"Твою ревизию!" или Как научиться доверять этикам

(апрель 2018) Достоевская мечется по пустой квартире злая, как чёрт. Всегда спокойную и уравновешенную Гуманистку почти никогда и никому не удавалось довести до такого состояния, но, видимо, иногда даже её ангельскому терпению наступает предел. Всё к одному – родители со своим «дети наших друзей уже все нашли работу и переженились», дурацкое институтское расписание, меняющееся сто раз на дню, Гюго, которой то нет, то появляется в год по обещанию, собственное здоровье, не выдерживающее всего этого… Последней каплей, и доконавшей бедную Досточку окончательно, стало известие о том, что планируемый отпуск в майские праздники откладывается из-за срочной командировки родителей. Конечно, они ни при чём и их тоже жалко, но ей ведь так хотелось уехать хоть на неделю из этого мерзопакостного бешеного города куда-нибудь, где потише, поспокойнее и где различают другие цвета, кроме оттенков серого… Немного успокоившись, этик прекращает уподобляться вышедшему из строя электровенику, приземляется на кухне и, покопавшись в буфете и наскребя где-то на маленькую чашку кофе, ставит вариться в турке. В отличие от Ламанчской, бдительно следить за приготовлением божественного напитка она умеет, поэтому сбежать кофе не удаётся. Ну а ей удаётся хоть немного привести себя в чувство, тем более, что сегодня суббота. «Не хочу ничего учить, ничего творить и ничего бетить,» - решает Достоевская, махнув рукой на всевозможные обязанности и социальные роли, - «Могу я раз в жизни просто поныть Донне, как она это обычно делает?» Донеся чашку с кофе до комнаты и аккуратно поставив её возле ноутбука, Гуманистка включает компьютер, заходит на свою страничку в соцсети и листает ленту. Искательницы в сети не обнаруживается – странно, обычно она по выходным днюет и ночует в интернете, выкладывая плоды собственного творчества и следя за неуловимым ревизором. Хотя может, с Есениной куда-нибудь вырвалась, тоже наплевав на график? Так или иначе, Досточка оставляет подревизной сообщение, надеясь, что та непременно его прочитает, вернувшись откуда бы то ни было: Dostochka (15:22): -Привет-привет, куда пропал автор? Работу не вымогаю, у меня у самой нервы ни к чёрту и настроение паршивое. В общем, в мае придётся безвылазно торчать в городе. И нервы лечить нечем. Может, хоть ты на неделе какую-нибудь главу пришлёшь? Небольшое уютное кафе с огромными, во всю стену окнами с видом на центр провинциального города сегодня забито почти битком. Правильно, а куда ещё деваться людям в довольно-таки пока прохладный апрельский день, не радующий ярким солнечным блеском? Впрочем, удобно устроившиеся у окна Донна и Есенина против такого расклада не возражают, прихлёбывая вкуснейший в мире сливочный кофе, который готовят только здесь. Есенина с удивлённой улыбкой смотрит на подругу – сегодня именно Ламанчская в почти что приказном порядке вытащила её из дома, заверяя, что иначе взорвётся со своими проблемами в одиночку. -То есть, ты взяла и сбежала из собственной группы по английскому посреди последнего семестра магистратуры? – Лирик буквально не верит своим ушам, хотя и привыкла уже, что от сидящей напротив истерички в цветных очках можно ожидать чего угодно, - Я думала, ты завязала с привычкой чудить ещё в бакалавриате. -Сама ты чудо в перьях, - вяло огрызается Искательница, - И ничего я не сбежала, а вполне законно попросила деканат перевести меня в другую группу на пары по иностранным языкам. Ну а что – туда ходят полтора землекопа, мне краснеть за моих одногруппничков и просиживать юбку просто так, а все лавры – Робеспьеру и Бальзаку? Да пошли они нафиг! Теперь хоть буду английский учить нормально и отвечать только за себя. -Да сдались тебе эти логики, - причина злости миражницы Есе непонятна, - Ты же как-то сосуществовала с ними полтора года – и ничего… -Да не мне они сдались, а моему руководителю и вообще руководству кафедры, - кажется, Донна вот-вот начнёт метать молнии, - Мне Штирлиц всю плешь ими проел, а от меня аспирантуру закрыть хочет. Вот с послезавтрашнего дня придётся ходить по всему факультету, ловить любое начальство и попрошайничать, как последняя дура! -И всё ради Достоевского, - этик привычно усмехается, - Ты вообще не меняешься. -Не только, - отмахивается логик, - Хотя и из-за Достоевского тоже. Но меня в принципе никуда нельзя деть из нашего НИИ, иначе будет трагедия. Так, а с тобой-то что? - прищуривается, подозрительно посмотрев на подругу, - Твоя физия тоже была далека от блаженно-радостной, когда ты меня на остановке ждала. -Да у меня всё то же, - вздыхает Лирик, на что Ламанчская только многозначительно фыркает: -Ну ясно всё. Дюма, Гюго или оба сразу? -Гюго звал меня погулять на неделе, а я разве могу с моим графиком? А теперь он опять пропал, - жалуется Еся, обиженно скрестив руки на груди, - Дюма-то не лезет больше, слава богу. -Я ему полезу. Драя на него натравлю, если ещё раз хоть посмеет к тебе приблизиться, - непонятно, то ли шутит Ламанчская, то ли говорит всерьёз, но Есенина лишний раз убеждается, что с такой миражницей можно ничего не бояться: -А что, Драйзер ещё на горизонте? -Да так, появляется периодически, - логик равнодушно пожимает плечами, - На то он и Драйзер, сама знаешь. Допив кофе, расплатившись и погуляв по центру города ещё около получаса, Лирик и Искательница, как обычно, расстаются на автобусной остановке. Посадив подругу на нужный ей автобус, Донна переходит дорогу на свою сторону, замечает свою маршрутку и легко в неё заскакивает, углядев свободное место. Механически посмотрев время на экране телефона, она вдруг замечает уведомление о новом письме в соцсети. Странно, а звук что, не работает, что ли? Открыв свою страничку, спохватывается, увидев сообщение от любимой беты. Господи, Досточка… Как же она, голова садовая, про Гуманистку забыла-то? Содержание письма беспокоит Ламанчскую ещё больше: Dostochka (15:22): -Привет-привет, куда пропал автор? Работу не вымогаю, у меня у самой нервы ни к чёрту и настроение паршивое. В общем, в мае придётся безвылазно торчать в городе. И нервы лечить нечем. Может, хоть ты на неделе какую-нибудь главу пришлёшь? «Эта сумасшедшая весна не мне одной, видимо, последнюю психику расшатала, - логик чему-то хмурится, уставившись в окно, - «Если моя Достоевская – и та на стены лезет, дело и впрямь швах». Не понимая, как сможет успокоить ревизора, но тем не менее не желая оставаться безучастной, еле удерживается от испанского мата на весь автобус и сосредоточенно набирает ответ: Loca de la Mancha (16:36): -Привет. Кого призывать к ответу за издевательство над гуманитарными инфантилами? Dostochka (16:37): -Да никого конкретно, просто у меня каникулы сорвались. И работу я не хочу искать, меня на институт-то еле хватает. А тебя куда занесло-то вдруг? С Есей тусила, что ли? Loca de la Mancha (16:37): -С кем ещё-то? С ней, родимой, конечно. Сочиняли в две головы смертный приговор Робеспьеру, Гюго и Штирлицу. Тому, который научный придурок, конечно. Dostochka (16:39): -Придурочные научники есть у всех. Эх, а мне бы так хотелось уехать из города… А всё насмарку. Слушай, у тебя есть хоть глава на правку, что ли – отвлеклась бы. Loca de la Mancha (16:40): -«Слова…» не будет ещё неделю точно. Если только вышеобозначенный приговор. Dostochka (16:41): -Что тебе сделали бедные логики? Loca de la Mancha (16:41): -Вы с Еськой сговорились, что ли? Ладно, может быть, помучаюсь завтра и рожу что-нибудь путное. Жаль, не могу выслать тебе партию кофе и дистанционно накостылять твоему деканату. Увлекшись перепиской с ревизором, логик чуть не проезжает свою остановку. Фуууух… Хорошо хоть заметила вовремя! А Досточке она обязательно поможет – хотя бы в благодарность за ангельское терпение.