Так бывает, любовь настигает

"- Мнe что-то попало в глаз… - Плoxo дело. В левый или в правый? - Сейчас соображу. «Господи, - подумал я, где она была все годы, чтобы отозваться на такой банальный трюк?» Я наклонился, чтобы всмотреться в ее глаза, которые были в десяти дюймах от меня, а она всмотрелась в мои. - Я вижу, - сказала она. - Да? Что же это? - Я. В обоих глазах. И вытащить меня нельзя…".

(с) Рекс Стаут "Смертельная Ловушка"

После разговора с подругой Конеко стало намного лучше, и девушка уже так сильно не страшилась сегодняшней встречи с Ютой. Даже решила сразу встретить его, когда парень вернётся со съёмок домой, но довольно плотный обед, бессонная ночь, полная нервов и самокопания, сделали свое дело, и девушка попросту заснула, проспав до позднего вечера. Открыв глаза только в тот момент, когда стрелки показывали начало одиннадцатого, Куросу поняла, что безбожно проспала приход Ашу, поэтому подскочила на кровати, как каучуковый мячик и, немного поправив помявшуюся после сна одежду, поспешила в комнату парня. Помнив прошлое предупреждение Юты о том, что заходить к нему стоит только после разрешения, громко постучалась, ожидая приглашения. - Заходи, кто бы ты ни был! - прозвучало довольно громко, словно бы парень в другом конце комнаты находился и подойти к двери не мог. Хотя странности прояснились, когда Конеко зашла внутрь и действительно не обнаружила парня. Он появился только через пару минут, выходя из ванной и вытирая голову полотенцем, мечтая рухнуть сейчас в кровать и уснуть, но столь поздний посетитель заставил замереть на пороге. Юта до сих пор слишком переживал из-за случившегося вчера, вдобавок ещё и совесть его нещадно грызла за то, что сегодня он проворачивал подобную сцену с другой девушкой, к которой даже прикасаться так было сложно, из-за чего Ашу запорол очень-очень много дублей и сцену даже не досняли. - Конеко? Кат сказала, ты спишь. - Да... Проснулась вот только что, - девушка сжала в руках подол домашнего сарафана, чувствуя себя виноватой, ведь по Ашу было отчётливо видно, что сцена сегодня далась ему очень непросто. - Как... - Куросу хотела спросить, как прошли съёмки, но оборвала себя на этом вопросе, решив не теребить душу парню, который наверняка хочет позабыть все, что произошло сегодня на съёмочной площадке. - Прости, что меня сегодня не было на съёмках. Мне, правда, очень жаль. - Не бери в голову, Котёнок, - тут же как обычно улыбнулся Юта, оставляя полотенце просто болтаться на голове и подходя к Конеко, чуть наклоняясь и трепля её по макушке. - Для меня важнее то, что ты в порядке, а то возненавидела бы меня ещё после такой сцены. Хотя я действительно сегодня очень устал, - парень обнял Конеко, неожиданно прижимая к себе и падая вместе с ней на постель боком. Правда, в таком положении он мог и уснуть довольно быстро. Конеко смущённо покраснела, чувствуя себя немного неловко после вчерашнего, но радуясь, что Юта на нее не злится и что он, похоже, понял ее чувства. - Тогда, я лучше оставлю тебя спать. Сама я ведь выспалась, - девушка ласково погладила парня по мокрым после душа волосам и, коснувшись губами уголка его губ, выбралась из объятий. - Сладких снов. Утром приготовлю для тебя что-нибудь вкусненькое, - Куросу направилась к двери, опуская ручку, но та не поддалась. - А? - Конеко уже сильнее дернула непослушную дверь, но та явно была заперта. - Ам... Юта... - с зарождающейся паникой Конеко повернулась к парню лицом. - У тебя, кажется, замок сломался... Ашу сам смотрел на происходящее с удивлением, не понимая, как такое могло произойти. Замок всегда идеально работал, да он буквально полчаса назад пользовался им, как он мог вообще сломаться? Даже простачок Юта понимал, что что-то тут было не так, и дверь не могла закрыться сама по себе, Конеко же не пользовалась замком. «Неужели это Кенто с его происками...» - парень устало вздохнул, поднялся, дернул дверную ручку, но тоже остался ни с чем. - Видимо, придётся тебе у меня остаться на ночь. Либо, если хочешь, я могу одеться и попробовать вылезть через окно на улицу, чтобы снаружи посмотреть, что случилось с дверью. Просто до остальных мы можем и не докричаться, если их вдруг нет на этаже, - и отчего-то Юта подозревал, что сейчас в этой части дома действительно никого нет. Специально. Парень догадывался, зачем и кто мог это подстроить, и то не верил, что ребята решили запереть его с Конеко в комнате, чтобы они решили, наконец, один важный момент. - С ума сошел?! Мы ведь на втором этаже! - возмутилась Конеко, которую вгоняла дрожь одна мысль только о том, чтобы Юта с его везением решил лезть в окно. Да он наверняка, как минимум, ударится или упадет! - Даже не думай! Лучше напиши ребятам смс, думаю, рано или поздно, но они увидят сообщения и вытащат нас, - будучи более наивной, чем Ашу, девушка верила в хорошее и даже предположить не могла, что друзья устроят ей такую подлянку, решив запереть в комнате парня. - Напишу, но не думаю, что ответят они быстро, - с явным сомнением в голосе Юта потянулся за своим телефоном, набирая сообщения сразу всем. И Гоши, и Кенто, и Тайге, и даже Кат с Каори и Рюджи, думая, что кто-нибудь должен откликнуться. Ведь не все же они в сговоре участвуют? - Но я собирался спать, а ты что делать будешь? Сидеть и смотреть на меня? Ложись тогда со мной, - убрав телефон, Ашу упал обратно на кровать, ложась на бок, одну руку складывая под голову, а вторую вытягивая вперёд, под которую можно было удобно забраться, чтобы оказаться в объятиях. Конеко поначалу с некоторым сомнением смотрела на кровать и Ашу, только теперь заметив, что спальное место слишком большое для одного, но узкое для двоих. Да и, несмотря на вечерний сон, девушку продолжало клонить к мягкой кровати с целью продолжить просмотр сна. Да и выбора не было, телефон она оставила в комнате, а сидеть и смотреть на то, как Ашу спит, было не самой лучшей идеей, так что Куросу забралась под одеяло, ныряя под руку, прижимаясь к парню достаточно плотно, так как иначе был шанс свалиться с постели на пол. - Тебе удобно? - решила на всякий случай уточнить девушка, утыкаясь носом в грудь парня, надеясь, что он не видит, как у нее покраснели уши и щеки. - А если нет, то залезешь спать на меня? - пошутил Ашу, а над головой Конеко послышался смешок. И вроде ей казалось, что они и так лежат довольно плотно, но выяснилось, что между ними ещё было какое-то расстояние, которое сократилось, стоило Юте сжать руку, обнимая девушку крепче и прислоняя к себе так, словно Куросу была любимой мягкой игрушкой, без которой он не мог спать. Зато теперь Куросу точно была уверена, что не упадёт, поскольку ей просто не дадут этого сделать. Странности начались, когда пальцы парня начали перебирать рыжие волосы, приятно теребя, зарываясь в них, касаясь кожи головы и принося своеобразную ласку, будто бы Юта, в самом деле, котенку за ушком чесал. И Конеко отреагировала весьма нетипично, прикрыла глаза, невольно расслабляясь и начиная мурчать, как самая натуральная кошка. Ашу ещё с детства заметил, что девушка реагирует на некоторые ласки словно котенок, если гладить по голове или перебирать волосы. Куросу заметно расслабилась, отпуская напряжение, которое захватило ее минуту назад, одну руку вытягивая вверх, а вторую кладя на спину парня, обнимая его. Юта тихо рассмеялся, умиляясь из-за такой реакции, улыбаясь, склоняясь к лицу девушки и неожиданно целуя её в лоб, затем кончик носа, смотря, как она довольно щурится, и наконец, не удержавшись, коснулся губ. Ладонь лежащая на затылке Конеко, несильно надавила на него, усиливая поцелуй, губы не были настойчивыми, скорее, приглашали, звали за собой, слегка оттягивая губы девушки, большим пальцем ведя от скулы по дуге к челюсти, оглаживая мягкую кожу. Конеко поначалу вздрогнула и напряглась, не ожидая прикосновения к своим губам, но, не ощущая давления или излишней настойчивости со стороны Юты, тут же расслабилась, отвечая на ласку. Одна ладонь пошла выше с поясницы, чувствуя позвонки, лопатки, шею, касаясь влажных после сна волос, губы несмело прихватывали по очереди то верхнюю, то нижнюю, словно бы в приглашении приоткрывая ротик, показывая, что она не против, если он захочет. С Конеко действительно нужно было действовать мягко, не заявляя на неё свои права, не показывая свою власть над ней, потому что она сама готова отдать всю себя, если правильно попросить. Это Юта понял давно и с каждым разом убеждался все больше, но сейчас ситуация была на той заветной грани, за которую он так долго не мог ступить. Даже в состоянии усталости и некоторой вялости после душа он чувствовал, что на нервах, что в теле ещё есть то напряжение, которое плескалось в нем с момента окончания съёмок, но Ашу ещё держался, хоть и знал, что ещё одна капля, и весы его терпения склонятся. Поцелуй стал не сильнее, а, скорее, тягучее, плавнее, но от этого был не менее глубоким, язык парня заходил далеко, встречался с язычком девушки и исчезал, пускаясь исследовать остальную область. Ладонь продолжала удерживать голову Куросу, перебирая волосы, как вдруг пальцы прошлись сначала по кромке ушка, потом за ним по линии роста волос, чуть массируя, словно бы почесывая, постепенно усиливая нажим. Конеко буквально плавилась в руках парня, довольно жмуря глаза, чувствуя, как сбивается ее дыхание, как голова резко становится пустой, но одновременно тяжёлой, что ее так не хочется отрывать от подушки. Язык исследовал в ответ рот Ашу, словно бы сплетаясь в затейливом танце, то скользя по его языку, то оглаживая линию зубов, то касаясь неба. Это было увлекательно, девушка сама не заметила, как начинает забываться, отчего поцелуй становился все развязнее, но при этом не терял своей ласки и нежности, а прикосновение к кромке ушка и вовсе заставило вытянуться по струнке, немного выгибаясь, словно бы ее пронзило стрелой, а из горла вырвался тихий, пока ещё неприметный стон. После этого Куросу почувствовала, как рука парня переместилась, обхватывая талию, заставляя подняться, и через миг девушка все-таки лежала верхом на Ашу, чувствуя под ладошками обнаженную кожу на его груди и животе, сидя на бедрах, что рождало дополнительное чувство какого-то необычного волнения. Ладонь Юты, вернувшись наверх, прошлась кончиками пальцев по шее к уху, снова приласкала, слегка зажав мочку, пока сам Ашу отвлекал Конеко от смены позиции и одновременно позволял привыкнуть, целуя крепче, прихватывая напоследок несильно губу клыками и спускаясь к подбородку, чтобы чуть прикусить кожу. Но теперь у него была свободна и вторая рука, которая, прочертив линию вдоль позвоночника, остановилась на пояснице, нажав на копчик. Куросу решила довериться, поддаться, она была не против переступить эту грань, но стоило пальцам коснуться копчика, как девушка непроизвольно дернулась. Прикосновение было странным, неоспоримо приятным, но необычным, тело, которое и раньше обладало повышенной чувствительностью, сейчас, казалось, достигло в этом плане критической отметки, буквально заставляя кровь кипеть в жилах. Пальцы одной руки пошли с груди выше, очерчивая тонкие ключицы, пальчиком забираясь в ямочку между ними, подушечками оглаживая нежную кожу на шее, касаясь лица, скул, подбородка, розового оттенка непослушных волос. Юта почувствовал это мелкое движение, когда Куросу дернулась, но продолжил кружить пальцами вокруг чувствительного и уязвимого места, раз от прикосновения к нему девушка так отреагировала. То кружил, то проходился линией прямо по середине, надавливая, спускаясь к ямке, где начинались округлые ягодицы. Следующим слабым местом, которое отыскал Ашу, оказалась шея, кожу на которой примяли губы, сжимая, отпуская, проходясь языком и снова сжимая, только на этот раз слегка усиливая напор, оставляя в этом месте отметку и спускаясь таким образом к плечу. Конеко плавилась, как лед, под воздействиями рук и губ Юты, прикосновения, казалось, ощущались везде, словно бы парень не мог решить, какому месту начать активно дарить ласку, и хотел опробовать все. Но парень явно ловко нашел слабость девушки в виде ушей, копчика и шеи и теперь ловко играл на них, отчего перехватывало дыхание, а несмелые движения пальцев Куросу сбивались, временно приостанавливая свои действия, чтобы прочувствовать сполна палитру ощущений, что дарил ей парень. - Юта... - с более отчётливым стоном прошептала девушка, наклоняя голову на бок, открывая чуть больше доступа к шее, чтобы воротник блузки не мешался так сильно. Если бы не придыхание, с которым выдохнула его имя девушка, парень бы подумал, что снова делает что-то не так, что пугает её, но в этот раз Конеко не дрожала и открывалась ему, сама не замечая, как тело следовало за руками, что дарили ласку, чуть выгибаясь. Ашу нашёл на бретельках сарафана застежки, по очереди отцепил каждую, откидывая за спину, позволяя ткани отстать от груди, проходясь теперь по оставшейся на плечах блузке вверх, цепляясь за ворот, потянув за него Конеко на себя, снова обхватывая губами только на этот раз ухо, пока рука с задержками расстегивала верхние пуговицы и скользнула от ключиц до ложбинки пониже, касаясь не её, а сомкнувшихся в этом месте полушарий, в то время как вторая ладонь усилила нажим на копчик, вытаскивая из-под юбочки ткань блузки. - Ю... Юта... Я ведь сейчас... Ум-м... - Конеко чувствовала, что тело начинает потряхивать от настолько откровенной ласки, что просыпается пока ещё незнакомое возбуждение, как напрягаются все мышцы, но конечности в то же время становятся непослушными и словно бы ватными. Поэтому поспешила предупредить парня на тот случай, если он не готов ещё зайти далеко, вернув ему его же слова. - Ты меня сейчас... возбудишь... - последнее слово далось нелегко, с придыханием и мольбой, словно бы умоляя, чтобы Ашу не останавливался, а, наоборот, зашёл как можно дальше, чтобы она принадлежала ему не только душой. В ответ на это парень только двинул пальцами, расстегивая ещё пуговицу, из-за чего показался край нижнего белья, и на этот раз уже прикусил шейку, оставляя полукруглый след от зубов, поблескивающий от слюны. А ещё снова надавил ладонью на поясницу, но только для того, чтобы Конеко почувствовала, на чем конкретно сидит, и что сам парень тоже далеко не в спокойном состоянии. Вторая рука в то время закончила с пуговицами, вытащив полы наружу, забралась под блузку, оглаживая спинку, находя лопатки и поясок лифчика, мучаясь с крючками, но расстегивая, отчего грудь девушки окончательно освободилась, хоть и была до сих пор прикрыта чашками. Юта сам не знал, что подсказывало ему, как действовать и что делать, но, видимо, разговоры с Кенто все же не прошли даром и что-то отложилось в памяти Ашу, который провел языком рядом с кромкой белья. Конеко поняла, что в этот раз Ашу не остановится, что сегодня они дойдут до самого конца, что он тоже хочет этого. Чувствуя себя немного неловко в расстрепанной, едва держащейся на теле одежде, со спутавшимися волосами, Куросу не смогла сдержать более громкий стон, когда парень провел кончиком языка по границе с тонким кружевом, запрокидывая голову назад и выгибаясь в спине, открывая больше доступа. Дыхание было прерывистым, тяжёлым, отчего грудь высоко поднималась и опускалась, а сквозь узор нижнего белья проглядывали напряженные вершинки сосков. Стараясь дать ласку в ответ, Конеко принялась гладить тело Юты руками, оглаживая ладонями крепкую грудь, широкие плечи, теребила волосы, чувствуя, как возбуждённый член упирается в тонкие слои ткани, отчего непроизвольно ехала, временами словно бы пытаясь убежать от этого пока ещё странного ощущения. Юта внезапно спустил ладонь на ягодицу девушки, сжав, заставив замереть на месте и не ерзать, потому как он и так дышал тяжело, не заметив, что пальцы совсем немного касаются сквозь ткань юбки девичьего лона. Зато язык покинул полушарие груди, перейдя вверх сначала к одному плечику, с которого рука уже стаскивала блузку, затем, оставив влажную дорожку на ключицах, к другому, снимая этот элемент одежды, зацепляя бретельку лифа, спуская и возвращаясь к другому плечу. Из-за того, что Конеко прижималась к Ашу одежда ещё держалась в сгибах её локтей, но уже не закрывала обзор и новое поле для деятельности, к которому, садясь вместе с Куросу, склонился парень, обжигая своим дыханием кожу, заставляя проступить на ней мурашки. Конеко чувствовала себя неловко, странно, хотелось, с одной стороны, закрыться руками и запахнуть полы блузки, а с другой - развратно выгнуться в спине, открывая как можно больше доступа. Лифчик уже не так плотно приставал к ее груди, рукава блузки и лямки нижнего белья держались теперь только в сгибах локтей, а с губ продолжали срываться пока ещё тихие стоны, которые Куросу отчаянно пыталась подавить, кусая губы почти до боли. Ладони снова начали свое путешествие, только теперь Конеко плотно прижалась к груди Юты, скользя подушечками пальцев по мышцам спины, иногда чуть царапая ноготками. Из-за этого девушка снова почувствовала укус, только теперь в плечо. Мягкий, с совсем лёгкой остринкой, когда по коже проехались кончики клыков, руки по инерции обхватили бока Конеко, когда она подалась вперёд, отчего ладони задели полушария груди. Юта подумал, что Куросу испугается, но, не заметив страха или нежелания, переместил ладони на грудь, подхватывая, слегка сжимая пальцами, сводя вместе и надавливая на бусинки сосков. Хорошо, что из-за того, что парень наклонился к плечику Конеко, не видно было, как на самом деле успели покраснеть его щеки от всего того, что он творил. Было непривычно и очень смущающе, но в то же время тихие стоны девушки подкупали на то, чтобы продолжать, исследовать её тело и дальше, принося удовольствия все больше и больше. Конеко застонала уже более несдержанно, запрокинув голову назад, чувствуя, как горит все лицо, но возбужденное тело остро и очень ярко отзывалось на каждый жест Юты. Прикосновение к соскам словно бы пронзило стрелой, заставив что-то внутри скрутиться в тугую огненную спираль, спускаясь к низу живота, отчего девушка больше по инерции сдвинула бедра. Ей было не менее неловко и смущающе, чем Ашу, раньше никто не прикасался к ней вот так вот, но ласки, которые ей дарил парень, отключали стыд, заставляя заходить все дальше и дальше. Немного отодвинувшись назад, чтобы у Юты было больше доступа к ее телу, Куросу переместила свои руки вперёд, проходясь пальцами по груди, напряжённым кубикам пресса, иногда спускаясь к кромке штанов. В это время Ашу решил снять с неё, наконец, верхнюю часть одежды, поймав руки Конеко, поднеся к губам сначала одну, перецеловав все костяшки, затем другую, губами скользнув на запястье и потащив рукав блузки, перехватывая потом пальцами и снимая полностью, подобным образом избавляясь и от лифа. Затем последовал довольно резкий переворот, после которого Конеко оказалась зажата снизу и, толком не опомнившись и не разобравшись, успела только почувствовать, как груди касается что-то влажное горячее и приятное, хоть и странное. Юта, целуя грудь, добрался до одного соска, смочив его языком, смяв губами и оттянув, когда под руку так удачно попалась бретелька от сарафана Куросу с холодной металлической пряжкой, которую парень вдруг решил приложить к набухшему соску, сводя с ума резкой разницей температур. Конеко вздрогнула, сильнее прогнувшись в спине, с губ сорвался негромкий вскрик. Тело и так обрело повышенную чувствительность, ярко, даже оглушающе реагируя на каждый жест парня, который словно бы сводил ее с ума. Пальцы с силой сжали одеяло, стараясь хоть немного прийти в себя после оглушающего прикосновения холодного металла, стоило убрать бляшку, как девушка отчётливо ощутила напряжение и даже какое-то покалывание в груди. Но после этого холод вернулся вместе с лёгким ударом застежки по твердой вершинке, когда вторая в это время оказалась между указательным и большим пальцами, принявшимися переминать, крутить и вытягивать сосок, вынуждая буквально выгибаться от удовольствия. Оставив бляшку лежать и постепенно нагреваться от тепла тела девушки, Юта наклонился, скользя губами между грудей к животу, упираясь рукой в кровать и проворачивая трюк, который использовался в сценарии. Одно колено несильно прошлось по промежности Конеко, надавливая совсем чуть чуть, только для того чтобы она почувствовала это движение, пока Ашу оставлял под грудью, немного сбоку укус. И в этот раз не было страшно или неприятно, девушка двинула бедрами, сильнее прижавшись к колену парня, который бы наверняка ощутил пропитавшую ткань влагу, если бы не был в штанах. Возбуждение перевернуло все ощущения, словно песочные часы, заставляя сходить с ума и стонать от удовольствия. Казалось, укусы должны были приносить боль, но вместо этого по телу разливалось возбуждение, прикосновения к груди и другим частям тела должны были заставить покраснеть до корней волос и сжаться в комок, но вместо этого девушка лишь развратно выгибалась, открывая больше доступа. Но хотелось тоже, коснуться руками, губами, тоже подарить то удовольствие, которое испытывала она. Правда, в голове Куросу заметно померкла эта мысль, когда колено сменилось ладонью. Она и не заметила, когда одна рука успела забраться под юбку, не задирая ткань, а просто проникая под неё, касаясь сначала одного бедра, затем второго, проводя линии по внутренней стороне, только затем прикладывая пальцы к половым губам, сразу нажимая, проводя по всей длине, лаская пока только через ткань. Юте очень нравилось теперь не только слышать, как хорошо девушке, но и видеть по её лихорадочно блестящим глазам, раскрасневшимся щекам и тяжелому дыханию, по реакции тела на него, это здорово развязывало руки и заставляло действовать, не обращая внимания на стыд, неловкость и страх сделать что-то не так. Конеко плавилась от удовольствия, чувствуя, как все ощущения концентрируются внизу живота, где было мокро, где все сжималось и пульсировало, заставляя комкать в руках одеяло, кусать губы, чтобы стоны не звучали так громко. Сейчас ей хотелось довериться, отдаться и почувствовать, как это - быть единым целым. Куросу даже забыла о том, что ей будет больно, она буквально молила, чтобы Юта не останавливался. Губы девушки накрыли поцелуем, ловя очередной стон, когда пальцы коснулись кожи уже напрямую, погружаясь в вязкую смазку, раздвигая лепестки, оглаживая складки и зажимая клитор. Параллельно с этим поцелуй становился глубже и на этот раз сильнее, нетерпеливее, словно бы парень припал к девушке с особенной жадностью и страстью, то ли отвлекая, то ли, наоборот, прибавляя ощущений к происходящему. Дыхание немного изменилось, став глубже, но прерывистее, ноги дрогнули, пальцы поджались, мышцы внизу сжались с особой силой, давая ярко прочувствовать прикосновения пальцев, которые буквально сводили с ума. - Ю... Юта... - со стоном прошептала Куросу, показывая всем своим видом, что ей приятно, что он все делает правильно. Немного привыкнув к пальцам, ласкающим клитор, и обжигающим ощущениям, девушка отпустила одеяло, скользя одной рукой по груди, цепляя ноготками соски парня, ниже, до кромки штанов. Дальше было уже сложнее и даже немного страшно, поэтому Конеко ловила каждый жест, каждый вздох Ашу, чтобы понять, если она сделает что-то не так. Но, судя по сбившемуся дыханию, все было правильно, и Юта впитывал каждое прикосновение Конеко, возвращая удовольствие назад лаской, усиливая то поцелуй, то движения пальцев. Мышцы невольно напряглись, напоминая твердый камень и даже отдавая болью из-за столь сильного напряжения, в глазах начинало темнеть, поэтому пришлось разорвать поцелуй, но отомстить Куросу, пройдясь кончиком языка по краю ушка, слегка прихватив зубами, пока ладонь внизу истязала ещё одно более чувствительное место. Ещё одним испытанием стал момент, когда клитора внезапно коснулась ткань белья, которая показалась жесткой по сравнению с пальцами и начала из-за действий Юты двигаться взад-вперёд, раздразнивая и натирая и так порядком возбужденную плоть. Конеко уже не знала, куда себя деть, не то довести дело до своего логичного завершения, не то попросить, чтобы Ашу остановился и прекратил ее мучить. Внизу все было напряжено, смазка уже стекала по бедрам вниз, впитываясь в одеяло, образовывая на ткани влажное пятно. Ладонь неуверенно прошлась ниже, проводя кончиками пальцев по твердой, как камень, плоти через ткань штанов, удивлённо распахивая глаза, пытаясь представить, поместится ли что-то настолько большое внутри нее. За это Юта укусил девушку ещё раз, теперь за шею, едва не свалившись на неё сверху из-за подогнувшейся руки, на которую он опирался. Но такой жест Конеко означал, что она готова зайти дальше несмотря на страх перед грядущим, поэтому Ашу освободил ее от белья, оставив сарафан болтаться где-то на талии, думая, что Куросу наверняка неловко оголяться перед ним сразу полностью и стыдно показываться в таком виде. Девушка не заметила, когда её ладонь оказалась под тканью штанов парня, как он её отодвинул и подался вперёд, из-за чего рука Конеко соскользнула на возбужденный член, заставив парня охнуть. Дальше ладони Ашу приподняли поясницу Куросу, придвигая её поближе, пристраиваясь, задевая головкой бедро, ведя ей к лобку, нажимая на клитор и направляя вдоль половых губ. Куросу поначалу напряглась, чувствуя что-то постороннее и очень горячее, но желание, которое буквально кипело в венах, заставляло позабыть обо всем на свете, чувствуя только дикую смесь удовольствия и смущения. Бархатистая головка члена приятно скользила между половых губ, касалась клитора или спускалась ко входу, пачкаясь в вязкой смазке. - Юта... - девушка заглянула в такие любимые глаза, хотелось сказать, чтобы он продолжил, но смущение накрыло с головой, и Куросу так и не договорила, лишь покраснела ещё больше. Хотя точно такую же краску она нашла на щеках у Ашу, который, однако, понял без слов, да и сам держаться уже не мог. Хотелось дернуть бедрами, резко врываясь, но вместо этого руки огладили тело девушки ещё раз, начиная с плеч и доходя до бедер, слегка цепляя тазовые косточки, пальцем проводя по пупку, после чего Юта наклонился, предлагая Конеко ещё один поцелуй. На этот раз снова нежный, даже трепетный, вступив в который, она дала согласие идти дальше вместе. Движение бедрами все же было совершено, на что у Ашу ушло много выдержки и сил, преграда под напором сопротивлялась недолго, хоть и рвалась неохотно, пропуская дальше. Конеко зашипела от боли, невольно укусив Юту за губу до крови, на глаза сразу навернулись слезы. Мышцы противились проникновению, не желая пропускать в себя что-то постороннее и настолько большое, хотелось дернуться назад, соскользнуть, лишь бы не ощущать эту боль, что словно бы порвала ее на части. Девушка дернулась, пытаясь вырваться, но, когда ощутила, что ничего не выходит, словно кошка, вцепилась ноготками в плечи Ашу, почти вспарывая кожу до крови. - Тш-ш-ш, - в ответ шикнул Юта не то от боли, не то для того, чтобы успокоить и Конеко, и себя. Он знал, что с этой частью будет тяжело им обоим, особенно Куросу, но не предполагал, что его накроет паника, когда девушка задергалась, укусила, оцарапала и вообще вела себя действительно как котёнок. - Ты себе же больнее делаешь. Спокойно, - Юте пришлось навалиться на Конеко, придавливая своим телом к кровати, невольно входя глубже, из-за чего у него перехватило дыхание, и парень закусил пострадавшую губу, откуда выступило ещё больше крови. Но главное для него сейчас было, чтобы Куросу не двигалась и просто потерпела немного, неважно, что она располосовала ему плечи и руки. - Потерпи, Котёнок, сейчас пройдёт, - успокаивающе шептал Юта, гладя девушку по щеке. Конеко затихла, перестав царапаться, как только почувствовала и поняла, что ее с силой вдавили в кровать, что дёргаться больше у нее не выйдет, поэтому лишь сжалась, зажмурилась и тихо всхлипывала, пытаясь расслабиться. - П... Поцелуй меня... Пожалуйста... - девушка приоткрыла глаза, всхлипывая ещё раз, смотря на Ашу, лицо которого тоже было искажено болью. - У меня кровь на губах, - Юта, вняв просьбе девушки, стёр с нижней губы кровь, но чувствовал, что она все равно продолжает выступать по каплям, поэтому поцелуй вышел совсем невинным, просто касание губ из-за того, что Ашу не хотел, чтобы Конеко почувствовала металлический привкус. Пусть и хотелось дать ей то, что она просила, отвлечь от боли внизу, Ашу лишь ненадолго прижался к губам Куросу, отстранился и следующий поцелуй оставил в уголке. Конеко продолжала всхлипывать, хоть делала это уже не так сильно как поначалу, слезы бежали из уголков глаз вниз, к вискам, впитываясь в рыжие волосы. До конца успокоиться и расслабиться пока не получалось, хотя она старательно пыталась это сделать. Юта больше не двигался, боясь, что сделает только хуже, хотя держаться давалось ему с большим трудом. Все его тело буквально требовало начать движение и дрожало от перенапряжения, но парень терпел, запуская пальцы одной руки в рыжие волосы девушки, оглаживая от лба к виску, стирая слезы и шепча Конеко глупости про то, как он ее любит. Куросу окончательно затихла через несколько минут, прислушиваясь к своим ощущениям, буквально убеждая себя в том, что ей не больно. Неприятные ощущения действительно утихли, хотя некоторый дискомфорт до сих пор остался, внизу было уже не так мокро, смазка почти высохла, только чувствовалось, как неприятно стягивает кожу кровь. - Я... Я вроде в порядке... - осипшим от плача голосом неуверенно откликнулась девушка, мысленно приготовившись к новой порции боли. Ашу к тому моменту уже не был уверен, что стоит продолжать начатое, слишком напугали его слезы девушки, и он, наверное бы, прекратил, если б из разговоров с Кенто не знал, что приятные ощущения приходят после. Поэтому движение все-таки произошло, несмелое, неуверенное, короткое, даже мелкое, проталкиваясь внутри сквозь тугие мышцы лишь на чуть-чуть. Ранка на губе Юты к тому времени уже не щипала так сильно и вроде немного затянулась, поэтому он наклонился, осторожно целуя Конеко, совершая еще движение, параллельно просовывая свою руку ей под поясницу, слегка приподнимая. Конеко непроизвольно напряглась, ожидая новую порцию не самых приятных ощущений, но так больно, как вначале, уже не было, хотя дискомфорт от растянутых мышц имелся. Кат сама говорила ей, что стоит подождать, перетерпеть, поэтому невольно морщилась и болезненно стонала сквозь поцелуй, стараясь отвечать, что помогало отвлечься и притупляло ощущения, под конец даже позволив забыть о том, что происходит с ней внизу. Постепенно мышцы поддавались все легче и движения становились свободнее, но Ашу все равно не торопился разгоняться, толкаясь плавно, поцелуями спускаясь снова от губ сначала к уху, затем к шее, вновь возбуждая за счет уязвимых мест Конеко, легко кусая, потом зализывая это место, приближаясь к груди. Рука, лежащая под спиной девушки, немного приподнимала, заставляя выгибаться и подставлять под ласкающие губы мягкие полушария, по которым прошелся язык, остановившись на одной вершинке соска, покружив, скользнув прямо по ней, отстранившись и совсем легонько укусив, после чего обхватил губами. Куросу окончательно расслабилась, отвечая на действия Ашу, уже самостоятельно выгибаясь в спине, подставляясь под ласки парня, чувствуя, что возбуждение возрождается в теле. Смазка снова наполнила все внутри, облегчая скольжение члена, дыхание сбилось, став неровным, прерывистым, стоны теперь звучали громче, отчего приходилось зажимать рот ладонью. Но Юта убрал с губ Куросу ее руку, заводя над головой, пригвождая к кровати, пока сам продолжал истязать своими губами грудь девушки, то совсем мягко кусая полушарие сбоку, оставляя засос, то приникая к соску, который уже зудел от перенапряжения и того, как Юта, приноровившись, ласкал его. Он даже не заметил, как его движения непроизвольно стали сильнее, выходя почти полностью и входя до упора, задерживаясь на миг и начиная новый толчок, еще более уверенный, чем прежний. Конеко уже стонала в голос, выгибаясь навстречу толчкам, переплетая ножки на пояснице Ашу, задерживая его на несколько секунд, когда он входил полностью, и нетерпеливо притягивая ближе, как только парень отстранялся. Она не могла описать то, что творилось с ней, ее разумом и телом, удушающий жар, напряжение мышц почти до боли. Юта и сам вошел во вкус, видя, что боль Конеко уже прошла окончательно, что она уже сама получает удовольствие от процесса, всячески стараясь ускорить его и приблизить логичный конец, поэтому двигался уже совсем быстро и размашисто, увеличивая амплитуду, насколько мог, врываясь резко, как требовала того его мужская природа. Оторвавшись от груди, Ашу поднялся обратно, целуя девушку, заглушая уже слишком громкие стоны, хотя он и так догадывался, что ребята, которые их заперли, с этой целью их закрыли в комнате наедине, поэтому для них не секрет, что тут творится. Куросу ощущала что-то странное: все мышцы в теле напряглись, внизу все напоминало натянутую до звонка струну, которая готова была лопнуть в любую секунду, толчки Юты только приближали первую и довольно яркую разрядку в ее жизни, заставляя поджимать пальцы на ногах, хаотично вскидывая бедра. - Юта... Юта... Юта! - Конеко прогнулась в спине, чувствуя обжигающую волну, что прокатилась по ее телу, за которой последовала ещё одна и ещё, выбивая из лёгких крик, с силой сцепляя ноги на пояснице парня, не давая ему толком двигаться, войдя до самого упора. Ашу сцепил зубы, сдерживая судорожный вздох и желание толкнуться еще пару раз, чтобы дойти до собственной разрядки, но терпел, давая прочувствовать Конеко ее первый оргазм, которого он добился с таким трудом. Только когда тело девушки обмякло и ноги сжимали его не так сильно, Юта в несколько рваных движений довел себя, успев выскользнуть из тела, тут же опираясь на обе руки и тяжело дыша, пытаясь прийти в норму после столь тяжелого первого раза. Сейчас парень понял, что такое настоящее облегчение, когда с плеч свалилась паника и переживания, что он непременно оступится и сделает что-нибудь не так, но, глядя на расслабившуюся Куросу, улыбнулся, касаясь ее взмокшего виска. - Ты как? - пальцы коснулись волос, зарываясь в них, скользя по коже головы к ушку, за которым Ашу легко почесал. - Странно... Чувствую себя очень уставшей, - Конеко пыталась выровнять дыхание, шумно сглатывая и тяжело дыша, чувствуя, как дрожат все мышцы, как ноет все тело, особенно там, внизу, а ещё грудь от постоянных укусов и места, где остались метки. - И ещё все болит. Но мне понравилось начало и конец нашего... Сближения, - через несколько секунд раздумий подобрала подходящее слово Куросу. - Я заметил, - улыбнулся Юта, ложась рядом и аккуратно притягивая Конеко к себе, обнимая, продолжая путать одной рукой длинные рыжие волосы, что раскинулись прядями по его кровати. - Завтра может болеть ещё больше. Но я буду за тобой ухаживать, Котёнок, - парень прижался губами к макушке девушки, закрывая глаза. Его тело тоже заметно ослабело, особенно если вспомнить, что изначально Юта был уставшим и вообще собирался спать, но из-за произошедшего сон прошёл, была лишь усталость и расслабленность, которые быстро испарялись. - Я думала, что после того, как мы репетировали вчера сцену, ты никогда не решишься на этот шаг, - Конеко сама придвинулась ближе, пристраивая голову на широком плече Юты, шумно выдыхая и довольно жмурясь, чувствуя копошение пальцев в волосах. - Тебе легко говорить, ответственность за наш первый раз на мне же лежит. Я тебе больно делать не хотел. Никогда... - выдохнул Юта, целуя в макушку и обнимая чуть крепче, невольно вспоминая, как ранил он тогда Конеко, оставив одну. Он оставил шрам в её душе, который теперь был и у него, который не даст забыть о том случае никогда и будет напоминать Юте о своём обещании больше не покидать эту девушку ни за что.