Темный рай

А еще мне нравится, как уходят красивые и гордые женщины, надменно и стремительно постукивая каблуками и хлопая дверью. Может, они потом сползают по ее обратной стороне и горько плачут, но уходят они замечательно. — Я его сейчас же догоню, — Томас решительно ринулся следом за Пабло, но перегородив дорогу, я в последний момент успела его задержать. — Что он о себе возомнил, — продолжил ерепениться Томми, вскидывая руки от негодования, — думает, может вот так просто поцеловать мою девушку и рассказать об этом, как ни в чем не бывало? — Успокойся, Томас. Ничего такого не произошло! Его серые глаза в момент распахнулись и почернели от злобы, как от самой яростной пощечины: — Ты действительно так считаешь, Мариса? Тяжело выдохнув, я зажмурилась и потерла виски от напряжения. Мне нужно во всем разобраться. Немедленно. — Я совсем не это хотела сказать… Понимая, что сейчас Томас находится на эмоциях, вместо того, чтобы продолжать этот бесполезный спор, я предложила ему остыть и пойти в более спокойное место для того, чтобы все обсудить. Томми продолжил вести себя как упрямый ревнивец, даже когда мы вышли с ним на улицу. — Как это произошло? Что Пабло тебе сказал? Я поежилась на свежем воздухе, но скорее не от холода, а от того, что впервые за все время нашего с ним знакомства, посмотрела на Томаса совершенно другими глазами. Мне было неприятно видеть его таким агрессивным. Мне было обидно за то, что заботливый Томас, которого я некогда знала, даже не замечал того, как сейчас мне было хреново. Его не было со мной на моем дне рождения, а все что его интересовало, что Пабло меня «как бы» поцеловал. — Томас, это не то, что я хочу сейчас обсуждать. Я очень устала. Пожалуйста, давай не будем…  — А я хочу все выяснить прямо сейчас! — зло прокричал он, и когда я в ужасе замерла, Томас наконец-то понял, что сделал и его лицо несколько смягчилось. Вернее я думала, что он все осознал, но как оказалось, этот парень был тем, которого я никогда не знала, потому что он продолжил нагнетать обстановку, метаясь из угла в угол, словно запертый в клетке лев. — Мой друг поцеловал тебя, и да, я считаю это огромной проблемой! И тут я не сдержалась. Холодность его тона стала последней каплей: — Может быть если бы ты всегда был рядом, такого бы просто не случилось, — выпалила я, устав от его постоянных нападок в мою сторону. Мой вопрос его ошарашил, да что там, я сама не ожидала от себя подобной реакции. Томас онемел, не понимая, как ему теперь оправдываться, и теперь мы оба смотрели друг на друга в гнетущей тишине. — Так ты его еще и защищаешь? Я же сказал, что был на ужине со своей семьей, Мариса! Боже, — в напряжении он коснулся своего лба холодной ладонью и уставился в серый асфальт, — я сделал все, чтобы загладить свою вину перед тобой; отправил тебе цветы утром, купил дорогущие серьги! Меня словно ударило током. В этот момент, я действительно все осознала. Томас измерял свое отношение ко мне своими широкими жестами, подарками, вниманием, и еще черт знает чем, но уж никак не своим участием в моей жизни. — Все что я могла бы пожелать сегодня, это то, чтобы ты просто был рядом… — Я уже здесь! — переходя на отчаянный крик, Томас не переставал меня удивлять. С его лица слетела маска порядочного парня, обнажив его истинную натуру. — И теперь узнаю, что мой лучший друг посмел тебя поцеловать! — Это все что тебя заботит? — мое терпение было уже на исходе. Последнюю неделю мы разговаривали с Томасом на разных языках, и с тех пор ничего не изменилось, разве что пропасть непонимания между нами стала еще шире. Эта ситуация стала отправной точкой к финишу наших с ним отношений: — Я сама поцеловала Пабло! — Что? — Томаса действительно ранили мои слова. По его лицу было заметно, он ждал подробностей и момента услышать всю историю от начала и до конца, но его рот просто открывался и закрывался, не проронив ни малейшего звука. — Я сама его поцеловала… — произнесла я как-то уж совсем обреченно и еле слышно. Это было разочарование в самой себе, разочарование в наших отношениях с Томасом, и самое главное, это означало крушение всех моих несбывшихся ожиданий с Пабло. — Прости меня… я не знаю, что на меня нашло… я не хотела, чтобы вот так случилось… — Ты просишь простить тебя, но я не понимаю за что, Мариса? За то, что ты совершила ошибку, поцеловав моего лучшего друга, или за то, что хотела поцеловать моего лучшего друга? Я на мгновение отвернулась в сторону, чтобы скрыть всю боль на своем лице, отразившуюся в виде пелены жгучих слез в уголках глаз. — У нас с Пабло ничего не будет… — когда я промокнула слезы, мой голос сорвался, — но думаю, что у нас с тобой тоже ничего не получится… Прости, — вымученно прошептала я. Мне было больно смотреть Томасу в глаза, но я должна была оставаться с ним честной до самого конца, поэтому взгляда не отвела. — Я искренне пыталась полюбить тебя, правда, но я не могу и вряд ли у меня когда-нибудь это получится. Томми, — моя рука потянулась к его лицу, но он лишь откинул голову назад, для того, чтобы это прикосновение не состоялось. — Ты идеальный парень, — я обреченно опустила руку и с жалостью в глазах, произнесла, — просто ты не мой идеальный парень. Он коротко кивнул, закусывая губу и странно улыбаясь с пониманием во взгляде, как-будто все это время только и ждал этого разговора. Его глаза тоже заблестели. — Прости… — попросила я еще раз, но он больше не дал мне шанса, чтобы объясниться. — Не нужно, Мариса, — Томас выставил руку вперед, обозначая тем самым дистанцию между нами, — ты сказала уже достаточно. Он в последний раз на меня посмотрел и ушел во тьму, даже не оборачиваясь. Мне понадобилось несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Я обреченно рухнула на ступеньки, и принялась отчаянно рыдать, сотрясаясь от собственных душевных стенаний. Меньше всего на свете, я хотела ранить чувства Томаса, а теперь человек, который так искренне ко мне относился с первой же минуты нашего с ним знакомства, даже не посмотрит в мою сторону. Мне хотелось скорее оказаться вдали от всех, скрыться от людских глаз навсегда, но сегодня был день моего рождения, и так или иначе, я должна была закончить этот вечер. Собрав последние силы в кулак и утерев жгучие слезы обиды, я направилась прямиком в зал. Как назло ведущий праздника уже заканчивал свою программу, и все гости застыли в ожидании моего скорого появления, для того чтобы официанты вывезли праздничный торт, и я задула свечи. — А вот и наша именинница! — его звонкий голос в микрофоне, показался мне слишком громким и раздражающим. Присутствующие подхватили всеобщую волну ликования, и стали акапельно напевать мне слова известной поздравительной песенки: — Cumpleaños feliz, сumpleaños feliz… Все звуки в моей голове одновременно смешались, а разум затуманился. В полной прострации я смотрела на зажженные свечки на своем торте, но они, словно на ветру расплывались перед моим взглядом. Странные голоса вокруг, широкие улыбки, аплодисменты, крики «загадывай желание» проносились мимо меня, как в замедленной съемке, а я просто завороженная стояла молча и наблюдала за всем этим со стороны. Наконец, гости стали кидать на меня странные взгляды, одновременно с тем, чтобы посмотреть друг на друга и выяснить происходит ли все это на самом деле. — Мариса, загадывай желание, — ведущий постарался скрасить всеобщее недоумение. Он подошел ближе и лично решил уточнить на всякий случай, — все хорошо? Нет, все было совсем не хорошо, но как только я словила на себе взгляд голубых глаз Пабло, я мысленно дала себе обещание о том, что как бы тяжело мне не было, я со всем справлюсь. Набрав в легкие побольше воздуха, я одним махом задула все свечи, а гости поддержали мои начинания шумными овациями, моментально распространившимися на весь зал. Я позволила себе немного улыбнуться, и нашла утешение в объятиях подруг, которые подошли ко меня, чтобы поддержать. Уложив голову, на плечо Лауры, я крепко-крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, Пабло уже не было там, где он только что стоял. *** — Тебе уже лучше? — Лухан заботливо протянула мне стаканчик с кофе и ароматный рогалик. — А это тебе от Анны. — Спасибо, — на моем лице появилась мимолетная тень улыбки и тут же исчезла, едва я успела отвернуться, — но я ничего не хочу. — Ты целый день себя изводишь, и даже не позавтракала, — обогнув скамейку Лухан плюхнулась рядом со мной и упрямым взглядом прямо-таки заставила на нее посмотреть. Она была права. Прошлой ночью после дня рождения я так и не сомкнула глаз, думая о Томасе. Слава богу, сегодня было воскресенье, и хотя бы на время можно было забыть об учебе. С утра я чувствовала легкое недомогание, которое определенно связывала с переживаниями на нервной почве. Мне было больно от одной только мысли о том, что я стала причиной того, что Томас не отвечал на звонки и не ночевал в колледже. Целый день я провела у его комнаты, надеясь на возможность вновь спокойно обо всем поговорить и объясниться, но тщетно. Томас не брал трубки даже от Гвидо. Дома он тоже не появлялся, и вся эта ситуация в одночасье стала похожа на дурной сон. — Не изводи себя, все будет хорошо, — Лухан старалась меня приободрить, но я словно потеряла способность трезво воспринимать чужие слова. — Ты не понимаешь, я столько лишнего ему вчера наговорила… Почему я все время причиняю боль людям, которые мне не безразличны? Почему, Лухан? — Линарес уложила мою голову на свою грудь, и стараясь защитить и успокоить от слез, крепко сжала меня в своих объятиях. — Не говори глупостей, Мариса. Томас сейчас просто злится, и наверняка хочет побыть один, поэтому и не выходит на связь. — Я даже думать о плохом боюсь. А что если он сделает какую-нибудь глупость? Я себя никогда за это не прощу! Лухан отчего-то замолчала, больше не стараясь меня успокоить. — Вот…черт… — медленно произнесла она по буквам, следя за кем-то взглядом из-за моей спины. Я отчаянно хотела повернуться назад, но боялась, потому внутренне осознавала, что может означать ее взгляд. — Кажется, ты зря переживала, — Лухан кивнула подбородком, и когда я собралась посмотреть, она схватила меня за руки, предупредительно окинув взглядом. — Только обещай, что не сделаешь глупостей. — О чем ты? Мое сердце замерло, в тот самый момент, когда я резко обернулась, застав Томаса за тем, как он целовал Пилар прямо на моих глазах. Затем он склонился к ее шее и прошептал ей что-то на ухо, после чего Дуноф, откинув голову назад, весело захохотала. Со стороны они были похожи на счастливую парочку во времена конфетно-букетного периода. Боль и волна непонимания пронзила мое сердце. — Что… это? — мгновенно растерялась я, все еще не веря собственным глазам. — Это ведь обман зрения, Лухан, правда? Лухи попыталась успокоить меня словами, упрашивая вернуться обратно в нашу комнату, но я даже и слышать ничего не хотела. Меня охватила агония, которая моментально взяла вверх над моим разумом. Я больше не контролировала ни себя, ни собственные эмоции. — Мариса, идем… — я отчаянно вырвала край рукава своей спортивной кофты и решительно двинулась на Томаса, обнимающего Пилар за плечо. — Что все это значит? — я перегородила им обоим дорогу. Эскура в момент стал серьезным, а следом за ним и Пилар, которая явно не ожидала такой встречи, поэтому все что ей оставалось, доверить все разъяснения Томасу. По крайней мере, именно об том говорил ее растерянный взгляд. — Я не обязан перед тобой отчитываться! — Еще вчера я была твоей девушкой. — Вот именно, Мариса, была… — Господи, — мои эмоции вновь вырвались наружу и взяли контроль над всеми моими действиями. Пальцы отчаянно терли лоб, пока я пыталась сложить всю картину воедино. — Господи, и я еще переживала где ты и как. Вот дура, — зло усмехнулась я и посмотрела на Томаса. В его серых глазах не было ни капли сочувствия, и тогда я еще больше убедилась, что совсем не знаю этого человека. — Не делай меня виноватым, ты сама меня бросила! — Ты серьезно, мать твою?  Это было только вчера вечером, Томас! — атмосфера накалилась до предела, и я не сдержав внутреннего гнева, выпустила его наружу. Бросив свирепый взгляд, я прищурила свои глаза, пока моя грудь вздымалась то вверх, то вниз. Меня бросало из стороны в сторону. — Зачем ты так со мной, — обреченность моего состояния сказалась на голосе. Я едва шептала от бессилия. Меня только что растоптали и размазали ботинком по асфальту. Как же мне хотелось кричать от боли, но вместо этого я обрушила на Томаса все свое негодование. Я представила себе как они вместе с Пилар смеялись за моей спиной, и меня опять накрыло по полной. — Как ты мог? Как давно это продолжается? — я с обидой лупила его по лицу и груди, но он не отвечал, и по прежнему смирно стоял, прикрыв глаза. Тогда я переключила взгляд на Пилар. — Скажи мне? Скажи! — выкрикнула я, почувствовав как чьи-то крепкие руки обхватили меня сзади, для того, чтобы я не наделала глупостей. — А я еще тебе доверяла… — Доверяла? — подавшись грудью вперед, Томас сделал шаг в моем направлении. Его глаза сузились в полном неверии. — Я все для тебя делал. Я сказал, что люблю тебя, и в ответ получил спасибо! О каком доверии ты, черт возьми, говоришь?! — Так ты не услышал люблю на свое признание и сразу же бросился в объятия Пилар? Так что ли? Не смей выставлять меня виноватой! — я чеканила каждое свое слово в его грудь. — Тише, тише… — услышала я размеренный шепот в свое ухо и наконец поняла, кому принадлежал этот голос. Это была вовсе не Лухан, мой напор сдерживал никто иной, как Пабло Бустаманте.  — Пабло, как он мог? — затуманенным от слез взглядом, я искала правду в этих голубых глазах. — Это же Томас. Это же Томас! Я не верю! Не верю, — я отчаянно мотала головой из стороны в сторону. — О, Пабло, гляди-ка, Мариса прозрела! — Томас всплеснул руками, как какой-то дешевый актеришка на сцене театра-варьете. — Ты теперь у нас герой! Думаешь, нужна ему? — глядя на меня, Эскура усмехнулся, — нет, Пабло всегда хочет то, что ему не принадлежит, и как только он это получает, ему становится скучно. Правда, дружище? — Томаса обратился к лучшему другу с обличающей улыбкой. — Пабло, что же ты молчишь? — Заткнись! — коротко процедил Бустаманте сквозь зубы, по-прежнему крепко сжимая меня в объятиях. — Почему? Давай, скажи ей! — Заткнись! — кулаки Пабло сжались на моей талии, а на лице заиграли желваки. — Хочешь ударить меня за правду? Хочешь? Скажи ей, если ты такой честный! Скажи ей! — О чем он говорит? — я обернулась, моля Бустаманте обо всем мне рассказать, но он лишь опустил глаза в пол.  — Расскажи ей! Расскажи о нашем споре! — Споре? — я попеременно стала смотреть на них обоих. — о чем он говорит? — Томас, хватит! — приказал ему Пабло, но тот уже не собирался останавливаться. — Да, Мариса, мы поспорили на тебя. Мы поспорили кто из нас первым добьется твоего расположения. Это было соревнование! Спор! — На меня? — мои веки отяжелели и чуть дернулись вниз. — Скажи, что все это не правда? — я обернулась и посмотрела на Пабло, все еще позволяя себя обнимать, потеряв всякую связь с реальностью. Пабло просто стоял и молчал. — Прости… — все что он смог из себя изречь, после длительной паузы. — Ах… — от боли из моей груди вырвался вздох отчаяния. Чувство было такое, словно в меня одновременно воткнули сотни булавок и иголок. Сердце сжалось настолько, что я больше не могла ничего чувствовать. — Мариса… — с мольбой в глазах Пабло попытался меня обнять, но я отбивалась как могла. — Отпусти меня! Не трогай! — Мариса… — Вы оба! — я со всей своей лютой ненавистью указала пальцем на них обоих. — Я вас ненавижу! Ненавижу! Все что я помню после, как бежала прочь из колледжа. Обеспокоенный голос Лухан, раздающийся позади моей спины. Как на перекрестке чуть было не попала под машину, уперевшись руками в капот, оглушаемая автомобильным клаксоном. Все было словно в плохом сне и мне никак не удавалось проснуться. Зареванная на полусогнутых, я поймала проезжающее мимо меня такси и в полной прострации назвала адрес своего дома, единственного места, в котором я надеялась найти понимание и поддержку. — В чем дело? — обеспокоенное лицо Сони было первым, что я увидела, оказавшись в гостиной. — Почему ты не в колледже? — Мама… — сотрясаясь от очередного душевного надрыва, я протянула руки для объятий с Соней, в которые она с удовольствием меня приняла. Я рыдала на ее груди, как когда-то в детстве, когда не могла найти общий язык со своими сверстниками. — Что случилось, доченька? Доверься маме, — теплые руки Сони гладили меня по волосам, и я еще сильнее прижималась к ее груди. — Меня убили… я больше никогда не оживу… — я всхлипнула, словив свое отражение в зеркале. Мои остекленевшие глаза не выражали ничего кроме боли. Я была жалкой. — Господи, да кто тебя так обидел? Это тот парень, да? Это Томас? — Мама не спрашивай ни о чем, просто обними. Обними меня! — Хорошо, конечно, милая моя. Я тебя так люблю, — теплые губы мамы коснулись моего лба, и мне на несколько секунд стало легче. Очнулась я уже несколькими часами позже, лежа в своей кровати. Сонно потирая заплаканные глаза, я повернула голову и посмотрела на другую сторону постели. Соня была рядом. Она просто смотрела на меня, не пытаясь потревожить мой сон. — Проснулась? Зевнув, я еще раз протерла припухшие от слез глаза и поинтересовалась: — Который сейчас час? — Почти восемь, — ответила Соня совершенно обыденным тоном. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем. Я пока просто не готова это обсуждать. — Ладно, — мама сжала мою руку, и прижав ее к своим губам, замолчала. — Мам…  — У? — Можно еще одну просьбу? — Да? — Я не хочу возвращаться в этот колледж. Заберите меня оттуда и пошлите куда угодно, пожалуйста. — Хорошо, — Соня отнеслась к моей просьбе с большим пониманием и серьезностью; она не стала спорить, выпытывать правду, и молча согласилась. — Я поговорю с папой. Тебе нужен мой материнский совет? Я покачала головой, заостряя все внимание на собственным пальцах: — Не сейчас. — И ладно, потому что у меня его все равно нет, — Соня усмехнулась. — Знаешь, ты не обязана мне все рассказывать, возможно ты должна пережить это в себе, но я просто хочу чтобы ты знала, я всегда рядом. — Спасибо, мам. Соня поцеловала меня в лоб, а я, как маленькая девочка с трепетом закрыв глаза, наслаждалась ее материнской заботой. — Оставлю тебя ненадолго. Рита готовит твое любимое блюдо на ужин. Спускайся, ладно? — мама приподнялась с постели и медленно подошла к двери, уложив руку на металлическую ручку. — Я не знаю, что у тебя случилось, но я хорошо знаю тебя, Мариса. В мире нет такой проблемы, с которой бы ты не справилась, — с многозначительной полуулыбкой, Соня наградила меня теплым взглядом и, исчезнув в коридоре, закрыла дверь с обратной стороны. Как только я осталась одна, меня с головой стали накрывать предательские воспоминания. Я прокручивала в голове все отношения с Томасом, понимая какой дурой была все это время. Подойдя к зеркалу, я посмотрела в свои абсолютно безжизненные глаза, и ужаснулась. Лицо осунулось, кожа была бледной, а под глазами отчетливо вырисовывались мешки. Я выглядела жалкой, я и была жалкой. Мои веки закрылись. Память живо нарисовала моменты, как Пабло поцеловал меня в бассейне… наша игра в бильярд в его квартире… наш танец… взгляды… Карусель воспоминаний завертелась по-новой. Томас и я в моей комнате… как он искренне удивился розовым стенам… как впервые сказал… что любит меня… Все! Все это было сплошным обманом! Ярость сковала мое сердце настолько, что одним резким движением руки, я смахнула с туалетного столика все баночки и флаконы, и принялась за кровать. На пол, вслед за покрывалом полетели и подушки, а затем я начала крушить комнату. В ход шло все, что попадало мне под руки. Так продолжалось несколько минут, пока я окончательно не выдохлась и не дошла до крайней точки. Судорожно сжимая кулаки, я огляделась по сторонам, мысленно представляя себе, что еще можно бросить, и только после этого успокоилась. Несколько минут спустя, я, раздираемая эмоциями, стояла под обжигающей струей горячей воды и плакала от отчаяния. Моя боль и разочарование в людях, съедала меня изнутри. Я была словно в глухом лабиринте, и никак не могла оттуда выбраться. В моей голове не укладывалось как эти двое парней, к которым я относилась с особой искренностью, могли такое со мной провернуть. Я злилась на себя, понимая, что отчасти сама была виновата, позабыв о бдительности в общении в противоположным полом. Все парни одинаковые, и после поступка Пабло и Томаса, я еще больше в этом убедилась. Следующие несколько дней, мой телефон просто разрывался от бесконечных звонков, но я никого не хотела ни слышать, ни видеть. Сославшись на мою мнимую болезнь, Соня прикрыла меня в колледже перед Дунофом, но я понимала, что долго так продолжаться не сможет. Как-бы мне ни хотелось провести оставшуюся жизнь, не вылезая из постели, я не могу постоянно прятаться. Я должна была найти силы для того, чтобы хоть отчасти вернуть прежнюю Марису. В среду за окном целый день лил дождь, который к вечеру только усилился. Лежа в своей постели, я гладила пальцами покрывало, вслушивалась в звуки капель, падающих и разбивающихся на подоконнике и размышляла о своей дальнейшей жизни. Мне было очевидно, что учится в этом колледже я больше не хочу и не смогу. Не смогу как ни в чем не бывало смотреть в глаза этим двум предателям, посмеявшимся над моими чувствами. Моя гордость была растоптана, вмешена в грязь, и слава богу, это была последняя неделя обучения перед длинными каникулами. Отлучившись ненадолго на кухню для того, чтобы сделать себе чашку чая, я вернулась обратно в комнату, и едва не выронила кружку из своих рук, когда подняла глаза и увидела на своей кровати Пабло. Его волосы были влажными, отчего немного завивались на кончиках. Я хотела закричать, но быстро поняла, что это было бы совершенно бесполезно. Родители отпустили прислугу, а сами отправились на какой-то благотворительный прием. Соня не хотела оставлять меня одну, но я сама настояла на том, что все в порядке. — Мари… — Уходи! — я не дала Пабло договорить, выставив одну руку вперед, когда он сделал попытку подняться с кровати и сделать шаг мне на встречу. — Пожалуйста, выслушай меня! Я металась по комнате, мотая головой от несогласия, словно мне не было покое даже в собственном доме. — Уходи, или я вызову полицию! — Мариса, — умоляюще протянул Пабло, пытаясь ко мне приблизиться, и тогда, боясь его прикосновения, я забежала в ванную и закрыла дверь с обратной стороны. — Я сказала уходи! — Клянусь, я уйду, просто выслушай меня! — он щекой прислонился к двери, надеясь на то, что я позволю осуществить ему задуманное. — Я сказала, нет! — Мариса, умоляю прости меня. Когда все началось я тебя совсем не знал. Каждый раз, когда я все больше тебя узнавал, я порывался рассказать всю правду. Ты себе представить не можешь, как тяжело мне было последнее время. Мариса, — он слегка ударил по двери кулаком, пытаясь добиться от меня хотя бы звука. Я всхлипнула, на совершенно ватных ногах сползая по дверному полотну. Отчаянно кусая кулак, я искала в себе силы, не разрыдаться перед ним в голос. — Мариса, я хочу повернуть время вспять. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслью о том, что не в силах ничего изменить. Я проклинаю себя за то, что сделал больно девушке, которая впервые в жизни по-настоящему стала для меня такой важной. Ты так нужна мне… Мне даже представить сложно, как тебе сейчас больно, но я буду жить дальше с надеждой на то, что когда-нибудь ты сможешь меня простить. Я буду думать о тебе, думать о том, как мы могли быть счастливы вместе, если бы ты смогла простить меня. Слушая всю эту исповедь по ту сторону двери, я медленно задыхалась. Слезы жгли кожу, оставляя соленые следы на лице. Я хотела бы ничего не испытывать по отношению к Пабло, но как, если после случившегося я не могла его даже ненавидеть. — Я должен был тебе все рассказать… — Но ты молчал! — я отчаянно дернула за ручку и распахнула дверь. Наши взгляды встретились. — Но ты молчал, Пабло… — с надрывом, глотая слезы, произнесла я после небольшой паузы и застыла. — Уходи! Его глаза блестели, а губы были крепко сжаты. Он не стал больше ничего говорить, и просто молча подчинившись, направился к выходу. — Прости меня… — Уходи, Пабло! — я резко захлопнула дверь за его спиной, и заткнув рот ладонью, по новой принялась рыдать на своей постели. *** К концу недели что-то во мне щелкнуло. Мне уже порядком надоело одиночество и грусть, которая окутывала стены этой комнаты со всех сторон. С утра, после душа, я решительно осмотрела себя перед зеркалом, и дала слово, что больше не буду думать ни о Пабло ни о Томасе. Сегодня был последний день перед каникулами, и как это было заведено, на торжественной линейке, перед всеми курсами колледжа, сеньор директор вручал аттестаты с оценками об окончании учебного года. Соня любезно предложила свою помощь, чтобы меня подвести, сославшись на то, что ей якобы по пути, но я была уверена, что она делает это из-за того, что знает, как тяжело мне будет вернуться обратно в колледж. — Хочешь я пойду с тобой? Я косо посмотрела на маму, даже позволив себе слегка улыбнуться: — Даже не думай об этом! Но спасибо, что предложила. Поцеловав Соню на прощание, я коснулась ее руки и неспешно вылезла из машины. Колледж казался таким огромным и чужим, когда я обвела его глазами сверху вниз. На задней террасе, рабочие медленно, но верно сооружали импровизированную сцену, баннер со стилистикой «Elite Way» и устанавливали микрофоны на стойках. Заметив на себе косые взгляды некоторых учащихся с параллельного курса, сомнений в том, что новость о споре разлетелась по всем уголкам колледжа уже не оставалось. Передо мной словно возник невидимый барьер, который не пускал меня внутрь, но я не хотела уподобляться своей слабости, и решительно стала преодолевать ступени, направляясь к главному входу. — Мариса, привет. Как бы мне хотелось стать незаметной, но не вышло. Слава богу, это был только лишь Гвидо. — Привет, — я постаралась улыбнуться, но вышло как-то совсем наигранно. — Выглядишь паршиво. Усмехнувшись, я поняла, что теперь действительно улыбаюсь по-настоящему. И в словах Лассена не было ничего, чтобы меня оскорбить, а совсем даже наоборот. — Мне жаль, Мариса, но я не был в курсе насчет… — Ладно, — я быстро перебила Лассена, боясь вновь услышать о споре, и снова на моем лице опять появилась эта дурацкая улыбка. — Как ты? Махнув головой и вселяя в гос еще больше уверенности для пущей убедительности, я тут же произнесла на абсолютном выдохе: — Все хорошо. — На вечеринку придешь? Руководство колледжа любезно уступило четверокурсникам игровую. Что скажешь? — Нет, у меня другие планы на этот вечер. Обращая внимание на то, как двое девчонок на год младше меня шушукаются за моей спиной явно обо мне, мне стало не по себе. Я попыталась отвлечься, но Гвидо сразу же распознал мое смущение, обернувшись в сторону моего взгляда. — Другие планы? Это ж какие? Порыдать у себя в комнате под какую-нибудь слезливую песенку или мелодраму? — Это пошло! — я улыбнулась, понимая, что Лассен не так уж далек от истины. — Мариса, не глупи, приходи. — Гвидо, мне сейчас не до танцев вовсе… — я закусила губу, чувствуя что-вот вот снова заплачу. Я просто ненавидела, этот взгляд на себе, когда другой человек пытается тебя пожалеть, от него слез становилось еще больше. Я рассчитывала, что мне станет легче, что станет все равно, что подумают или скажут про меня другие, но это по-прежнему сильно меня ранило. А что будет, если я случайно, скажем, в коридоре встречу Томаса или Пабло. — Давай, разгоняй что ты слабая! — Гвидо чего-то совсем слетел с катушек, но я слушала его и впитывала кв себя каждое его слово. — Но ты не слабая, Мариса. Ты самая сильная и стойкая из всех кого я знаю. Иди и плюнь всем этим завистникам в лицо. Заставь их себя уважать! Конечно тебе решать, но поверь мне, в этом колледже есть человек, который искренне будет рад, если ты придешь. Надеюсь, до встречи. Гвидо отсалютовал мне, и по-дружески коснувшись плеча, переключил внимание на проходящих мимо третьекурсниц: — Дамы, а вы уже слышали о грандиозной вечеринке. Я лично буду стоять на фейс контроле, и должен заметить у вас отличные шансы… Пока я не была готова подняться в свою комнату, поэтому решила перевести дух и немного привести себя в порядок в туалете. Но там тоже мне не удалось отсидеться в одиночестве. Как только я услышала знакомые голоса в коридоре, то моментально юркнула в одну из свободных кабинок. — Ты уже купила платье на сегодняшнюю вечеринку? — Нет, еще, сходим вместе после вручения аттестатов? — Пилар сделала паузу, как если бы только что закончила красить губы перед зеркалом. — Как думаешь, Мариса придет? — Не знаю, но мне как-то все равно. Фернанда ядовито усмехнулась: — Даже представить не могу, какой жалкой она себя сейчас чувствует. Над ней же весь колледж смеется. Бедняжка! — И поделом ей, возомнила из себя невесть что. Они с Томасом явно не были идеальной парой, это же с первого взгляда всем было понятно. — А как у вас с ним? — Ты знаешь, все идет просто отлично. Не удивлюсь, если к окончанию колледжа мы станем парой номер один. Змеиный смех двух подружек еще долго будет звенеть у меня в ушах. За моей спиной смеется и потешается весь колледж, люди считают меня жалкой. А что я? Я просто буду жить дальше несмотря ни на что… И начну прямо сейчас…