть разными, никогда не судите о человеке по внешности». «Модель» схватила ходящую ходуном руку и поднесла зажатый в ней телефон к глазам. На снимке действительно была запечатлена перекошенная злобой физиономия принца, а за его спиной виднелся огроменный рекламный щит, разделённый, в лучших традициях проекта «Мы разные», пополам. Хазан-боксёрша на тёмном фоне и Хазан-фигуристка на светлом, безусловно, украшали своим присутствием всю поверхность билборда. Надпись с цитатой, выполненная особо крупным шрифтом, была помещена в правом нижнем углу щита. — Ну как, прикольное фото? — язвительно произнёс гость. — Выложу в Инстаграм. Кого отметить? Твой отдел? А вот и он, смотри, кто это там с пахлавой? Удачный был челлендж, надо понимать. — Я всё равно не возьму в толк, — попыталась как можно более спокойно проговорить турчанка, отпуская руку мужчины, — откуда взялся столь резкий тон. И по какому праву ты врываешься в мой дом воскресным утром, обвиняя не пойми в чём! — Не люблю, когда из меня делают идиота, — сказал Эгемен. — По-моему, всё уже было сделано до меня, — ответила Хазан, до конца не веря, что произнесла это вслух. Рот собеседника застыл в широко распахнутом виде. — У тебя со мной какие-то проблемы? — прищурил принц один глаз, пытливо уставившись на девушку вторым. Та помотала головой, краем уха улавливая шум и возню со стороны ванной комнаты. Слишком поздно Хазан поняла, что Рекс каким-то невообразимым чудом смог выбраться из заточения и теперь направляется прямиком к хозяйке и её незваному гостю. — Нет у меня никаких проблем! Была рада поболтать, но тебе пора! Она вновь предприняла безуспешную попытку сдвинуть с места Колосса Эгемена, лицо которого странным образом разгладилось, словно он, наконец, смог разгадать шараду, загаданную ему учительницей ещё в первом классе. Не отцепляя рук от ворота пальто, Хазан обернулась. Из-за поворота в прихожей появился взъерошенный пёсик, который тут же принялся громко тявкать на незнакомца у двери. — Ну конечно, — протянул сосед. — Теперь всё встало на свои места. Он аккуратно отцепил от себя негостеприимную особу и, обойдя её, направился к Рексу. — Нет! — воскликнула Хазан, догоняя и повисая на рукаве у жертвы. — Не смей трогать щенка! Я не позволю причинить ему вред! Эгемен медленно обернулся, и на его лице промелькнуло недоумение вперемешку с обидой. — Вред? — переспросил он. — Я не собирался причинять ему вред. Пёс рычал и лаял, с каждым новым звуком, вырывающимся из его пасти, всё более и более угрожающе. Мужчина заметил бляху, болтающуюся на ошейнике защитника, и удивлённо произнёс: — Рекс? Серьёзно? Ты телесериалов пересмотрела? Хазан ослабила хватку, и сосед в который раз высвободился из её жарких объятий. — Чем тебе не нравится кличка «Рекс»? — нахмурилась она, подхватывая грозно рычащего щенка на руки. — Как бы ты назвал собаку? — Тебя не касается, — почему-то надулся Эгемен, словно его спросили пин-код от банковской карты. — Ну же, порази меня фантазией, — насмешливо протянула Хазан. — Дай угадаю, подзывал бы словом «пёс»? Вот купишь себе какого-нибудь мастифа с родословной на тридцать страниц и называй как хочешь, а моего пса не трожь, ясно? — Предельно ясно, а ещё ясно, кого я должен благодарить за те ямы на участке. Ты патологическая врунья, оказывается. — А что мне было делать? — вознегодовала начинающий собаковод. — Всю семью щенка ты упрятал в приют, хоть одного несчастного удалось спасти! — Я упрятал? — возмутился сосед. — А что было делать мне? Они бы замёрзли в доме с отключённым отоплением, ведь на улице не май месяц! Хазан в очередной раз дунула на непослушную прядь, а щенок на её руках утробно зарычал, готовый защищать хозяйку до последней капли крови. — Тише, Рексик, — успокаивающе проговорила она. — Дядя нас не тронет. — О, Аллах! — закатил глаза «дядя». Он сделал небольшой перерыв в беседе, совершая глубокие вдохи и выдохи, чтобы восстановить дыхание. — И всё же, почему сразу не сказала, что ты турчанка? — вновь попытался докопаться до правды настырный принц. — Знала же, откуда я. — Знала, — подтвердила Хазан. — На то были причины, и этот ответ должен тебя полностью удовлетворить. Другого у меня нет. — Сдаюсь, — Эгемен поднял руки в карикатурном жесте. — Ты победила, Хазан Чамкыран. Вижу, что я тебе неприятен, и на этой минорной ноте оставляю в покое. Прощай. Мужчина развернулся и направился к двери. — Постой! Широкоплечая фигура замерла на месте, затем сделала полуоборот. Сосед недоверчиво посмотрел на хозяйку дома. — Ты не сдашь нас? — девушка просительно заглянула в яркие, как море, глаза. — Не пойдёшь в полицию или ещё куда-нибудь? Я свожу его к ветеринару и сделаю все необходимые процедуры, только немного подкоплю денег. По лицу соседа было видно, как много он хочет сказать ей в данную минуту. Борясь с нахлынувшими чувствами, Эгемен зажмурился, сделал вдох и ответил просто: — Нет, не сдам. — Спасибо, — пробормотала Хазан. — Я тебе очень признательна. — Не за что, — глухо произнёс принц и вышел на улицу, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она стояла посреди прихожей, растерянно замерев с собакой на руках. В голове роились тысячи размышлений, и в то же время было до тошноты гулко от нахлынувшей пустоты. Хазан не знала, что думать после этой, безусловно экстраординарной, встречи. Хотя одна эмоция ощущалась очень чётко, распирая грудную клетку изнутри, заставляя кровь бежать по венам с удвоенной скоростью. Это была радость. Радость, что сосед объявился, живой и здоровый, что ушла тревога из сердца, и не надо больше ломать голову, навсегда ли он исчез из её поля зрения, или ей предстоит ещё когда-нибудь его увидеть. Нет, не исчез. И это почему-то радовало. Хазан стряхнула с себя оцепенение и наконец опустила Рекса на пол. Тот моментально потрусил мохнатыми лапами на кухню, с неудовольствием на мордочке вглядываясь в пустую миску. — Сейчас, малыш, покормлю тебя. Самой же хозяйке кусок не лез в горло. Ощущая всем телом то ли ломоту, то ли озноб, она закуталась в толстый плед и уставилась в одно из окон, выходивших на участок соседа. Ягыз Эгемен, сменив пижонское пальто на не менее пижонскую куртку-бомбер, с завидным энтузиазмом орудовал лопатой, расчищая придомовую территорию от накопившегося снега. В какой-то момент мужчина повернулся лицом, и Хазан увидела, что на нём далеко не довольное выражение. Густые брови плотно смыкались на нахмуренном лбу. Девушка почувствовала, что ещё немного, и сосед поднимет глаза, застукав её за подглядыванием, но не могла отвести взгляд. Так и случилось. Эгемен, делая небольшую передышку, оперся на черенок лопаты, вытирая пот со лба. Его взгляд сам собой взметнулся на окно соседнего дома, в проёме которого замерла растрёпанная соседка, кутающаяся в плед. Хазан будто пригвоздили к месту, на котором она стояла, и силы на то, чтобы совершить малейшее движение, покинули её. Мужчина тоже не двигался, словно физически касаясь взглядом тонкой бледной кожи на девичьем лице. Столь странного чувства она не испытывала ни разу в жизни. Казалось, что всё её дальнейшее существование зависит от этого взгляда, подпитывающего энергией и заряжающего жизнью. Хазан утратила счёт времени, глядя в зелёные с голубым отливом глаза. Наконец, фигура соседа пришла в движение. Он поднял руку и — она не могла поверить в происходящее — помахал ей. Просто взял и помахал. Ничего больше. Хазан почувствовала, что не справляется с нахлынувшими эмоциями. Такой скромный, а по меркам современной жизни — даже ничтожный, жест буквально раскрошил её душу на мелкие осколки. Она попыталась сделать вдох, впрочем, безрезультатно. Всё напряжение утреннего разговора с Ягызом Эгеменом подступило комом к горлу, и Хазан почувствовала, что вот-вот разрыдается. Она медленно подняла подрагивающую руку и помахала в ответ. Мужчина едва заметно улыбнулся краешком губ и спокойно продолжил уборку снега, пока Хазан пыталась собрать сердце по частям. — Ай, Аллах, — прошептала она, утирая горячие слёзы, стекающие по щекам. — Кажется, я влюбилась в этого придурка.