Так бывает, любовь настигает

"Видимо, такова моя судьба — терять то, что я так долго искал, в момент обретения. К чему бы я не стремился, это лишь продолжит мои жизненные страдания".

(с) Дазай Осаму. Великий из бродячих псов.

Несколько дней ребята, за исключением Китакадо и Фосколо, плотно работали, особенно досталось Юте и Конеко. Они сняли достаточно много сцен, где вампир и ведьмочка постепенно привязывались друг к другу, из-за чего по вечерам Куросу очень уставала. Ашу тоже, но он виду не подавал и старался ухаживать за девушкой, тем более ему почти насильно все эти тонкости Кенто рассказывал, аргументируя тем, что даже Гоши к нему за советами обращался, и Юте полезно будет. Сегодняшняя сцена была началом экшена в фильме. Юта в очередной раз навестил свою пленницу, принеся с собой еды и решив заодно снять на время ошейник, что он теперь делал каждый день, в то время, как магия выходила из тела девушки, разговаривая с ней. — Как поживает моя ведьмочка? - закрыв за собой дверь, даже радостно спросил Ашу. — Как видишь, до сих пор жива, - Конеко отложила в сторону книгу, смотря на поднос в руках вампира, на котором стояли блюда с горячей едой и даже сладости, так необходимые любому магу и девушке. Хоть ее героиня и привязалась к вампиру на уровне каких-то зарождающихся чувств, до сих пор вела себя ехидно и колко, стараясь не подавать виду, что ее отношение как-то меняется. — И уже не отрицает, что она моя, - расплылся в улыбке Юта, понимая, что сейчас чувствует вампир. Нотки счастья, нескрываемую радость просто по непонятной причине, хотя он догадывался, кто на самом деле был этой причиной. И от этого было немного даже страшно, вампир просто не верил, что привязался к ведьмочке как к девушке, как он вообще умудрился? Но улыбка, хоть и клыкастая, появлялась сама по себе рядом с ней. Ашу вместе с подносом прошёл в комнату, но не за стол, а опустился прямо на кровать очень близко к девушке, поставив поднос на тумбочку. — Ошейник, - решила напомнить Куросу, убирая волосы с шеи, приподнимая их, открывая крохотный замочек, доступ к которому имел только вампир. В последнее время магический фон был более чем в порядке за счёт того, что Юта регулярно снимал эту гадость. Но хотелось домой, на любимую работу, к друзьям. Но уже не так сильно хотелось упечь этого вампира за решетку. — Иди сюда, тогда сниму, - неожиданно улыбка стала хитрой, а ладонь вампира похлопала по его колену. Конечно, он сидел рядом и мог спокойно снять ошейник, как и перетянуть девушку к себе на колени, но отчего-то хотелось, чтобы она сама это сделала. Хотелось, чтобы она стала хоть на чуть-чуть теплее относиться к нему, чтобы проявляла хоть каплю если не интереса, то хотя бы понимания. Конеко скептически вскинула брови, но, поднявшись на постели, прошлась коленями и ладонями по покрывалу, после чего медленно, словно бы готовясь соскочить в любую секунду, опустилась на бедра вампира, снова поднимая волосы и показывая на замок. — Доволен? - в голосе было слышно напряжение, почти незаметное, но оно было. Вампир улыбнулся теперь клыкасто, обхватывая ладонями талию девушки, заставляя проехаться по его бедрам и почувствовать спиной его грудь. Дыхание коснулось загривка Конеко, пальцы коснулись ошейника, но не стали снимать его, а скользнули по спине ниже, цепляя воротник платья, слегка забираясь под него. Губы задели кожу шеи над замочком, чуть прихватывая, очень мягко, легко, ни в коем случае не задействуя клыки. Просто мимолетное прикосновение, смешанное с шумным вдохом. — Очень, - улыбнулся Юта, отстраняясь, расстегивая замок и стягивая ошейник. Конеко невольно вздрогнула, шумно выдохнув, но сразу же сжав зубы, чтобы не выдать больше ничем свое состояние, и лишь с силой сжала бедра. По телу пробежали мурашки, прикосновение горячих губ отозвалось целым ураганом внутри, на какой-то миг отключив рассудок, оставив только мысль, что ей нравится и хочется, чтобы вампир продолжил. Но, осознав, что ошейник был снят, девушка тут же вскочила на ноги, разворачиваясь к Юте лицом. — Спасибо. Так все-таки намного лучше, - Куросу провела пальцами по своей шее, довольно выдыхая, и направилась к подносу с едой, забирая тарелку с рагу и принимаясь за ужин, как услышала настойчивый стук в дверь. Вампир был удивлён настолько же, насколько и девушка, вдобавок он ещё и предчувствовал что-то очень нехорошее, поднимаясь с кровати, подходя к двери и уже чувствуя запах того, кто стоял по ту сторону. — Серри? - в голосе звучали нотки недоумения. - Что ты здесь делаешь? - вампир и правда не понимал, зачем его напарник явился сюда, и не очень хотел от него слушать недовольное ворчание, ведь ему он о похищении ведьмочки не сказал. Юта, повернув голову к Конеко, приставил указательный палец к своим губам, призывая к молчанию. Девушка понимающе кивнула головой, даже отставив на время тарелку в сторону, даже затаив дыхание и стараясь вообще слиться с окружающей средой. — Может, откроешь дверь? Я знаю, что ты не один. Запах мага тебе никогда не скрыть. — Ладно-ладно, - деланно вздохнул Юта, изображая расслабленность, хотя на самом деле он был до невозможности напряжен. Дверь открылась, на пороге её показался Рюджи, но Ашу не торопился его пропускать внутрь, надеясь, что у Серри просто есть какая-то новость, он её сообщит и уйдёт, не трогая ведьмочку. - Так что ты хотел? Но Рюджи с видом танка прошел внутрь комнаты, останавливая свой взгляд на Конеко, изучая девушку с ног до головы. Хрупкая фигура, платье, явно подаренное вампиром, длинные рыжие волосы, глаза цвета изумрудов - редкое сочетание, которое особенно ценится среди магов, ведь говорят, что у таких дар волшебства сильнее всего. Но у Корэкуни перехватило дыхание, и уже через пару секунд он повернулся лицом к своему напарнику. — Завтра я заканчиваю свои дела и ухожу из этого города, а тебе советую убираться сегодняшним вечером, - в голосе скользнули ноты стали, а взгляд фиолетовых глаз наполнился холодом и злостью. Юта заметил эти особенно чёткие нотки и нахмурился, тоже меняя настрой. Серри, конечно, после того, как его друг-оборотень увел у него добычу, стал более озлобленным и недоверчивым, а ещё крайне разборчивым в людях и придирался к любой мелочи, но в целом постоянно такую злобную ауру не распространял. А сейчас Ашу чувствовал загривком, что ему грозит опасность, причём от самого вампира. — Почему сегодня? - с подозрением произнёс парень. Он хоть, когда выкрал ведьмочку, все за собой подчистил, организовав труп, похожий на его пленницу, но эти пронырливые детективы все равно могли что-то разнюхать. И если так, то убираться следовало действительно как можно скорее. — А ты своей головой подумать не хочешь? Ты ведь читал в газетах, что у главного архимага пропала дочь! Как думаешь, что тебе светит за похищение и попытку приручения дочери второго человека в этом городе?! Так что, если тебе дорога твоя жизнь, советую бежать сегодня же, - Рюджи не хотел терять единственного друга из-за его глупости, которую он учудил, когда похитил эту ведьму. Догадаться было несложно, кому она приходится родней. Магия передается только через кровь, а с учётом того, что в этом городе всего три мага и два из них состоят на службе у Ее Величества, то все сходится, как дважды два. Юта оторопел, а потом повернул голову в сторону Конеко, не веря, что она дочка королевского мага. Как он вообще мог пропустить такую важную деталь?! Конечно, его оправдание то, что на той выставке жемчуга была полнейшая неразбериха, а оставить просто так мага, который видел его лицо и запомнил отпечаток ауры - то же самое, что самолично прийти в участок и признаться во всех своих преступлениях. Поэтому ведьмочку он оставить не мог, а убить - грешно, когда можно получить такую пользу. А теперь, когда он и вовсе к ней каким-то образом привязался, отпускать её тем более не хотелось. — Как твоё имя и кто твои родители? Если они действительно на службе у королевы, то мы уезжаем из города сегодня же. — Меня зовут Лилия Альдини. Мой отец - архимаг королевы, - Лили вздохнула. Она плохо ладила со своим отцом, виделись они всего дважды в год, когда поздравляли друг друга с днём рождения. Девушку никогда не прельщала судьба королевского мага, поэтому она ушла и вместе с друзьями открыла небольшое детективное агенство. Но как ее отец узнал о том, что ее похитили? Или ребята донесли до него? — Поздравляю, друг, - едко произнёс Серри, скривившись. Дела и так шли не очень, драгоценная волчица Астара оказалась не глупой и на встречу не пришла. Выведала она все у волка или осталась в неведении - неважно. Важно было то, что у него оставалось мало времени, чтобы забрать то, за чем он явился в Лондон, и исчезнуть. Так ещё и Алукард совершил промах, похитив далеко не последнего человека в городе. - Советую уезжать как можно быстрее. Юта вздохнул, потер пальцами переносицу, думая, как быть. Серри в то время ушёл, высказав все свое мнение по поводу произошедшего, а парень сел на край кровати, ставя локти себе на колени, а подбородок на ладони, смотря при этом на девушку. — Значит, уезжаем сегодня же. Дальше съёмки были на улице, причем глубокой ночью, когда кругом уже стемнело, благо, эта сцена была финальной на сегодня. Конеко и Юта бежали налегке в сторону порта, чтобы сесть на корабль, отплывающий в Германию, но ещё в середине пути им не повезло наткнуться на патруль, те быстро узнали Лили, и теперь за парочкой бежали не только стражи правопорядка, но и ребята из агенства, которые явно поставили на вампира ловушку. Юта понимал, что чувствовал сейчас его герой, потому что дух погони просто витал в воздухе, и парню иногда казалось, что за ним с Конеко и впрямь гонятся, наступая на пятки. Адреналин плескался в крови, в ушах шумел грохот сердца, на этом фоне Юта даже попеременно то за бывал, то вспоминал, что все это лишь игра. Парочка детективов оказалась довольно прыткой, а ещё явно желала пустить вампира на живую мишень за свою подругу, так что Алукарду приходилось изображать из себя юлу. Но в такой спешке пулю нечаянно могла словить и сама девушка, и одна из них летела как раз в неё, благо, вампир успел среагировать. Конеко была прижата к Ашу, который попросту не успел бы отскочить вместе с ней и закрыл её своей спиной. Из горла Юты вырвался сдавленный хрип, специальный пакетик с бутафорской кровью, прикрепленный под одеждой в нужном месте, лопнул, имитируя ранение, но вампиру хватило сил укрыться в ближайшем заброшенном здании, благо, они бежали как раз по заброшенной промышленной зоне города. Конеко почти вскрикнула, но вовремя зажала себе рот ладонью, чтобы ничем не выдать себя, когда Юту ранили. Сердце заполошно стучало в ушах, грудная клетка высоко понималась и опускалась, вентилируя воздух, а в груди неожиданно защемило, когда Юта прикрыл ее собой, получая пулю, что была предназначена ей. Честно говоря, девушке не хотелось покидать Лондон, не хотелось вот так вот бросить все и уехать, но выбора у нее не было, вампир слишком рисковал, оставляя ее в живых и саму по себе. — Ты не сможешь сбежать с такой раной... - Куросу скрипнула зубами от бессильной злости, расстегивая пуговицы спереди на платье и открывая шею. Вампир давно мог сбежать, если бы она его не тормозила, обернулся бы туманом или ещё каким зверем и сбежал бы, если бы не она. Алукард и сам это понимал: добиваясь расположения ведьмочки, он не трогал её и почти голодал, выпивая чужую кровь, только когда было уж совсем невмоготу, и это было ничтожно мало по сравнению с тем, какой эффект могла дать кровь мага. Те парни знали, кого шли ловить, и использовали специальные пули, из-за чего рана заживать не хотела, кровь текла, а силы покидали тело. Парень понимал, что остаётся только тёмным силам молиться, чтобы территорию не начали тщательно обыскивать и он смог дождаться, когда рана хоть немного затянется, псы правопорядка уйдут и он сможет скрыться. Но самое главное, что на девушке не было ошейника, в спешке и сборах он забыл его надеть, и сейчас у нее была прекрасная возможность сбежать от него. Он бы и догнал, но непременно бы попался, поэтому ведьмочка ничем не рисковала и могла воспользоваться шансом обрести свободу и вернуться к своему любимому человеку. От этого на покусанных губах вампира показалась какая-то кривая улыбка, глаза прикрылись, и он не видел манипуляций девушки. — Знаю. Зато ты сможешь. Ты же этого хотела... Там твой возлюбленный... - Юта говорил с паузами, тяжело дыша и кладя руку на лопатку, обнимая себя за бок, чувствуя боль не только в травме, но и в сердце. Лили скрипнула со злости зубами. Не хотелось признавать, что ей больно смотреть на то, как мучается вампир, что ей неприятно от одной мысли, что он может погибнуть и попасться и... что она посмела не просто привязаться к нему. Ей самой была удивительна и даже немного противна мысль о том, что она полюбила вампира. Что ее чувства к Робу ослабли, если и вовсе не исчезли. — Могу, но не хочу этого делать, - оголив шею, девушка опустилась на колени, приближаясь к Юте, кладя свою руку ему на затылок и мягко надавливая, заставляя коснуться губами ее шеи, отчего по телу пробежала дрожь. - Выпей моей крови, ведь тогда ты сможешь спастись. А если ты это сделаешь, то мы сможем встретиться снова... Вампир, почуяв запах крови, резко задержал дыхание, упираясь незапачканной рукой в одно плечо девушки, а лбом в другое, немного отстраняя её от себя. Его неожиданно тронули слова ведьмочки, он действительно был удивлён, услышав о том, что она не хочет сбегать, что хочет его спасти и встретиться с ним потом вновь. — Это опасно... Для твоей жизни, - Юта сглотнул, - Я могу не сдержаться и выпить слишком много, - вампир в таком состоянии даже говорить толком не мог, тем более объяснить, что тело и так было ослаблено, а теперь ещё и рана делала свое чёрное дело, застилая разум, заставляя просыпаться древние, почти животные инстинкты и желание вцепиться зубами в кого-нибудь, в ком течёт горячая кровь. — Маги сильнее людей. И я верю тебе, Алукард... - почти прошептала Лилия, закрывая глаза и снова надавливая рукой на затылок вампира, притягивая его ближе. Если он сможет спастись, если сбежит, то они потом обязательно встретятся, она снова сможет его увидеть. Но если он продолжит упрямиться, то его ждёт либо тюрьма, либо смертная казнь, а девушка не хотела такой участи. Парню оставалось только стиснуть зубы и судорожно выдохнуть, пытаясь загнать в узду собственную природу. Для него много значило то, что говорила ведьмочка, что делала, то, что она решилась предложить свою кровь сама, но мысли об этом вымещала жуткая боль и голод, думать о чем-то другом было просто невозможно, когда запах крови витал просто повсюду, а жилка на шее девушки билась слишком близко. Губы приоткрылись сами, клыки плавно и несильно зажали участок кожи, Юта даже выдохнул шумно и резко, придавая больше правдоподобности ситуации, совершая глотки, двигая губами, из-за чего на шее Конеко потом обязательно останется засос. Толчок рукой в плечо Куросу получила резко, почти грубо, отшатнувшись от Ашу, который только таким образом смог оторваться, чтобы не высосать всю кровь. Вампир прикрыл глаза, чувствуя, что силы постепенно приходят, что кровотечение уже останавливается и становится легче, оставалось немного подождать. Юта дышал по-прежнему прерывисто, утер с губы искусственную кровь и хотел притянуть к себе Конеко обратно, но слишком вкусно пахла её кровь, а до насыщения ему ещё было далеко. Однако парень положил свою ладонь на другую сторону шеи девушки, не пострадавшую, потянув на себя, приближая к своему лицу ненадолго, изучая взглядом её лицо. — Как жаль, мне придётся вернуть тебя тому парню... - Юта грустно улыбнулся, - Но я обязательно приду за тобой. Конеко теперь сама дышала тяжело и прерывисто, зажимая ладонью место укуса, чувствуя, как продолжает сочиться кровь, шумно выдыхая, прикрывая ненадолго глаза, падая вперёд, утыкаясь кончиком носа в щеку Юты. Ей самой не хотелось, чтобы все было вот так вот, но вампир выпил слишком много крови, едва не осушив ее полностью, при этом сам не смог до конца восстановиться, чтобы сбежать с ней вместе. Но ничего, она дождется, он придет за ней. — Я верю, что однажды снова стану твоей... - хрипло прошептала Куросу, отодвигаясь от Юты, слыша голоса Гоши и Кенто, которые бежали в эту сторону. - Уходи... Сейчас же... Иначе все мои усилия пропадут даром... Ашу словно бы туманом исчез из поля зрения девушки, превратившись в летучую мышь, которая зависла под потолочными балками, наблюдая за тем, как девушка обессиленно упала на грязный пол за секунду до того, как в комнату ворвались Гоши и Кенто. — Лили! - вскрикнули оба, как только увидели среди досок и пыли светло-розовое платье и рыжие волосы лежащей почти без сознания девушки. Парни подбежали, Гоши выругался, оглядываясь вокруг и понимая, что вампир смог улизнуть, почти убив перед этим Альдини, да, видимо, они ему не дали закончить начатое. Канэширо надеялся, что вампир ещё не слишком далеко, и поэтому, перезарядив оружие, оставив напарнику несколько указаний, исчез, чтобы поймать след мерзавца. Айзомэ упал перед Куросу на колени, почти дрожащими руками приподнимая её тело за талию, заставляя сесть и навалиться на него, убрал с лица волосы, проходясь пальцами по шее рядом с укусом, сжимая челюсти и мысленно убивая вампира с помощью самых изощренных пыток. Он же думал, что потерял её, что она умерла, он почти впал в отчаяние, если бы не мельчайшие детали, которые помогли раскрыть подмену трупа, и как он был счастлив сейчас держать её в своих руках, пусть и пострадавшую, обессилевшую, но, главное, живую. — Лили, - Роберт мог шептать только имя, прижимая девушку к себе, не подозревая, что вампир в этот момент за всем наблюдает с балки. Конеко с трудом приоткрыла глаза, чувствуя холод. Раньше она могла только мечтать вот так вот оказаться в объятьях Кенто, что он будет вот так вот шептать ее имя с каким-то отчаянием и даже счастьем, но не теперь... Вампир, как и говорил, смог сделать так, что она сама захотела быть с ним, что добровольно дала ему кровь. — Х... Холодно... - словно бы пожаловалась Куросу, снова положив ладонь на место укуса, с облегчением заметив, что раны перестали кровоточить. — Сейчас, - Айзомэ спешно стащил с себя пиджак, накинул на плечи Куросу и снова прижал к себе, говоря что-то о том, как он переживал, как он страдал и думал, что больше никогда её не увидит. Роб практически не отдавал себе отчёта и лепетал о своих скрытых чувствах, о том, что он счастлив, что она жива и вернулась к нему, что никогда теперь её не отпустит. Самому Кенто несложно было играть подобную роль, но конкретно в этой сцене его не устраивал один момент... Парень чувствовал, как девушка дышала ему в шею, чувствовал, как в грудной клетке болит сердце и одновременно поёт душа, ведь теперь все будет хорошо. Роберт после случившегося больше не мог быть просто другом и напарником, он хотел оберегать девушку всегда, он любил её и понял, насколько сильно, когда чуть не потерял. Айзомэ немного наклонился, касаясь своими губами губ Конеко, и внутренне он готов был себя просто закопать. Неправильно было целовать девушку, которая нравится твоему другу, но перед сценарием он был бессилен и надеялся на понимание Ашу, который в свою очередь был зол. Неимоверно. Жутко, страшно и убийственно. Его недобрая аура даже распространялась по площадке, словно бы он и правда был могущественным вампиром, которому пришлось оставить свое сокровище. Хотя Юта был с ним солидарен. И хоть мозгом он понимал, что Кенто это не по своей воле делает, ревность взыграла не на шутку, разогнав кровь, сжав кулаки и челюсти, что побелели губы. Больно было это видеть, но и не смотреть Ашу не мог, слишком боялся, что Конеко как-то ответит, что Кенто ей все равно симпатичен, несмотря на то, что есть он, Юта. Айзомэ же нравился ей какое-то время, по крайней мере, Куросу ему симпатизировала и на трюки его велась, поэтому Ашу всерьёз боялся, что друг может ему составить конкуренцию. Но Конеко не ощутила ничего, не было того всплеска эмоций, в отличие от тех моментов, когда Юта касался ее губ. Было просто безразличие, холодное пустое, ей самой не хотелось этого поцелуя, но таков был сценарий, и она тоже надеялась, что Ашу не посчитает это изменой. Ведь любит она его. — Роб... - Куросу удивлённо отстранилась от Кенто, хлопая глазами, пытаясь переварить произошедшее. Ее поцеловали... И если ещё пару недель назад она была бы счастлива, что он так сделал, то сейчас было больно, отчего по щекам сами собой покатились непрошеные слезы. - П... Прости... Я... Мне так плохо... - девушка на самом деле имела в виду, что ей плохо от того, что она рассталась с вампиром, что не может ответить на чувства друга, но Кенто должен был воспринять это как то, что ей плохо от обильной кровопотери. — Он ушел-таки... - Гоши, излучая невероятную злобу, вернулся в помещение. Айзомэ нахмурился, мечтая поквитаться с вампиром, хотя мысли сейчас занимали чувства друга, который стоял уже за камерами и выглядел... Страшно. — Ничего, найдём. Я думаю, если он пытался убить Лили, то значит сообщил ей о себе что-то, что может вывести нас на него, - парень посмотрел на плачущую девушку, вздохнул, погладил по волосам и поднял на руки, перед этим плотнее закутывая в свою одежду. - Когда ты придёшь в себя, постарайся что-нибудь вспомнить из ваших разговоров. Знаю, что неприятно, но это нужно, чтобы поймать этого гада и упечь в тюрьму. А ещё лучше - на казнь. А до этого момента мы будем искать по другим направлениям. На этом последняя сцена была закончена, и, как только режиссер скомандовала завершение, все невольно вздохнули с облегчением. Съёмки сегодня чересчур затянулись, на часах время давно перевалило за полночь, все устали и мечтали только о том, чтобы побыстрее добраться до дома и рухнуть в постель. Так что девушка поспешила в гримерную, где визажист смыла с нее макияж и оставила переодеваться, но едва девушка успела начать расстёгивать пуговицы, как в дверь постучали. — Войдите, - бросила Куросу, продолжая свое занятие, открывая тонкие ключицы и начало груди. Но занятие пришлось приостановить, поскольку вошедшим оказался мрачный Юта, прислонившийся спиной к двери, опустивший голову, из-за чего розовые прядки закрывали девушке обзор на его лицо. А на нем как раз не было привычной улыбки, парень даже выдавить её из себя не мог, губы были сжаты в тонкую полоску, глаза потемнели, даже крылья носа чуть раздулись, а брови сошлись вместе, выдавая внутреннюю бурю Ашу. Он выдохнул, постаравшись вести себя хоть чуть-чуть адекватно, он же понимает, что это все вынужденная мера... Но от этого легче не становилось! Парню не полегчало даже от того, что Кенто подошёл и все объяснил, сказав, что чувств у него к Конеко нет, что поцелуй был чисто по сценарию и так далее, что ему самому неудобно перед Ютой. Но злость утихать не хотела, проявляясь в приглушенном, почти глухом и непривычно низком голосе, в каких-то слегка замедленных, но плавных движениях, как у хищника, которого довели до каления. — Не могу успокоиться... - Юта смог сказать только это, поднимая взгляд на девушку, совершенно внезапно отмечая, что она раздевалась до того, как он вошёл. Зрительный контакт не прерывался, парень вообще почти не двигался, только кадык совершил движение сверху-вниз и обратно, а плечи слегка приподнялись, говоря о том, что мышцы Ашу напряглись. Неуловимо, почти незаметно, но казалось, что Юта сейчас просто напрыгнет на Куросу, и это ожидание здорово мотало нервы, заставляя чувствовать себя кроликом перед удавом. Конеко нервно вздохнула, подходя к парню поближе, несколько робко протягивая свою ладонь в его сторону, и, приподнявшись на пальчики, потрепала по розовой макушке, шумно выдыхая. Ее несколько пугал такой вид Юты, сейчас он действительно напоминал девушке хищника, который приготовился к роковому для жертвы прыжку. — Все в порядке. У нас ведь понарошку все было, - девушка тоже постаралась успокоить парня как могла. Точнее, делала это так же, как в детстве, просто гладила его по волосам, не предпринимая больше никаких действий. — Слабовато для того, чтобы затушить мою ревность, - парень ещё раз выдохнул, побоявшись закрыть глаза. Потому как в голове сразу вставали картинки недавнего события, и от этого становилось тошно. Только он может так делать, так касаться Конеко. Ашу успел поблагодарить судьбу, что роль вампира досталась все-таки ему и что первый поцелуй Куросу он успел украсть до того, как его забрал бы Айзомэ. Это заставило парня немного остыть, как и слова утешения от девушки, мягкое поглаживание по голове, но всего этого все равно было мало, жгучее чувство толкало на более смелые действия. Юта обнял Конеко, положив руки ей на поясницу, вынудив сделать небольшой шаг к нему и сложить ему руки на грудь, заглянуть в теперь темно-сиреневые глаза, увидеть там целую палитру чувств, с которыми надо было что-то делать. - Поцелуй меня, - неожиданно попросил Ашу, хотя прозвучало скорее как приказ. Коротко и чётко, с каким-то затаенным обещанием, ведь их прошлые поцелуи - лишь прикосновения губ друг к другу. Куросу тогда закрывала лицо и реагировала очень бурно, так что Ашу решил не давить на неё, но... Ревность внутри требовала какого-то собственнического и дикого жеста. Конеко покраснела до самых корней волос, чувствуя себя более чем смущённо и неловко. Таким Юту она ещё не видела и не ожидала, что в нем есть такая сторона, что все это время пряталась за светлой и даже какой-то наивной, которая вылезла так резко и внезапно. Девушке даже показалось, что Юту подменили, но отчего-то было даже приятно, что он так ревнует, что так сильно на самом деле ее любит. — Я не умею, но попытаюсь... - девушка положила ладони на шею Ашу, прося его наклониться, так как разница в росте всё-таки была колоссальной, из горла против воли вырвался какой-то надломленный вздох. Девушка буквально сверлила взглядом пухлые губы парня, невольно облизнув свои, которые внезапно пересохли. - Закрой глаза, пожалуйста... А то я стесняюсь... Юта вдруг улыбнулся, из-за чего сложившийся грозный образ начал растворяться, парень хоть и был напряжен, напоминая котелок с крышкой, внутри которого происходит бурный процесс саморазрушения, но уже не так сильно пугал, возвращая свои мягкие черты. — Ты такая милая, что я не могу удержаться, - Конеко ничего не успела сообразить, как Ашу сам завершил начатый ей маневр. Расстояние сократилось до нуля, губы парня поймали девичьи, на этот раз прижимаясь сильнее, интенсивнее. В первый раз Юта не хотел напугать и просто портить момент чем-то страстным, неистовые и порывистые жесты были не для него и Куросу. С ней хотелось быть ещё мягче, чем он есть, ещё нежнее, трепетнее, но и проявляя несгибаемую силу и уверенность, забирая роль ведущего и поддерживающего. Ашу не нападал, сминая губы, но и не стал останавливаться на простом касании, не был резким, проникая языком в рот, но и мягкие губы ласкал так, что приходилось ловить таящую в его руках Конеко. Конеко удивлённо округлила глаза на столь резкий выпад Юты, дыхание перехватило, а ноги подогнулись, отчего парню пришлось сильнее прижать девушку к своему телу, заставляя встать на носочки, чтобы сгладить разницу в росте. Это был какой-то новый поцелуй, не то мимолётное прикосновение к губам, как было раньше, но и не пылкая страсть, сминающая губы. Но даже так у Куросу вело голову, плавилось тело, а мысли из головы исчезли, оставив только чувства. Юте приходилось наклоняться, чтобы достать до лица девушки, а ей, наоборот, приподниматься, цепляясь за него, чтобы хоть как-то удерживать равновесие, стоя на пальчиках, из-за чего не совсем удобно было обоим. Конеко не заметила, когда Юта, отстранившись и с улыбкой спросив, почему она такая маленькая и милая, опустился, подхватывая её под коленями, отрывая от пола и заставляя ухватиться руками за его плечи. Далее Куросу была посажена на туалетный столик, перед этим почувствовав, как заботливо были собраны и перекинуты вперёд её длинные волосы, чтобы они не оказались прижаты её же собственным телом. По небольшой столешнице покатились какие-то бутыльки, а зеркало жалобно скрипнуло и опасно пошатнулось, одна ладонь парня лежала теперь на коленке, большой палец положив на внутреннюю сторону бедра, а остальные - на внешнюю, когда вторая рука обосновалась на талии. Теперь Юта мог продолжать поцелуй уже с большим упоением, наклоняясь к губам Конеко не так сильно, не волнуясь, что её могут подвести ноги. Девушка старательно отвечала на поцелуи, по очереди немного неумело прихватывая то нижнюю, то верхнюю губу Юты, закрывая глаза и шумно дыша. Поначалу Куросу хотела возмутиться насчёт того, что ее назвали маленькой, сказав, что это Ашу вырос как жираф, но язык совершенно не слушался, а тело было каким-то ватным и непослушным. Одна из ладоней легла на плечи парня, собирая в складки ткань пиджака, а вторая зарылась в мягкие волосы, напоминающие ей не то малину, не то клубнику, перебирая прядки, принося ещё больше удовольствия, иногда случайно задевая кромку ушей или спускаясь к скулам. Юта, если бы умел, непременно бы заурчал, как кот, от такой ласки, находя её особенно приятной именно сейчас, когда Конеко целиком и полностью была в его руках и отзывалась на каждое его действие, явно получая удовольствие, все немного портил только один момент. В такой позе Ашу пришлось для удобства встать между разведенных колен девушки, а длинный подол её платья мешал встать ближе, поэтому рука, которая лежала на ножке Куросу, двинулась, собирая ткань, задирая и оголяя сначала голень, затем немного бедро, чтобы парень, сделав небольшой шаг и придвинув Конеко к себе, смог быть ближе. Приходилось держать злополучную и надоедливую ткань, чтобы она не соскользнула обратно, и поэтому Юта не сразу понял, что его ладонь лежит уже на коже, совершая большим пальцем движения по дуге. Зато понял это сразу, как только девушка оторвалась от его губ с укором смотря в фиолетовые глаза. Было приятно, бесспорно, но все, чего мог таким образом добиться сейчас Ашу - возбудить ее прямо здесь и сейчас, при этом явно не осознавая своих действий. — Юта... Я все понимаю... Но давай ты не будешь меня там трогать? - Конеко и так была раскрасневшейся от поцелуя, а теперь и вовсе стала ярко-алой, как свекла на срезе, ловя руку Ашу и убирая ее из-под юбки таким образом, что непослушная ткань ушла немного вперёд, но ей не удалось упасть в исходное положение, так как преградой стали ноги Юты. — П-прости, - снова стал самим собой парень, руку свою отдернувший, скулы которого тоже приобрели лёгкий розовый цвет. Он и не думал делать ничего такого сейчас, как могло показаться девушке, это вообще получилось почти случайно. - Мне просто юбка мешалась, - в свое оправдание сказал Юта, делая шаг назад, поправляя ткань и возвращая её на свое место. Даже неловко стало от замечания Конеко, парень знал о такой своей черте как простота душевная и поэтому мог не замечать подтекста в своих же собственных словах и жестах, и это было плохо, потому что он сейчас мог вполне напугать Куросу. В итоге Ашу подал ей свою руку, чтобы помочь спуститься со столика и встать на ноги. Принимая помощь, девушка улыбнулась, соскальзывая вниз, но едва ее ноги коснулись пола, как колени предательски подогнулись, дрожа и не желая держать тело хозяйки в прямом положении. — Ох... - Конеко начала падать вперёд, вцепившись руками в пиджак Юты, чтобы хоть немного удержать равновесие и не осесть прямо на пол. — Ты в порядке? - парень даже встревожился, но падающую Куросу ловко поймал, практически забирая её себе на руки, поддерживая за талию обеими руками. Парень помнил, что несколько дней назад Конеко подхватила грипп и была очень слаба, но, к счастью, быстро встала на ноги с помощью лекарств. Или все же она вылечилась не до конца? Чтобы проверить это, Юта приложил ко лбу девушки свою ладонь тыльной стороной. — Не переживай, я просто устала сегодня на съёмках, и поцелуй с тобой последние силы забрал, - Конеко знала, что она очень слаба, после той аварии было много чего: и длительная реабилитация, и регулярные головные боли, и быстрая усталость. Все это не мешало ей жить обычной жизнью и быть идолом, но бывали дни, когда она выматывалась почти до потери сознания. Но не хотелось тревожить этим Юту, возможно, выглядит странно, что она так устает, когда и он, и остальные чувствуют себя намного лучше, но она не хотела говорить ему о том, что так и осталась слабым беспомощным котёнком, которому постоянно нужна поддержка и внимание. — Хорошо, что на сегодня закончили и следующие сцены не наши. Кат, уезжая, говорила мне, что тебе нужно много отдыхать, потому что ты подорвала себе здоровье, - обеспокоенно произнёс парень, поднимая все-таки девушку на руки, делая несколько шагов и усаживая её на стул, опускаясь напротив неё на корточки и заглядывая в зеленые глаза. Сама Куросу почему-то не говорила об этом, а вот её подруга оказалась настолько сговорчивой и беспокоящейся о Конеко, что поведала Ашу о том, что происходило с девушкой в те несколько лет, что они не общались. Гибель родителей, реанимация, восстановление, шаг за шагом она возвращалась к жизни, попытка суицида, закончившаяся, к счастью, неудачей. Столько всего произошло с его маленьким котенком, а его не было рядом. - Прости за вопрос, но... Когда годовщина смерти твоих родителей? - Юта чувствовал, что поднял не самую приятную тему, и потому говорил как-то неуверенно, боясь, что Конеко скажет, что это вообще не его дело. - Просто... Когда мы будем в Японии, я бы хотел сходить к ним вместе с тобой. Конеко закусила губу, шумно сглотнув, смотря в аметистовые глаза напротив своих и беря Юту за руку, что он почувствовал прошедшую по пальцам девушки дрожь. — Двадцать девятое сентября... - почти прошептала Куросу. Она старалась жить полноценной жизнью и улыбаться, но не могла скрыть, что безумно скучает по ним, что ей не хватает и мамы, и папы. Конечно, и Хлоя, и Кат постарались заменить девушке семью, но это было немного не то. Конечно, эгоистично говорить вот так вот, они ведь обе стараются, но девушка ничего не могла с собой поделать. — Хорошо, мы обязательно сходим вместе, - несмотря на тяжесть ситуации Юта смог улыбнуться. Не ярко, спокойно и немного печально, но поддерживая этой улыбкой девушку, обещая, что теперь все будет хорошо, он ни за что её больше не бросит. - Иди сюда, - не выдержав грустного лица Куросу, Юта потянул её на себя, заставляя опуститься коленями на пол, упасть в его тёплые объятия, уткнуться носом ему в плечо и чувствовать, как сильные руки сомкнулись на её спине, как губы коснулись лба. Ашу вдруг подумал, что тогда, когда родители Конеко только погибли, он бы вряд ли смог дать ей столько своего тепла и любви, как мог сейчас, желая, чтобы она, наконец, дала душевной ране зарасти.