Темный рай

Если рассудок с душою в ссоре — ты мое море… — Сеньорита, Спирито! Немедленно объяснитесь, что здесь происходит? — господин директор был крайне возмущен, учитывая тот факт, что я не только нарушила устав колледжа, ввязавшись в драку с одноклассницей, я держала в руках волосы его единственной дочурки. Отец молча стоял рядом, но его побагровевшее от злости лицо, говорило о крайней степени его недовольства и возмущения. Как только я увидела Томаса, который как раз «вовремя» подоспел к самому эпицентру скандала, меня захлестнуло чувство вины. Я не хотела, чтобы он видел мою плохую сторону. — В чем дело? — озираясь по сторонам, поинтересовался Эскура, за что немедленно был отправлен Гитлером куда подальше. — Идите куда шли молодой человек! Идите же! — чуть прикрикнул Дуноф, потому что Томас не особо торопился. Я глазами упросила Томми покинуть мою спальню, и только после этого он смирился. — Повторяю свою вопрос, сеньорита Спирито! Что здесь происходит? — директор воинственно сложил руки на своей груди, принимая важную позу босса и хозяина положения. — Ваша дочь пишет про меня гадости! — немедленно отреагировал я. — Застала ее на месте преступления! Пилар, поджавши хвост, отчаянно замотала головой из стороны в сторону. — Ты совсем с ума сошла, — исказившись от боли, напоказ всхлипнула Дуноф, приглаживая собственные волосы. — Я пришла к Лауре за домашним заданием по математике, когда Спирито накинулась на меня и вцепилась в мою голову. — Проверьте ее сумку! — я продолжила отстаивать собственную позицию. — Я не обманываю, именно Пилар автор этих гнусных пасквилей в мой адрес! — Да, пожалуйста, — Дуноф подняла сумку с пола и до конца вытряхнула все ее содержимое на мою кровать, — на, смотри, мне скрывать нечего! Уверенная в собственной правоте, я уверена продолжала искать бюллетени, но кроме как вещей для танцкласса, в сумке больше ничего не оказалось. — Но… я… я не понимаю… — неужели я только восприняла желаемое за действительное? Поверить в происходящее было трудно. В голове никак не укладывалось, что Пилар была не причастна к распространению гнусных сплетен в отношении меня. Отец был вне себя, хотя и пытался скрыть собственное разочарование во мне, как в порядочной дочери. — Сеньор Дуноф, — Фабрицио Спирито обратился к директору, — позвольте мне принести свои извинения и самому уладить данную ситуацию. Могу ли я поговорить со своей дочерью наедине? Марсель засуетился, понимая что отказывать такому влиятельному человеку, как мой отец не в его интересах: — Разумеется, сеньор Спирито. Сгребая рукой, всех участников этой ссоры, директор постановил, — все уходят! Немедленно. Как только мы с отцом остались наедине, я поняла, что беды мне не миновать. Этот разговор уж точно не останется для меня без последствий. — Папа, — начала я, мысленно досчитав про себя до десяти, — выслушай меня, пожалуйста! — Я видел уже достаточно. — Ты никогда не хотел меня понимать! Я прошу, дай мне хоть один шанс быть услышанной. — Мариса, — его надзирательский тон, отразился от стен, — ты в этом колледже всего несколько недель и за все это время ты успела разбить мотоцикл одноклассника, сбежать из колледжа и опорочить дочку директора! Я сыт по горло твоими выходками! У меня больше нет ни времени, ни сил, чтобы бороться с твоим несносным характером. Собирай вещи, — слова отца прозвучали как приговор, — ты идешь учиться в закрытый колледж для девочек. Может быть там тебя научат манерам. — Пожалуйста, не поступай так со мной! Я хочу остаться здесь, как же мои друзья? — я цеплялась за последнюю соломинку его здравомыслия, хотя уже и понимала, что тщетно. — Я уже все сказал, — на выходе отец повернул голову и предупреждающе произнес. — Через десять минут я буду ждать тебя с извинениями и раскаянием в кабинете у директора. Надеюсь, мне не придется повторять дважды! Слушая его удаляющиеся шаги в коридоре, я без сил рухнула на кровать и принялась отчаянно рыдать от своей безысходности. *** Немного после, я исподовольно явилась на экзекуцию в кабинет сеньора Гитлера. Меня переполняло чувство обиды на собственного отца, а также несправедливость, которая захлестнула мою душу настолько, что внутренних сил бороться и отстаивать свою позицию уже попросту не осталось. Безусловно, я заслужила наказание за то, что ввязалась в драку с Пилар, но исключение было слишком крайней мерой для такого проступка. — Сеньор Дуноф, хочу еще раз принести вам свои извинения за дочь. Спешу заверить, что такого больше не повторится, — отец коснулся моего плеча, в знак того, чтобы я начала говорить. Пилар стояла прямо напротив и ее взгляд исподлобья, а также ехидная усмешка, которую она пыталась скрыть, но весьма неудачно, говорили мне о ее крайней степени самоудовлетворения. Будь моя воля, я вновь бы с удовольствием оттаскала ее за волосы и прописала ей смачную пощечину, чтобы стереть это высокомерие с ее лица раз и навсегда. — Прости меня Пилар, я ошибочно полагала, что ты распространяла про меня эти гнусные сплетни, — произнесла я совершенно на автопилоте и без должного раскаяния в голосе. — Извинения приняты, — дочурка Дунофа проговорила это с важным видом и сразу же попросила отца разрешение, чтобы покинуть кабинет. — Иди, дочка. Принимайся за уроки. — Ну что же, — Марсель дождался момента, пока Пилар скрылась в коридоре и вновь принялся нравоучать, — Мариса попросила извинения, но, сеньор Спирито, — Дуноф слегка понизил свой тон, — вам не кажется, что этого не совсем достаточно для такого безжалостного проступка? А если в следующий раз, ей опять что-то взбредет в голову, и она без разъяснений накинется на невинную жертву своих бредовых фантазий. Вам самому не меньше, чем мне известно, что в нашем элитном колледже обучаются дети высокопоставленных господ Аргентины. Фабрицио Спирито поднялся со своего кресла и коснулся крышки стола и ударил по ней кончиками своих пальцев. — Об этом можете не беспокоиться. С этого момента Мариса больше не является ученицей вашего колледжа. Мы забираем документы, и она переходит в закрытый пансионат для девочек на севере Буэнос-Айреса. Увидев воодушевленное лицо Гитлера, я с грустью опустила голову вниз. Как и все в моей жизни решается без моего участия. И зачем, мне спрашивается, такая никчемная жизнь? — А вот уж фиг!!! — стуча каблуками, в кабинет Дунофа, подобно разъяренной фурии, ворвалась Соня, которая своим нежданным визитом заставила меня резко обернуться и сосредоточить все внимание на ее появлении. — Мама??? — пристав со своего места, я слегка улыбнулась. Конечно, подсознательно я думала о том, что Соня вняла моей просьбе о том, чтобы уговорить отца оставить меня в «Elite Way», но когда я ей позвонила, то явно не ожидала того, что она будет действовать так открыто и решительно. — Моя дочь и шагу не ступит из этого колледжа! — гордо вскинув подбородок, Соня приблизилась к отцу. — Я наведу на ваше элитное заведение толпищу журналистов, сеньор Дуноф, и с превеликим удовольствием расскажу им о том, что моя Марисочка подвергалась грязным сплетням и притеснениям в стенах вашего «достопочтенного, — мама взяла последнее слово в воздушные кавычки, — колледжа. — Э… не надо никаких журналистов, сеньора Рей, — Дуноф был явно встревожен этим фактом. — Соня в чем дело? Немедленно возвращайся домой, мы потом с тобой поговорим! — Ты больше не закроешь мне рот, Фабрицио! А если попытаешься, — все это время я смотрела на маму с должным восхищением и искренне ей любовалась, — я растопчу твою карьеру. Давно подумывала о разводе… — Соня мне подмигнула, и я не смогла сдержаться, чтобы улыбнуться ей и обнять. Глядя на эту картину отец от нарастающей злости поджал губы, а на его лице заиграли желваки. — Но вы же не станете отрицать, сеньора Рей, что ваша дочь совершила проступок, за который будет наказана? — Разумеется, — согласилась с директором Соня, — я требую, чтобы Марису посадили под домашний арест. Никаких выходов без моего разрешения на ближайшие несколько недель. Дуноф задумчиво покачал головой, — да, но этого не совсем достаточно. — Я готова рассмотреть любые ваши предложения, — Соня подтолкнула меня к выходу, — иди дочка, я со всем разберусь, тебе незачем выслушивать взрослые разговоры. — Спасибо, — прошептала я одними губами и вприпрыжку отправилась в свою комнату. В ту самую секунду я была готова обнять и расцеловать весь мир. *** Девочек в комнате не оказалось, поэтому я отправилась искать их, заглядывая то в буфет, то в спальни остальных моих одноклассниц. А также в срочном порядке мне было просто необходимо объясниться с Томасом. — Принцесса, слышал ты наваляла прелестной директорской дочурке? — голос Пабло врасплох застал меня со спины в прачечной, когда я устав от «забегов» по всему колледжу, решила посидеть и подумать обо всем случившемся в одиночестве. Его принцесса с недавних пор перестало быть для меня чем-то вроде издевательства. Скорее наоборот, совершенно адекватным синонимом имени Мариса.  — Да уж, — я усмехнулась, сморгнув в глазах печаль, — но моего отца и Дунофа этот поступок явно не вдохновил. Едва не выперли из колледжа.  — И кто же помешал? Я обернулась и посмотрела прямо в глаза Пабло, а затем быстро перевела взгляд в потолок, предаваясь коротким воспоминаниям. — Мама… знаешь, она по настоящему меня удивила. Вступилась за меня перед отцом. Такого раньше никогда не было. — Это здорово, — Бустаманте потер лоб. И впервые увидела что-то вроде смущения на его лице. Как-будто он не знал как и о чем нам можно продолжить этот разговор. Спустя секунду молчания, повисшего между нами в воздухе, он вновь заговорил. — Ты прости меня… Выгнув брови в легком изумлении, я вновь встретилась с взглядом его бледно-голубых глаз. — За то, что было в клубе и все, что я наговорил тебе на квартире. Томас мне все рассказал. — Ах, это… Да я уже и забыла, не думай, — мне понадобилось подключить все свои внутренние силы, чтобы выдавить из себя полуулыбку. — Значит, друзья? — Пабло протянул мне навстречу руку, и немного помедлив, коротко кивнув головой в знак согласия, я ее пожала. — Друзья! — хоть и касание было весьма непродолжительным, я почувствовала легкое тепло. Бустаманте зачем-то провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони, что сделало эту и без того дурацкую ситуацию с извинениями, еще более неловкой. — О…мой…бог… — тихо выругалась я себе под нос, заметив в углу кое-что странное. — В чем дело? — Там… — мой взгляд покосился за спину Бустаманте, а палец уверенно показал в сторону неведомой зверушки, лакомящейся своей добычей, — там… мышь! — Мышь??? Ахааа, — я заметила как нервно прогоготал Пабло, а после чего, даже не оборачиваясь, спросил меня весьма серьезно. — Ты ведь шутишь, да? Стараясь правильно оценить ситуацию, я еще раз пригляделась к маленькому серому существу с шевелящимися усиками и носом. — Ну возможно, это серый котенок, если предположить что его родители коты-лилипуты. Юркнув мимо нас, мышка быстро пробежала в соседний угол и нашла себе занятие поинтереснее. — Нет, это определенно мышь, — уверенно заключила я и начала визжать, как-будто до меня только что дошло очевидное. — ААА!!! — А!!! Мать твою! — Пабло взгромоздился вместе со мной на подоконник, и с того момента, как я в последний раз видела его лицо, оно лицо стало заметно белее. — Пабло Бустаманте боится мышей??? — мне не удалось скрыть свою ухмылку. — Не то что бы боюсь, — он сгримасничал с умным видом философа, — скорее они мне неприятны. Неприятны, поняла? Все еще белый как полотно, секс-символ нашего колледжа уже не казался мне кем-то вроде идола, которому поклонялась каждая девчонка на нашем курсе. Скорее всего, я впервые заметила в Пабло Бустаманте уязвимого человека. А мышь тем временем, крепко обосновалась у входной двери, с наслаждением потирая лапки после очередного перекуса. Это удивительно, но наши вопли ее ничуть не напугали, а скорее даже наоборот раззадорили. — Тебе нужно ее прогнать! — Мне? — сглотнул Пабло, посматривая в сторону пушистого зверька, и всерьез задался этим вопросом, — а почему именно мне? Я сейчас никуда не собираюсь, — он сложил руки на груди, и совершенно отстраненно огляделся по сторонам, — вообще-то я искал уединенное место, чтобы подумать… — Ты боишься, — улыбаясь предположила я. — Нет! — Боишься, — я ткнула его локтем поддых. — Твоих поклонниц явно поубавится, когда я всем расскажу что… Пабло указал на меня пальцем, тем самым перебив, — мы друзья, ты помнишь? — Тогда, если так, прогони эту чертову мышь, потому что у меня другие планы на вечер, которые отличаются от тех, чтобы провести свободные часы в прачечной. — Ладно! Я ее прогоню, — Пабло с шумом выпустил весь воздух из легких, и как только он собрался мыслями и попытался осторожно слезть с подоконника, чтобы вооружиться чем-то вроде палки, я его толкнула. — Твою мать! Твою мать! Твою мать!!! — пока я хохотала, Бустаманте отчаянно тряс руками и словно пробегал по горящим углям из одного угла комнаты в другой. — Зачем ты это сделала??? — он не пытался уличить меня в чем-то, а скорее сам потешался над собственным страхом перед какой-то маленькой и невинной мышкой, которая к этому времени уже успела скрыться из виду. — Видел бы ты свое лицо! — мы продолжили хохотать друг над другом, наполняя пространство комнаты своим звонким смехом. Я усмехнулась, пытаясь в последний раз погасить в себе смешок, и ткнула Пабло локтем в твёрдую грудь: — Я сохраню твою тайну, квотербек-суперзвезда, — я довольно учтиво обратилась к нему, с позиции его нахождения на поле, не забыв также указать его причастность к музыкальному Олимпу. Разумеется мне не терпелось воспользоваться своим козырем и поддразнить Бустаманте, в любой удобный для этого момент. — Да… Да, ты долго ждала своего часа, Спирито. — Мариса? — дверь прачечной распахнулась, и мы оба увидели на пороге Томаса. По его взгляду было понятно, что он совсем не ожидал увидеть нас вместе с Пабло. — Что происходит? — Мы тут выяснили, что кое-кто до дрожи в коленях боится мышей. Томас посмотрел на лучшего друга, который к слову, уже перестал улыбаться, а потом вновь остановил свои серые глаза на моем лице: — Я тебя повсюду искал. Слышал, что тебя вызывал к себе Дуноф из-за истории с Пилар… Все закончилось хорошо? — Да… Слушай, — под пристальным взглядом Пабло я сделала несколько шагов вперед, и обогнув руки вокруг шеи Томаса, произнесла: — Мы можем поговорить обо всем вечером? — я легко коснулась губами его теплых губ. — Наше свидание ведь еще в силе? — Конечно, — Томми слегка улыбнулся, и еще сильнее меня поцеловал. Может мне только показалось, но этот поцелуй был чем-то вроде успокоения для него самого и носил только собственнический характер. Я впервые для себя отметила в Томасе его мужественную сторону. — Тогда до вечера, — я высвободилась из объятий своего парня и, вскользь посмотрела на Пабло, все еще вспоминая тот самый момент, когда он из-за серого грызуна отбивал чечетку на полу, точно девчонка. — Пока, — я махнула рукой последнему и побежала в свою комнату. — Подожди, — Томас придержал друга плечом, когда Бустаманте собирался уже выйти из прачечной. — В чем дело? — Это я должен у тебя спросить в чем дело? Почему ты все время оказываешься с моей девушкой наедине, когда меня нет? Ты играешь не по правилам! — многозначительно произнес Томас. — Когда тебя нет… — усмехнувшись, повторил Пабло следом, и посмотрел лучшему другу в глаза,  — так вот и спроси себя Томас, почему тебя никогда нет рядом со своей девушкой, когда ты ей нужен? — Повторяю, не играй со мной! Закатывая глаза, Бустаманте протер лицо от волнения и мнимой усталости: — Мы уже с тобой кажется говорили, мне не нужна твоя Мариса. Я просто стараюсь быть вежливым и проявлять свое уважение к еще пока девушке своего лучшего друга, — он намеренно выделил интонацией «еще пока.» — Еще пока? —  переспросил Томас, склонив голову слегка набок. — Еще пока! — так же уверенно произнес Пабло, и слегка задевая плечо Эскуры, вышел в коридор. *** — Что смотрим? — Томас покрутил в одной своей руке диск с надписью «Титаник.» — Несчастную любовь, или любовь с хэппи-эндом? — в другой его руке красовалась красочная коробка с названием фильма, который я видела впервые. Я молча думала о том, как начать разговор. Миллион раз прокручивала его в своей голове, но никогда прежде я не испытывала такого острого желания бороться за свои отношения и поступать правильно. — Подожди, — я притянула Томаса за подол его синей футболки- поло с эмблемой колледжа на груди, предложив тем самым, расположиться со мной рядом. Благо в игровой к этому часу было совсем немноголюдно, пару человек играли в бильярд, и еще парочка сидели за компьютерами. Наверняка уже половина студентов колледжа разбрелись по своим комнатам. Слово «экзамены», нависшее над головами каждого учащегося «Elite Way» не давало в полной мере окунуться в беззаботную подростковую жизнь. Повалив Томаса на яркое кресло-мешок рядом с собой, я взяла небольшую паузу, прежде, чем сказать. — Ты наверняка уже видел бюллетени… — Мариса, постой… — Нет, я хочу объясниться с тобой, — видя, что Томас не хочет уступать, я тихо попросила его, пожалуйста. — До тебя у меня были отношения, которыми я не могу гордиться… — Все это было до… — Томас взял мои ладони в свои руки и поцеловал их. — Да, и все же… просто хочу чтобы ты знал, я всегда буду с тобой предельно честна. И кто бы что не писал в этих проклятых пасквилях, все это одна лишь сплошная ложь. То что я испытываю по отношению к тебе… это чувство… со мной это впервые. Томас слегка улыбнулся, и бережно взял лицо в свои руки: — Я знаю, — он моргнул, а потом вновь словил мой взгляд. — Я хочу, чтобы и ты кое-что знала. — Я верю только тебе, и уверен, ты не станешь нарочно делать мне больно. Услышал эти слова, я невольно улыбнулась. — А теперь, когда мы все выяснили, — Томас провел пальцами вдоль линии моих скул и запечатлел легкий поцелуй на моих губах, — предлагаю посмотреть фильм. Мне было так легко и хорошо рядом с Томми. Он дарил мне невообразимое чувство смирения и покоя. Моя тихая гавань, которая всегда была готова принять мой корабль после отчаянной битвы в бушующем море жизни. Внутри все переворачивалось от моих чувств к этому парню, еще немного… я знала, еще немного, и я смогу в него влюбиться. Утопая в теплых объятиях Томаса и слушая биение его сердца, я с трудом следила за происходящими событиями на экране телевизора. — Какие люди! — со стороны мужских спален неожиданно появился Гвидо, и бесцеремонно втиснулся между нами с попкорном в руках. — Титаник! Это же мой любимый фильм, — улыбаясь, он посмотрел на меня, словно сделал мне комплимент. — Должен сказать, Кейт Уинслет весьма-весьма горяча, — с азартом поедая сладкую кукурузу, Лассену и в голову не могло прийти, что он мог кому-то помешать своим внезапным вторжением. Томас чуть откинулся назад, чтобы словить мой взгляд и высказать своими глазами, как он недоволен нашим испорченным свиданием, но выгонять Лассена, который, словно малое дитя за мультиками следил за каждым действием на экране, казалось нас абсолютным бесчинством и кощунством. — А, вот ты где! — столь же внезапно в игровой показалась фигура Пабло. — Гвидо, что ты тут делаешь? — выставив руки в боки, Бустаманте скорчил недовольную гримасу. Я уловила движение его глаз, когда он коснулся взглядом моего лица и отвела глаза. — «Титаник», смотрю! Гляди, гляди, — Лассен подтолкнул меня в бок правым плечом и с озорным блеском в глазах указал на экран выставленным вперед пальцем. — Сейчас плеваться будут, мой любимый момент! Клянусь, он словно был готов вот-вот отчаянно захлопать в ладоши. — Гвидо! Гвидо! — еще раз позвал его Пабло, когда тот не расслышал с первого раза. — Идем в комнату! — Но я же смотрю!!! — проскулил Лассен, закидывая в себя еще несколько зерен кукурузы. — Идем! — Бустаманте сделал многозначительный жест глазами и кивнул головой в сторону мужских спален. — О-ооо, — недовольно протянул Гвидо, — это вам, — он передал свой почти что уже пустой стакан с попкорном. Подталкивая друга подальше из игровой зоны, Пабло вскользь пожелал нам хорошего вечер и удалился. — Мне показалось, или твой друг только что спас наше свидание? — Тебе не показалось, — Томас вновь с заботой притянул меня к себе, и тыча в друг друга носами, словно слепые котята, мы перешли к более глубокому поцелую. Не совру, если скажу, что этот парень нужен мне весь целиком, как в самым греховных девичьих фантазиях. Просто безумное ощущение, испытывать влечение к Томасу, и при этом не иметь возможности его утолить… — Кхе-кхе, — манерно откашлялся Блас и загородил собой экран, на котором к слову, Джек рисовал полуобнаженную Розу. Мы с Томасом неохотно оторвались друг от друга. — Не хотелось бы прерывать вашу горячую сцену, но комендантский час пробил! Живо отправляйтесь по своим комнатам! Вот так бывает, Эредиа появился совсем не вовремя, но это даже меня несколько порадовало, потому что неизвестно еще чем бы закончилось наше киношное свидание с Томасом… *** Каждый новый день начинался с прекрасного утра, которое сулило отличное настроение. Я летала в облаках и передвигалась по колледжу исключительно с помощью чувств, которые меня просто окрыляли, заставляя парить над землей. И хотя мое наказание не ограничилось только арестом, я была счастлива остаться с Томасом и моими новыми друзьями в «Elite Way». Гитлер записал меня в какую-то группу по управлению гневом, и пусть я считала это настоящим безумием, но таковы были условия моего нахождения в коллеже, поэтому мне пришлось согласиться. Последних недель после занятий, мы с Лаурой или Лухан отправлялись на тренировки по регби, где я еще раз во всей красе могла оценить своего потрясающего парня. Впереди был матч, за первое место, по итогу которого, наш курс мог бы иметь все шансы отправиться на весенние каникулы Бариллоче. Немудрено, что все игроки нашей-чудо сборной испытывали некоторое волнение. Колебания коснулись и Томаса, который был несколько напряжен в предвкушении финала, что сказывалось на наших с ним отношениях. Нет, мы по прежнему не ссорились, ну разве что спорили по мелочам, но во время поцелуев или моментов душевной близости, воздух между нами накалялся до такой степени, что можно было с легкостью рубить его топором. Так иногда бывает, когда вы уже достаточно долго вместе, вам становится все сложнее сдерживать себя в плане объятий или прикосновений. И как только я проявляла по отношению к Томасу чуть больше ласки и открытых приставаний, тем сильнее он придумывал всяческие нелепые отговорки, чтобы в миг исчезнуть и не натворить чего-то, по его словам безрассудного. Странно, но меня это даже заводило и при чем, со страшной силой. То есть, милый Томас это довольно «мило», но Томас — иногда, забывающих о своих манерах, это супер-супер hot! Нет, не то чтобы раньше я испытывала сильную тягу к сексу, но сейчас, имея перед глазами милого и одновременно с тем горячего парня своей мечты, мои гормоны бушевали. Поцелуи уже не могли в полной мере удовлетворить мое желание, а даже скорее наоборот, все больше меня распаляли, как перед долгой прелюдией. Порой, лежа ночью в кровати, от своих желаний, у меня болела душа, и в такие моменты мне вообще не хотелось ничего чувствовать. Решив, что так совсем скоро я сойду с ума, я окончательно приняла решение положить всему этому конец. В выходные заканчивался мой «домашний арест», а это значит, что в субботу или воскресенье, я имела все шансы узнать своего невероятного парня еще чуточку ближе. Но для начала мне нужно было подготовить идеальное свидание… Я долго из-за угла наблюдала за Бустаманте, который, полулежа отдыхал на бильярдном столе, закинув одну руку под голову, был полностью сосредоточен в своем телефоне. Собираясь духом, я выдохнула и решительно направилась вперед. — Привет! — Привет! — он даже не удостоил меня особым вниманием, словно я пришла на аудиенцию к самому королю, занятому делами государственного масштаба. С тех пор как мы с Пабло «якобы» стали друзьями, мы пару раз пересекались в школьной столовой или на уроках, и в основном наше с ним общение сводилось к тому, что они обсуждали с Томасом планы на игру, а я с важным лицом им поддакивала и делала вид, что все это ужасно меня интересует.  — Пабло, дай мне пожалуйста ключи от своей квартиры. — Ты хочешь в тишине к экзаменам подготовиться? Не отрываясь от своего телефона, он бегло пробежался глазами по моему лицу, а потом вновь углубился в изучении страницы инстаграма какой-то очередной тупоголовой телочки. К слову, после Паулы у Пабло настал период познания себя. Каждые выходные он выходил в бар, и по собственному заявлению, «найдя себя», попутно находил: Мариану, Соледад, Консуэло и многих других представительниц прекрасной половины человечества. Коротко размышляя на тему того, стоит ли действительно поведать Бустаманте правду, все еще сомневаясь, я хрипло произнесла: — Мгх… почти… — Зацени фигуру, — словно не слушая меня, Пабло показал свой телефон. Увидев не полный четвертый размер на фоне кристально голубого бассейна, я задалась вопросом:  — А они настоящие? В зрительном жесте «какая разница», Бустаманте вдруг вспомнил о моей просьбе и отложил свой смартфон в сторону, — так что там с квартирой? — Хочу устроить Томасу сюрприз, — сказав это, я поджала губы. — Сюрприз? Не, — Пабло чуть скривился, — плохая идея, Томас не любит сюрпризов. Да к тому же… квартира расписана на две недели вперед. Вставай в очередь. — Да ладно, Пабло. Мне правда очень нужно. — Очень нужно? — на его лице появилась мнимая заинтересованность. — Неужели вы подошли к тому периоду в своих отношениях, что наедине друг с другом вам становится неловко… Я нервно сглотнула: — Томас что-то такое упоминал? — Нет, — тут же сгримасничал Пабло, — но я догадался. Так у вас «любовь»? — Бустаманте изобразил воздушные кавычки и игриво поиграл бровями. — Представь себе, — съерничала я, а Пабло действительно сделал вид, что задумался. — Неее, не могу представить. — Так ты дашь мне ключи? — А у вас справочки имеются? Ты на свой счет не воспринимай, просто Гвидо один раз такое там устроил с отрядом девиц с низкой социальной ответственностью… — Пабло уже вознамерился глазами рассказать мне эту во всех смыслах «воодушевляющую историю», но я тут же его перебила: — Перестань! Если ты уже вдоволь поиздевался и потешил свое самолюбие, тогда просто отдай мне ключи. Бустаманте, молча обдумав что-то пару секунд в своей голове, смиренно вздохнул, и не спеша, вытащил ключи из заднего кармана своих джинс. — На, — он не без труда протянул мне связку, — держи. Как только я попыталась их забрать, Пабло с дурацкой улыбочкой на своей физиономии сжал кулак. — Взамен на историю с деталями и во всех подробностях. Выдирая ключи, я фальшиво улыбнулась ему в ответ: — Непременно. — Буду ждать! — крикнул Пабло мне вдогонку, явно желая меня позлить. — И не приближайтесь к моему бильярдному столу! — он щелкнул пальцами по зеленой обивке. — Эта зона находится строго под запретом. Хорошо, что услышав эту его колкую фразочку, я находилась спиной к Бустаманте, потому что: а) я не могла видеть его самодовольную физиономию; б) он не мог заметить, как я, пряча свое смущение, закатила глаза. Ну конечно, Пабло не был бы Пабло, если бы лишний раз не напомнил мне о том, что случилось в его квартире пару недель назад… Впрочем, какая разница, уже в субботу мы с Томасом либо «отметим» наш успех — поездку в Барилоче, или же наоборот, я «утешу» его так сладко, как только смогу…