Темный рай

Не затыкать пустоты в себе случайными мужчинами и женщинами, как комканной газетой — обувь, чтоб не ссыхалась. Долгожданный вечер субботы. Развалившись на высоком стуле у стойки бара, я попиваю коктейль, и скандирую «Барилоче-Барилоче». Передо мной толпа одноклассников, которые тоже подвержены этому же безумству. Сегодня даже такие ярые противники разгульной жизни как Белен и Рокко пришли в клуб, а все потому, что мы победили. Да, наша команда по регби одержала победу над ребятами из соседнего колледжа, что означает, что в скором будущем мы окажемся на лучшем курорте Аргентины — Барилоче. Подверженная царящему вокруг меня веселью, я улыбаюсь в хмельном угаре и посасываю кончики пальцев, потому что очередной бледно- оранжевый коктейль, который посылает бармен в моем направлении проливается, когда я на лету ловлю его за барной стойке. — Ваши аплодисменты Пабло Бустаманте, — когда Гвидо поднимает его руку вверх, пытаясь указать на виновника, внесшего непосильный вклад в наши весенние каникулы, я вместе с остальными ребята из класса в воздухе салютуем коктейлями в его честь. Конечно, я бы поспорила с тем, кто был самым ценным игроком на поле, но против двадцати очков Бустаманте из тридцати двух возможных, сей факт действительно сложно оспорить. Хотя, поскольку Томас был автором почти всех голевых моментов и передач на поле, мой мальчик по праву может считать себя лучшим из лучших. Когда рука Томми падает на мое плечо, я, с благоговейным трепетом укладываю свою голову на его грудь и целую его в шею. В это же самое время Сол уже тут как тут. Когда ее вызывающе-красный маникюр впивается в предплечье Бустаманте, меня передергивает от того, что эти двое привлекают к себе слишком много внимания. Риваролло прилюдно целует Пабло в губы, чтобы выказать ему тем самым свою радость за предстоящую поездку. И это уже третья девчонка на моей памяти за этот вечер, но не то чтобы я прям считала. — Хочешь потанцевать? — Томас игриво щелкает меня по носу, вырывая тем самым из своих мыслей. — Нет, — я тяну загадочную улыбку и ставлю свой коктейль обратно на барную стойку, — вообще-то у меня для тебя есть небольшой сюрприз… Я облизываю губы, пытаясь соблазнить и намекнуть ему одновременно. Боже, кажется я уже достаточно выпила. Томми целует меня и шепотом произносит, обдавая своим теплым дыханием: — Я весь заинтригован… Хотелось бы мне, чтобы это было что-то вроде нашего прошлого свидания… только ты и я… может быть какой-нибудь легкий фильм на фоне… — Во дает!!! — улавливая голос Гвидо из толпы, я краем глаза замечаю как Пабло, наклоняя Риваролло, показывает всему курсу мастер-класс по глубокому французскому поцелую. Господи, меня сейчас стошнит! Все ее отштукатуренное лицо сейчас во рту у Бустаманте. Томас замечает мой мимолетный взгляд, и я, криво улыбаясь, чтобы скрыть свои настоящие эмоции, быстро ретируюсь и прихожу в себя: — Что скажешь по поводу просмотра чего-нибудь пикантного? — мои руки ползут по его плечам. — Пикантного? В смысле боевика? Губы трогает легкая улыбка, потому что Томас всегда так мил в проявлении своей недальновидности или даже где-то немножко глупости. — Может быть… эротика, — я наклоняюсь чуть ближе и провожу вверх от его коленей до бедра, — или легкое порно… Эскура явно обескуражен моим заявлением, и если бы не мои четыре коктейля с апельсиновым соком и водкой, я бы испытывала нечто подобное. Его глаза поблескивают азартом, и если у меня действительно не двоится, я вижу в его взгляде порочное отражение своего второго «я». *** — Чувствуй себя как дома! — я захожу внутрь квартиры Бустаманте и налету бросаю связку ключей в вазу. — Ты договорилась с Пабло? — немного удивленно произносит Томас и не торопится выйти из порога. Я уловила его настроение еще в такси, когда называла водителю точный адрес. — А ты ревнуешь, что я могу украсть у тебя лучшего друга? Или тебе не нравится мое предложение? После глубокого вдоха Эскура делает решительный шаг вперед и закрывает дверь, опираясь на нее спиной. Его руки сцеплены сзади, а взгляд какой-то слишком задумчивый, от чего я сразу же начинаю чувствовать себя не в своей тарелке, словно сделала что-то не так. Эта его пауза слишком затягивается и моментально заставляет меня нервничать. Пытаясь отвлечься от этой неловкости, я подхожу к столу на кухне, где в ведерке со льдом, лежит бутылка шампанского и произношу: — Смотри! А оказывается ловелас Пабло Бустаманте может быть милым и романтичным. Боже, как же я ненавижу поддерживать не клеящийся разговор констатацией какого-нибудь совершенно глупого факта. — Еще как может, — и вдруг Томас задает самый нелепый и прямой вопрос из всех, что можно задать девушке, с которой вас связывают любовные отношения: — Тебе нравится Паб…? Вопрос не то что бы успевает повиснуть в воздухе, я даже не могу дослушать его до конца. Поэтому, я отвечаю на него моментально, даже не успев подумать. — Нет! — после столь уверенного заявления в моей голове начинается вырисовываться картина, а что если Томасу что-либо известно о той ночи, что я провела в квартире с Бустаманте? — Почему ты меня об этом спрашиваешь? — Не обращай внимания, — хмыкает Томас и, огибая стол, подходит ко мне практически вплотную. Он помогает мне открыть бутылку шампанского и, мы оба молча наблюдаем за тем, как золотистая пена наполняет наши бокалы, легкими пузыриками, равномерно стекая по прозрачным стенкам. — За Барилоче, — предлагает Томми, и у меня портится настроение, от того что я ожидала чего-то более банального, в стиле «за нас» или «за тебя.» Несмотря на свой внутренний протест, не отрывая взгляда от его серых глаз, я покорно тяну фужер навстречу его руке. В отличии от меня, Томас приканчивает свое шампанское до дна, и не дожидаясь того, как я оторву губы от влажной стенки хрусталя, перенимает бокал из моих сжатых пальцев и ставит его на стол прямо рядом со мной. Его поцелуй настолько глубокий и настойчивый, и не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понимать простую истину: Томас целует меня так по-собственники впервые в жизни, порождая в моей голове некоторый диссонанс. Так ли хорошо я знаю Томми на самом деле? Между делом, его руки скользят по моей шее и спускаются чуть ниже. Не знаю чего именно я ждала, но я совершенно не так представляла наш первый раз. Не здесь, не на столе, но я продолжаю повиноваться всем желаниям своего парня, потому что сама заварила эту кашу. Я изо всех сил стараюсь оставаться неподвижной, но при этом не производя впечатления скованности. Когда тело Томаса плотно вжимает меня к бортику стола, мои мысли проносятся в голове, словно шальные пули и все от того, что я никак не могу избавиться от ощущения, что все это как-то не совсем правильно… И вот опять, уже в который раз в этой жизни, я боюсь ошибиться. Страх того, что сердце Томаса никогда по-настоящему не будет принадлежать мне, и что завтра утром мы больше не будем держаться за руки и не будем говорить друг другу нежных словах, и вообще понятия «мы» растворится в квартире Пабло, все это не дает мне покоя. Только сейчас я до конца начинаю понимать каковы будут последствия этой ночи, но мне не хватает сил остановить все эту прелюдию и в открытую рассказать о своих страхах Томасу. Как-будто уже слишком поздно, так как процесс уже запущен и никто не в силах его остановить… Когда я щекой прижимаюсь к скуле Томаса, то еще сильнее закрываю глаза. Покрывая место за ухом поцелуями, он начинает быстро меня раздевать. Но когда мои веки распахиваются, моему взгляду предстает не Томас, а Пабло. В голове то и дело всплывают картинки из той самой ночи… И я понимаю, что все это лишь иллюзия, плод моего больного воображения, обман зрения, да все что угодно, но это дает мне ясный толчок к тому, что я к этому еще не готова. Я должна все прекратить в эту самую секунду. Однажды я уже совершила ошибку, но с Томасом еще не поздно все исправить. Мне действительно очень дороги наши отношения. — Подожди Томас… — я отстраняю от него голову, и лицом зарываюсь в ладонях. Провожу рукой по лбу, пытаясь снять стресс, — все как-то неправильно. — Мы можем попробовать что-то другое… И когда я начинаю думать о том, что Томас имеет в виду спальню наверху, мягкую постель, и то как он возьмет меня на руки, когда будет идти по ступенькам наверх… но вместо этого, Томми резко подхватывает меня под колени, и еще шире расставляя мои ноги, тянет на себя. — Нет, хватит! — Не нравится! — произносит он обвинительным тоном, как бы и не спрашивая вовсе, но во взгляде его серых глаз застывает немой вопрос, а я сейчас слишком растеряна, чтобы отвечать на все его «незаданные» вопросы. — А так? — он берет мой подбородок в свои ладони и упрямо толкает свой язык в мой рот. Этот его безумный поцелуй, не имеющий ничего общего с чувствами, вызывает во мне тихий протест. — Том… — я не успеваю договорить, потому что он меня перебивает. — И так тоже не нравится? — я бы не соврала, если бы сказала сейчас, что Томас выглядит агрессивным. Да, он определенно на взводе. Из нежного и любящего парня, он по щелчку пальцев превратился в неистового безумца. А главный вопрос, что этому послужило? — Томас, ты чего? — Пытаюсь понять, что тебе больше по вкусу. Девчонкам ведь нравится, когда об них ноги вытирают. Нравятся плохие парни… Вас это заводит, да? Так я и так могу, Мариса! — Прекрати! — приказываю я, когда Томас начинает все это демонстрировать на моем теле. — Почему, тебя это не возбуждает? — Я сказала хватит Томас! — изо всех сил отталкиваю его от себя. — Хватит значит? Тогда что мне сделать? — он вопросительно расставляет свои руки, — скажи, что мне сделать, чтобы ты хотя бы раз так посмотрела в мою сторону, как смотришь на него! — О чем ты? Томас мотает головой, нервно потирая свой лоб ладонью, и опуская ее снова вниз, опирается рукой на дверцу холодильника. — Да я словно головой об стены бьюсь! Все делаю ради того, чтобы ты улыбалась, но тебе всегда мало. Ты только берешь…берешь… Ты так смотрела на Пабло сегодня… Господи, я изо всех сил стараюсь не замечать, но ты все делаешь с оглядкой на него! Его слова бьют в самое сердце, хотя я понимаю, что отчасти Томас прав. Это я вселила в него эти сомнения и комплексы, и мне же их искоренять. — Томас, ты лучший. — я беру его лицо в свои ладони и мягко целую его в губы. — Ты единственный. Слышишь, ты единственный парень на которого я смотрю. В то время как я произношу эти слова, мысленно шепчу себе, что он нужен мне, словно воздух. — Тебе не нужно ничего делать, потому что ты и так идеален для меня. Томас никак себя не проявляет, и я даю ему эту такую нужную паузу, чтобы подумать. — Прости меня. Прости… — начинает шептать он. — Я голову теряю, когда нахожусь рядом с тобой. — Все хорошо… — я вымученно улыбаюсь и пытаюсь его успокоить, приглаживая затылок. — Правда хорошо… *** Следующим утром я стараюсь не попадаться на глаза никому из одноклассников. Это довольно легко, учитывая тот факт, что вчера, «окрыленные победой», малость перебрали и теперь дрыхнут в своих комнатах либо дома, позабыв об предстоящих экзаменах. Наше свидание с Томасом на квартире у Пабло закончилось совсем не так как я планировала. И хотя мы не вернулись обратно в колледж, это вряд ли можно было назвать идеальным свиданием с продолжением. После случившегося я не стала настаивать скорее отвезти меня домой, и мы заночевали в спальне Пабло. Много разговаривали, целовались, вели беседы по душам, но после того, как Томас уснул, я почти не сомкнула глаз. Томми открылся мне с новой стороны, стороны которую я никак не ожидала в нем увидеть. Теоретически я не стала воспринимать наши отношения после ситуации с его агрессией и напористостью как-то иначе, но определенные сомнения в голове определенно вызывали в моей душе беспокойство. Я совсем не винила Томаса, я снова искала причины в себе. Возможно мне стоит держаться подальше от Бустаманте, чтобы не сеять зерно подозрений у своего парня. Выслушав аргументы Томаса, я приняла решение рассказать ему о той ночи с Пабло, и хотя тогда мы еще не были парой, та ситуация откладывает отпечаток на наши с ним отношения в будущем. Как только мы окажемся в Барилоче, я выложу Томми всю правду, а потом… потом будь что будет. — Сеньорита Спирито, — голос директора над моим ухом вернул меня к реальности. Дуноф вскользь посмотрел на раскрытый передо мной учебник и удовлетворенно поджал губы. — Весьма похвально, что в выходной день вы решили наконец-таки посвятить свое время учебе. — Я стараюсь исправиться, — быстро соврала я, придвигая к себе книгу по истории. После того, как я обвинила в членовредительстве дочурку директора, Дуноф с меня глаз не спускает. Я постоянно нахожусь под микроскопом его или Бласа, поэтому самое время показать им как сильно я желаю обучаться в этом колледже. Да и строгий нрав отца это тоже удовлетворит. — Сегодня ваше первое занятие в группе по управлению гневом, — Марсель настолько горд, что сумел-таки навязать это свое наказание, что говоря это, весь прямо сияет от гордости. — Водитель, который отвезет вас в центр, ждет у входа. — Спасибо, я только отнесу свои вещи обратно в комнату. Делать нечего. С мыслью о том, что мне придется провести день с психологом, который будет искать причины моих внезапных вспышек агрессии по отношению к другим людям, меня убивает. *** Немного опоздав к началу, я постучала в кабинет. — Извините, можно? — несколько пар любопытных глаз, сиюсекундно обернулись на мой голос. Меня взволновал тот факт, что помимо меня в аудитории присутствуют другие люди, сидящие на стульях по кругу. Со стороны это больше походило на группу анонимных алкоголиков, и я вот-вот уже готова услышать, как один парень в помятой футболке и взъерошенными волосами, поднимается с места и говорит: Я Хави, и я алкоголик. — Вы наверное, Мариса? — поинтересовалась достаточно молодая для куратора девушка. — Входите, мы уже начали. Я осторожно прикрыла дверь и взглядом нашла свободное место рядом с каким-то парнем чуть старше меня. Интересно, много ли у нас общего? Может он тоже отдубасил своего одноклассника? Как только я заняла стул, в мою голову закрались мысли, что мне показалось. Но мне не оказалось, потому что Пабло Бустаманте собственной персоной только что вернулся от кулера с пластиковым стаканчиком в руке, и теперь здоровается со мной, поигрывая своими пальцами. — Группа, познакомьтесь, это Мариса Спирито. — Привет, Мариса — незнакомцы ответили почти что хором, и это заставило меня сжать губы, чтобы вдруг нечаянно не засмеяться. Боже, эта группа реабилитации больше напоминает мне религиозную секту. — Итак, Мати, можешь продолжать, — кураторша, кивнула головой, обращаясь к темноволосой девушке справа от меня. — И… в общем, я ударила его тем, что первым мне попалось под руку. Это была клавиатура от компьютера… а потом в приступе гнева, я смахнула со стола экран, и тот разлетелся на несколько частей. Мой парень вызвал полицию, потому что это был уже не первый раз, когда я так поступала. Мне нужна помощь и вот так я оказалась среди вас. — Молодец, Мати, — похвалила ее старшая группы с именем Рената на бейжде, — первый шаг к решению любой проблемы это ее принятие. Спасибо за твою откровенность. Кураторша обратилась к остальным, — кто-нибудь еще желает выступить? Она быстро нашла меня глазами, что заставило меня вжаться в стул: — Мариса, ты пока просто вникай. Тебе еще нужно будет привыкнуть и познакомиться со всеми участниками. — Хорошо, спасибо, — я выдавила из себя улыбку, умом понимая, что черта с два я больше приду на этот курс, так называемой реабилитации. Пабло тем временем, искренне наслаждался моментом, подергивая перекрещенной ногой на стуле. Это хорошо читалось по его улыбке, и нахально вскинутой брови. Отлично, как только я пытаюсь держаться от него подальше, Бустаманте тут как тут! — Смелее господа! — Рената решила подбодрить всех собравшихся, уделив особое внимание Пабло. — Сеньор Бустаманте, — с невозмутимым видом он обратил голову в ее сторону, — вы не желаете высказаться? — Нет, мне больше нравится слушать остальных. Так я еще больше проникаюсь атмосферой, царящей в нашей душевной группе, — кураторша, впрочем как и все остальные, безусловно заметили сарказм, сочившийся с его нахального рта. — Это ваше четвертое посещение, за время которого мы так ничего о вас не узнали. — Некоторым людям требуется чуть больше времени, чтобы раскрыться. — Напомните мне, вы попали к нам по настоянию вашего отца, — Рената заглянула в какую-то темную папку, — сеньора Серхио Бустаманте, кажется. Ух ты, да у них тут на каждого есть досье? Интересно, что же они написали про меня? — Мне бы не хотелось уведомлять вашего отца о том, что терапия вам не помогает, возможно я буду настаивать на том, чтобы встречаться с вами чаще, или даже на личных встречах, — кем бы ни была эта женщина в смешных очках, но она знала на какие точки необходимо надавить. — У меня очень плотный график, поэтому навряд ли получится, — Пабло слегка улыбнулся, приправляя свои слова очередным бредом. — Впереди весенние каникулы… — произнесла Рената как предупреждение и теперь уже я с особым энтузиазмом наблюдала за «битвой двух титанов.» — Э…нет, пожалуй, действительно время наступило, — Бустаманте уютнее устроился на стуле и, под обращенные в его сторону взгляды, начал рассказывать свою историю. — Если кто не знает, я Пабло — сын Серхио Бустаманте, достопочтенного мэра нашего города. Но не многим известно, что я ему не родной. С каждым новым словом, я, закатывая глаза, становилась все более отрешенной к истории этого недоумка. Он еще тот сказочник, и наверняка придумал как повеселиться, играя на чувствах других. — У меня было очень тяжелое детство в детском доме. Никто из вас не бывал там? — он обратился к собравшимся, но те лишь с каменными лицами покачали головой, предвкушая дальнейшее развитие событий. — И слава богу, потому вся эта система насквозь прогнила. Все что показывают по телевизору, где приятные работники с радушными улыбками ухаживают и следят за тем, чтобы детям жилось как дома, чушь собачья! Я молча сложила руки на груди и откинулась на спинку стула, показывая тем самым Пабло, что ни капельки ему не верю. Он может говорить все что угодно, пусть эти пройдохи с разинутыми ртами слушают эту чушь, но меня не проведешь. — Если ты нарушил режим, то сразу же получи свое наказание. Если вышел из-за стола раньше, чем остальные — получи затрещину, тупоголовый недоумок! — Бустаманте схематично изобразил все эти действа руками, и его история все больше стала походить на правду. Переглянувшись с Ренатой, которая тоже насторожилась, я сглотнула в горле ком и принялась слушать Пабло дальше. — А больше всего было паршивое, когда наступали праздники. К нам в приют приезжали разные люди, гладили по головке, подарки всякие дарили… Играли как с котятами, а после, самого красивого забирали навсегда «в добрые руки.» И ты так хотел кому-нибудь понравиться, но все лишь молча сожалели и жали плечами без капли сочувствия в глазах. А потом люди навсегда уходили, а вместе с ними и надежда… Теперь уже с замиранием сердца, я следила за очередным витком истории Бустаманте, и неосознанно проникалась сочувствием. Вся аудитория повисла в звенящей тишине, когда Пабло ненадолго приостановил свой рассказ. — Спустя долгих десять лет, меня усыновила чета Бустаманте, и у меня было все! — вспомнив о прошлом, он надменно хмыкнул, — все, кроме любви. Они задаривали меня подарками, я купался в роскоши, но стал ли я после этого их сыном? Думаю, что нет. Бустаманте ожидали от меня немыслимых высот в учебе и спорте, но мне простому мальчику из приюта все это было не нужно. Я словно день за днем проживаю чью-ту чужую жизнь и просто играю роль. И я не нуждаюсь ни в чьем сочувствии или помощи, — Пабло посмотрел на Ренату, гордо вскинув подбородок, я живу так как я привык, по принципу того, что у тебя есть только ты и никого больше. — Ты так и не ответил почему оказался здесь, — произнесла кураторша, смеривая Пабло наставническим взглядом. Мне хотелось встать на сторону Бустаманте в тот самый момент, потому что у этой женщины не было ни капли жалости или элементарного чувства такта. — Был мой день рождения. Предки подарили мне красный Porsche. Мати растерянно осмотрелась по сторонам, а потом все еще не понимая, тихо произнесла: — И? — Я хотел черный! Черный, мать его,"Porsche, » неужели им так сложно было это запомнить??? Простите, это слишком тяжело вспоминать, — наиграно вскакивая со стула, Пабло на лету схватил со стола, один из пончиков которые по всей видимости должны были стать, чем-то вроде сладкой пилюли после наших признаний, и уверенной походкой направился к двери. Провожая Бустаманте глазами, я улыбнулась, мысленно кляня себя за то, что в очередной раз поверила в его россказни. Наивная дура! — Я не понял, — какой-то парень с именем Диего на бейдже, махнул рукой в сторону Пабло, — значит, он все это придумал? Не заостряя особого внимания, Рената поспешила быстро сменить тему, — он безнадежный патологический врун. Простите, — извинившись, кураторша ответила на звонок. — Слушаю? — ее глаза переместились на меня. Я напряглась, пытаясь скорее узнать, что же случилось. — Мариса, ты можешь идти, — отбив вызов, Рената махнула рукой в сторону выхода, — водитель отвезет тебя домой. Жду тебя на следующей неделе. — Что-то случилось с мамой? — Мне толком ничего не объяснили… Прибавив шагу, я выбежала на улицу. Рев мотоцикла оглушил меня с правой стороны. Пабло поставил свой «Suzuki» на подножку, и снимая с головы шлем, произнес: — Проблемы дома? — Откуда ты… — я тут же усмехнулась, смекнув все на ходу. Ну конечно это был чертов Бустаманте! Личный телефон Ренаты был написан прямо на табличке ее кабинета. — Зачем ты это сделал? — Могла бы и спасибо сказать, я избавил тебя от самых скучных разговоров в твоей жизни! — Скажи, — я выдержала паузу, пытаясь воззвать Бустаманте к совести, — действительно ли приятно все время ошибаться? — Не знаю, — загадочно протянул Пабло, закинув в рот жвачку, — а приятно? Я не нашла что ему ответить, потому что где-то глубоко внутри себя понимала и принимала тот факт, что мы с Бустаманте не такие уж и разные. Как бы мне этого не хотелось, но я тоже, как и он играю в лиге плохих девчонок. — Кстати, как свидание с Томасом? Ты обещала мне подробности, помнишь? — Все было прекрасно! — Прекрасно в смысле «ничего себе, пойдет», или прекрасно «это была лучшая ночь в моей жизни!» — Прекрасно в том смысле, «что я ничего тебе не скажу», Пабло! — Лгунья! — произнес он, оглядывая меня с головы до ног. Я даже поежилась под его таким пристальным взглядом. — И с чего ты это взял? — Когда ты обманываешь, ты никогда не смотришь в глаза и пытаешь снять с одежды воображаемые пылинки. Именно этим ты и занималась, когда сказала, что твое свидание с Томасом прошло прекрасно. — Неправда, — сказала я и сделала ровным счетом то, что только что произнес Пабло еще раз. Я постоянно поправляю волосы, или ищу несуществующие зацепки-катышки на кофте, что ужасно меня раздражает. Было бы неплохо занять мои руки чем-то другим или просто в конце-концов, научиться уже маскировать свою ложь иными способами. Подловив меня, Бустаманте только вскинул бровями в жесте «я был прав» и усмехнулся, в свете солнечных лучей, сверкнув своей самодовольной улыбкой. — Ладно, придется выпытывать все подробности у Томаса, — произнес он как-бы между делом. — У меня репетиция, тебя подвести до колледжа? — Нет уж, я лучше пройдусь, — понимая как это будет выглядеть со стороны, я сразу же отмела его столь заманчивое предложение. Прежде всего я должна думать о своих отношениях с Томми, а не усугублять ситуацию с Бустаманте еще больше. Мне хватит сплетен, что гуляют про меня по коридорам колледжа. — Ну как знаешь, — Пабло натянул на голову защитный шлем и надавил на газ. Я еще долго смотрела ему в след, размышляя о том, что мне вероятно нужно переехать на соседнюю планету, чтобы больше никогда в своей жизни не натыкаться на Бустаманте.