Дотла

      Чем ближе автобус подбирается к пункту назначения, тем сильнее мне охота выдавить стекло и выброситься наружу. Лучше черепно-мозговая травма, чем Блэквуд, мать его, Пайнс. Понятия не имею, почему Джош считает хорошей идеей снова собраться старой компанией в месте, где погибли его младшие сёстры. Возможно, ему это посоветовал психотерапевт, чёрт его знает. Как бы там ни было, я поддержу его в любом начинании, если это поможет ему хоть немного отвлечься от депрессивных мыслей. Меня нельзя назвать хорошим другом, потому что я имею самое что ни на есть прямое отношение к смерти Ханны и Бэт. Но я ещё могу попытаться им стать. К слову, о паршивых друзьях: Мэтт считался моим лучшим другом, да что там, я его буквально братом родным считал, но этот козлина теперь мутит с Эмили. Я ему за это нос сломал, а сам с фингалом потом ходил, чему моя дражайшая бывшая наверняка жутко обрадовалась. С тех пор мы с ним практически не общаемся. Что ж, тут у нас нарисовалась ничья, ведь я сюда с Джесс приехал. Мы с ней уже месяца два встречаемся. Не знаю, как отреагировала на эту новость Эмили, но следов побоев на симпатичной мордашке Джесс я пока что не замечал. Вытащив из кармана завибрировавший смартфон, я с улыбкой смотрю на фотографию нарочито грустного лица Джесс на фоне заснеженной горы, с припиской «жду не дождусь». Она мне действительно нравится, очень нравится, но иногда ехидный голос в моём подсознании задаётся вопросом: ты же обхаживаешь Джесс назло Эмили, да? И у меня нет однозначного ответа на этот провокационный вопрос.       По закону вселенской подлости первыми, кого я встречаю по прибытии во владения Вашингтонов, становятся Эм и Мэтт. Она, конечно, дико возмущена моей дурацкой выходкой в стиле Джоша, но мне кажется, что в её взгляде кроется что-то ещё. Что-то очень похожее на сожаление. Мэтт с присущим ему, порой чертовски раздражающим дипломатизмом, снижает градус назревающего между нами накала. Хотя нам обоим явно хочется снова друг другу вломить, мы расходимся в статусе «холодного мира». Никогда мне не нравилась эта поговорка, если рассматривать её в контексте человеческих взаимоотношений. Уж лучше открыто конфликтовать, чем лицемерно делать вид, что всё окей, когда это ни хрена не так. Я не из пугливых, но одиночное нахождение в месте, где при невыясненных обстоятельствах погибли две мои подруги, возможно, не естественной смертью, признаться, здорово действует мне на нервы. Не знаю, кого я больше опасаюсь здесь встретить — полоумного маньяка или призраков разлагающихся трупов Ханны и Бэт, что регулярно приходят ко мне в ночных кошмарах. Заслышав позади себя отзвуки чьих-то шагов, я резко замираю и оборачиваюсь, машинально придерживая чуть было не врезавшуюся в меня Эмили.       — Заблудилась? — первым нарушаю неловкое молчание я, отступая на шаг назад.       — Я не страдаю топографическим кретинизмом, — в своей обычной язвительной манере отвечает она, поправляя причёску.       На меня этот саркастичный тон никогда не действовал, только подстёгивал. Я знаю, что он в её репертуаре далеко не единственный. А ещё я знаю, что Эмили трогает свои волосы, когда сильно волнуется.       — Так ты справкой похвастаться подошла или как?       — С чего ты взял, что я шла к тебе?       — С того, что тебе вообще-то в другую сторону, и кроме меня здесь никого нет?       Эмили молчит, и я подозреваю, что она ждёт, когда я как обычно первым предложу мировую. Да только вот надоело мне всегда быть тем, кто поднимает белый флаг.       — Ладно, тогда до встречи в доме, — с небрежной весёлостью говорю я, разворачиваясь в противоположном направлении.       — Майк, подожди, — хватает меня за руку Эмили, напряжённо кусая губы. — Я хотела сказать, что всё это — неправильно.       — Что именно?       — То, как мы с тобой расстались. Я не должна была на тебя давить. Не должна была требовать вести себя так, словно ничего не случилось. И я на самом деле не думаю, что ты виноват в смерти Ханны и Бэт. Просто психанула и наговорила тебе гадостей. Прости меня, если сможешь.       — Куда ж я денусь, — вздыхаю я, в глубине души, да нет, на самой её поверхности, сожалея о том, что этот разговор не состоялся намного раньше. Стряхнув с макушки Эмили россыпь снежинок, я озвучиваю вслух мысли, которые следовало озвучить давным-давно: — Ты тоже меня прости, Эм. Тебе тоже было тяжело, я понимаю. И я не считаю тебя злобной сукой.       — Ой, да ладно, — Эмили закатывает глаза, пихая меня кулаком в плечо. — Ещё как считаешь.       — Ну, разве что иногда, — тихо посмеиваясь, сознаюсь я. — Но ты всегда была и будешь моей любимой злобной сукой. Друзья?       — Друзья, — улыбается Эмили, напоминая мне о том, как много значила для меня эта улыбка. До сих пор значит.       — Иди сюда.       Переборов порыв к совсем не дружескому поцелую, я просто крепко её обнимаю. Лучше поздно, чем никогда, верно? Это ещё одна поговорка, с которой я категорически не согласен. Некоторые мосты нельзя отстроить из пепла. С другой стороны, что мешает разжиться новым строительным материалом?